В Др. Грец. теория яз. – одна из составн. частей философ. Истор. древнегреч. язы-ния: философск. (V-III вв. до н.э.), александрийск. (III в. до н.э. — IV в. н.э.), когда язык. (вернее,грамм.) стало самост. наукой. Античн. философы против теорию божеств. происхо. яз. Лукреций: звукоподраж. теор. Проблема яз. рассматр. в связи с теор. познания. Проблемы, кот. тогда подним- попытки выявлен. природы вещей. Они продолжал. на протяж. всей античн. и служили импульсом для наблюд. над яз. В этот период сущ. 2 т.зр: 1) слова обознач. вещи по природе, т.е истинно Этой т.зр. придерж Гераклит. 2) по договорённости, е.е. неправильно (Демокрит). Демокритсчит, что слово- не двойник обозначаем. им вещи, т.к. 1) многие слова имеют неск. знач., 2) многие понятия имеют неск. назв.й, 3) синонимы, 4) многие понятия остаются без словесн. обознач. Но это не значит, что между словом и вещью нет никак. связи. По демокр. слову- тень вещи. Но тени от одной вещи могут быть разн., в зависим. от того, где наход. солнце. Н.П. Вы не могли бы мне передать соль? Гони соль! До нас дошли работы Демокр.: о ритмах и гармонии, о красоте слов, о наименованиях. Платон (427— ок. 347 до н.э.) Диалог " Кратил, или О правильности имен " написан в форме диал. между Кратилом, сторон. теор. происх. имен "по прир.", Гермоген.,приверженц. теор. определен. имен "по установлению", и Сократ., выражающ. т. зр. Платона. Диал- загадочн. Много неясностей. Множество трактовок, трудн. для поним. В центре- вопрос о хар-ре отнош. м-ду вещью и наименованием. Сократ первонач. поддержив. Кратила, затем Герм. Делает это не всерьёз, для забавы. Вывод: Плат. поним., что этимологизирование оставл. широкий простор для пустых домыслов, произвольных толкований. Противореч. введены сознат., чтобы «вызвать душу к размышлению». Открытия» 1) открытие внутр. формы (признак, полож. в основу наименов.- мухомор) 2) слова быв. первичн. и вторичн., кот. от них произошли. Арист. ( 384-322 до н.э). Рассм. пробл. соотнош. логики и грамм. Труды до сих пор актуальны. Считает, что учен. о част. речи возник. в недрах риторики и логики. Ч.речи нужно вычлен. как элем. предлож. Основой предлож. А. счит. имя и глаг. Их связь назыв. предикацией. Обратил вниман. на глагол-связку. Лишь во втор. полов. 20 в. Арутюнова поддерж. его идую об особой роли связки в яз. Уже Арист. выдел. 8 ч. речи Некотор. из них не похожи на совер. (напр. член предл.- это части речи, звук). Наивысш. расцвета античн. традиц. достигла в Алекс. период, т.е. в 3в до н.э. Завоеван. алекс. макед. Распростр греч. знан. и культур на греч. Колонны.
| 4. Языкознание средних веков Понятие «Средние века» возникло в эпоху Возрождения и имело негативно-презрительный оттенок, применяясь для промежутка времени, отделяющего Ренессанс от античности. Подобное отношение отразилось и на истории лингвистики: вплоть до второй половины XX в., а зачастую и позднее европейскому Средневековью в научной литературе отводили обычно несколько строк, как правило, не хвалебного характера. Что касается собственно хронологических рамок данного периода, то традиционным началом его считали V в. (падение Западной Римской империи), а концом – XV (открытие Америки Христофором Колумбом). Многие историки относили рубеж Средневековья к середине XVII в. (Английская буржуазная революция), связывая его с окончательным распадом феодальных отношений. Говоря о лингвистической традиции в средневековой Европе, большинство историков видело в ней «теоретический застой» по сравнению с античной эпохой. 1. Единственным языком, изучавшимся в этот период, был латинский, что сужало круг наблюдаемых языковых фактов, а слово «грамматика» стало пониматься как синоним именно латинской грамматики. 2. Латинский язык был мертвым языком (использовался главным образом для письменного общения), и изучать его было можно лишь на основе письменных источников. Соответственно предметом обучения становились не звуки, а буквы – графические элементы, фонетические исследования оказались в пренебрежении. 3. Само изучение латинского языка проводилось в основном в практических целях, вследствие чего грамматика не столько описывала существующие факты, сколько предписывала их «правильное» употребление. Важнейшим пособием для изучения латинского языка оставались грамматики Доната и Присциана либо созданные на их основе компиляции; оригинальных в собственно лингвистическом отношении трудов практически не создавалось. 4. Отождествление понятий латинской грамматики и грамматики вообще привело к тому, что даже в тех случаях, когда начинали изучаться другие языки, на них механически переносились особенности латинской грамматики, что приводило к игнорированию конкретной специфики разных языков. Во-первых, в какой-то степени так называемые новые (т. е. живые) европейские языки также попадали в поле внимания: составлялись алфавиты, делались глоссы, выполнялись переводы, сочинялись оригинальные произведения. Подобная деятельность способствовала постепенному повышению их престижа и подготавливала почву для их превращения в объект научного изучения. Историки языкознания обращают особое внимание на исландские трактаты XII в., в которых рассматривается вопрос об использовании латинского письма применительно к исландскому языку и в связи с этим описывалась сама исландская фонетика. К концу Средневековья эта тенденция проявилась уже достаточно отчетливо, отразившись, в словах Данте Алигьери о том, что народный язык «благороднее» латыни, так как он «природный», а второй – «искусственный». Во-вторых, латинский язык не был мертвым языком, и латинская литература не была мертвой литературой. По-латыни не только писали, но и говорили; это был разговорный язык, объединявший немногочисленных образованных людей того времени. Это сказалось и на своеобразной «диалектизации» средневековой латыни: появляются изменения в произношении, словоупотреблении, в меньшей степени – в грамматике. В литературе описаны даже случаи, когда ученые из разных стран, говоря на «своем» варианте латинского языка, уже с трудом понимали, а иногда и вообще не понимали друг друга. В-третьих, с развитием средневекового мировоззрения в первую очередь философского, грамматика привлекает внимание уже и в чисто теоретическом отношении: появляются труды, в которых делаются попытки осмыслить явления языка и интерпретировать их в более широком аспекте. В-четвертых, в сочинениях авторов позднего Средневековья стали звучать идеи о том, что помимо общей логической основы в языках имеются и довольно значительные различия, сказывающиеся, например, в трудностях при переводе (эту мысль наиболее отчетливо высказал Роджер Бэкон). Выделяют два этапа периодизации средневековой лингвистической мысли. ПЕРВЫЙ («РАННИЙ») охватывает промежуток времени приблизительно с VI до XII в. В качестве его отличительной особенности называют обычно процесс усвоения античного наследия и его адаптации к новым историческим условиям. Выдающуюся роль здесь сыграли такие позднеантичные авторы, как Марциан Капелла (V в.), АнцийМанлийСеверин Боэций (480–524), Маги АврелийКассиодор (490–575). Марциану Капелле принадлежит своеобразная энциклопедия в девяти книгах «Брак Филологии и Меркурия». К нему восходит сложившаяся в средневековой Европе система «семи свободных искусств», состоявшая из так называемого тривия, включавшего словесные науки (грамматику, риторику и диалектику, т. е. умение вести споры) и квадривия (музыки, арифметики, геометрии, астрономии). Таким образом, именно грамматика, понимаемая как искусство читать и писать, должна была служить основой дальнейшего школьного образования. Боэций известен как переводчик на латынь основных логических сочинений Аристотеля, заложивших основу логических учений в Европе и в значительной степени определивших разработку грамматических проблем. Кассиодором была составлена энциклопедическая компиляция латинских трудов по «словесным искусствам» (грамматика, риторика с поэтикой и логика). В эту эпоху канонизируются в качестве основных пособий по изучению грамматики труды Доната и Присциана. Исидор Севильский, опираясь на труды Боэция, Кассиодора и других античных авторов, составляет труд, именовавшийся «Начала, или этимологии», в котором утверждалось, что сущность вещи может быть выведена из самого ее названия, а не возникает произвольно. Наиболее важным моментом рассматриваемого периода принято считать относящееся к XI–XII вв. начало борьбы номинализмаи реализма. Спор этот восходит еще к античной эпохе, и сущность его состоит в том, соответствуют или нет общим понятиям (универсалиям) какие-либо действительные явления. Начало дискуссии связывают с именем Росцелина из Компьена (1050–1120), который выступил с утверждением, что действительным объективным существованием обладают только единичные вещи, тогда как общие понятия, т. е. универсалии, – это только имена. Из этого Росцелинделал вывод, что универсалии представляют собой просто «звуки голоса», лишь весьма косвенно связанные с самими вещами. Роды, виды и категории, согласно Росцелину, выражают не отношение вещей, а служат исключительно для классификации одних только слов. Поскольку выводы Росцелина в определенной степени приводили к противоречию с некоторыми из церковных догматов, они вызывали резкие возражения со стороны католических философов. Особенно резко выступили против них Ансельм Кентерберийский (1033–1109) и Гильом из Шампо (ок. 1068–1121), представлявшие так называемое реалистическое направление. Согласно последнему, универсалии являются абсолютно реальными, и каждая из них целиком и полностью пребывает в любом предмете своего класса. Один из слушателей Гильома, впоследствии ставший его непримиримым противником, Пьер Абеляр (1079–1142), отрицая реальность существования универсалий, вместе с тем отказался и от крайнего номинализма Росцелина, отмечая, что универсалия – не просто слово, имеющее физическое звучание, но она также обладает определенным значением и способна определять многие предметы, составляющие известный класс. Таким образом, согласно Абеляру, универсалии объективно существуют только в человеческом уме, возникая в результате чувственного опыта как результат абстрагирования. Эту доктрину умеренного номинализма позднее стали называть концептуализмом. Для науки о языке рассматриваемый спор интересен в первую очередь благодаря тому, что в его ходе рассматривались основные проблемы, связанные с изучением семантической системы языка. ВТОРОЙ ПЕРИОД развития средневековой лингвистической традиции (поздний, или «предренессансный») охватывает XII–XIV вв. Эта эпоха характеризуется как расцвет и закат схоластической философии, возникшей в предыдущие века. В рассматриваемый отрезок времени западноевропейские мыслители знакомятся с рядом произведений античных авторов, в первую очередь с ранее не известными трудами Аристотеля. Наблюдается и возрастание интереса к проблемам языка. Собственно в плане грамматического описания языка было сделано не так много: по-прежнему, основным авторитетом оставался труд Присциана, к которому составлялись многочисленные комментарии, и в этом плане можно отметить лишь один факт: категория имени, не расчленявшаяся в античной грамматике, была подразделена на существительное и прилагательное. Однако заметным явлением считается формирование в XIII–XIV вв. так называемой концепции философской грамматики. Первый опыт ее создания связывается с именем Петра Гелийского (середина XII в.). Особую роль в развитии этого направления сыграл Петр Испанский (1210/20-1277), ставший в 1276 г. римским папой под именем Иоанна XXI. В своем трактате «О свойствах терминов», он разрабатывает учение о суппозиции (допустимой подстановке терминов), касаясь вопроса о природе значения и отмечая важность изучения элементов языка в контексте тех комбинаций, в которых они выступают в речи. В значительной степени под его влиянием в XII–XIV вв. складывается так называемая «школа модистов» (модус, т. е. способ значения). К числу ее крупнейших представителей относятся Боэций Датчанин (XIII в.), Томас Эрфуртский (XIV в.). Модисты изучали общие свойства языка, его отношения к внешнему миру и мышлению. Они рассматривали грамматику не как чисто практическую дисциплину, а как науку. Со школой модистов связаны также изучения вопросов синтаксического значения частей речи, их выделения и др., а сама грамматика определяется как наука о речи, изучающая правильное сочетание слов в предложениях. Как известно, с IX в. н. э. начинается существование славянской письменности (863 г.), созданной Кириллом (Константином) и Мефодием на языке, получившем название старославянского. Имея южнославянскую основу, этот язык не совпадал с живым разговорным языком какого-либо из славянских племен, а представлял собой письменный, литературный язык, созданный для нужд христианской церкви. С течением времени, с одной стороны, продолжая сохранять свою основу, он стал видоизменяться на разных территориях, благодаря чему возникают варианты (болгарский, сербский, древнерусский). С другой стороны, процесс развития самих славянских языков приводил к тому, что они все больше и больше расходились с церковнославянским. Указанные обстоятельства во многом повлияли на становление языковедческой традиции в странах православнославянского мира, которая зарождается как традиция описания и изучения именно церковнославянского языка. Первым исследованием такого рода считается трактат болгарского монаха X в. Храбра «О письменах», где, излагая историю создания славянской азбуки, автор пытается также дать некоторые сведения о звуковом составе славянской речи. Вызванная изложенными выше причинами потребность в специальном изучении церковнославянского языка приводит к появлению ряда грамматик, создававшихся по образцу греческих и латинских трудов. Древнейшей из них, дошедшей до нас, считается приписываемое жившему в X в. Иоанну Экзарху Болгарскому сочинение «О восьми частях речи», вслед за ней появляются и другие грамматики. С другой стороны, потребность в изучении латинского языка привела к переводу знаменитой грамматики Доната, выполненному известным русским переводчиком Дмитрием Герасимовым (ок. 1465-ок. 1530). Этот перевод использовался в качестве учебника. Особую роль в разработке грамматических вопросов в России сыграла деятельность Максима Грека (ок. 1475–1556). Максим Грек в своих трудах высказывал ряд мыслей об отдельных семантических и грамматических вопросах (значение отдельных слов, употребление тех или иных частей речи). Стремясь руководствоваться правилами греческой грамматики, которым должен следовать и церковнославянский язык, Максим Грек считал вместе с тем последний, в отличие от греческого, языком еще не упорядоченным и полагал возможным вносить туда формы, свойственные живой русской речи. В соответствии с многовековой традицией Максим Грек подчеркивал и практическое значение грамматики, без знания которой невозможно заниматься никаким литературным трудом. В 1586 г. в Вильне (ныне Вильнюс) выходит первая печатная «Словеньска грамматика». Важную роль в становлении славянской лингвистической традиции сыграла книга Лаврентия Зизания (50-60-е гг. XVI в. - после 1634 г.) «Грамматика словенска совершенного искусства осеми частей слова и иных нужных». Лаврентий Зизаний различает в ее составе орфографию, просодию, этимологию (т. е. морфологию) и синтаксис. По античной традиции он выделяет восемь частей речи (относительное местоимение иже, имя, местоимение, глагол, причастие, предлог, наречие, союз). Имена распределяются по пяти падежам: именовному, родительному, дательному, творительному, виновному и звательному. Предложение понимается им как определенное сочетание слов, выражающее самостоятельную мысль. Особое значение для истории отечественной науки о языке имеет книга МелетияСмотрицкого (1572–1630 или 1633) «Грамматики славенския правильное синтагма», вышедшая в свет в 1619 г. Ее автор отметил и ряд новых моментов: наличие особого «сказательного» (предложного) падежа, разряда деепричастных форм, отсутствовавших в раннем старославянском, но уже сложившихся к XVII в., и др. Вплоть до «Российской грамматики» М. В. Ломоносова работа Смотрицкого служила основным грамматическим пособием. |
20. Структурализм в языкознании. Пражская лингвистическая школа кратко
Лингвистические школы первой половины XX в., решавшие задачи изучения и описания системы языка, получили общее название — структурализм, предложенное первоначально чешскими лингвистами в 1928 г. на первом съезде славистов.
Представления об устройстве системы языка, методы ее обнаружения у лингвистов разных стран были неодинаковы. В рамках структурализма одновременно сложились и развивались три разных направления: пражская функциональная лингвистика, датская глоссематика, американская лингвистика.
Пражская функциональная лингвистика создавалась группой ученых, объединившихся в Пражский лингвистический кружок, основанный в 1926 г. ВилемомМатезиусом. Матезиус понимал ЯЗЫК как систему целесообразных средств выражения, каждый элемент которой имеет свою функцию и лишь потому существует. В Пражский лингвистический кружок вошли некоторые русские ученики Бодуэна де Кур-тенэ, эмигрировавшие из России после Октябрьской революции.
Важнейшим вкладом в структурную лингвистику были труды Пражского лингвистического кружка по фонологии. Ученик Бодуэна Николай Трубецкой в книге «Основы фонологии» (1939) впервые сформулировал правила нахождения фонемы среди вариантов и сочетаний фонем и представил характеристику разнообразных структурных отношений (оппозиций) между фонемами. Книга Трубецкого содержит описания систем фонем многих языков мира.
Пражцы выявили особенности фонологической структуры морфем, ее преобразования в сочетаниях морфем друг с другом и тем самым заложили основы создания и разработки новой лингвистической дисциплины — морфонологии.
Лингвисты Пражского кружка объяснили историческое развитие языка как развитие системы. Вслед за Бодуэном они исходили из диалектического понимания взаимосвязи диахронии и синхронии языка.
Важное место в научном наследии пражцев занимает учение Матезиуса об актуальном членении предложения, его коммуникативной перспективе, заложившее основы структурного изучения синтаксических явлений.
Большое внимание пражцы уделили созданию структурной типологии языков. Они изучали проблему сближения языков путем взаимного влияния. В Пражском лингвистическом кружке были поставлены актуальные вопросы о соотношении литературного, письменного языка и диалектов, о существовании функциональных стилей языка; были выдвинуты проблемы нормирования устной и письменной речи.
Пражцы заложили рациональные основы исследования структурных отношений в системе языка, опираясь более всего на факты естественных языков.
Датская глоссематика - это учение копенгагенского лингвиста Луи Ельмслева. Он уделил основное внимание выяснению теоретически возможных структурных отношений в системе некоторого абстрактного языка. Изучение -и описание фактов конкретных языков его не интересовало. Понимая, что такое языкознание очень резко отличается от традиционного, Ельмслев предложил для создаваемой им теории и новое название — глоссематика (от греч. glossa — слово).
Философской основой глоссематики является логический позитивизм — разновидность субъективного идеализма, который провозглашал единственной реальностью лишь отношения между субъективными представлениями людей.
Приветствуя идею Соссюра о системном характере языка, Ельмслев сожалеет о том, что Соссюр не вполне отрешился от материальной субстанции языка и не перешел полностью в область чистой структуры. Ельмслев строит теоретическую модель языковой структуры и создает новую терминологию для нее.
В модели Ельмслева отразились многие черты систем естественных языков, поэтому отдельные ее моменты оказались перспективными для развития лингвистики. Таковы, например, деление ЯЗЫКА на план содержания и план выражения, различение в том и другом плане формы и субстанции. Под субстанцией в плане выражения понимается континуум звуков, а в плане содержания — континуум человеческого опыта. Особенно плодотворным оказалось членение формы. В плане выражения Ельмслев членит формы на фигуры-фонемы, а в плане содержания фигурами являются мелкие компоненты смысла, не всегда находящие соответствие в плане выражения. Форма покрывает континуум субстанции подобно сети, которая набрасывается на него сверху и разбивает на ячейки, определяет границы между его участками.
Ельмслев показал возможности использования в лингвистике символики и некоторых методов анализа, принятых в математической логике.
Однако в целом концепция Ельмслева, оторванная от фактов живых естественных языков, оказалась практически неприменимой для х описания.
Американская дескриптивная лингвистика представляет собой особый структурный подход к изучению языка, разработанный в США. Знакомясь с бесписьменными языками индейцев, американский лингвист Франц Боас создал методику фиксации звучащей речи с последующим членением ее на значащие части. Получился список (инвентарь) морфем и перечень правил их осмысленного сочетания друг с другом. Такая методика дает возможность получить квалифицированное описание не знакомого исследователю языка, не имеющего никакой письменности.
Этот практический метод изучения языка был преобразован в лингвистическую теорию Леонардом Блумфильдом. Дескриптивная концепция языка изложена Блум-фильдом в 1933 г. в его книге «Язык».
Философские позиции Блумфильда составляет вульгарно-материалистическая теория поведения -- бихевиоризм (англ, behaviour -- поведение), согласно которому все поступки человека определяются его биологическими инстинктами. Язык в концепции Блумфильда — лишь одна из форм поведения человека, помогающая ему удовлетворять свои потребности с помощью других людей.
Проблема связи языка с мышлением в концепции Блумфильда не ставится, потому что мышление в его трактовке — это фикция. Существуют лишь мускульные движения и секреторная деятельность желез, различные у разных людей. Этот подход особенно категорично сформулировал один из учеников Блумфильда, который заявил, что мысль есть деятельность речевого аппарата.
Вульгарно-материалистические позиции дескриптивизма делают понятным, почему его представители сознательно отказывались обращаться к значению — категории мысли и занимались только регистрацией и описанием языковых форм.
Дескриптивисты создали несколько методов членения речевого потока на осмысленные отрезки и построения связного высказывания из таких отрезков. Они подготовили методические основы для обработки языкового текста с помощью электронно-вычислительной машины.
Американские структуралисты показали важность научно обоснованного анализа языковой формы, но отказались от теоретического осмысления связи формы и содержания в языке, от характеристики качественного своеобразия единиц языка.
21. Датский структурализм, или глоссематика (Л. Ельмслев)
В 1931 г. был основан Копенгагенский лингвистический кружок, во главе которого стояли Луи Ельмслев (1899-1965) и ВиггоБрёндаль (1887—1942) и в который входили ХансКристианСёренсен (р. 1911), Эли Фишер-Йёргенсен (р. 1911), Нильс Эге, ХольгерПедерсен (1867—1953), Йенс Отто Харри Есперсен (1860—1943), ХансЙёргенУльдалль (1907—1957), Луис ЛеонорХаммерих (1892—1975), КнудТогебю (1918—1974), Х. Спанг-Хансен, Адольф Стендер-Петерсен (1893—1963), Пауль Дидерихсен (1905—1964), а в качестве иностранных членов Р.О. Якобсон и Эрик ПраттХэмп (р. 1920). Кружок издавал журнал “ActalinguisticaHafniensia” (с 1939) и непериодический сборник “TravauxduCerclelinguistiquedePrague” (с 1944). КЛК был создан в период утверждения в языкознании и в смежных науках идей структурализма. Он формировался под влиянием идей Ф. де Соссюра, Московской фортунатовской школы, Женевской школы, Пражской лингвистической школы. Многие датские структуралисты понимали язык как структуру, а именно как целое, состоящее, в противоположность простому сочетанию элементов, из взаимообусловленных явлений, из которых каждое зависит от других и может быть таковым только в связи с ним.
Принципы структурализма были приняты большинством членов кружка (за исключением Х. Педерсена и Й.О.Х. Есперсена). В рамках КЛК сложилась глоссематика как крайнее, строго формализованное в духе требований математики, логики, семиотики и философии неопозитивизма воззрение на язык.
В глоссематике как универсальной синхронической (или — вернее — панхронической либо даже ахронической) теории языка, разработанной Л. Ельмслевом и Х.Й. Ульдаллем и полно изложенной в работе Л. Ельмслева “Пролегомены к теории языка” (1943), наиболее последовательно была реализизована исследовательская программа Ф. де Соссюра, и в этой реализации были акцентированы такие моменты, как признание независимости теории от опыта и экспериментальных данных; стремление строить теорию как логико-математическое исчисление, интерпретация которого на реальном объекте может следовать потом (но не является обязательным условием подтверждения истинности теории); предназначение теории быть приложимой к языкам любой природы; восприятие идей Ф. де Соссюра о различении языка и речи, о системности языка, о двусторонней структуре знака, о понимании языка как формы, а не субстанции, о замкнутости языковой системы в себе и необходимости имманентного подхода, исключающего обращение к семантической и фонетической субстанции, к социологическим факторам.
Соссюровская дихотомия “язык — речь” заменяется четырёхчленным противопоставлением “схема — норма — узус — акт речи”. В языке выделяются план выражения и план содержания, с дальнейшим различением в первом формы выражения и субстанции выражения и во втором — соответственно — формы содержания и субстанции содержания. Субстанция выражения (звуковая материя) и субстанция содержания (семантическая материя, идеи, понятия) выводятся за пределы языка. Провозглашаются существенность только формы и полное подчинение ей субстанции. Считается возможным отождествлять по форме (структуре) язык в любом его субстанциальном проявлении. Отношения между языковыми элементами квалифицируются как функции в логико-математическом смысле. Языковые элементы (функтивы) признаются не более как результаты пересечения пучков отношений (пучки функций), формулируется отказ видеть в них субстанциальные, положительные величины. Язык сводится к сети зависимостей (структуре). Подчёркивается положение о том, что язык есть лишь частный случай семиотических систем.
Анализ осуществляется сверху, от текста и доводится его до нечленимых далее элементов (фигур плана выражения, кенем, фонем и фигур плана содержания, элементарных единиц смысла, плерем). Обнаруживаемые при этом отношения регистрируются посредством множества терминов только для текста (процесса), только для системы, а также для текста и системы в совокупности. Границы между разными уровнями языка снимаются.
Глоссематиками разрабатывается метод коммутации (Л. Ельмслев, Э. Фишер-Йёргенсен, М. КлостерЕнсен), позволяющий устанавливать на основе взаимоподставимости с соответствующим изменением в плане содержания (или, наоборот, в плане выражения) единицы-инварианты и отличать их от вариантов, находящихся в отношениях субституции (некоммутируемости). Коммутация понимается как такое парадигматическое отношение, при котором единицы плана выражения находятся в таком же соответствии, как и единицы плана содержания этих же знаков. Этот метод близок к оппозиционному анализу пражцев (принцип минимальных пар). Признаётся возможным коммутационный тест на всех уровнях анализа. Проводится азличениекоммутируемости знаков и коммутируемости фигур (элементов плана выражения и, соответственно, элементов плана содержания). Отмечается, что синкретизм есть следствие некомммутируемости двух инвариантов в определённых позициях; понятие синкретизма отличается от используемого пражцами понятия нейтрализации за счёт отказа от учёта общих признаков у противопоставляемых элементов.
Глоссематики сформулировали жёсткие методологические требования к описанию, опирающиеся на принцип непротиворечивости, принцип исчерпываемости и принцип предельной простоты. Для описания естественных языков глоссематическая модель использовалась лишь в отдельных случаях (К. Тогебю, Я.Л. Мей). Многими и в лагере структуралистов эта теория была оценена как крайне абстрактная и сугубо реляционистская (А. Мартине и др.). Раздавались возражения против ряда положений также со стороны некоторых датских структуралистов (Х. Спанг-Хансен, Э. Фишер-Йёргенсен). Рядом учёных была признана близость теоретических постулатов и методов глоссематики и дескриптивизма (ЭйнарХауген). Интересна эта модель (как своего рода алгебра языка) для формально-логического описания как человеческого языка, так и различных семиотических систем, для специалистов в области возникшей позднее математической лингвистики. Необходимо отметить её существенную роль в развитии строгих методов лингвистического исследования. В постструктурный период (с 70-х гг.) интерес ряда датских языковедов, бывших ранее структуралистами, переключился на генеративную лингвистику и т.п.
29. Структура слова в лингвистической традиции. План выражения и план содержания. Означаемое и означающее.
История любой науки призвана дать систематику научной теории внутри данной теории в процессе развития. Такой подход: критическое рассмотрение накопленных знаний и оценка имеющихся достижений с точки зрения перспектив развития науки. Особенность исторического подхода состоит в том, что нельзя отбрасывать ничего из прежних достижений, нужно дать всему определенное место и современное толкование. Очень важным является такое свойство как непрерывность: всякая научная концепция или теория формируется на базе уже существующих концепций и является очередной фазой развития науки. Ни одна научная теория не является чем-то обособленным, она уходит своими корнями в более древние теории и дает жизнь новым.
Единицы описания: - научная традиция- школа- направление- этап в развитии науки
Каждый из этих терминов отмечает научную теорию или совокупность научных теорий, которые обладают определенной содержательной близостью.
1 этап: теория именования в античной философии языка.
2 этап: античные грамматические традиции
3. Универсальная грамматика
4. Сравнительное языкознание
5. Системное языкознание
6. Структурная лингвистика
1 этап. Античность – время греко-латинской цивилизации, культура, формирующаяся при становлении какой-либо цивилизации.
Время становления письменности, создание важнейших письменных памятников, формирование отдельных видов искусств, образование государства и соц. структур общества, создание философии и религии. Конец античности: когда другие цивилизации начинают ей пользоваться. Интерес приобретают 2 теории.
Теория наименования – одна из самых важных вещей античной философии, уникальность ее в том, что она везде похожа, во всех странах, как по назначению, так по результатам. Общий смысл теории: слово, именующее вещь, является орудием, с помощью которого в деятельности людей возникает именованная словом вещь. Конфуций: «Если имя дано верно, то и речь повинуется, если речь повинуется, то и дело образуется». Имя выражает сущностные свойства предметов, отображает их поведение и дает правила обращения с ними. Словесная магия наделяла слова смыслом действующего начала. Слова никогда не произносились произвольно, т.к. они всегда вызывали к жизни то или иное действие и отношение. Таким образом, слово нужно правильно создавать и применять, иначе нарушится весь мировой порядок. В др.-греч. Философии сложились 2 противоположных взгляда на проблемы и отношения между вещами и их названиями. Эти взгялды связаны с именами Гераклита и Демокрита. Гераклит считал, что имя неразрывно связано с самой вещью, имена обязательно отражают природу и характер предмета. Эта концепция получила название – по природе. Демокрит – предметы именуются не в соответствии с природой предмета, а в результате согласования между людьми, в рез-те конвенции.
Пла́н выраже́ния — определённым образом организованная область материальных средств, служащих дляпередачи языковых сообщений. Термин введён в глоссематике, где противополагается плану содержания, под которым понимается воплощаемый в языке «мир мысли» — определённым образом организованнаяобласть того, что может быть предметом языкового сообщения. При этом в глоссематике подчёркиваетсяравноправность фонетической, графической (для письменного языка) или любой иной субстанции выражениямысли. Термин «план выражения» употребляется и лингвистами других направлений, где обычно применяетсятолько к области звуковых явлений[1].
Структура планов
Как в плане выражения, так и в плане содержания глоссематика выделяет форму и субстанцию. Такимобразом, язык членится на четыре сферы, или стратума: форма выражения, субстанция выражения, формасодержания, субстанция содержания. Форма обоих планов специфична для отдельного языка и не зависит отсубстанции, определяемой через понятия формы (сети отношений между элементами того или иного плана) и материала (нерасчленённой массы звуков или идей) и трактуемой как материал, расчленённый посредствомформы[1].
Изоморфизм планов
Одной из основных идей глоссематики является тезис об изоморфизме языковых планов — параллелизме ворганизации звуковой и смысловой сторон языка[2]. Вместе с тем утверждается их неконформальность — наличие в обоих языковых планах наряду с означающими и означаемыми таких элементов, которые несоотносимы однозначным образом с сущностями противоположного плана. Они называются фигурами выражения и содержания. Именно этим определяется целесообразность членения естественного языка наплан выражения и план содержания; для знаковых систем, в которые не входят незнаковые единицы, подобное членение не является необходимым[1].
44. Метод компонентного анализа в языкознании
Метод компонентного анализа – метод исследования содержательной стороны значимых единиц языка, имеющий целью разложениезначений на минимальные семантические составляющие – семы. Он основан на представлении о том, что значение каждой единицы языка состоит из семантических компонентов (сем) и что словарный состав языка может быть описан с помощью ограниченного и сравнительно небольшого числа семантических признаков.
Сема – это мельчайший элемент значения, операциональная единица компонентного анализа при исследовании семантического поля слов, лексико-семантических вариантов слов и установления их сходства и различия. Семы как конструктивные компоненты значения не одинаковы по своему характеру и иерархическому статусу, так как отражаемые ими объективные свойства предметов и явлений имеют разную значимость для систематизации и различения внеязыковых объектов. Выделяются следующие признаки, различные по степени абстракции и обобщенности:
- категориальные (предметность, процессуальность, качество);
- субкатегориальные (движение, говорение, животное, человек);
- классифицирующие (домашнее животное, птица);
- дифференцирующие (определяющие индивидуальную семантику слова).
На основе метода компонентного анализа семантическое поле определяется как ряд парадигматически связанных слов или их отдельных значений, имеющих в своем составе общий (интегральный) семантический признак и различающихся, по крайней мере, по одному дифференциальному признаку. Общие и дифференциальные признаки, так же как и содержащие их слова, образуют определенные иерархические структуры. Один и тот же семантический признак в разных семантичес