Тептеев А. Г.
Знаменательная дата в истории России
– 200-летие Отечественной войны 1812 года
– уже позади. Но интерес к событиям тех
далеких лет не проходит, более того, выяв-
ляются все новые подробности участия
наших предков в той войне, о которой мы,
потомки, должны знать и помнить.
Участие в боевых действиях наших
земляков – казаков Нагайбацкой и Бакалин-
ской станиц – раскрывается в других ста-
тьях, мы же поставили своей целью пока-
зать события, происходившие в глубоком
тылу, каковым являлся в те годы Оренбург-
ский край.
Листая исторический сборник «Рус-
ский архив» (издавался 1863–1908 гг.) в тре-
тьей книге за 1896 г. наткнулся на статью
П.Л. Юдина под названием «Ссыльные 1812
года в Оренбургском крае. Из истории Отече-
ственной войны». Автор писал, что в Орен-
бургском казачьем войске в конце XIX в.
«насчитывается 48 человек потомков
прежних воинов «Великой армии» Напо-
леона, и сохранились в полной неприкосно-
венности, не переиначенными, только две
фамилии французских – Жандр и Ауц.
И первых, живущих в Кизильской станице,
всего лишь несколько человек. Фамилия же
Ауц, наоборот, довольно распространенна.
Потомков её, не считая выданных замуж
дочерей, насчитывается теперь 18 муж-
чин и 24 женщины».
В настоящее время фамилия Ауц для
жителей села Арси является преобладаю-
щей. Для Нагайбакского района в целом это
коренная фамилия.
Как же солдат французской армии по
фамилии Ауц из далекой Западной Европы
оказался на самой юго-восточной ее окраине,
принял российское подданство и остался
жить в России, где обзавелся семьей, вступил
в казачье сословие и стал родоначальником
большой российской семьи?
Перед нашествием на Россию Напо-
леон создал невиданную на то время армию
численностью более миллиона человек.
Население Французской империи, в кото-
рую входили, либо были в вассальной зави-
симости многие страны Европы, насчиты-
вало более 50 миллионов человек, поэтому
состав армии мог быть легко и за короткий
срок увеличен. Списочный состав армии на
15 февраля 1811 г. составлял 648459 чело-
век. Но эта армия показалась для Напо-
леона недостаточной для ведения войны
с Россией. И в течение 1811 г. она усиленно
пополнялась. В конечном итоге так назы-
ваемая «большая» или «великая армия»
достигла невиданных размеров. По нацио-
нальному составу она почти наполовину
состояла из французов, следующими по
численности были немцы из Австрии,
Пруссии и государств Рейнского Союза,
далее шли поляки и литовцы, потом италь-
янцы, иллирийцы, испанцы и португальцы.
Кроме того, в рядах французов оказались
датчане и голландцы, швейцарцы и вен-
гры, далматские и албанские пехотные
полки и даже эскадрон мамелюков.
Имея точные сведения о расположении
войск русской армии, Наполеон принял
план, который был предельно прост и
состоял в том, чтобы мощными концентри-
рованными ударами разгромить русские
армии по частям. Однако им не суждено
было сбыться, так как вопреки желанию
«гениального полководца» русская армия
не пошла в наступление, а отступала вглубь
страны, изматывая противника в арьергард-
ных боях, в которых большую роль играли
казаки под началом атамана Войска Дон-
ского М.И. Платова.
Не увенчалась успехом и попытка не
допустить объединения армии М.Б. Барк-
лая-де-Толли и П.И. Багратиона и разгро-
мить их по частям. Даже захватив Москву,
армия Наполеона не достигла желаемой
цели.
Но нас в большей степени интересуют
судьбы солдат «великой армии»:
Итак, в декабре 1812 года российскую
границу перешли обратно по разным оцен-
кам от 30000 до 80000 человек. Возникает
резонный вопрос: а куда же подевались
остальные из более чем 600000 человек?
Потери французских войск убитыми в сра-
жениях, по разным данным, составляли от
125000 до 150000 человек, более чем 200000
человек погибло от голода и болезней. Плен-
ными «великая армия» потеряла от 190000
до 200000 человек, в том числе «48 генера-
лов и более 4000 офицеров». Одними из пер-
вых пленных французов были солдаты из
корпуса маршала Удино, воевавших против
Первой западной армией русских. На третий
день войны, 15 июня 1812 г., прикрывая
отход основных сил, арьергард под командо-
ванием генерал-майора Кульнева захватил
«человек 20 пленных». И если первые плен-
ные исчислялись единицами и максимум
в пределах двух-трех десятков, то впослед-
ствии численность пленных единовременно
попадавших в плен исчислялись несколь-
кими десятками тысяч человек.
Но вот в самом грандиозном сражении
Отечественной войны 1812 года, Бородин-
ском, где с французской стороны из 130000
участников погибли 50000 человек, а потери
русских составили 57000 погибшими из
113000 участвовавших в сражении, «плен-
ных не брали, с каждой стороны было не
более 1000 человек».
Не везло тем, кто попадал в руки кре-
стьян и мещан, так как брать в плен не вхо-
дило в задачу «простого народа». Свою
задачу крестьяне видели только в истребле-
нии врага, что они добросовестно и делали.
Много пленных захватывали партизанские
отряды, состоявшие в основном из гусар и
казаков. Нередко партизанские отряды при-
нимали участие в крупных операциях. Так,
28 сентября 1812 г. отряд генерал-лейте-
нанта И.С. Дорохова взял городок Верею,
который был французами специально подго-
товлен как опорный пункт в борьбе с народ-
ными мстителями. В результате этого боя за-
хвачено в плен «14 офицеров, 350 нижних
чинов, трофеем было знамя». А отряд князя
Кудашева, который состоял из двух каза-
чьих полков «в числе пятисот человек»
на Серпуховской дороге разбил 6 эскадронов,
прикрывавших отряд французов».
Через два месяца, после начала француз-
ского нашествия, в августе 1812 г. правитель-
ством императора Александра I «поставлены
были Правила о пленных». В Правилах опре-
делялись маршруты конвоирования пленных,
обеспечение их питанием, одеждой и источ-
ники финансирования мероприятий, связан-
ных с содержанием пленных. Правила эти,
были созданы на основании Указа Импера-
тора Александра I от 28 ноября 1806 г.
«О продовольствии взятых в плен францу-
зов». Данный Указ был подготовлен «вслед-
ствие представления генерала от кавалерии
барона Беннигсена» главнокомандующего
русской армией, воевавшей против францу-
зов на территории Польши в русско-прусско-
французской войне 1806–1807 годов.
Согласно Указу 1806 г. велено было
«всех пленных французов … препровож-
дать в Гродно», собрав их в особые «пар-
тии», и под военным конвоем из Гродно
препроводить в губернии «лежащие позади
Казани: Вятскую и Пермскую», куда «от-
правляемы будут одни только нижние
чины, а офицеры, какого бы звания ни были,
в Симбирск». При отправлении пленных
предписывалось «снабжать их одеждою и
обувью, сообразно временам года», при
необходимости больных и раненых поме-
щать в городские госпитали. Для переме-
щения пленных предоставлять подводы
«на каждых 12 человек по одной обыва-
тельской лошади, для тяжелобольных,
буде случиться, по одной подводе на двух
человек, а под пленных офицеров для каж-
дых двух человек по одной подводе в две
лошади». В пути следования и по месту,
куда будет определено место жительства
пленных, «ни малейшего притеснения или
пренебрежения ни от кого чинимо им не
было, но притом и того наблюдать, чтоб
вели они себя скромно и послушно». Кроме
того, «производить… на содержание каж-
дому в сутки: генералам по 3 руб., полков-
никам и подполковникам 1 руб. 50 коп., май-
орам 1 руб., капитанам и прочим обер-офи-
церам по 50 коп., унтер-офицерам – 7 коп.,
рядовым и нижним нестроевым чинам – по
5 коп. И сверх того, унтер-офицерам, рядо-
вым и нестроевым нижним чинам прови-
ант противу солдатских дач».
В Правилах о пленных 1812 г. были
сохранены практически все пункты Указа
1806 г., за исключением места концентра-
ции и маршрутов следования пленных, и
ещё естественно было увеличено количе-
ство губерний, куда надлежало переправить
пленных, в связи с тем, что «в исходе 1812 г.
главные города внутри России переполни-
лись пленниками». К Казанской, Вятской и
Пермской губерниям добавились Орен-
бургская, Саратовская и Астраханская.
Кроме того, пленных поляков французской
армии отправляли на Северный Кавказ,
испанцев и португальцев – в Петербург.
А из числа пленных, которые стали «изъяв-
лять желание вступить в русскую службу»,
формировались батальоны в городах Орел,
Петербург и Ревель.
В целом пленные вели себя спокойно,
но были и случаи когда «они отбивали пики
у конвойных крестьян и ратников и скрыва-
лись », были и побеги, совершаемые без
насилия над конвоирами, просто воспользо-
вавшись «лишь случаем».
Но несмотря на предполагаемые и при-
нимаемые меры для облегчения участи плен-
ных, как отмечали военные историки – иссле-
дователи Отечественной войны 1812 г., Рос-
сийское государство, ведя войну, «где и
Русская армия с нуждой имела пропита-
ние, а иногда бывала без хлеба», просто не
смогла «физически» обустроить такое
количество пленных. Многие гибли при
переходах «до мест, не разоренных» вой-
ной, когда местное население из ненависти
к неприятелю «больных и истомленных
выкидывали с подвод на поля и в снег».
После изгнания неприятеля за пределы
страны «сострадание взяло вверх над нена-
вистью к врагам, и русское добродушие спа-
сало их от неминуемой смерти». Но период
«сострадания и добродушия» продлился
недолго, среди пленных начались эпидемии
«злокачественных и прилипчивых болез-
ней», что вынудило местное население не
допускать пленных в деревни и города. Вся
помощь, которую смогли организовать
местные власти по мере продвижения
вглубь страны, «что пленных ставили на
ночлеги в нежилых избах, и как можно
далее от обывателей, запрещали им всякое
сообщение с поселянами, окуривали их,
сжигали трупы и одежду умерших».
Но некоторым пленным везло необы-
чайно и, наверное, таких случаев было мно-
жество и только по одной причине, что как
писал один из первых исследователей судеб
пленных солдат армии Наполеона в России
П.Л. Юдин, «так как у нас в то время сло-
жилось убеждение, что каждый француз,
кто бы он ни был, непременно человек обра-
зованный. И каждый надеялся в лице плен-
ного француза иметь дарового учителя
французского языка и «всем прочим
наукам».
Далее же приведем, выдержку из статьи
вышеуказанного автора из «Русского архива»
за 1896 год: «Один помещик Тамбовской
губернии, поручик Тамбовского полка Пуш-
кин, возвращаясь с «Борисовского сраже-
ния», по дороге захватил какого-то фран-
цуза, почти уже замерзшего, и привез его
к себе в деревню, куда ехал для поправления
здоровья вследствие полученной им в сра-
жении раны. Его (имеется в виду фран-
цуза) обогрели, накормили, одели и отвели
отдельную комнату. Пленник жил в полном
довольстве, какого вероятно не видел и в
своей счастливой Франции. С поручиком
Пушкиным они скоро сделались неразрыв-
ными друзьями: вместе ездили к соседям-
помещикам и вместе устраивали шумные
оргии и попойки. Часто под воздействием
винных паров друзья вступали в примерное
сражение или, выражаясь официальным
языком, «совершали схватки, как бы на
войне». И не вытерпев «сражения двух храб-
рых воинов» мать поручика Пушкина, обра-
тилась с жалобой в Петербург на то, что
ее «сын, поручик Пушкин, ведет себя непри-
стойно, и с ним в буйстве и пьянстве участ-
вует пленный француз Демутье». В ответ
на жалобу на имя Тамбовского губернатора
пришло распоряжение «за надлежащим
караулом препроводить Демутье на
жительство в Оренбург, а поручику Пуш-
кину немедленно явиться в свой полк».
По данным современного историка
В. Сироткина, к лету 1814 г., пленных в Орен-
бургской губернии было около тысячи. Он же
утверждает, что из 200000 пленных к концу
1814 г. «не менее ста тысяч солдат и офи-
церов осталось в России. Из них не менее
60 тысяч перешли в подданство России –
больше, чем вывел из Русского похода Напо-
леон». Отыскал следы «великой армии»
В. Сироткин во многих частях России: от
Кубани до приполярного Сыктывкара и даже
в таежной глуши Алтайских гор. По мнению
исследователя, подавляющее большинство
из находившихся в Оренбургской губернии
пленных составляли немцы.
14 декабря 1814 г. был издан Манифест,
по которому «все пленные французы были
освобождены», что дало им возможность
вернуться на Родину. Но были и такие, кото-
рым «так понравилось житье в России, что
они пожелали остаться в ней навсегда и при-
няли русское подданство». Находившиеся
в Верхнеуральском уезде французы Антоний
Берг, Шарль-Жозев Бушен, Жак-Пьер Бине-
лон, Антон Виклер и Эдуард Ланглуа были
зачислены в казачье сословие Оренбургского
казачьего войска. По имеющимся сведениям
известно, что в казаки просились итальянец
Антон Брего и француз Будье.
Более длительным оказался путь в каза-
чье сословие солдата французской армии,
этнического немца Вильгельма Гаутца,
записанного как Аутц. По утверждению
одной из представительниц рода Ауцев
в семье бытовала легенда, что из фамилии
была «утеряна» одна буква. Но, как оказа-
лось, «потеря» была более значительной и
составляла не одну, а две буквы.
Когда и где попал в плен Вильгельм
Гаутц, вряд ли удастся сейчас установить.
Но как бы то ни было, оказались он и ещё
четверо его сослуживцев «Филипп Юнкер,
Лейнар Жи?ец (буква в документе нечитае-
мая), Петр Пац и Миллер Овилер» в слободе
Верхняя Кармалка, что в Бугульминском
уезде Оренбургской губернии. Зачислили их
по обычаям и правилам первой половины
XIX в. в «число государственных крестьян».
«Илья Кондратьевич », так, по утвержде-
нию П.Л. Юдина, на русский манер величали
Вильгельма Гаутца, «женившись на кре-
стьянской девушке Татьяне Харитоно-
вой», имел четверых детей: «сыновей
Симона и Ефима, дочерей Екатерину и
Анну». И Филипп Юнкер также имел четве-
рых детей «сыновей Рикса и Павла, дочерей
Варвару и Александру».
Перед тем, как стать казаками, Юнкер и
Гаутц получили согласие жителей Верхней
Кармалки на переход их из сословия государ-
ственных крестьян в разряд « белопахотных
солдат». Но прежде чем зачислить их в «сол-
датские малолетки», губернатор Оренбург-
ского края Эссен велел узнать у претенден-
тов, «желают ли они в казаки», так как «все
солдатские малолетки назначаются в казаки
и в скором времени должны быть причис-
лены к Оренбургскому войску». Когда был
получен положительный ответ, «Эссен о
таковом желании немцев, донес министру
внутренних дел», который сообщил, что ни
военный министр, ни министр финансов не
против «перечислению » казенных поселян
в казачье сословие Оренбургского войска.
И 26 мая 1834 г. от них были отобраны под-
писки в том, что «отношение Оренбургского
военного губернатора о непрепятствии нам
на перечисление себя в состав казаков
выслушали, в чем на немецком языке и под-
писуемся».
А с весны 1843 г. длинные вереницы
обозов «с 1892 семейства белопахотных
солдат и солдатских малолетков из Бузу-
лукского и других уездов потянулись на
земли заселяемого Новолинейного района.
В числе «205 белопахотных солдат и
малолетков », поселившихся в станице с
«предполагаемым названием Арси » и «месте,
предназначаемом для водворения под № 24
6-го полкового Округа», была и семья Ильи
Ауца, который через десять лет после пересе-
ления «в 1853 году с именем Василия принял
православие », став родоначальником большой
славной русской семьи Ауцев. И если к концу
XIX в. П.Л. Юдин насчитал «без учета выдан-
ных замуж дочерей, 18 мужчин и 24 жен-
щины», то к началу XXI в. одна из представи-
тельниц рода Ауцев установила уже более ста
прямых потомков казака Оренбургского каза-
чьего войска Василия Кондратьевича Ауца.
Тептеев Александр Григорьевич, историк-краевед, Нагайбакский район Челябинской
области.