Как же произошла одна из главных – самая страшная – трагедия в жизни Меркьюри? СПИД – смертельная болезнь, «бич наркоманов и гомосексуалистов» – каким‑то неведомым образом настигла его, человека, который вел чрезвычайно замкнутый образ жизни, не употреблявшего наркотики и всегда с повышенным вниманием относившегося к собственном здоровью.
Именно эта забота о здоровье его и сгубила – перед началом Magic Tour Фредди решает пройти через процедуру, довольно популярную в шоу‑бизнесе 80‑х годов: это переливание крови, так называемое «омоложение». Информация об этой процедуре открыта, она есть в медицинской карте Меркьюри, материалы которой частично обнародованы после его смерти. Донорскую кровь в тот момент еще массово не проверяли на наличие ВИЧ‑инфекции.
Вторая возможность заражения – прививка от гепатита В, сделанная в середине 80‑х (информация о том, что Фредди сделана такая прививка, также имелась в медицинских документах) – и эту вакцину спустя годы вирусологи стали называть «миной замедленного действия в мире СПИДа» – непроверенные на ВИЧ‑инфекцию сыворотки сгубили сотни людей. Увы, одним из них, ставшим жертвой ужасающей медицинской ошибки стал Фредди Меркьюри.
Возникает вопрос: почему же Фредди так долго скрывал наличие у себя вируса? С одной стороны, узнав о своем диагнозе (а в 1987 году он уже точно знает, что болен, хотя публично и отрицает это, но Джиму Бичу, тем не менее, сообщает о своей болезни), он не хочет признаваться в «позорном заболевании»: доминирующий восточный менталитет не таков. Он закрывается в своем собственном доме – и в эти же самые дни становится пешкой в ужасающей игре, связанной с одним из самых сильных прижизненных предательств в судьбе Меркьюри.
Рядом с Фредди много лет подряд был его личный менеджер Пол Прентер, которому Фредди всецело доверяет, но именно из этого угла и будет произведен роковой выстрел: Прентер был пойман на финансовых махинациях и со скандалом уволен. Через несколько дней он уже давал интервью британскому таблоиду Sun, в которых излагал страшные вещи – мол, Фредди ведет разнузданный гомосексуальный образ жизни, а еще – он болен СПИДом. Разъяренный Меркьюри лично позвонил в редакцию с требованием напечатать опровержение, что и было сделано, а сам Прентер – вот тут происходит последняя настоящая справедливость в жизни Фредди – оказывается совершенно нерукопожатным человеком в мире шоу‑бизнеса. С Прентером никто не хочет не то что работать – с ним напрочь прекращают любое общение.
Этот факт, на самом деле, говорит нам о многом – прежде всего, о том, что современники Фредди даже не допускали и малейшего предположения о том, что Меркьюри может вести себя каким‑то нетрадиционным образом. Напротив, слухи о Меркьюри касались в основном его эксцентричного поведения – Фредди упрекали в гордыне, вспыльчивости, но никак не в гомосексуализме. Да, таблоиды осаждают дом Фредди – журналисты терзают его вопросами о СПИДе, а Фредди коротко отвечает: «У меня все в порядке: я чист».
На что он надеется? С одной стороны, на чудо – вдруг все‑таки богатырский организм Меркьюри сумеет победить болезнь? О СПИДе в 1987 году известно не так уж и много, это, скорее, просто неизвестный вирус, найти вакцину от которого врачи обещают чуть ли не еженедельно. Да, этот вирус убивает, но многие с ним живут. И Фредди, конечно же, рассчитывает на то, что он окажется в числе счастливчиков.
Он закрывается в своем доме в Кенсингтоне – поместье Гарден‑Лодж часто называют «дворцом», но на самом деле это довольно скромный дом с небольшим садом: у нас есть видеосъемки, которые показывают интерьеры дома Фредди – да, в нем много антиквариата, дорогая мебель, картины, но при этом все чрезвычайно скромно. Единственная по‑настоящему шикарная комната в доме – это ванная: Фредди установил в ней гигантское джакузи, в котором любил подолгу нежиться – отказать себе в удовольствии принимать водные процедуры он, с детства любивший воду и отлично плававший, не мог.
Рядом с Фредди – три человека, его помощники и работники: личный ассистент Питер Фристоун, повар Джо Фанелли и садовник Джим Хаттон. Проблема состоит в том, что Фристоун, открытый гей, сам нанимал на работу Хаттона и Фанелли (естественно, они тоже – представители гей‑сообщества), что впоследствии также играет на руку гомосексуальной версии жизни Меркьюри. Ее – но об этом мы подробнее поговорим позже – еще подогреет в своей книге «Меркьюри и я» Джим Хаттон, после смерти Фредди объявивший себя его любовником и ближайшим партнером. Правда, при ближайшем рассмотрении эта версия рассыпается как карточный домик: анализ книги Хаттона вас ждет впереди – а жуткая ложь, сквозящая в каждой строчке этой книги будет вскрыта на данных страницах.
К сожалению, два человека из окружения Меркьюри умирают от СПИДа – собственно Пол Прентер (никогда не скрывавший своих гомосексуальных предпочтений) и Джо Фанелли, однако у того же Фанелли хватило ума и такта не относить себя к сонму мифических любовников Меркьюри. Что касается Хаттона, который на каждом углу трубил о том, что тоже ВИЧ‑инфицирован – в итоге он умер в 2010 году от рака легких – от болезни, которая не развивается в организме, пораженном ВИЧ (даже ряд исследований, связанных с выработкой вакцины от СПИДа, основывается сегодня на том, что в производстве экспериментальной вакцины используются именно раковые клетки, уничтожающие, по мнению некоторых вирусологов и иммунологов, вирус СПИДа). Подобный конец Хаттона был в целом предопределен – он курил, как паровоз.
Надо сказать, что своих слуг Фредди чрезвычайно ценил: они приглашались на вечеринки (Фристоун так еще и вел все домашние дела Фредди, выполняя еще и секретарские и казначейские функции) – а после смерти всем троим была завещана одинаковая (запомним это!) денежная сумма и приобретено по небольшому домику – Меркьюри хотел, чтобы его работники могли безбедно жить и тогда, когда его не станет. Естественно, Хаттону не выделялись какие‑либо приоритеты, он получил ровно столько же, сколько и остальные слуги.
Нет у нас и ни одного свидетельства каких‑либо тесных отношений Меркьюри и Хаттона – вплоть до того, что отсутствуют, например, их совместные фотографии. Нет, такие фото есть, но это, скорее, условно официальная съемка – вот Фредди в отпуске в Японии, куда вместе с ним поехали и Фристоун, и Хаттон: все трое сидят в ресторане, таких снимков с друзьями и коллегами полным‑полно у каждого из читателей. Ну а фото Фредди с его «гей‑друзьями» после проверки становится очередными фотографиями с вечеринки (иногда, правда, подредактированными в графическом редакторе), на которых, как мы уже знаем не происходило ничего предосудительного.
Анализируя прижизненные интервью Фредди, мы находим ровно ОДНУ фразу, которая может быть истолкована превратно, но из которой некоторые биографы вытаскивают чуть ли не прижизненное признание Меркьюри в собственной бисексуальности. Это одна фраза из интервью 1985 года, интервью, которое брали у Фредди по поводу в том числе его сольного альбома Mr. Bad Guy: «Да, у меня было больше любовников (в оригинале «lovers », что читаемо и как «любовниц» тоже), чем у Лиз Тейлор – что мужчин, что женщин…».
Вот эта фраза «что мужчин, что женщин» – вырванная из контекста, эта фраза звучит как признание в нетрадиционной сексуальной ориентации, все так. Но посмотрев на нее под другим углом… понимаешь, что на самом деле Фредди имел в виду. А имел в виду он именно того человека, о котором говорил, – то есть Элизабет Тейлор (которая, надо сказать, без стеснения рассказывала журналистам о собственных амурных похождениях с партнерами обоего пола). Это фраза о том, что действительно амурных связей у нашего героя было достаточно – поболее чем любовников у Тейлор (что женщин, что мужчин).
Согласитесь, получается совершенно иной смысл? Молодой 39‑летний мужчина, которого уже достали журналисты беспрерывными вопросами о личной жизни, попросту огрызается на них: «Да у меня было больше любовниц, чем мужиков и женщин у Элизабет Тейлор!». Правда, учитывая то, что мы знаем о личной жизни Фредди и его насыщенном рабочем графике, можно признать одно – тут Меркьюри слукавил и несколько приумножил собственный сексуальный опыт. Ну да чего в сердцах не скажешь!
Чтобы лишний раз не углубляться в грязные слухи и сплетни, поговорим о куда более важном вопросе – знали ли музыканты Queen о болезни Фредди? По официальной версии, не раз озвученной Брайаном Мэем и Роджером Тейлором, Фредди рассказал им о болезни «незадолго» до смерти – при этом точные сроки этого «незадолго» ни Тейлор, ни Мэй не оговаривают. Но при этом именно в это время Мэй и Тейлор, а вовсе не Фредди становятся главными героями желтой прессы. Это было чрезвычайно необычно: до того Мэй и Тейлор вообще не пускали журналистов в свои семейные дела, но вдруг выворачивают наружу все проблемы – активно комментируя разнообразные тягости, которые неожиданно появляются в их жизни. По странному стечению обстоятельств и Мэй, и Тейлор проходят через расставания и ужасные тяготы.
Мэй расстается со своей женой Крисси – и даже рождение дочки Эмили Рут не меняет ситуацию. Однако в жизни Брайана появляется новая любовь – певица и актриса Анита Добсон. Она помогает Брайану справиться с ужасной трагедией – после тяжелой болезни скончался отец Мэя, с которым музыкант всегда был чрезвычайно близок. Мэй при этом старается максимально активно участвовать в музыкальной жизни – он то выступает вместе с Марком Нопфлером и Эриком Клэптоном на благотворительном концерте, организованном Фондом принца Уэльского, то записывается на альбоме Headless Cross группы Black Sabbath – это была в принципе запредельная акция: бессменный гитарист и лидер коллектива Тони Айомми никогда никому не уступал своего права игры на гитаре, сделав единственное исключение для Брайана.
Роджер Тейлор не отстает от своего приятеля: он собирает собственную группу под названием The Cross – музыкантов он набирал по объявлению, размещенному в Melody Maker. В группу вошел давний приятель Queen клавишник Спайк Эдни, но и другие музыканты были чрезвычайно хороши. Сам Роджер оставил за собой место вокалиста и гитариста, а также основного автора песен. В дебютном альбоме группы, который назывался Shove It в качестве приглашенных звезд принимают участие и Брайан, и Фредди, и Джон (правда, участие последнего толком не отражено в буклете). Что касается Меркьюри – он записал вокал для песни Heaven For Everyone, которая вышла в британском издании альбома (на американской версии песня вышла с вокалом Тейлора).
Дебютным синглом The Cross стала песня Cowboys And Indians – на нее снимался клип, куда в качестве актрисы была приглашена фотомодель Дебби Лэнг (до этого она прославилась в рекламе хлопьев «Кэдбери»), и Тейлор по уши влюбился в длинноногую блондинку. Его союз с подругой Доминик, матерью его детей, был разорван (единственное, что сделал Тейлор, – зарегистрировал брак с Доминик, чтобы закрепить права на детей), и Роджер стал жить с Дебби.
The Cross активно выступает – на концерте, организованном для членов фан‑клуба Queen на Рождество, Мэй и Дикон присоединяются к группе на сцене. Но и Мэй продолжает участвовать в различных коллаборациях – вместе с Мит Лоуфом он записывает гимн для Паралимпийских игр под названием A Time For Heroes, он продюсирует записи группы Bad News и Аниты Добсон (что естественно).
Согласитесь, невероятное количество активностей! Все это происходит явно не просто так – друзья пытаются отвлечь внимание от Фредди и переключить журналистов на себя. Да, у кого‑то, как у Брайана, настали далеко не лучшие времена, но это не важно – у Меркьюри дела еще хуже, но друзья его прикрывают. В прямом смысле этого слова – прикрывают собой.
Но и Фредди тоже не сидит сложа руки. Он работает над проектом, о котором мечтает давно: теперь ему хочется по‑настоящему соединить рок‑музыку и оперное искусство. И он понимает, в какой форме это сделать.
Live Magic стал последним туром Queen с участием Фредди
Barcelona
Фредди продолжает заниматься сольным творчеством: он выпускает сольный сингл The Great Pretender – кавер‑версию на песню группы The Platters. В видеоклипе он предстает в новом имидже: Фредди немного пополнел, сбрил усы, сменил прическу – но главное, с подачи Роджера Тейлора Фредди и двое друзей, актер Питер Стрейкер и, собственно, Роджер, переодеваются в женские платье – следы I Want To Break Free, естественно, ощущаются.
Но главный сольный проект, который задумал Фредди, вытекал из уникального предложение, которое поступило к нему из Олимпийского комитета – столицей для летних Олимпийских игр 1992 года была выбрана Барселона, и Меркьюри предложили написать песню для открытия игр.
И тут ассоциативное мышление Фредди сыграло главную роль – блестящий эрудит в оперном мире, он мгновенно вспомнил об одной из главных звезд – уроженцев Барселоны – великую оперную певицу Монсеррат Кабалье.
Для работы над новой записью, которую Фредди представляет как соединение популярной и классической музыки, он приглашает известного аранжировщика и композитора Майка Морана. Моран, естественно, не упускает возможности поработать с такими мощными двумя звездами и всячески поддерживает идею Фредди не ограничиваться одной песней, а сделать полноценный совместный альбом с Кабалье – благо у Фредди есть задумки и музыкальный материал на целую пластинку. Моран берется написать оркестровые аранжировки, а Меркьюри благородно принимает решение рассматривать его в качестве полноценного соавтора пластинки.
Надо сказать, что Моран своему благодетелю отплатил фальшивой монетой: недавно были опубликованы его воспоминания, в которых, к сожалению, Фредди снова предстает не в самом лучшем виде – дескать, и фортепиано он владеть не умел, и совершенно не разбирался в классической музыке, и был склонен к истерикам и экстравагантным выходкам, и совершенно не умел вести себя в обществе… Опровергаются эти фантазии Морана довольно легко: убедиться в качестве игры Фредди мы можем сами, включив любую из его записей – а сегодня изданы даже демо‑версии к Barcelona, а нелюбовь и незнание классической музыки – опровергаются хотя бы тем, что именно Фредди придумал сделать совместный альбом с Кабалье, выбирая из довольно большого количества популярных оперных див. Ну и, кроме того, на уже упомянутых видеозаписях из дома Меркьюри мы можем видеть его библиотеку и фонотеку – в ней большое количество классических записей и книг по истории искусства. Так что, конечно же, слова Морана о том, что Фредди не разбирался в музыке, не имеют под собой ни малейших оснований. Причина появления подобных воспоминаний – увы, весьма банальна: всегда хочется приобщиться к чему‑то великому и построить вокруг своего общения с этим великим некий скандал – прием донельзя эффективный и работающий на публику. Учитывая, что после сотрудничества с Меркьюри у Морана больше не было каких‑либо громких творческих побед или удач, подобный способ скандально напомнить о себе – вполне понятен, логичен, хотя и не слишком порядочен.
Фредди и Монсеррат привязались друг к другу с первой встречи: Фредди сыграл ей наметки будущей песни, и она немедленно согласилась поработать вместе с ним. Единственное, что ее смущало – это невозможность согласовать время работы с жестким и загруженным концертным графиком Кабалье, но Фредди заверил ее, что все в порядке: он вместе с Мораном подготовит всю фонограмму и Монсеррат останется только наложить в студии вокал, что можно сделать за пару часов.
На Barcelona у Фредди появляется и еще один титулованный соавтор: для нескольких песен слова пишет знаменитый поэт и либреттист Тим Райс, памятный по сотрудничеству с Эндрю Ллойдом Уэббером (тексты песен к рок‑опере «Иисус Христос – суперзвезда» – его рук дело). Фредди познакомила с Райсом его подруга – певица Элани Пейдж, которая в тот момент готовила альбом кавер‑версий песен Queen. Райс также был очарован Меркьюри и с радостью согласился написать тексты для песен.
Старый друг Джон Дикон тоже сыграл в песне How Can I Go On, но вот добиться полноценного оркестрового звучания из‑за необходимости довольно быстрого выпуска пластинки Морану не удалось. Он, конечно, привлекал академических музыкантов, но это был всего лишь струнный квартет, в то время как звуки остального оркестра были сымитированы на синтезаторе.
Мечта Фредди о полноценной оркестровой записи будет исполнена в 2012 году, на 25‑летний юбилей записи альбома: тогда Джим Бич возьмет оригинальные пленки и привлечет к делу Стюарта Мосли, уже работавшего над аранжировками для мюзикла We Will Rock You (замечу, с Мораном никто сотрудничать не желал). Мосли договорился с Пражским филармоническим оркестром, и они записали новое, полноценное сопровождение ко всем трекам альбома (партию Джона Дикона оставили без изменений). Более того, к новой версии Barcelona присоединились и другие мировые звезды – знаменитый скрипач Дэвид Гэрретт записал партию первой скрипки, Наоко Кикути сыграла в La Japonaise на национальном японском инструменте кото, а сын Роджера Тейлора Руфус (в то время уже влившийся в концертный состав Queen на правах перкуссиониста) записал барабаны для The Golden Boy. Ну и в довершение всего было решено переработать обложку – новый вариант конверта пластинки нарисовала супруга Джима Бича, одним словом, получился настоящий семейный подряд.
Но вернемся в 80‑е – в октябре 1988 года Фредди выступает вместе с Монсеррат на гала‑концерте в Барселоне, посвященном победе города в выборе столицы Олимпийских игр. К сожалению, ввиду определенных технических ограничений, выступать вживую было невозможно – попросту не было времени на саундтрек: было решено пустить фонограмму. Но произошла отвратительная накладка – техники пустили запись на неверной скорости, что скомкало выступление и вызвало невероятную досаду и даже ярость Меркьюри.
На другом совместном выступлении Меркьюри и Кабалье – в клубе «Ку» – также пришлось использовать фонограмму, все по тем же причинам: технически затащить в клуб оркестр было нельзя. Правда, выходы Фредди в «неживом» формате породили массу слухов: вплоть до того, что Барбара Валентин впоследствии сообщила Рику Скаю, что обнаружила на лице и теле Фредди саркому Капоши – первый признак того, что человек ВИЧ‑инфицирован. Мол, и под фонограмму Фредди и Монсеррат выступали из‑за того, что Меркьюри потерял голос.
Но, увы, это не совсем так: та же саркома Капоши выглядит как страшная незаживающая язва – и спрятать ее на лице под гримом попросту невозможно. Что касается голоса Фредди – да, он часто страдал от ларингита, да и организм с вирусом внутри – это бомба с часовым механизмом, но главной причиной запуска фонограммы все‑таки была сценическая неподготовленность обеих площадок.
Тем не менее Фредди слабеет – и понятно, что выдержать полноценный тур он вряд ли сможет. Но новый материал у группы имеется – так что музыканты принимают решение отправиться в студию и начать работу над новым альбомом.
Роджер Тейлор был не только барабанщиком, но и автором многих хитов группы
Жизнь как чудо
В январе 1988 года группа начинает работу над очередной пластинкой. Было понятно, что никакого тура в поддержку выхода альбома не будет, потому, чтобы никого не обидеть с точки зрения распределения гонораров, музыканты решают отказаться от персонального авторства песен – отныне и впредь на двух последних студийных пластинках Queen, выпущенных при жизни Меркьюри, будет указано, что слова и музыка всех песен написана Queen. Хотя, конечно, поклонники понимали (а музыканты особо и не скрывали), от кого исходила основная идея той или иной песни. Но формально группа окончательно и бесповоротно превращалась в единый творческий организм – теперь это было еще и подкреплено подтверждением в выходных данных альбома.
В качестве продюсера Queen выбирают нового человека – меняется масштаб работы, меняется сама структура взаимодействия, и они хотят попробовать посотрудничать с человеком, который, по их мнению, сможет внести некоторые новые идеи в кажущийся стабильным принцип совместной деятельности. Таким человеком стал Дэвид Ричардс.
Ричардс был не чужим человеком в компании Queen – он уже работал с Роджером над его сольником Strange Frontier, и впечатления от совместной работы остались самые что ни на есть приятные. Так что после того, как Тейлор предложил остальным кандидатуру Ричардса, ни у кого не возникло ни малейших возражений. Ричардс был в курсе всего происходящего, но предложил музыкантам начать работу над записью с… совместной игры. Группа собирается в студии и три недели просто играет вместе – вживую, отыгрывая и старый, и новый материал, словно репетирует грядущие концертные выступления, хотя каждый понимает, что сбыться этому не суждено.
«Конечно, мы пытались что‑то придумать, – вспоминал Роджер Тейлор. – Например, мы хотели сделать видеопрезентацию альбома, сыграть один «живой» концерт в специальной студии: мы даже придумали, что она должна называться Miracle Pavillion – мы так просто не могли отказаться от идеи концертов».
Но – увы! – Фредди уже был слишком слаб для того, чтобы отправляться в полноценный тур, да и, по большому счету, оставались риски того, что он и не сможет выдержать полноценный концерт: а ограничиваться, например, получасовым выступлением извечные перфекционисты Queen не хотели. Поэтому – все силы были брошены на студийную работу, а концертный драйв решено было выплеснуть в видеоклипах.
Джон вспоминал: «Изначально мы планировали назвать альбом Invisible Man, но потом появилась песня The Miracle – и сразу стало ясно, как должна называться пластинка». И, действительно, музыкальный материал для нового альбома был потрясающим: были здесь и отличные рок‑номера, и милые фанковые вещи, и яростные боевики. Упор был сделан на видеоклипы: каждый из них был не похож на предыдущий – верные друзья Руди Долезал и Ханнес Россахер расстарались. Особенно ярким оказался клип на песню Breakthrough – для нее группа залезла на поезд, названный The Miracle Express – музыканты играли на открытой платформе, прицепленной к паровозу, несущемуся с невероятной скоростью (и прошибающему в конце стену из бутафорских кирпичей – один из множества оммажей Pink Floyd, которые скользят в творчестве поздних Queen). В клипе на песню Invisible Man (ее идею принес Тейлор, он же придумал вставить в текст песни имена всех четырех музыкантов) использовалась компьютерная графика – и даже сегодня она смотрится вполне презентабельно, отражая эстетику 8‑битных видеоигр того времени.
Видео на рок‑зонг I Want It All (совместное творение Меркьюри и Мэя, составленное из двух их сольных наработок) представляло собою фактически концертное исполнение песни в огромном ангаре. Фредди, отрастивший аккуратную бородку, выглядел не особо изможденно – он, конечно, сильно похудел, но при этом был все так же бодр, спортивен и подвижен и даже сам выполнял трюки в Breakthrough, не забывая весело дурачиться с Роджером и Дебби Лэнг (которая тоже появилась в этом «паровозном!» клипе, с подачи сами понимаете, кого). Но самым знаковым оказался клип (и песня) Scandal – на волне нарастающих слухов о состоянии здоровья Фредди эта вещь была просто знаковой: независимость от журналистского мнения, умение не обращать внимание на раздуваемые желтой прессой скандалы – все эти вещи уживались в стойком характере Фредди, который при этом усиленно боролся со смертельным недугом.
Но самым необычным клипом стал видеоряд на заглавную песню альбома – для этого видео были отобраны четыре мальчика, похожие на участников Queen в детстве, и они изображали группу в разные периоды ее карьеры. В финале взрослые участники Queen появлялись в кадре вместе со своими «юными копиями», и все участники съемочного процесса вспоминают, как быстро Фредди подружился со всеми детьми и с каким восхищением смотрел на «маленького себя», идеально копирующего все сценические движения Меркьюри.
Необычно выглядела и обложка альбома – для ее создания тоже применили компьютерную графику – в результате с пластинки на нас смотрело странное существо, составленное из четырех лиц музыкантов. Вспоминает художник и дизайнер Ричард Грей: «С краю должен был быть Брайан Мэй – прежде всего из‑за прически, равно как с другого конца должен был находиться тоже кудрявый Джон Дикон, а вот Роджера с его светлыми волосами и голубыми глазами нужно было «спрятать» куда‑то в середину. По‑моему, получилось необычно – никто тогда не делал таких обложек».
Выход альбома сопровождался многочисленными интервью: каждый из музыкантов высказывался по двум вопросам: почему они отказались от персонального авторства и почему не будет мирового турне? Версии звучали необычайно стройно – единый хор четверки Queen был дружным и слаженным. Мэй был метафоричен: «Мы хотели создать альбом в «демократическом» духе, где все в равной степени участвовали в создании песен. Нам удалось добиться подлинного чувства единой команды безо всякого соперничества. Вот почему The Miracle стал куда интереснее, чем A Kind Of Magic. Джон Дикон был куда более конкретен: «В самом начале нашей карьеры почти все песни писали Брайан и Фредди, а мы с Роджером долгое время этим не занимались. Но появление моих хитов и великолепных композиций Роджера в какой‑то степени уравняло нас всех и позволило сочинять новые песни. И это приносит свои плоды, потому что я не хочу всю жизнь быть просто бас‑гитаристом и не получаю полного удовольствия от одной лишь игры на инструменте. В альбоме я внес свой вклад в общее дело и считаю, что это – важная часть того, что я могу и умею».
Но всех, естественно, интересовала точка зрения Фредди. Тот был шутлив и лаконичен: «Понимаете, довольно нелепо, когда 40‑летний мужчина бегает по сцене в балетных трико. Признаться честно, я немного устал от слепящих прожекторов и спецэффектов и хотел бы сейчас сосредоточиться на сочинении и записи музыки. Что касается отношений внутри группы, то, поверьте, – сейчас мы ближе друг к другу, чем когда либо, чем во время даже наших самых насыщенных туров».
Но мы понимаем, что стояло за этими яркими и оптимистичными словами: страшную правду становилось все сложнее скрывать – жизнь Фредди отсчитывалась уже не годами, а месяцами и неделями…
Начало конца
15 февраля 1990 года в Лондоне вручали премии Британской индустрии грамзаписи – Queen получали награду за выдающийся вклад в музыку. Журналисты ждали сенсации: впервые за долгое время все четверо участников группы должны были появиться вместе на публике. При этом группа решила совместить два события – помимо празднования получения награды было решено отметить и двадцатилетие совместной деятельности.
Фредди вышел из своего «роллс‑ройса» одетый в ярко‑голубой шелковый костюм – и собравшиеся ахнули: от прежнего мускулистого красавца не осталось и следа. Фредди был похож на призрак самого себя: одежда висела на нем, осунувшееся лицо было покрыто толстым слоем грима. Тем не менее Меркьюри был весел, много шутил. Бодрой походкой он вышел на сцену, принял награду и с неизменной улыбкой помахал всем собравшимся.
На вечеринке в ресторане «Гручо» Меркьюри снова был в центре внимания: Queen представили собственную версию игры «Монополия», оформленную в стилистике A Kind Of Magic. Фирма Hasbro, выпустившая ограниченный тираж игры, оформила ее в стилистике A Kind Of Magic и снабдила соответствующими фигурками музыкантов (по предзаказам игра разлетелась в считаные часы), Собравшиеся журналисты и приглашенные гости ждали, что группа исполнит несколько вещей вживую, но ожидания были напрасны – музыканты активно фотографировались и даже разрезали праздничный торт (он тоже был оформлен в виде игрового поля «Монополии»), но так и не сыграли ни одной ноты.
Наибольший фурор произвела Дебби Лэнг, щеголявшая в шикарном бриллиантовом колье, которое ей накануне подарил Роджер. Сами же музыканты держались достаточно скромно (Джон едва промолвил пару фраз), но приветливо. Никто и не думал, что эта вечеринка станет последним совместным публичным появлением всей четверки…
Все, включая в первую очередь журналистов, отметили невероятную бледность Меркьюри. Его волосы сильно поредели, он явно похудел: шелковый костюм сидел на нем несколько мешковато – но извечная пластика, легкость движений и обаяние было по‑прежнему при нем. Каждому из гостей вечеринки он уделил должное внимание, пококетничал с женщинами, подурачился с фотографами, пообщался с многочисленными друзьями, которые прибыли на вечеринку – тут были Лайза Минелли, Джордж Майкл, Род Стюарт и многие другие представители шоу‑бизнеса. О роковой болезни никто не говорил, а Фредди всем своим видом давал понять, что у него все в порядке, и никакие слухи не поддерживал. При этом он был чрезвычайно скромен – старался не находиться в центре внимания, пил шампанское, острил и выглядел одним из радушных хозяев праздника.
Отпраздновав юбилей, группа продолжила запись нового альбома. Кроме того, Брайан и Роджер, помимо работы в Queen, продолжили активную сольную работу: Брайан обустроил у себя дома студию, где работал над музыкой к спектаклю «Макбет» для театра «Рэд энд голд». Мэй пошел на авторский эксперимент – при создании музыки для «Макбета» он практически не использовал гитару. «Я опасался, что музыка может не вписаться в постановку, что зрители решат, что рок не может сочетаться с пьесой Шекспира. А потом я подумал – а почему? Ведь что Шекспир, что Queen – делали одно и то же: устанавливали контакт со зрителем!». Премьера спектакля прошла с успехом, но в зале, помимо прожженных театралов было полно фанатов Мэя. И неизвестно еще, кого было больше.
«Я рад, – прокомментировал премьеру Брайан. – Возможно, теперь многие любители театра станут относиться к рок‑музыке как к полноценному виду искусства, а не как к одноразовому развлечению. Мне бы, во всяком случае, хотелось в это верить».
Роджер тоже не сидел на месте – у The Cross вышел новый альбом под названием Mad, Bad And Dangerous To Know («Безумный, безнравственный и опасный для знакомства»). Типично британское название – в название альбома была вынесена характеристика, которую в XIX веке дали эксцентричному лорду Байрону. Альбом продавался не слишком хорошо.
Намечалось юбилейное переиздание всех альбомов на CD, каждая из пластинок снабжается бонус‑треками. Кроме того, готовится к изданию вторая подборка хитов, фотографий и видеоклипов – Greatest Hits, Greatest Pics и Greatest Flix, снабженные цифрой 2.
Но прежде чем выпускать очередной сборник, нужно сделать еще один полноценный альбом. Фредди и остальные прекрасно понимают: возможно, этой пластинке суждено стать последней прижизненной работой Меркьюри. А уходить зороастриец может исключительно на высшей точке. Никаких полумер ему не надо – и он начинает работать уже не для себя и даже не для слушателей и зрителей.
Он работает для Вечности.
Innuendo
Innuendo оказался для поклонников весьма неожиданным подарком. Queen вернулись к эклектичной стилистике, при этом альбом был просто переполнен потенциальными хитами – и, соответственно, раскладывался на синглы. Снова было принято решение отойти от персонального авторства каждой песни и подписывать треки авторством всей группы – но на Innuendo куда больше, чем на The Miracle, видна авторская индивидуальность каждого из треков: для этой пластинки музыканты Queen сочинили, может быть, свои лучшие вещи.
Название альбома (innuendo – «косвенный намек») придумал Фредди, играя в скрэббл, он сложил это не самое распространенное слово, и заявил, что неплохо было бы его где‑нибудь использовать. Сперва так решили назвать новую песню, основную заготовку для которой принес Роджер. Ее начали делать втроем в ходе джема – подключившиеся к Тейлору Мэй и Дикон придумали основную аранжировку. Однако все переменилось, когда в студию пришел Фредди. «Здесь нужен промежуточный фрагмент!» – заявил Меркьюри и прямо на глазах у собравшихся набросал легкую мелодию в испанском стиле. После этого Фредди и Роджер принялись за слова – тут‑то и пригодилось давешнее слово «innuendo ».
Фредди захотелось внести в запись трека некую «свежую струю» – пригласить кого‑то из друзей группы сыграть придуманный им фламенко‑кусок, и тут как нельзя кстати пришелся Стив Хау, легендарный гитарист группы Yes. Стив и Фредди приятельствовали еще с 70‑х, когда Yes записывались в Townhouse Studio. Именно Yes стали одними из первых сторонних клиентов Mountain, когда ее приобрели Queen – в Швейцарии был записан альбом Going For The One, а чуть позже инженер Майк Стоун работал над дебютным альбомом супергруппы Asia, в которой также играл Стив.
По счастливой случайности Хау оказался в Монтре: он заехал в гости к своему старому приятелю Мартину Глоувсу. Мартин продолжал работать на Mountain, отвечая за техническое обеспечение студии. За ужином он рассказал Стиву о том, что Queen сейчас в студии и пишут новый альбом. Хау позвонил Фредди – просто чтобы поздороваться, а в ответ услышал: «А ну‑ка, бросай все и немедленно приезжай к нам».
Вспоминает Стив Хау: «Я зашел в студию, а там уже сидели Фредди, Брайан и Роджер. И Фредди спросил: «Хочешь послушать наш новый альбом?». Кто бы отказался от такого? Они стали заводить мне новые вещи, но Innuendo приберегли напоследок. И как только я услышал эту песню – я был покорен».
Фредди предложил Стиву сыграть в качестве приглашенного гитариста на записи песни. «Это будет заглавный трек, и нам тут нужна такая безумная испанская гитара», – объяснил Меркьюри. Хау начал что‑то подбирать прямо в студии, но после нескольких часов проб и ошибок, попросил у группы немного времени на репетицию. «Нужно было очень четко запомнить гармонию песни – и потом на аккорды нанизать всю структуру соло, которое я хотел сыграть», – вспоминал Хау.
К вечеру «испанский фрагмент» был записан, музыканты прервались на ужин, а после ужина вернулись в студию и прослушали сделанную несколько часов назад запись. Фредди вынес вердикт: «Это ровно то, что нам надо. Отлично!».
Другими песнями пластинки, о которых нельзя не упомянуть, стала совместная работа Фредди и Брайана Bijou и милая зарисовка Delilah, которую Фредди посвятил своей любимой кошке.
Естественно, о любви Меркьюри к этим пушистым существам не обходится ни одна книга о Фредди: истории о том, какую роль играли кошки в его жизни, обожает рассказывать каждый биограф – да что там, каждый знакомый Меркьюри. Фредди действительно был завзятым кошатником и аквариумистом – рыбки (в первую очередь японские карпы кои, которых Фредди привез после одних из гастролей в Стране восходящего солнца) и кошки были его главной страстью. Кошкам позволялось практически все: они могли лежать где угодно, бродить где угодно, – особенно много беспокойства они доставляли повару Джо Фанелли: то и дело очередная хвостатая бестия норовила стащить что‑нибудь с кухни или залезть в тарелку с уже готовой едой.
Количество кошек в доме постоянно менялось – порой их число доходило до девяти. Фредди чрезвычайно заботился о своих любимцах – покупал им на гастролях разные кошачьи игрушки и даже отмечал дни рождения. В последние годы жизни рядом с ним были Лили, Мико, Ромео, Далила (Делайла, та самая, воспетая в песне!), Оскар и Голиаф. Любимцами музыканта были рыжий красавец Оскар и неутомимая проказница Далила, которая, как явствует из песни, однажды надула прямиком на дорогую мебел