А во мне всё клокотало. «Пафос... высокопарность... кому это нужно?»
Я вспоминаю: когда враг был отогнан от города и блокада была снята, понаехали в Ленинград некоторые граждане-товарищи и стали поговаривать:
Подумаешь, обстрелы! Написано на каждом шагу, на каждой стене: «По этой стороне не ходите, а ходите по другой». Ну а если уж боитесь, в вашем распоряжении щели и бомбоубежища на каждом шагу.
Да... Вот оно какое дело.
А потом непонятное замалчивание блокады. Было и такое...
Подвиг ленинградцев! Его не сотрешь! «Никто не забыт и ничто не забыто!»
А без пафоса говорить о подвиге Ленинграда нельзя, невозможно. Да, мы радовались! Да, мы ликовали! Прибавили хлеба радость! Пошел трамвай радость! Сводки Информбюро радость! Прорвали блокаду, страшную блокаду, победили смерть это Великая Радость!
И Костя Бондаренко, ни разу в своей жизни не писавший стихов, написал корявые... ну и что? Шли-то они от сердца, от души, и ни один поэт, профессиональнейший из профессиональнейших, не имел и не будет иметь такого успеха, какой имел в тот вечер Костя Бондаренко.
Салют
27 января 1944 года.
Блокада снята!
Салют!
В такой момент мы не могли оставаться в четырех стенах театра. Я выбежал на улицу в пудреном парике и камзоле восемнадцатого века, Миша Воловац во фраке. Зрители из театра улыбались нам. Они нас понимали...
Мы смотрели на феерический каскад огня. Слезы радости подступали к горлу. На площади светло как днем. Невольно вспоминался сорок первый год, когда фашисты устраивали фейерверк из ракет, зажигательных и фугасных бомб, тогда они сеяли смерть и несли разрушения. Еще полторы недели тому назад площадь Островского слышала взрывы, от которых люди старались скрыться...
Наш фейерверк возвещает о жизни!
Хочется крикнуть во весь голос: «Еще! Еще!» Чтобы услышал весь мир!
Слушайте! Ликует Ленинград он победил!
Слышите, бойцы, это в вашу честь!
Слышишь, Москва! Это салют Ленинграда!
Слышишь, страна! Это говорит Ленинград о радости победы!
Слышишь, подлый враг! Ленинград говорит о твоем конце!
Час возмездия за убийство стариков, женщин и детей наступил!
Будут в Ленинграде еще салюты. Но этот, 27 января 1944 года, никогда не забудут ленин
Реликвия
Афиши... Фронтовые письма бойцов... Ночной пропуск... Продовольственная карточка сорок второго года... Осколки от снарядов... Всё это реликвии тех памятных героических лет. И среди этих реликвий я бережно храню небольшую книжечку, выпущенную Воениздатом в осажденном городе в 1943 году.
Прошло девятнадцать лет.
Мы даем концерт в клубе фабрики «Светоч». Торжественное заседание, посвященное выборам в Верховный Совет СССР. На трибуне кандидат в депутаты Верховного Совета, писатель, председатель Советского комитета защиты мира Николай Семенович Тихонов. В перерыве подхожу к нему:
Николай Семенович, я ведь храню вот это... И вынимаю из кармана пожелтевшую книжицу: Николай Тихонов, «Ленинградский год».
Он, как увидел ее, заволновался. Погладил, перелистал и обратился к окружающим:
Вы знаете, что это за книга? Она печаталась в блокадном Ленинграде на бумаге из обрезков. Тираж небольшой, что-то около двухсот экземпляров. И когда ее печатали а печатали ее в Петропавловской крепости, в цех попал снаряд... Погибли два человека, печатник погиб, и многие экземпляры книги тоже погибли. Да!
Он на мгновение задумался, и я увидел по его глазам, что перед ним снова и снова проходят кадры тех памятных блокадных дней... Как бы отвечая на свои мысли, он произнес:
Да... Это не должно повториться. Потом он улыбнулся и тихо сказал:
А у меня этой книги нет...
Все стали вопросительно смотреть на меня. Я растерялся. Я откровенно говорю: мне было жаль расстаться с этой книгой. Я ее так берег, так ею гордился... Я начал бормотать, запинаясь:
Николай Семенович... вы не заметили... посмотрите там: на первой странице, на обложке... посмотрите, там надпись... посмотрите...
Тихонов перевернул обложку: «Анатолию Викентьевичу Королькевичу на добрую память книгу о бедах и радостях блокадного Ленинграда. Николай Тихонов. 19/IX 43 года».
Дальше шла надпись начальника издательства: «На память о героических днях Обороны города Ленина и в знак дружбы Анатолию Викентьевичу Королькевичу от издателя. Полковник Вас. Цветков. 31 августа 1943 года, гор. Ленинград».
И была еще одна надпись художника-оформителя, надпись следующего содержания: «Вам, отдающему свое искусство на защиту нашего чудесного города. С сердечным приветом Виктор Морозов. 17/IX 43 г.».
Николай Семенович очень внимательно прочел все надписи, покачал головой. Да!.. Потом решительно вынул ручку, сел на стул и тут же, на обложке, внизу, сделал еще одну надпись:
«Анатолию Викентьевичу новое подтверждение нашей воли к жизни и победе коммунизма! С радостью и уважением Ник. Тихонов. 1962 г. 1/III».
Коллекционер
Рассказать о нем кратко невозможно. Показать его деятельность в блокаду это широкоформатный кинобоевик в десяти сериях.
Стоп! Возьмем пока одну фотографию. На нас смотрит, улыбаясь, сугубо штатский человек в полковничьих погонах начальник Ленвоен-издата Василий Иванович Цветков. На мгновение оживим фотографию:
Дорогуша, дайте материальчик... издадим... Художник? Есть, есть художник.
Как бумага?
Найдем! На обрезочках напечатаем. Это же история. Непременно напечатаем.
И они писали; Виссарион Саянов, Александр Прокофьев, Илья Авраменко, Николай Тихонов, Михаил Дудин. И они оформляли: Георгий Пахомов, Николай Павлов, Георгий Верейский, Владимир Серов, Виктор Морозов...
В. И. Цветков издавал книги крошечными тиражами, и они уходили в историю. Вторая фотография.
Василий Иванович собирал автографы: у маршалов и снайперов, ученых и подростков, артистов и домашних хозяек. Собранные материалы переплетал. Получилась своеобразная многотомная история девятисотдневной борьбы ленинградцев в подлиннике.
Третья фотография.
Полковник Цветков со своим помощником лейтенантом Борей Сапожниковым. У этого молодого человека с детской улыбкой была «мертвая хватка» на автографы.
Четвертая фотография.
Комната Василия Ивановича на Васильевском острове. На круглом столе лежат подлинные письма Льва Толстого, Шаляпина, Собинова, Короленко, Куприна, рукописный экземпляр «Грозы» Островского подарок автора Тургеневу. Здесь же рисунки Репина, Шишкина, Айвазовского, Билибина, Александра Бенуа...
Всё подлинники, их много, очень много... Пятая фотография.
Партизаны и разведчики дарят Василию Ивановичу пропуск на въезд в город Ленинград за подписью... коменданта города генерал-майора фон Кнута, пригласительный билет на банкет в «Асторию» по случаю победы райха, партизанские листовки послания немцам в духе письма запорожцев к турецкому султану...
Фотографий у Василия Ивановича уйма...