Владимир Басенков
Рынок киноиндустрии переполнен. Спрос рождает предложение, и одна только голливудская машина штампует сотни, если не тысячи фильмов в год. Кинематограф стал средством самовыражения режиссеров и продвижения в массы их идей. Порой совсем не замечаемых за пеленой «25-го кадра» картины.
Кинематограф формирует общество наравне с другими проявлениями глобальной культуры
Я не большой любитель кино. Мягкому креслу мультиплекса предпочту уютный домашний диван и интересную книгу. Однако и сходить в кинотеатр, и посмотреть очередную картину в компании друзей иногда случается. Фильм воспринимается почти как реальность, за которой ты наблюдаешь со стороны, даже если смотришь фантастику или чистой воды выдумку. Сопереживаешь героям, обращаешь внимание на интерьер, выделяешь модели поведения и ценностные ориентиры персонажей. Кинематограф формирует общество наравне с другими проявлениями глобальной культуры. И серьезно влияет на наш завтрашний день тем, какие идеи, сюжеты, образы «сеются» на экране уже сегодня.
У меня возникла мысль сделать что-то вроде обзора-предупреждения, на примере некоторых популярных фильмов ушедшего года показав, как незаметно через киноленты нам навязываются ложные «ценности». Появившись на экране в образе персонажа, в его поступке, в сюжете картины, «ценность» становится настоящим снарядом «культурной артиллерии». Она будет многократно повторяться, муссироваться в СМИ, найдет отражение в музыкальных клипах и песнях, одежде…
Увиденное на экране невольно для вас самих «расширяет» рамки дозволенного
Сначала освежим в памяти знакомые понятия. У «теоретиков заговора» вставка в киноряд момента, события, объекта, действия, яркого образа, высказывания или их совокупности с целью формирования нужного мнения у человека, при необязательном соответствии сюжету и логике характера героя, принято называть «25-м кадром». Вот, пронесся мимо глаз уже не один эпический момент, фильм держит вас напряжении, вы впечатлены и уже доверяетесь режиссеру, с нетерпением ожидая, что же будет дальше… Как вдруг главный герой, которому вы искренне сопереживаете, произносит или совершает мерзкое непотребство. Вы шокированы, оскорблены, расстроены, но, увы, эта мерзость провалилась в ваше сознание. В этот момент открывается «окно Овертона»: увиденное на экране невольно для вас самих «расширяет» рамки дозволенного и сеет в сознании первое, возможно, и неудачное, зерно. Но теперь-то вы знаете: так кто-то делает. Голливудский режиссер открыл для вас новую страницу горькой «правды» жизни. Поехали.
|
|
«Мама!» ДарренаАранофски
После просмотра фильма появляется ощущение, что испачкался в грязи и не знаешь, как от нее отмыться. Пока в течение целого года искусственно поддерживался интерес вокруг пасквильной «Матильды», которую многие из нас, православных, конечно же, не смотрели, нам в тыл неожиданно зашла довольно опасная картина с попыткой «творчески» изобразить библейский сюжет. Люди, далекие от Церкви, только и твердят о гениальности Аранофски. Мы можем с грустью констатировать выход в широкий прокат очередного кощунства над нашей верой. От атмосферы фильма разит безысходностью и тревогой с первых кадров. Беременная женщина, жена писателя, становится заложницей странных обстоятельств в собственном доме. Старинный особняк со скоростью геометрической прогрессии наполняется наглыми, отвратительными и распущенными гостями (совсем непонятно, кто они и откуда). Муж словно не замечает возмущения своей жены. Причем возмущение не просто обосновано. Зритель может смело вынести герою Хавьера Бардем диагноз либо сумасшедшего, либо тщеславного эгоиста. Библейский сюжет? Аранофски хотел в муже показать образ праведного Иосифа Обручника? Мерзость окружающих персонажей зашкаливает, режиссер как будто смакует именно их несовершенство. Пошлых сцен, показанных с тем же пристальным вниманием к деталям, – в достатке. К концу картины начинается самое настоящее безумие с «альтернативной» попыткой изобразить сошествие во ад и крестную смерть… Одна из финальных сцен, с младенческим жертвоприношением на странном алтаре, – пик мерзости фильма. Это, безусловно, самая кощунственная картина 2017 года из более-менее популярных. Кощунственных настолько, что рука даже не поворачивается описывать некоторые «отсылки» режиссера к Священному Писанию.
|
|
«Отступник» Людвига и Пола Шаммасян
У голливудских фильмов есть печальная особенность: пытаясь говорить о Боге, они перегибают палку в соотношении пропорций хорошего и плохого с одной стороны. И они неизбежно по-сектантски выпячивают какую-то отдельную евангельскую истину в ущерб остальным, в ущерб христианской полноте. Мне до последнего не хотелось вносить в эту «антиподборку» фильм «Отступник». Но в нем тема прощения, показанная довольно основательно и глубоко, хорошо дополняется четкими визуальными «месседжами» в режиме «верить в Бога можно и без Церкви». Главный герой, Малки, в детстве пострадал от насилия со стороны католического пастора. Теперь герой Орландо Блума работает в бригаде по демонтажу. Разрушают они старый католический собор. Первый кадр — жесткие удары кувалдой по деревянной стенке, к которой прикреплено огромное распятие, и гневное лицо Малки. У него непростые отношения с матерью и «девушкой». С ней он живет в блудном сожительстве, никаких моментов нежности — только смакование сладострастных сцен. Малки мучается от нанесенной в детстве травмы, и на помощь ему приходит сектант, предлагающий выговориться на диктофон, а не ходить на исповедь. На исповедь главный герой все же отправился. К своему бывшему истязателю, который серьезно постарел, но служения не оставил. Тут, в общем, сцена-то довольно глубокая: исповедь и прощение. Но за ней следует самосожжение не выдержавшего мук совести пастора. Среднестатистический обыватель вынесет из увиденного однозначно неприязненное отношение к Церкви.
|
|
«Оно» АндресаМускетти
Одним из главных событий 2017-го года кинокритики назвали ремейк фильма «Оно» Стивена Кинга. По сравнению с картиной начала 1990-х, в новой ленте главные герои заметно помолодели, превратившись из подростков-выпускников в ребятишек. Нет «взрослого» продолжения их приключений. Что действительно мерзко — так это насилие над детьми в самых ярких красках, насилие детей над детьми и убийство злодеем-подростком своего отца-полицейского. Всё в красках.
«Тетрадь смерти» Адама Вингарда
Тема смерти, права на убийство, соработничества с потусторонним миром тьмы раскрыты в картине, основанной на одноименном аниме-сериале. Целевая аудитория — подростки. Я не заметил на постере фильма и в аннотации к нему вообще никаких ограничений по возрасту. Между тем обычный школьник-паренек находит тетрадь смерти, встречается с демоном – хранителем оной и получает карт-бланш расправляться с неугодными людьми в два росчерка пера. Никаких улик: все делает существо из потустороннего мира. Первой жертвой главного героя становится школьный хулиган, который его задирал. Мы спрашиваем, откуда берется леденящая душу подростковая жестокость? Да из таких вот фильмов. Вскоре главный герой берет на себя «благородную функцию» расправляться со злодеями аж международного уровня. Фильм, где убийство преподносится как что-то простое, не представляющее никакой нравственной проблемы, предназначен для подростковой аудитории.
«Дюнкерк» Кристофера Нолана
Фильм «Дюнкерк» снят довольно исторично. Об этом свидетельствуют схожие кадры фото- и видеохроники, снятые во время знаменитой эвакуации войск союзников из Франции. Сюжет держит в напряжении, ты искренне сопереживаешь героям. Но. В центре картины – совсем уж молодой британский солдат (парней призывного возраста в «крутых фильмах» про войну обычно показывают как-то посолиднее). Он боится и всеми правдами и неправдами пытается из Дюнкерка не эвакуироваться – бежать! В то время как на всех кадрах солдаты в строю, невозмутимо (кроме разве что атак с воздуха) ждут своей очереди, главный герой без очереди, притворившись медбратом с раненым и примкнув к другому подразделению, пытается с пляжа улизнуть. Во время фильма герою, конечно же, сопереживаешь и желаешь, чтобы его злоключения скорей закончились. Но если взглянуть правде в глаза, его поведение, мягко говоря, не вызывает патриотических чувств. Такие фильмы, как «Спасти рядового Райана» или «Уцелевший», однозначно формируют боевой дух. Подросток из Дюнкерка – позитивный образ... труса и дезертира, если всмотреться поглубже.
«Голем» Хуана Карлоса Медины
История с аллюзией на Джека Потрошителя происходит в Лаймхаусе, районе Лондона викторианской эпохи. Мрачная атмосфера показана так, словно режиссер перед съемками подробно перечитал «Преступление и наказание» Достоевского с его петербургским дном примерно того же периода. Другое дело, что на фоне абсолютно невнятного сюжета костылями в голову впиваются эпизоды насилия взрослых над детьми, распутства, вульгарности и излишней вольности в поведении. Женскую зависть и соперничество режиссер смакует, выстраивая целые сцены «подножек» главной героине со стороны завистницы. Сами персонажи выглядят довольно мерзко, это неприятие просто сочится через экран. Не могу сказать о фильме большего: ушел с середины просмотра.
***
Разлагающий дух времени довольно основательно проник в кинематограф
Конечно, в 2017-м выходили в свет и вполне достойные картины. Но можно с прискорбием констатировать, что разлагающий дух времени довольно основательно проник в кинематограф. В одном из интервью о подростковом насилии создатель социокультурной программы «Истоки» профессор Камкин сказал замечательную фразу о том, что раньше в кино сцены насилия показывали «аккуратно». Кино от этого не страдало – наоборот, сохранялась интеллектуальная нагрузка. Слово «аккуратно» мне очень понравилось, особенно в контексте современных картин. Режиссеры, пытаясь захватить внимание зрителя, либо используют шокирующие сцены, либо взывают к его низменным, греховным инстинктам. Результатом такой накачки общества становится утверждение греха (особенно среди подростков, которые находят возможность в обход всех ограничений посмотреть желаемый фильм) как нормального явления или же привыкания к его проявлениям. Отчего мы так безразлично стали реагировать на чужое горе? Все просто: мы довольно видели этого в кино. Там расчленяют, насилуют, грабят, убивают, обманывают с особой жестокостью. Сознание к этому привыкает. А чье-то сознание (особенно подростковое) начинает копировать поведение героев (не обязательно положительных). Именно то поведение, которое запомнилось.
Какой хочется сделать вывод? Призвать православных христиан к трезвению и вниманию. Собираясь в кино с ребенком или друзьями или желая открыть фильм на экране монитора, не поленитесь прочитать отзывы и рецензии. Возможно, стоит пожертвовать премьерным днем. Целомудрие ума – нас и наших близких – гораздо дороже. К тому, что влетит в подсознание вместе с очередным кадром через распахнутое настежь окно Овертона, мы можем оказаться совершенно не готовы.
Владимир Басенков
По материалам «Православие.ru»