«Вот я и стал дядей, а всё равно ни капельки не вырос!.. — грустно размышлял Лисёнок, сидя под Старым Дубом. — Разве бывают маленькие дяди?»
Он посмотрел на небо, зажмурился и громко чихнул несколько раз подряд.
— Расти большой — не будь лапшой! — раздался рядом чей-то густой старческий голос.
Лисёнок вскочил от неожиданности, но никого не увидел.
— Это я, Старый Дуб, — зашелестел Дуб ветвями. — Хочу заметить, что большим может быть Лисёнок и маленького роста: в каждом жёлуде живёт большое дерево. Впрочем, если ты непременно хочешь вырасти, — сию же минуту расти на здоровье!
Он что-то таинственно прошелестел в небо, и Лисёнок тут же почувствовал, что очень быстро растёт. Всё вокруг уменьшалось с огромной скоростью: неслись куда-то вниз кусты, деревья, даже Старый Дуб становился всё меньше, а Лисёнок рос всё выше и выше.
— Выше! — кричал он. — Ещё выше!
И небо с осенними облаками стремительно приблизилось к нему, а испуганный клин журавлей разлетелся врассыпную!
Через считанные мгновенья уже не Маленький Лисёнок, а Лисёнок-Великан, которому даже Старый Дуб был по пояс, стоял на поляне.
— Ха-ха-ха! — хохотал Великан, и смех его был подобен грому. — Неплохо я вырос! Ха-ха-ха!
Перед ним раскинулись лесные холмы, далеко отступил горизонт. Единым взором Лисёнок окинул речку, болото, все пригорки, поляны и тропы. Он увидел жилище Ёжика из еловых веток, соломенную крышу заячьего крова и свой дом под черепичной крышей. Всё такое маленькое, словно Лисёнок смотрел в бинокль с другой стороны.
Земля — осенняя и спокойная — лежала у его ног от Старого Дуба до горизонта.
Лисёнка со всех сторон окружал его лес, и сделать шаг можно было только ломая деревья. А Лисёнок не хотел крушить и топтать. Он стоял и не двигался.
Над ухом прожужжал самолёт. Лисёнок подержал его в лапах возле уха, послушал как сердито жужжит и отпустил.
Поймал облако. Нахлобучил как шапку. Поймал другое. Намотал как шарф. Поймал ещё два, надел как варежки. Затем осмотрелся вокруг. Никаких дел больше не было. Ему стало скучно.
— Стою как дед-Мороз, — прогромыхал Лисёнок. — А внизу — ещё только осень…
Стряхнул с себя облака. Они улетели, ко всему равнодушные.
Откуда ни возьмись — Ворона. Села на нос. На самый кончик.
— Это ты, Ворона? — спросил Лисёнок.
— Нет, я Ёжик, — пропищала Ворона так тихо, словно комар.
— Вороны, между прочим, под облаками не летают, — сказал Лисёнок.
— Ради дружбы чего не сделаешь! — ответила она. — Чем займёшься?
— Буду считать облака… Ловить и отпускать самолёты…
— Хулиганство! — пропищала Ворона ему в ухо. — Глупости и безобрразие!
— Ну… тогда не знаю… — признался Лисёнок.
— То-то и оно! Быть большим — не каждому по плечу!
— Что же тогда делать?.. — растерянно спросил он.
— Стать таким, как рраньше, — посоветовала Ворона и улетела.
Лисёнок наклонился к Старому Дубу и тихо спросил:
— Ты слышал?.. Сделай это! Пожалуйста!..
— Не могу, — ответил Старый Дуб.
— Как?! — изумился Лисёнок. — Но ведь ты же смог сделать меня большим!
— А вот маленьким не могу! Дуб разве можно снова сделать жёлудем? Подумай!
— Ты шутишь!.. — заволновался Лисёнок.
— Ничуть, — прошелестел Дуб. — Ты уж прости… Я сделал тебя слишком большим… Ты уж прости…
Лисёнок выпрямился.
У Старого Дуба кто-то сновал — крошечный, как муравей, что-то кричал, взволнованно подпрыгивая. Лисёнок не понял, кто там, и ничего не услышал: уж слишком высоко был от земли. Он хотел прилечь на траву, но и это стало невозможно — на поляне не хватило бы места для такого великана.
«Мои друзья! — подумал он. — Наверное, переживают сейчас… Да, я теперь один. Зачем мне такой рост, если даже к мостику у реки я не могу шагнуть, не причинив никому зла?! Если я — большой и сильный — беспомощен, как новорождённый лисёнок, как ветряная мельница в безветренную погоду?!»
Он вдруг горько осознал, что никогда теперь не ступит на порог родного дома, не выпьет вечернего чаю вместе с папой-Лисом на веранде.
Всё ниже опускалось к горизонту осеннее солнце. Длинные тени от деревьев раскинулись по лесу. И самая большая и печальная тень легла на поляну.
— Послушай, — снова обратился к Дубу Лисёнок. — Если ты не можешь сделать меня маленьким — сделай наш мир большим!
— О, это легко! — встрепенулся Старый Дуб. — Как это я сам не додумался?!.. А ты — молодец! Недаром я выбрал тебя!
Он качнул золотой листвой, распрямил широкие ветки и прошелестел в небо что-то таинственное.
И сразу же всё вокруг стало расти, догонять и перегонять Лисёнка: мир делался шире и выше, и Дуб вознёсся под облака! А всем казалось, что это Лисёнок опускается на землю.
— А говорил, что ничего не может сделать! — радостно прокаркала Ворона. — Ну и шуточки у Старрого Дуба!
Лисёнок промолчал. Он не стал раскрывать их с Дубом секрет. Он просто радовался, что каждый, сам того не ведая, стал Великаном.
Золото и осень
Лисёнок сидел под кустом на поляне и видел, как прибыла Осень в золотой карете. Её сопровождали павлины. Кони остановились, Осень вышла из кареты и улыбнулась Старому Дубу.
— Здравствуй! Ждал меня?
— Как всегда, моя золотая, моя солнечная! — ответил Старый Дуб.
— Я тоже очень рада встрече, — сказала Золотая Осень. — Ты здоров?
— Пока держусь, — ответил он, заколыхал ветвями.
На землю дождём посыпались жёлуди.
— О! — восхищённо воскликнула Золотая осень. — В молодости у тебя столько не получалось! Ты по-прежнему самый сильный и красивый дуб во всей округе!
— Помнишь мою молодость? — спросил Старый Дуб. — Помнишь, как я всегда ждал тебя?
— Я всё помню, дорогой! Всё-всё-всё! А ты помнишь, как однажды осень в вашем лесу длилась до самой весны? Что я тогда натворила по всей земле!.. Какой переполох, какая путаница времён года тогда случилась! Помнишь?.. Из-за тебя, Дуб, из-за тебя!.. Ты не отпускал… Кто это? — вдруг спросила Золотая. — Он похож на опавший кленовый лист, а глаза у него доверчивые, как у цыплёнка!
— Лисёнок, ты здесь? — позвал Старый Дуб.
— Меня здесь нет! — ответил Лисёнок.
— Это Лисёнок, — сказал Старый Дуб Осени. — Мой любимец. Представляешь, его семья навсегда отказалась охотиться и, при этом, ничего, выживает как-то, не бедствует! Иди сюда, малыш! — обратился он к Лисёнку. Я познакомлю тебя с госпожой Осенью.
Лисёнок вышел на середину поляны и сказал:
— Здравствуйте! Вот что меня интересует больше всего на свете: как из золотых листьев сделать настоящие золотые монеты. Вы это должны знать!
— Почему я должна это знать? — расхохоталась Золотая Осень.
— Потому что вы очень красивая! — ответил Лисёнок. — У вас даже ресницы оранжевые!
— Однако, — обратилась Осень к Старому Дубу, — хоть твой любимец и не охотится, лисьей хитрости он не утратил! Зачем тебе деньги, маленький льстец? — спросила она Лисёнка.
— Чтобы не охотиться! Неужели непонятно? — ответил Лисёнок.
— А воровать ты тоже не умеешь? — спросила Осень.
— Только у природы! — ответил Лисёнок.
Осень задумалась.
— Как помочь такому милому и смышленному Лисёнку — ума не приложу. Может быть, взять его с собой? Пойдёшь ко мне на службу, золотисто-рыженький?
— Он не пойдёт к тебе на службу, дорогая! — ответил за Лисёнка Старый Дуб. — У него и отец нездоров, и мама давно пропала. Отцу надо помогать. Маму надо дождаться. Кроме того, у него есть знакомая Лисичка в соседнем лесу. Ему нужны деньги, чтобы в будущем, когда они поженятся, их дети не стали бы охотиться. Я прав, Лисёнок? — обратился Старый Дуб к Лисёнку.
— Нет у меня знакомой Лисички, — ответил тот.
— Как это?! — удивился Старый Дуб. — Недавно она пробегала…
— Мне нужно много денег! — упрямо сказал Лисёнок.
— Теперь понимаю, — сказала Золотая Осень. — Ты должен помочь отцу. Тебе нужно найти маму… Теперь понимаю…
— Ничего вы не понимаете! — вскрикнул Лисёнок. — Я не хочу, чтобы они снова захотели охотиться! Я им всё куплю, чтобы никогда… — Он даже немножко заплакал. — Лисичка ведь стала охотиться! Мы больше с ней не дружим, Старый Дуб, — пожаловался он.
— Видишь, моя золотая, он не может уехать с тобой… Ему ещё нужно снова подружиться с Лисичкой и отучить её от дикости.
Осень снова задумалась.
— Вот незадача!..
Павлины соскучились сидеть в карете на золотой жёрдочке, вышли на поляну, раскинули веером роскошные хвосты, важно прогуливались и молчали.
Кони терпеливо ждали в упряжке, только помахивали рыжими хвостами, потряхивали рыжими гривами и бренчали золотыми бубенчиками.
Кучер в оранжевом армяке по обычаю дремал на облучке.
Пока шёл недолгий разговор, деревья вокруг поляны, все до одного, пожелтели.
Прилетела Ворона, по-свойски села кучеру на плечо.
— Привет, приятель! Прекррати дремать! Рраскажи, как дела в Туррции! А в Греции? А в Африке? А в Австрралии?..
— Ну, вот что! — сказала наконец Осень. — У меня много дел, мне нельзя задерживаться. Ты пока расти, малыш, а я что-нибудь придумаю. Обещаю. Я придумаю что-нибудь для тебя такое, что дороже всех денег мира.
Они с Дубом нежно обнялись на прощанье. Всё замерло в лесу, только град спелых жёлудей ударил о землю.
Потом она села в карету, павлины уже ждали её внутри. Кучер потянул вожжи, кони взвились, и карета полетела над верхушками деревьев, оставляя за собой широкий золотой след…