Олимпиада в Афинах началась с примечательного скандала – греческие спринтеры, герои Олимпиады в Сиднее, Костас Кентерис (золото на 200 м) и Катерина Тану (серебро на 100 м) уклонились от внесоревновательного допинг-контроля. Причем Костас должен был зажечь огонь Олимпиады! Они на день раньше улетели из Чикаго, где у них был предолимпийский сбор и ожидался отбор пробы, появились в олимпийской деревне в Афинах, а вместо сдачи пробы - а за ними уже шла антидопинговая погоня! - оказались в больнице в результате таинственной аварии. Через несколько дней из больницы они сами призывали взять у них пробы – но профессор Арне Лундквист, секретарь медицинской комиссии МОК, им отказал. И правильно сделал. Потому что он знал, что происходило на самом деле, хотя и не озвучил самый важный вопрос во всей истории – кто же это сделал анализы Кентерису и Тану накануне Олимпиады и предупредил, что пробы в ближайшие дни сдавать нельзя, надо исчезнуть. То есть они всего на несколько дней просчитались в сроках выведения…
Дальше – уже во время Олимпиады - пошло по нарастающей! Три, а может и больше, золотых медали в легкой атлетике были потеряны победителями в результате проблем с допингом, и такого предвидеть не мог никто. Венгерские метатели, Адриан Аннуш (золото в молоте) и Роберт Фазекаш (золото в диске) что-то намудрили при сдаче пробы. То есть Аннуш поначалу вроде пробу сдал, а через несколько дней Фазекаш попался на манипуляции с подменой и, видимо, подозрения пали на Аннуша. Оказалось, что две пробы Аннуша, отобранные во время Олимпиады, принадлежат разным людям! А когда захотели в третий раз взять пробу, то он исчез вместе с золотой медалью… Лундквист объяснил, что целью повторного анализа было сличение ДНК мочи, сданной после победы, с мочой самого Аннуша.
|
|
Снова на станозололе попалась толкательница ядра, на сей раз трагедией обернулась триумфальная победа нашей Ирины Коржаненко с блестящим результатом – 21 м 06 см! Ирина отрицает применение станозолола и не отдает золотую олимпийскую медаль, как и Аннуш. Станозолол был найден и у Антона Галкина, первого за последние двадцать лет нашего бегуна, пробежавшего 400 метров из 45 секунд. И осталась неясность с камерунской прыгуньей тройным – попалась ли она или нет, и будет ли отдавать свою золотую медаль. Но пока шум затих, а то у греков и без Кентериса получится невероятное количество золотых медалей в легкой атлетике, так как второй за камерункой была гречанка. Вообще пора ввести награждение победителей временной медалью, а золотые вручать во время церемонии закрытия Олимпиады.
Уже после Олимпиады неожиданно объявили, что Тайлор Хэмилтон, американский велогонщик, выигравший золото в разделке у нашего Вячеслава Якимова, обвиняется в гемотрансфузии! Оказывается, что в Афинской лаборатории был некий приборчик, поточный цитометр, который с помощью лазерного луча отслеживал в микропотоке крови все красные кровяные тельца и выявлял их неоднородность. Своя кровь и ее составляющие однородны. Если ее смешать с чужой – будет неоднородность. И вот этот цитометр сработал в Афинах на Хамильтоне, о чем было сообщено в ВАДу, финансировавшую опыты с этим приборчиком. Тогда специально через три недели у Хэмилтона взяли пробу во время Вуэльты, самой престижной велогонки по Испании. И снова приборчик сработал. Об этом сказали Хзмилтону, он еще продолжал гонку четыре дня – и это были самые тяжелые дни во всей его жизни, как он потом сказал… Вскрыли пробы В: в Афинах дали отрицательный результат, в другой лаборатории (интересно, в какой?) проба В подтвердила положительный результат пробы А. Начался скандал. Его попытались замять, сославшись на то, что афинскую пробу заморозили – и кровяные клетки были частично разрушены. По крайней мере золотая медаль останется у Хэмилтона. Но шанс получить двухлетнюю дисквалификацию остается.
|
|
Перед Олимпиадой эта методика была проверена на 25 пробах, взятых после проведения гемотрансфузии. Все пробы были выявлены как положительные. Но это были пациенты клиник, на спортсменах никаких экспериментов не проводили, так что остался невыясненным главный вопрос – а могут ли быть ложноположительные пробы? Ответа нет. И в рамках этого метода его не будет, поскольку это процедура скрининговая, то есть рассчитанная на проведение большого числа предварительных анализов для того, чтобы положительные пробы были подтверждены другим методом и на другом приборе. А такого метода или прибора нет, и ложноположительная на таком же приборе так и останется ложноположительной. Поэтому Хэмилтона должны оправдать. Также в его пользу свидетельствует общепринятый факт, что спортсмены высокого уровня боятся любых вирусов, так что едва ли станут вливать инородную кровь, и разве что вливание своей крови – аутогемотрансфузию – еще можно как-то заподозрить. Зато фирмы, выпускающие аппаратуру, идут напролом ради серийных продаж своего оборудования антидопинговым лабораториям, обещая раз и навсегда решить проблему, в данном случае гемотрансфузии, - которой давно и в помине нет. И, в чем заключается весь ужас происходящего, для достижения своих целей готовы калечить судьбы великих спортсменов, успокаивая себя тем, что ведь все равно они там что-то такое применяли…
|
|
ВАДА и Олимпиада
Правила и стратегию борьбы с допингом за истекшее олимпийское четырехлетие определяла ВАДА. Ее президент, Ричард Паунд, заявил, что в Афинах допингу был поставлен заслон, и что это были самые чистые игры за всю историю. Однако ему ответили, что заслон не преодолели только анаболики прошлого: метандростенолон, станозолол, кленбутерол и оксандролон. Причем методике чувствительного анализа этих препаратов с применением масс-спектрометрии высокого разрешения уже более 10 лет, вот только очень мало лабораторий ее применяют. Сама ВАДА установила нижний предел обнаружения на уровне 2 нанограмм на мл, и этот уровень худо-бедно может продемонстрировать любая лаборатория несколько раз в год, во время прохождения очередной аккредитации, когда все оборудование специально настраивается на тщательный анализ нескольких проб в течение нескольких дней. А когда каждый день идет серия проб, то эти нанограммы легко пропускаются. Вот так недавно прокололась корейская лаборатория. И, конечно, множество проколов остаются невыявленными, пока не приходит судный день, - например, Олимпиада.
ВАДА по-прежнему обеспокоена проблемой тестостерона, хотя это открыто нигде не обсуждается. В новом – на 2005 год - Списке запрещенных препаратов она ужесточила допустимый предел, и теперь лаборатории должны рапортовать все случаи, когда соотношение тестостерона к эпитестостерону (Т/Е) превышает 4 к 1, а не 6 к 1, как было раньше. Немедленных санкций не будет, но все засветившиеся спортсмены попадают в число потенциальных нарушителей Антидопингового кодекса, и частота внезапных проверок для них возрастет. Причиной таких изменений стало неуклонное возрастание среднестатистического значения отношения Т/Е в некоторых видах спорта. А это возрастание явилось следствием растущего применения андростандиолов, модифицированных прогормонов, превращающихся в организме в тестостерон и достаточно быстро выводящихся, так что значение Т/Е выше 6 держится всего в течение нескольких часов, а затем снижается как раз в тот район четверки, с которым раньше было непонятно что и делать. Теперь такие случаи будут рассматриваться с новых позиций. Интересно, что запрет Конгрессом США 18 видов прогормонов не распространился на DHEA (дигидроэпиандростерон). Его вклад в возрастание Т/Е отношения также невелик, так что только введение Т/Е отношения 4 к 1 и применение изотопной масс-спектрометрии позволят доказать применение DHEA, запрещенного ВАДой.
Несмотря на заявления руководства МОК, новых методик, определяющих современные допинговые средства, пока нет. Несколько лет назад ВАДА обещала создать головную антидопинговую лабораторию для разработки таких методик, но об этом уже давно никто и не вспоминает. За последнее время ввели две новые линии анализа – на кортикостероиды и бета-агонисты (противоастматические препараты). Но применять их спортсменам можно, если есть оформленное в соответствии с формой ВАДы разрешение врача. Форма эта лежит в Интернете.
Заверения Паунда о том, что на Олимпиаде будет определяться гормон роста, явились лишь средством устрашения самых отсталых и доверчивых, поскольку все специалисты знали, что работы еще непочатый край. Чтобы как-то выпутаться из такой ситуации, было решено сохранить на 8 лет замороженными все пробы с Олимпиады в целях их дальнейших анализов в случае появления какой-либо революционной методики определения гормона роста. Но шансы тут нулевые, по крайней мере на ближайшие годы. Более того, определение синтетических (рекомбинантных) пептидных гормонов, являющихся полными аналогами как эритропоэтина, так и гормона роста, является исключительно проблемным на сегодняшнем этапе антидопингового анализа.
В свое время ВАДА настояла на введении не до конца отработанной методики определения эритропоэтина перед Сиднейской олимпиадой в 2000 году. Честь и хвала директору Сиднейской лаборатории Рею Казлаускасу – он не рапортовал ни одной положительной, так как методика могла давать ложноположительные результаты! Методика до сих пор не доведена до ума, и около четверти всех проб вообще не получается – картина смазанная, и ничего понять нельзя. В прошлом году на EPO прокололась даже Кельнская лаборатория – она дала ложноположительную пробу Бернарду Лагату, лучшему кенийскому бегуну на 1500 метров! Бедный Лагат отбился, а сколько не отбилось? Директор афинской лаборатории Костас Георгокапулос тоже не дал ни одной положительной пробы на эритропоэтин…
Конечно, допинговые проблемы основательно подпортили Олимпиаду в Афинах. Но по-прежнему никому не известные девочки бьют мировые рекорды в плавании в предварительных заплывах, на старт бега выходят спортсменки с устрашающим видом и мускулатурой, а средняя скорость прохождения этапов Тур де Франс не падает, а возрастает. Очевидно, что круглогодичная борьба с анаболическими стероидами приведет к переходу спортсменов на гормон роста и его инсулиноподобные факторы роста мышечной массы, что в конечном итоге только усугубит ситуацию и загонит проблему вглубь. Ссылки на барона де Кубертена вызывают тоску, его давно никто не читал, а только перевирают на все лады. Да, он терпеть не мог профессионалов, выступающих за деньги, для него целью было духовное и религиозное совершенство, и для достижения совершенства хорошо было бы участвовать в соревнованиях с улыбкой на лице и блаженством после финиша. Но первые же Олимпиады показали, что такие идиллии на нашей грешной земле просто нереальны.
Ричард Паунд считает, что спортсмен, победивший с использованием запрещенных препаратов, совершает экономическое преступление, так как забирает призовые и спонсорские деньги, которые должны достаться другому, а не ему. Так следует из его книги, вышедшей накануне Олимпиады. Риторика прежних времен, что дескать допинг вредит здоровью спортсменов, уже отсутствует, то есть Паунд, сам бывший пловец и участник олимпийских финалов, понимает, что именно забота о своем здоровье и работоспособности заставляет спортсменов применять запрещенные препараты, поскольку их вред или побочные эффекты несопоставимы с той угрозой жизни и здоровью, если тренироваться на современном уровне без употребления фармакологии, повышающей работоспособность и восстановление, но запрещенной к употреблению. Это замкнутый круг, и выбраться из него невозможно, поэтому Паунд аккуратно переносит проблему допинга в экономическую область.