Знакомство с представлениями Клиффорда Гирца о том, каким образом ритуал способствует формированию культурных трансформаций, может быть полезно при исследовании того, как изменения моды могут интерпретироваться в качестве поиска значения. Гирц определял культуру как исторический, переходящий из поколения в поколение набор значений, выраженный в форме символов, таких как одежда, посредством которых люди передают друг другу, сохраняют и преумножают знания о существующем мире (Geertz, 1973:89). По его мнению, люди создают ритуалы, чтобы перенести значения прошлого в настоящее, а также для закрепления новых значений, когда они переживают изменения внутри своей культуры или в повседневной жизни. Согласно определению культуры, данному Гирцем, одежда при использовании в ритуальных целях представляет собой форму символического поведения и выполняет роль культурной модели. Она выражает, обеспечивает преемственность и помогает создавать внутрикультурные типы отношений и стереотипов. В зависимости от уровня общественного признания, представленного в ритуале, одежда, используемая в церемониальном контексте, может получить более широкое распространение и казаться заимствованной модной тенденцией, существующей за рамками официального ритуала.
При чтении работ Гирца возникает вопрос: как одежда, надеваемая для церемониала ритуального события, может преобразоваться в широко распространенный модный тренд? Автор считает, что ритуал обладает способностью смешивать культурные модели повседневной реальности с моделями, отражающими идеализированную трансцендентную реальность. Когда люди участвуют в ритуале, рассуждает он далее, именно одежда, содержащая в себе символический смысл, соединяет вместе эти две модели. Иными словами, костюм, в котором в некоторой степени сочетаются повседневная и идеализированная реальности, помогает участникам ритуала вообразить и пережить трансформированную версию повседневности. Таково значение, которое привносится в обычную жизнь посредством ритуала. Соприкосновение с идеализированной версией нормы и обычной реальностью, происходящее всякий раз, когда символы двух видов реальности пересекаются друг с другом, побуждает к действию и преобразует участников ритуала, а символы в свою очередь начинают оказывать взаимное влияние друг на друга. По словам Гирца, «во время ритуала тот мир, в котором человек живет, и тот, который он себе вообразил, становятся единым целым под влиянием набора символических форм. В нашем случае — это одежда, представляющая в итоге цельную картину мира» (Geertz, 1973: 112). Когда посредством символов реальность и идеал встречаются, создаются предпосылки для трансформации и изменения самосознания.
С точки зрения теории костюма, в рамках ритуала происходит встреча между реальной и желаемой концепциями личности. Это выражается посредством одежды и соответствующего поведения. В распоряжении участников имеется набор доступных образцов одежды, из которых они могут составить символический ансамбль, выполняющий функцию визуального выражения действительной или желаемой культурной идентичности. Сравнение обычной повседневной жизни и существующих личностных ожиданий с идеализированным представлением о себе, визуально представленным благодаря одежде, приводит к саморефлексии и может стать предпосылкой для изменения устоявшихся культурных категорий и ролей. Косвенным признанием способности ритуала трансформировать культурные нормы являются вечные дискуссии о том, соответствует ли случаю одежда того ли иного участника. Таким образом проявляется реакция аудитории, наблюдающей за ритуалом, разворачивающимся на их глазах.
Подобное использование ритуала в качестве источника повышения самосознания и мощного средства для создания новой идентичности можно найти в исторических примерах белых американцев, использовавших традиционную одежду индейцев. Еще один пример взят из истории раннего периода развития бойскаутского движения в Соединенных Штатах в начале XX века. В то время урбанизация и индустриализация уводили образ американца все дальше от воинственного образа ковбоев из ранней истории американского мужского братства. По мнению некоторых людей, это немедленно сказалось на социализации мальчиков, что привело к их изнеженности и феминизации мужского «я». Движение бойскаутов в Америке возникло как протест против происходящих в обществе изменений. Его создатели видели свою миссию в том, чтобы вернуть актуальность образу суровой мужественности воина и охотника и внедрить ее в систему обучения юных американцев. Один из первых лидеров движения Эрнст Томас Сетон предлагал решить эту задачу, показав мальчикам, как одевались индейцы, обучив их традициям и навыкам представителей этого народа. Таким способом он надеялся возродить лучшие из черт американского характера в подрастающих мужчинах, живущих в современной Америке, когда эпоха освоения Фронтира ушла далеко в прошлое (Deloria, 1998).
Манера одеваться как индейцы и изготовленная вручную одежда были ключевыми компонентами учебной программы, которую мальчики постигали в палаточных городках под руководством Сетона. Идея заключалась в том, что в процессе самостоятельного изготовления одежды мальчики будут внутренне меняться, пытаясь адаптировать значение и опыт, заключенные в индейской одежде, к повседневной жизни. Используя концепцию Гирца о модели действительности и модели, создающей действительность, можно сказать, что для мальчиков символический смысл мужественности передавался через изготовление и ношение костюмов. Трансформация образца мужского поведения, которому они научились в городских кварталах постфронтирной Америки, происходила тогда, когда они сравнивали ее с моделью мужественности, заимствованной из военного и охотничьего опыта североамериканских индейцев. Модные тенденции в виде украшенной бахромой и стеклярусом верхней одежды и аксессуаров появлялись, когда эти юноши возвращались к повседневной жизни с желанием отобразить новую версию мужественности Б повседневной одежде. Модные тренды, имеющие прямое отношение к символу мужественности, основанному на влиянии культуры североамериканских индейцев, продолжали генерировать значения и модные изменения на протяжении всего XX и начала XXI века. Например, в 1950-х годах повальное увлечение Дейви Крокеттом, прокатившееся по Америке с легкой руки популярной телепередачи, привело к производству линии одежды, включающей кожаные куртки и жакеты, отделанные бахромой (Anderson, 1996).