Георгий Иванович Свиридов
Джэксон остается в России
Георгий Свиридов
Джэксон остается в России
Часть первая
Путь в боксеры
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Накануне первой мировой войны Сидней Джэксон был одним из самых популярных боксеров Америки. О боях и победах Джэксона печатались пространные репортажи, его фотографии часто мелькали – на страницах газет и журналов. Он был кумиром публики, звездой первой величины.
Ho тернист и извилист путь американского боксера к славе.
Сиднею Джэксону было всего шесть лет, когда он остался сиротой.
Луи Джэксон – отец будущего чемпиона – много лет проработал на химическом заводе. Профессия трубопроводчика была опасна, изнурительна, а заработок давала скудный. Но, когда царствует безработица, выбирать не приходится. Скромный и тихий, рано сгорбившийся Луи Джэксон засветло уходил на завод и возвращался поздно вечером усталый, грязный, голодный. Сидней не видел его целыми неделями. Зато по воскресеньям отец, усадив Сида себе на колени, рассказывал чудесные сказки. Герои сказок, обычно простые люди, совершали подвиги, побеждали злых и коварных королей, отнимали у них награбленное добро и раздавали его бедным.
– Я тоже буду таким! – шептал Сид, прижимаясь к небритой щеке отца.
– Конечно, Сидди! – Луи гладил шершавой ладонью волнистые кудри сына и задумчиво произносил: – Когда ты вырастешь, жизнь обязательно будет иной.
Но самому Луи дожить до лучшей жизни так и не довелось. Однажды он не вернулся с завода. «Бедный Луи. Сгорел на адской работе», – говорили соседи по квартире. Сид не верил. Он знал, что папа не бедный, а сильный. Он сразу мог поднять Риту, Иллая и его, Сидди. Знал, что люди не горят. Горят только спички да газ на кухне.
Сид ждал отца несколько дней подряд. Вздрагивал при любом стуке в дверь.
В воскресенье пришел домовладелец – толстый, лысый. Он долго сердито кричал на Джэксонов. А вечером вся семья помогала миссис Джэксон переносить скудные пожитки. Их выселили. Правда, домовладелец проявил милосердие: он разрешил им поселиться в самой дешевой квартире, которая была просто-напросто чуланом. Но и за этот чулан надо было платить.
На работу пошел старший брат, а потом и сестра будущего боксера. С большим трудом, с помощью друзей и близких отца, удалось устроиться Иллаю Джэксону. Он получил место подсобного рабочего на том же химическом заводе.
– А наш управляющий даже и не заметил, что вместо одного Джэксона трудится другой, – грустно шутили трубопроводчики.
Они с первых дней полюбили тихого большерукого юношу, который был так похож на своего отца – такой же коренастый, неторопливый в движениях, сероглазый и светловолосый. Только в его больших, широко открытых глазах не было отцовской веселости. О чем он грустил? Конечно, о самом сокровенном: о рухнувшей мечте. Иллай мечтал стать агрономом.
Несколько лет назад он ездил вместе с отцом к далекому родственнику в штат Калифорния. Какие там гигантские деревья и чудесные долины! Как много солнца, тепла. А фрукты! Их можно рвать прямо с деревьев. Иллай никогда до тех пор не видел, как растут яблоки, арбузы, помидоры. В рабочем районе, где жила семья Джэксонов, отходы химического завода сделали землю бесплодной. На ней ничего не росло, кроме чахлой травы, да и ту вытаптывали оравы ребятишек. А фрукты и овощи Иллай видел только в магазинах и овощных лавках. И не диво, что небольшая ферма в долине Калифорнии показалась мальчику сказочным раем. Он полюбил эти отягощенные плодами деревья, эти поля ржи и кукурузы. Иллай со страхом ждал того дня, когда надо будет возвратиться в грязный и дымный Нью-Йорк.
– Папа, давай останемся здесь, – твердил он, – давай и маму перевезем сюда…
Но отец отвечал:
– А что я тут буду делать, сынок? Где мне работать? Здесь нет моего завода.
А потом, стараясь утешить сына, добавил:
– Вот вырастешь ты, тогда другое дело. Кончишь школу, потом, даст бог, поступишь в колледж и станешь агрономом.
– А что такое «агроном»? – живо заинтересовался Иллай.
– Агроном, сынок, это вроде старшего мастера на заводе или даже инженера. Ты знаешь, что такое инженер?
– Знаю, па.
– Так вот, агроном – это инженер над садами и полями…
Разговор этот глубоко запал в душу маленькому Иллаю. Стать «инженером над полями и садами»! Вот ради чего стоит жить! Он прилежно учился в школе и особо прилежно изучал естествознание. Дома мальчик все свободное время отдавал растениям, вернее, растению, – у них был один-единственный горшечный цветок.
Шли дни, месяцы, годы. Теперь рядом с когда-то единственным цветочным горшком стояли в банках, в старых эмалированных кастрюльках другие цветы и деревца – большие и маленькие, пушистые и с тонкими оголенными стеблями. Иллай, уже почти юноша, по-прежнему был верен своей мечте. Он самозабвенно ухаживал за цветами, что-то выдумывал: пересаживал корни, прививал веточки одних растений к стебелькам других, усыпал землю в горшках удобрениями собственного изобретения. Книги по полеводству и агрономии неизвестно откуда появились у него и завалили и без того маленький столик. Иллай ясно видел свою цель, и дорога к осуществлению мечты казалась прямой и ровной. Но жизнь оказалась жестокой. Она, грубо тряхнув юношу, втолкнула его туда, куда ему так не хотелось идти. Мать, не скрывая слез, перешила рабочую куртку и штаны отца на Иллая.
Так же обошлась жизнь с десятилетней сестрой Сида. Ей тоже пришлось бросить школу.
– Девочке для счастья нужно быть красивой и совсем не обязательно грамотной, – утешала мать плачущую Риту, которая никак не хотела менять школу на пыльную и шумную швейную мастерскую.
Иллай и Рита трудились наравне со взрослыми, но получали за свою работу мизерную плату. Их заработка явно не хватало.
Однажды в каморку пришел электромонтер. Младшие Джэксоны с нескрываемым восторгом следили, как он, надев перчатки, смело брался за оголенный электрический провод.
– Дядя, вас током ударит! – испугался Сид.
– Не бойся, малыш! У меня перчатки, видишь?
– Вижу. Они кожаные?
– Нет, резиновые.
– Резиновые? Здорово! А что вы там делаете в резиновых перчатках?
– Что делаю? А вот погляди, малыш, вместо вашего счетчика поставлю эту копилочку.
– Копилочку? – удивился Сид. – Чтобы монетки собирать, да?
– Да, собирать монетки, но только не для себя, – грустно вздохнул электромонтер, устанавливая на место счетчика ограничитель.
Потом в их каморку явился представитель газовой компании. Он тоже снял счетчик и поставил «копилку»– ограничитель.
Теперь по вечерам Джэксоны сидели без света. Для того, чтобы включить свет или зажечь газовую плиту, нужно было опустить в «копилку» монету. А монеты уходили на другое. Старший брат Иллай и сестра Рита, приходившие поздно с работы, молча садились в потемках к столу и ели холодный обед.
Сид обычно бастовал:
– А я холодный суп есть не буду, – он клал ложку, отодвигал свою тарелку, – не буду, не буду…
Мать вздыхала. Старший брат укоризненно качал головой:
– Я думал, ты умнее.
– Не буду, не буду…
Приходилось прибегнуть к хитрости – Иллай безразличным тоном бросал:
– Тогда ты так и останешься маленьким и никогда не вырастешь.
– Почему? – недоумевал Сид.
– Потому, что тот, кто хочет вырасти, ест холодный суп.
– Да, да, – поддакивала Рита. – Я ведь тоже хочу еще вырасти – и ем.
Сид после нескольких секунд раздумий подозрительно спрашивал:
– А мама? Она же большая?
Старший брат, сделав таинственное лицо, шепотом говорил:
– Ш-ш-ш, это секрет. Когда вырастешь, обязательно узнаешь. Договорились? – и пододвигал мальчику тарелку с супом.
Сид любил таинственность, ему нравился тон заговорщика, которым Иллай иногда разговаривал с ним. Сид брал ложку и старательно ел холодный обед. Он очень хотел вырасти, скорее вырасти, стать большим, самостоятельным. Как хорошо быть взрослым! Никто на тебя не посмеет крикнуть, обидеть, ударить. Взрослый любому всегда может дать сдачи.
Но время шло томительно медленно. Сид сделал на косяке двери отметку своего роста и каждую неделю подходил к ней. Рост не прибавлялся. Холодный суп почему-то не помогал.
Как-то в среду, когда было еще далеко до субботы, до получки, а в доме остались считанные центы, мать не решилась идти в продуктовую лавку. После некоторого раздумья она вручила Сиду корзинку:
– Сходи, сынок, за продуктами. Попроси у мисс Кетинг крупы и картошки по фунту.
Но мисс Кетинг, толстая лавочница, ни крупы, ни картошки Сиду не дала. Она долго кричала на него, бранилась, грозила заявить в полицию, называя Джэксонов непонятной Сиду и, кажется, оскорбительной кличкой «несостоятельные должники». Что означает эта кличка, Сид еще не знал. Домой он пришел с пустой корзиной. Вместо крупы и картошки принес вопросы:
– Мама, что значит «несостоятельный должник»? Это плохие слова? Да?
– Это грустные слова, мой мальчик. – Мать тяжело вздохнула, забирая у сына порожнюю корзинку, и на ее глаза навернулись слезы.
У Сида сердце сжалось от боли. Он обнял мать.
– Мама, а если бы отец был с нами, мисс Кетинг не сказала бы так?
– Нет, сынок.
Сид еще крепче обнял мать и стал целовать теплыми губами ее впалые щеки.
– Мамочка, ну мамочка, не плачь. Не надо, – тихо говорил Сид. – Ну не надо, не надо. Я скоро вырасту. Скоро-скоро! И никогда не буду этим «несостоятельным должником». И я не буду, и ты не будешь, и Иллай, и Рита. Вот увидишь!
– Хорошо, мой мальчик…
– Я стану работать и принесу тебе доллары. Много принесу. А ты купишь пирожное. Ты любишь пирожное?
– Да, мой мальчик. Только расти быстрее.
– Я скоро вырасту. Буду большим и смелым!
– Хорошо, мой мальчик…
Сид рос бойким и смышленым. Товарищи отца помогли вдове устроить сына в школу. Он прилежно учился. У него была отличная память и способность быстро соображать. Стоило ему один раз послушать объяснение учителя, чтоб все понять и запомнить. «Сид Джэксон все хватает на лету, – говорил матери старый учитель, – очень способный мальчуган. Ему надо учиться и учиться. Он может далеко пойти!»
Вдове было приятно и грустно слушать такие речи. Приятно за сына и грустно за его судьбу – что ожидает мальчика в будущем?
В школе Сид сошелся с такими же, как и он, детьми бедных родителей – рабочих, мелких ремесленников. Особенно крепко подружился он с Жаком Рэнди. Отец Жака, как когда-то отец Сида, работал трубопроводчиком на химическом заводе.
Сид и Жак вместе с другими ребятами вели «войну» с сыновьями местных богачей – торговцев и владельцев кустарных мастерских, дразня их «маменькиными пупочками», «жадинами» и «чистюлями». Те, в свою очередь, дразнили Сида и его компанию «голодранцами» и «бродягами».
Однажды сын местного торговца Блайд Букспурд принес в школу спортивный иллюстрированный журнал. Ребята с восторгом перелистывали страницы. С красочных фотографий на них смотрели сильные, могучие люди. Блайд, показывая фотографию насупившегося и готового ринуться в атаку боксера, с восхищением сообщал:
– Это Джефрис, которого называют Кувалда. Он самый сильный и самый лучший боксер на свете. Вот послушайте, что про него пишут: «Ветеран ринга, неоднократный победитель многих международных состязаний, гордость американского спорта Офгард Джефрис, по прозвищу Кувалда, решил снова выйти на ринг, чтобы побить якобы непобедимого Рольсона и вернуть себе звание чемпиона…»
– Подожди, – перебил его Сид, – а кто такой Рольсон?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Мой отец говорит, что Рольсон—бродяга и голодранец, – гордо сказал Блайд. – И его следует не только поколотить, а вообще кишки выпустить.
Этой характеристики было достаточно для того, чтобы Сид и Жак всей душой полюбили Рольсона и возненавидели старую Кувалду Джефриса. Они всей душой желали победы своему боксеру. Маленькие болельщики боялись: а вдруг Кувалда на самом деле поколотит Рольсона? Но Рольсон был великолепным мастером боя в кожаных перчатках. Он оправдал надежды ребят: победил старую Кувалду. Размахивая утренней газетой, Жак презрительно крикнул Блайду:
– Эй, ты, маменькин пупочек, читал газету? Твой Джефрис не Кувалда, а старая рухлядь.
– Зачем мне читать, – высокомерно ответил Блайд, – я все сам видел. Мы с отцом сидели в пятом ряду.
– Тем лучше, – вставил Сид. – Вот тебе и «бродяга»! Вот тебе и «голодранец»!
– А почему вы, белые, за него болеете? – удивился Блайд. – Ведь Рольсон… – Он сделал небольшую паузу и крикнул: – Рольсон – негр!
– Негр?!
– Ну да! Вот посмотрите на фотографию, – с этими словами Блайд извлек из школьного ранца спортивный журнал. – Что, съели?
Наступила минута молчания.
– Ну что из того, что негр, – Сид язвительно улыбнулся, – он здорово отколотил твоего Кувалду!
– А мой отец говорит, что негры – такие же люди, как и все, – добавил Жак.
– Такие, как все? – Блайд оживился.
– Да.
– Твой отец врет!
– Что?!
– Твой отец врет! – повторил Блайд. – Все люди на земле делятся на белых и черных. На белых и черных, так говорит мой папа. А он учился в университете. Вот!
– Это твой отец врет! – Сид вспыхнул и вместе с Жаком двинулся на Блайда.
– Врет, врет, врет! – горячился Жак. – Мой отец – рабочий. И все рабочие говорят, что люди делятся только на бедных и богатых.
– Твой отец… твой отец – красный!
– А твой – мошенник! Он гири стачивает напильником! Это все знают!
– А-а! – завопил Блайд и бросился на них.
Началась потасовка. Сид и Жак яростно наступали, размахивая руками, но добиться преимущества им не удалось. Блайд ловко орудовал кулаками. Запыхавшись вконец, с шишками и синяками, бойцы разошлись. Школьники, наблюдавшие потасовку, единодушно признали: «Ничья!»
Блайд был доволен. Он ушел, гордо подняв голову.
В этот вечер, забравшись в укромное место на чердаке старого дома, друзья долго размышляли. Что же произошло? Почему они, двое, не могли победить одного?
– Он знает бокс, – сказал Жак.
– Но ведь нас двое! – возразил Сид.
И уже дома, лежа в постели, Сид сделал вывод: «Умение драться – важнее силы. Бокс есть бокс». Своими мыслями Сид поделился с Иллаем. Старший брат поддержал его и посоветовал:
– А вы тоже тренируйтесь. Если бы я был, как вы, свободным, обязательно ходил бы на тренировки.
– А кто детей будет учить боксу?
Иллай рассмеялся:
– Глупыш! Иди в спортивный клуб и тренируйся.
– А нас не выгонят?
– Конечно, нет!
На следующий день Сид зашел к другу:
– Жак, идем в спортивный клуб.
– В клуб? – удивился тот.
– Ну да, в клуб. Учиться боксу. Чем мы хуже Блайда?
– Гип-гип, ура!
Жак кинулся надевать куртку.
– Это еще зачем? – строго спросила мать и отобрала куртку. – Нечего вам там делать.
– Пусть идут, – заступился отец Жака. Он был дома, отдыхал после ночной смены. – Рабочему человеку всегда пригодятся крепкие кулаки.
Когда мальчики пришли к серому двухэтажному зданию спортклуба, их уверенность как-то сразу улетучилась. Они долго топтались перед широкой дверью, подталкивая друг друга.
– Иди ты первым, – сказал Жак.
– Нет, ты…
Потом они заглядывали в окна. В просторном зале с низким потолком было людно. Полуобнаженные мужчины поднимали гири, боролись, махали руками, приседали.
– Эй, парни, что в окна заглядываете? – раздался сзади властный прокуренный голос.
Ребята мгновенно отпрянули от рамы. Перед ними стоял широкоплечий, высокий, загорелый мужчина. Он был одет в узкие темные брюки и ярко-красную клетчатую ковбойскую рубаху.
– Кино, что ли, там смотрите?
Мальчики переглянулись. Сид, насупившись, ответил:
– Мы хотим научиться… Боксу научиться.
Лицо мужчины озарилось улыбкой, и ребята увидели, что он совсем не страшный.
– Боксу?
– Да.
Мужчина сделал шаг назад и, не скрывая улыбки, осмотрел мальчишек. Потом спросил, словно взрослых:
– А скажите, пожалуйста, сколько же вам лет?
– Вместе будет двадцать, – выпалил Жак.
– Вполне солидный возраст! – Незнакомец покровительственно похлопал каждого по плечу. – Вы настоящие янки! Стопроцентные американцы!
Эта похвала придала ребятам бодрости. Они сразу почувствовали себя взрослее. Сид, заглядывая в глаза доброму незнакомцу, доверительно спросил:
– А нас примут?
– Конечно! – ответил мужчина и открыл дверь. – Прошу заходить, будущие чемпионы!
Сид и Жак, радостные и смущенные, переступили порог спортивного клуба. К удивлению Сида, на них никто не обратил внимания. Каждый по-прежнему занимался своим делом: одни поднимали гири, другие махали руками и приседали, третьи, как на молитве, отвешивали низкие поклоны. Неподалеку от двери, в углу, на веревке висел круглый тяжелый мешок. Вокруг, смешно подпрыгивая, скакали рослые подростки и старательно лупили его кулаками. В воздухе пахло крепким мужским потом и канифолью.
Мальчики стояли как завороженные. Перед ними был новый мир, мир сильных и смелых людей, мир таинственный и манящий. Неужели когда-нибудь и они станут такими рослыми и могучими? Неужели и у них могут вырасти на руках такие крепкие бицепсы, как у этого силача, который одним мизинцем поднимает двухпудовую гирю?
– Максуэлл, принимай гостей! – громко позвал незнакомец.
К ним широким шагом приблизился огромный, на голову выше незнакомца, полуобнаженный спортсмен. У него были покатые бугристые плечи и выпуклая грудь, поросшая светлыми волосами, такими же, как и на его бровях и голове. Лицо его, квадратное, с широким ртом и приплюснутым носом, было усеяно морщинами. Возле левого глаза темнел багровый рубец. Рубец делал лицо суровым и даже свирепым.
– А, Тэди! – пророкотал он басом. – Проходи. Я давно ожидаю твоего появления.
Тэди, так, оказывается, звали незнакомца, дружески хлопнул его по плечу:
– Старина, за мной не пропадет!
Потом он вытащил из кармана кожаный кошелек и, отсчитав несколько бумажек, протянул их ожидавшему спортсмену. У Сида даже екнуло сердце: доллары! Никогда в жизни он не видел столько денег!
– Твои ребятишки работали отлично, – продолжал Тэди. – Зал был переполнен, а в тотализаторе полный сбор!
Сид, прислушивавшийся к их разговору, многого не понимал. Но слова «ребятишки», «работали отлично» и доллары в руках Тэди дали пищу воображению. Он не сомневался в том, что под словом «ребятишки» взрослые подразумевали вот тех подростков, которые продолжали старательно лупить кулаками мешок. Выходит, это они «работали отлично», выходит, за их «работу» платят доллары! Ого! Да еще как!
Сид и Жак с нетерпением ожидали того момента, когда взрослые обратят на них внимание. Но те продолжали, видимо, очень важный разговор. Он длился еще несколько минут. Наконец Тэди повернулся к ним.
– Парни, подойдите сюда.
Малыши мигом очутились рядом. Тэди представил их:
– Познакомься, старина. Они хотят заниматься боксом.
– Эти желторотые? – На лице Максуэлла брови поднялись вверх, а шрам вытянулся и стал похож на кусочек медной проволоки. В его голосе слышалась насмешка. Ребята затаили дыхание.
– Ты, Тэди, может, лишнего хватил? А? Ты посмотри на этих цыплят! Куда они годятся? Нет, ты, видимо, ошибся адресом. С тобой бывает. Но здесь не детский приют…
– И ты тоже когда-то был таким, – мягко возразил Тэди и, подмигнув мальчикам, многозначительно произнес: – Ты подумай, Мики, что может выйти, если начать с такого возраста… Класс!
– Пока они вырастут, можно с голоду сдохнуть, – мрачно ответил Максуэлл.
Но Тэди настаивал на своем:
– Старина, надо смотреть вперед.
– Вперед… Жизнь стала такая мутная, что не видно даже завтрашнего дня, – пробурчал Максуэлл и кликнул одного из подростков: – Эй, Джерри! Принеси-ка сюда перчатки.
Джерри – самый низкорослый из подростков – принес две пары боксерских перчаток. Сид обратил внимание, что кисти рук у Джерри были забинтованы. «Странно, – подумал он, – тренируется с больными руками… Неужели ему не больно?»
– Вот что, цыплята, – произнес Максуэлл, – мы сейчас вас испытаем. Попробуем, так сказать… Если вы оправдаете утверждение мистера Тэди, так и быть – приму. Договорились?
Спд и Жак, хотя и не знали о том, какое испытание им предстоит пройти, радостно закивали. Максуэлл протянул одну пару перчаток Сиду:
– Надевай.
У Сида лицо полыхнуло жаром. Настоящие боксерские перчатки! Никогда в жизни он таких не надевал. Волнуясь, он сунул кисть в одну из них. Перчатки были старые, побитые, коричневая кожа местами облезла. Внутри матерчатая подкладка истлела, и грубая морская трава, смешанная с шерстью, колола руки. Но Сид всего этого не замечал. Он волновался. Сейчас его будут испытывать…
Максуэлл сам старательно завязал шнурки на перчатках Сида и потом повернулся к Джерри:
– Ты готов?
– Готов, мистер Мики.
– Сейчас поработаешь с новичками. Только не так, чтоб очень… Ясно?
– Ясно, мистер Мики, – звонко ответил Джерри.
Подростки, которые так старательно били по мешку, бросили свое занятие и с нескрываемым интересом обступили их. Они-то знали, что значит поработать с новичком!
– Цыпленок, – обратился тренер к Сиду. – Ты драться умеешь? – Джэксон ответил утвердительно. Тренер объяснил ему, что он должен, не жалея сил, бить Джерри. Потом скомандовал:
– Раз, два – начали!
Джерри многозначительно подмигнул своим дружкам, как бы говоря: «Смотрите, сейчас я ему покажу, что такое бокс!» – и пошел навстречу Сиду.
Джэксон расставил ноги пошире, чтобы удобнее стоять, и сжал в перчатках кулаки. Пусть подойдет! Ждать пришлось недолго. Джерри приблизился короткими подскоками, выставив вперед левое плечо и держа руки перед лицом.
Когда они сошлись настолько, что могли достать друг друга вытянутой рукой, Джерри бросился вперед. Его перчатки стремительно приближались к лицу Сида. Но в последнее мгновение Сид вспомнил, что в потасовке Блайд удачно приседал, заставляя его промахиваться, и быстро пригнулся. К его удивлению, прием удался: Джерри промахнулся! Быстро, не теряя времени, Сид широко размахнулся и, поднимаясь, ударил что было силы противника в ухо. Удар оказался точным. Джерри, к удивлению всех зрителей, нелепо взмахнул руками и плюхнулся на пол.
– Молодец, цыпленок! – крикнул Тэди.
Но радоваться было еще рано. Джерри, красный от стыда, вскочил на ноги и бросился на Сида. Он обрушил на него шквал ударов. Сид отчаянно защищался, махал руками, пятился назад. В ушах появился какой-то неприятный звон, в глазах запрыгали радужные искры. Что было дальше, он не помнил. Очнулся Сид от холодной воды. Открыв глаза, он увидел над собой озабоченное лицо Максуэлла. Тренер держал кружку и поливал воду на грудь Сида.
– Цыпленок, оказывается, жив!
Сид попытался встать. В голове стоял непонятный шум. Во рту пересохло. И к тому же тошнило.
– Посиди немного и… все пройдет.
Вскоре к нему прибрел и Жак. Он был не в лучшем состоянии. Друзья даже не переглянулись. Сид тупо смотрел на все окружающее. Предметы и люди проплывали перед ним, словно в пелене тумана. Он не слышал, как Тэди и Максуэлл говорили о нем:
– У цыпленка есть способности. Ты заметил, старина, как он сделал «нырок»?
Увидев помятое лицо сына, мать Сида не стала допытываться.
– Опять подрался? Опять мне за тебя краснеть, извиняться…
Она разогнулась над корытом, торопливо вытерла о фартук мыльные руки и рывком сняла со стены тяжелый отцовский ремень. Сиду эти жесты были уже знакомы. Он благоразумно попятился к двери, но мать все же успела огреть его по спине…
– Вот тебе! Вот!..
Сид выскочил во двор, со двора на улицу, пробежал добрый квартал, свернул в переулок и только тут почувствовал себя в безопасности. Он сбавил скорость, перейдя с бега на шаг, чтобы отдышаться. Ему было до слез обидно. Ну как она, мама, не понимает его! Ведь он уже не маленький… Однако возвращаться домой Сид считал делом рискованным. Гнев матери так быстро не утихал. И к тому же спине его не очень хотелось встречаться с отцовским ремнем… Сид решил навестить Жака. С самыми благими намерениями он поднялся на лестничную площадку третьего этажа и постучал в дверь.
– Кто там? – раздался знакомый голос матери Жака.
Чуткое ухо Сида уловило в ее голосе раздражение. Сделав на всякий случай шаг назад, Сид ответил самым вежливым тоном:
– Это я, Сид… Жак дома?
Дверь моментально распахнулась, и на пороге показалась миссис Рэнди. Волосы ее были всклокочены, глаза вытаращены, а в руке она сжимала скрученное полотенце.
– А, зачинщик! Входи, входи, я и тебе всыплю…
Но Сид стремительно кинулся вниз по лестнице. Вслед ему летели ругательства:
– Я покажу вам бокс!
Сид снова оказался на улице. Здесь было скучно. Узкие тротуары загрязнены окурками, ореховой скорлупой, огрызками яблок и другим мусором. Холодный осенний ветерок лениво гнал куски газетной бумаги. По мощеной улице непрерывным потоком ехали громоздкие грузовые автомобили, изрыгавшие клубы черного дыма, медленно двигались телеги, нагруженные мешками и ящиками. Возчики покрикивали на лошадей и хлестали их длинными кнутами.
Сид повертелся около витрины продовольственного магазина, заваленной бананами. Интересно, как они растут? На кустах или деревьях? Вот хоть бы раз посмотреть… Джэксон вздохнул и нехотя пошел дальше.
На углу помещался пивной бар. Из открытых окон несся гул пьяных мужских голосов и запах жареного мяса. Сид замедлил шаги. Вдруг его окликнули:
– Сид, поди-ка сюда!
Это был отец Жака. Сид сразу узнал его. Морис Рэнди, худой и высокий, с жилистыми руками и изрытым оспой лицом, казался много старше своих сорока пяти лет. На его костистых плечах плотно сидела серая куртка, из-под которой выглядывала синяя рубашка. В зубах – большая трубка. Он попыхивал ею и, гладя Сида по голове, говорил пьяным срывающимся голосом:
– Ты мне, как сын. У меня вас двое – ты и Жак… Это хорошо, что вы вместе… Мы были друзьями с твоим отцом… с детства…
Рэнди взял пивную кружку, посыпал края солью и медленно выпил. Поморщился.
– Эх, жизнь!.. Сид, ты меня понимаешь?.. Вот и хорошо… Будьте всегда вместе с Жаком. Всю жизнь! Помогайте друг другу, держитесь друг за друга… Вдвоем легче!
Сид кивал и смотрел снизу вверх на изрытое оспой и морщинами лицо старого трубопроводчика. В задумчивых пьяных глазах отражались грусть и забота. Из того, что он говорил, Сид многое не понимал. Особенно насчет жизни и непонятной ему «борьбы за существование». Но слова о крепкой мужской дружбе, о дружбе, которая начинается с детских лет, он воспринимал всем сердцем. Рядом пили, пели, ругались, играли в кости. Над головами плавали клубы табачного дыма.
Морис Рэнди полез в карман и, вытащив пригоршню соленых орешков, угостил Сида.
– А теперь уходи… Это место не для тебя…
Сиду не хотелось уходить от этого большого и доброго человека. Так приятно чувствовать на своей голове шершавую ладонь мужчины. Но ослушаться он не мог. Вздохнув, Сид направился к выходу. И снова перед ним встал вопрос: куда пойти? Что делать? Домой возвращаться он опасался. Жака не выпускали из дому. Побродив по людному тротуару, Сид решил отправиться к химическому заводу. Скоро кончится дневная смена, и он встретит старшего брата. Иллай его поймет. А вдвоем будет не страшно вернуться домой. И Сид бодро зашагал по улице.
Вечер наступил как-то сразу, словно на солнце набросили тяжелое покрывало. Тени исчезли, и дома стали все серыми. В окнах зажигались огни. Тротуар заполнила толпа рабочих, возвращавшихся с завода. Сид торопливо шел навстречу людскому потоку.
Около дома, в котором жил Блайд, Сид замедлил шаги: над широкой дверью универсального магазина, занимавшего весь нижний этаж, появилась новая вывеска: «Букспурд и компания». Вывеска была большая, яркая.
Вдруг ухо Сида уловило жалобное мяуканье. Сид осмотрелся, прислушался и пошел на кошачий крик. Мяуканье было жалобное, хриплое. Миновав подворотню, Сид очутился во дворе универсального магазина. Двор был загроможден горами различных ящиков и пустых бочек. Где-то среди них была кошка. «Наверно, придавили», – думал Сид, заглядывая под эти нагромождения. Вдруг он почувствовал на своих плечах чьи-то цепкие пальцы.
– Ага, попались!
Перед ним был старый негр, сторож.
– Вы что тут делаете? Воровать пришли?
Джэксон оторопел, потом посмотрел на негра и отрицательно замотал головой.
– Я… Отдайте кошку. Она плачет!
Старый негр разжал свои костистые пальцы, усмехнулся.
– Пропала ваша кошка… Она в руках у сына хозяина – мистера Блайда.
– У Блайда? А зачем он ее мучит?
– Затем, что она черная. Он ее линчует, – и тут же, опасливо оглянувшись, показал в сторону бочек, нагроможденных у стены:
– Мистер Блайд там.
…Блайд сидел на корточках между двумя большими ящиками. На ящиках была прикреплена палка, а к ней привязана петля. В петле болталась кошка. Она отчаянно царапалась и хрипло мяукала. Руки Блайда были исцарапаны, но он упрямо продолжал выполнять свой зверский план.
Не долго думая, Сид схватил камень и, быстро замахнувшись, запустил его в голову малолетнего палача.
– А-а-а!!! – раздался отчаянный крик.
Старик негр, наблюдавший за Сидом, круто повернулся и торопливо зашагал на кухню. Сид, не оглядываясь, бросился к воротам. А в груди радостно екало сердце: «Попал! Так и надо… Будет знать, как мучить!»
Второй поход в спортивный Бронкс-ридженклаб друзья-подростки совершили спустя три дня. На этот раз они шли смелее. Иллай приложил немало усилий, чтобы уговорить обеих матерей. Те сначала и слушать не хотели… Тогда Иллай пустил в ход последний козырь:
– А по улицам шляться лучше? Чему они там научатся?
Скрепя сердце мать Сида дала разрешение. Что же касается матери Жака, то миссис Рэнди отделалась молчанием. Жак истолковал его как согласие.
Добившись успеха в дипломатических переговорах с родителями, друзья отнюдь не были уверены в том, что такой же успех будет сопутствовать им в клубе. Они знали, что там их ждут увесистые кулаки. Но что поделаешь! Мальчики хотели стать сильными и храбрыми. Сид и Жак приготовились к самому худшему, переступая порог Бронкс-ридженклаба. Первым их увидел Джерри, тот самый Джерри, который так нещадно их колотил.
– Они пришли! – закричал он. – Мистер Мики, они пришли!
В его звонком мальчишеском голосе было столько неподдельной радости, что Сид и Жак смущенно переглянулись. Выходит, их ждали? Они даже и не подозревали о том, что своим приходом сдали главный экзамен: испытание воли. Тренер Максуэлл Кайт, в недавнем прошлом профессиональный боксер тяжелого веса, как и многие американские тренеры, был глубоко убежден в том, что именно первое поражение делает из человека боксера. Многие, очень многие, казалось способные, парни после первого поражения на ринге снимали перчатки и навсегда покидали спортивный зал. Максуэлл был человеком практичным. Он не желал тратить свою энергию без надежды на прибыль. Поэтому, прежде чем принять кого-либо в свою группу, он устраивал экзамены – испытывал волю, или, как он сам называл, «боевой дух» боксера. Конечно, ни Сид, ни Жак ничего не знали об этой методике.
Максуэлл, сняв боксерские перчатки, подошел к Сиду и протянул ему свою огромную ладонь:
– Здравствуй, цыпленок!
Сид взглянул вверх, на освещенное улыбкой квадратное лицо, на шрам, который делал лицо особенно мужественным. Мистер Мики казался теперь совсем не таким свирепым, как при первой встрече. Сид доверительно положил свою маленькую ладонь в боксерскую пятерню.
– Добрый день, мистер.
– Меня зовут Максуэлл Кайт, – сказал тренер, – или просто мистер Мики. Меня так афишировали в рекламах: тяжеловес Мики Кайт!.. А как тебя звать?
– Сидней… Сидней Джэксон, – и тут же добавил: – или просто Сид.
Максуэлл предложил друзьям раздеться до трусов и встать в строй. Ребята тут же выполнили команду и, шлепая босиком, подошли к тренеру. Тот, осмотрев их далеко не спортивный наряд, посоветовал попросить своих отцов купить хотя бы дешевые спортивные туфли. Сид нагнул голову:
– У меня нет папы…
Максуэлл, не ожидавший такого ответа, поморгал короткими светлыми ресницами и, вздохнув, сказал:
– У меня тоже давно нет отца… Выходит, мы с тобой сироты. Так что не отчаивайся!
Сида и Жака поставили в строй самыми последними. Но это нисколько не огорчило их. Они с увлечением ходили в строю, делали подскоки, поднимали и опускали руки, приседали, скакали на одной ноге. Правда, особого проку в этих непонятных им движениях ребята не видели, но возражать не стали. Раз надо, значит, надо. Сид делал упражнения и ожидал той минуты, когда ему снова дадут боевые перчатки. На этот раз он постарается показать себя! Но, к его огорчению, перчаток ни ему, ни Жаку, ни другим подросткам тренер не дал. После довольно долгих и утомительных гимнастических упражнений тренер разбил всех на пары и предложил отрабатывать технику передвижения. Сид узнал, что во время боя боксер должен двигаться особым способом, так называемыми «боксерскими шагами». Сид встал в паре с Джерри. Он повторял все его движения, но они ему не удавались.
– Ты попрыгай, – советовал Джерри. – Делай вот так, как я.
Джерри, расставив ноги на ширину плеч и чуть повернув носки внутрь, двигался скользящими подскоками. У него это получалось легко и красиво. Сид, закусив губу, старался изо всех сил. От напряжения на лбу высыпали горошинки пота. Но все его движения получились тяжелыми, угловатыми. Однако неудача не обескураживала, а только сильнее разжигала упорство.
– Не напрягайся. Держи тело свободнее, – наставительно крикнул подошедший Максуэлл. – Положи руки на пояс. Так. Теперь привстань на носках. Нет, нет, не так много. Надо чуть-чуть, только пятки оторви от земли. Вот, хорошо. А теперь делай небольшие шаги. Шаг левой, шаг правой. Левой, правой. Только не прыгай! Мягче. Свободнее. Раз-два, левой-правой…
На этот раз получилось. Оказывается, это так просто! Словно ты играешь в догонялки. Одна нога догоняет другую, но никак не догонит.
В этот вечер тренер больше не подходил к нему. Ему было не до новичков. Он тренировал старших подростков, готовил их к матчевым встречам. Но Сид сам внимательно ко всему присматривался и прислушивался. Перед ним открывал свои тайны новый, загадочный мир, мир спорта. И он с увлечением делал в этом мире первые шаги, осваивая азбуку грозного бокса.
С каждым днем, с каждой тренировкой Сид узнавал все больше и больше. Каждое занятие было открытием. Открытием тайны, секрета будущих успехов. Сид с удивлением, например, узнал, что класс настоящего боксера определяется – чем бы вы думали? – работой ног. Да, да, работой ног! На первый взгляд это может показаться странным. Причем тут ноги, когда боксеры бьются руками? Так думают все, кто не знаком с боксом, так сначала думал и Сид. Но однажды Сид услышал, как тренер отчитывал одного длинного боксера, который проиграл бой, потому что не умел «работать ногами». Да, да, Максуэлл так и сказал «работать ногами». Благодаря умелому передвижению можно подготавливать атаку, развивать наступление, преследовать противника. С помощью простых шагов можно защищаться. Это так просто. Шаг назад, потом шаг в сторону и – противник промахнулся! А кроме того, чем сильнее у боксера ноги, тем грознее его удар! Сила удара зависит и от силы ног.
Сид с нескрываемым любопытством осмотрел мышцы своих ног. Действительно, икры и бедра значительно толще рук. Значит, сильнее. И вот эту силу хороший боксер умеет использовать, вкладывая ее в удар. Как? Очень просто. Проведение удара надо начинать с ног. Например, прямой удар левой в голову. Человек, который ничего не понимает в боксе, будет просто размахиваться и бить левой рукой. И, конечно, такой удар будет слабым. А у боксера левый пр