Много героев Великой Отечественной Войны остались неизвестны, но мы всегда должны помнить тех, кто приближал эту победу. Тысячи устюжан сражались на фронтах, трудились в тылу. Среди них наш земляк Пахомов Григорий Фёдорович.
Прибыв в марте 1942 года на фронт, 46- летний солдат Григорий Фёдорович Пахомов сразу же показал себя в боях опытным, закалённым бойцом. Он отличался высокой дисциплинированностью, знанием службы и военного дела.
Уже после первого сражения его назначили помощником командира подразделения бронебойщиков.
Везучий? Нет, дело не в везении. Все свои боевые качества Пахомов приберёг до тяжелой годины Родины со времён первой мировой и гражданской войн. Ещё в 1915-1916 годах ему пришлось иметь дело с немецкими захватчиками. Он громил их в Виленской губернии. Громил неплохо, о чём говорят два Георгиевских креста – III и IV степени, полученные солдатом за храбрость и стойкость. Но не только кресты он вынес из тех боёв. Хлебнув немецких газов, солдат затаил в сердце ненависть ко всему мерзкому, бесчеловечному, что несёт с собой война. Потому-то и ладилось у Григория Фёдоровича военное дело, потому-то так яростно бил он фашистов, сводя с ними счёты за прежние и новые беды. Вот несколько страничек длинного боевого пути солдата.
Пехотное подразделение наступало на вражеские позиции. Бронебойщики, среди которых был Пахомов, продвигались вперёд в боевых порядках пехоты. Внезапно справа из дота ударил немецкий пулемёт. Он бил беспрерывно, вспахивая землю пулями и не давая нашим солдатам подняться на ноги. Пахомов приказал всем трём расчётам бронебойщиков открыть огонь по дзоту. Однако первый залп был неудачным. Тогда он подполз к одному из ружей.
Бронебойщик быстро уступил ему ружьё и стал смотреть, как сержант Пахомов, плотно сжав губы, сощурив глаза и играя желваками, целится в черную огнедышащую амбразуру.
- Здорово! – вырвалось у солдата, когда немецкий пулемёт захлебнулся и пехота пошла вперёд.
Но Пахомов уже не расставался с бронебойным ружьём. В этом бою он «накрыл» еще несколько пулемётных точек противника. Так появилась на груди смелого солдата медаль «За отвагу».
В жестокой схватке с захватчиками Григорий Фёдорович был ранен в плечо. Рана зажила, но действовать «бронебойкой» он уже не мог, поэтому его назначили связным. И тут отважный солдат проявил образцовое мужество и находчивость.
В одном из наступательных боёв Пахомову было приказано проникнуть на занятую врагом высоту и разведать обстановку. Прибыв на место, он увидел, что к этой же высоте подобралась группа бойцов другого подразделения и атаковала противника. Завязался не равный бой. Немцы стали теснить атакующих, прижимая к земле ураганным огнём. Пахомов размышлял не долго. Подойдя с другой стороны, он ударил по врагу из автомата. Не подозревая, что они имеют дело лишь с одним солдатом, немцы в панике отступили. А связному оставалось лишь доложить командиру, что путь на высоту свободен.
Так дрался наш земляк Григорий Фёдорович Пахомов, мстя врагу за лишения и муки советского народа. Его ратные подвиги были по достоинству оценены. Орден Отечественной войны II степени и орден Славы III степени – вот награды украсившие грудь солдата вслед за медалью.
20 марта 1944 года ему была оказана высокая честь – сержант Пахомов стал знаменосцем части. Части, которая со славой прошла огненный путь от берегов Балтики, заслужила четыре благодарности Главнокомандующего и награждена орденами Красного Знамени и Суворова.
Год и четыре месяца находился Григорий Фёдорович впереди победоносно наступающих бойцов, охраняя святыню воинской чести.
Передо мной пожелтевшая от времени вырезка из фронтовой газеты, бережно хранимая старым солдатом. Это заметка о расставании доблестного знаменосца с боевыми друзьями, со знаменем. «Строй застыл. Тишина. На середину поля, сопровождаемый ассистентами выходит знаменосец, могучего роста человек. Он высоко поднял древко, и полотнище, развеваемое ветром, ярко горит на солнце».
И дальше: «Командир читает приказ о том, что в связи с демобилизацией сержанта Пахомова знаменосцем назначается старший сержант Михаил Шаронов». Молодой, но уже отлично зарекомендовавший себя в боях воин принял из рук старого солдата священную реликвию части.
Какова же дальнейшая судьба мужественного знаменосца?
После демобилизации Григорий Фёдорович Пахомов вернулся на свою родину – в деревню Деревенька Теплогорского сельсовета. Вернулся, чтобы приобщиться к мирному труду и вместе со всем народом преодолевать разруху. Имея за плечами такую жизнь и три войны, трудно говорить о здоровье. Находясь на пенсии, он не забывал свой родной колхоз и выполнял посильную работу.
А по праздникам воин-ветеран обязательно прикреплял к пиджаку все свои боевые награды. Не для хвастовства, нет. Пусть, мол, люди помнят, как дрались за эту мирную жизнь, и пусть берегут они её свято, беззаветно.
Григорий Фёдорович Пахомов похоронен на Теплогорском кладбище. 9 мая 2005 года на его могилу будут возложены цветы.
Заметка, опубликованная более 40 лет назад – 18 апреля 1965 года газетой «Советская Мысль»
Б. Грабовский
8 августа 2003 года
Дети тянуться к Югу
Четырёх дочерей Вольхиных раскидала судьба по России-матушке, но есть место на земле, куда все дети со своими семьями неизменно возвращаются всю жизнь. Манит река Юг с её песчаными берегами, туда, где самое вкусное молоко и рассыпчатая картошка в большом семейном чугунке.
Давно дети Степана Семёновича и Лидии Дмитриевны встали на ноги, и уже сами стараются делать всё, чтобы не иссякла любовь к родной земле у их детей и внуков.
56 лет прожили вместе супруги Вольхины. Из них 30 лет проработала Лидия Дмитриевна в школе.
Степан Семёнович был заведующим избой-читальней, председателем колхоза «Боец», налоговым инспектором, начальником отделения почты.
- За восемь лет родилось пять детей. Один за другим пошли в школу, - вспоминает Лидия Дмитриевна. – Время было тяжёлое, послевоенное. Чтобы прокормить семью держали корову, овец, кур. Строили дом в Теплогорье, а пока жили в школе. Работа для нас всегда была на первом месте. Помню, сыну было одиннадцать месяцев, и я ещё кормила его грудью, но даже подумать не смогла отказаться от курсов переподготовки.
В большом доме Вольхиных чисто и уютно. Пахнет свежим сеном и парным молоком. Много интересного и трагического было в жизни хозяина этого гостеприимного дома.
До сей поры режет по сердцу слово «пленник» Степана Семёновича, всю войну пробывшего в плену у немцев. Он до настоящего времени хорошо помнит лица людей, фамилии и даты.
22 июня 1941 года всех курсантов Тамбовского военного училища собрали на плацу и объявили об отправке на Западный фронт. 30 августа под Ельней безусые курсанты приняли первый бой. С самого начала всё как-то не сложилось. Эшелон с боеприпасами немцы разбомбили. Командир батальона старший лейтенант Баханов застрелился.
- В свой первый бой я шел с наганом, но без патронов, винтовки были тоже не у всех. Раздали по пять патронов, и не всем хватило, с кулаками и криками «ура» пошли на откормленных, хорошо вооруженных немцев, - с горечью вспоминает о тех далёких годах Степан Семёнович. – От восьмой роты осталось пять человек, а от подразделения чуть более пятидесяти.
Помня о приказе «Ни шагу назад», увёл молодой командир своих бойцов левее села в болото. Немцы тем временем окопались и заняли оборону, а наши напрасно ждали боеприпасов и подкрепления. Ранним утром связной никак не мог наладить связь с полком, а немцы сначала накрыли миномётным массированным огнём, а затем взяли в кольцо. Так и попал Степан Семёнович Вольхин в плен.
Допрашивал его немецкий офицер, бывший русский эмигрант. От него Степан и узнал о разгромленном эшелоне с боеприпасами. Немецкий офицер поинтересовался, умею ли я хорошо и правильно писать, и выбрали нас 40 человек из батальона и на другой день отправили в лагерь военнопленных под Смоленск. Сюда же привели командира полка майора Колмыкова и начальника штаба Будченко. В Смоленске Степан Семёнович пробыл недолго, вскоре их перевезли в Замостье, недалеко от польской границы. Здесь собирали военнопленных высшего офицерского состава.
Начальником лагеря был бывший эмигрант, который всё время любил повторять: «Не надо крематория сами сдохнут». Из восьми тысяч за зиму шесть не встретили весну, а две тысячи оставшихся в живых отправили в Германию.
- С наступлением холодов мы стали мерзнуть. В конюшне размещалось по 500 человек. Ночью со всех сторон раздавался треск, так мы соскребали с себя дощечками вшей. Трупы и продукты возили на одной телеге, - вспоминает ветеран.
Весной 1942 года крепкий деревенский парень Степан Вольхин ростом 182 сантиметра, весил 40 килограмм.
Перед отправкой в Германию пленных сначала приводили в порядок. Кормили лучше, дали кое-какую одежду, раз в день давали мучной суп и по 200 грамм хлеба. Степан попал на Нюрнбергский завод, работал на фрезерном станке. И всё же пленные на заводе голодали. Что бы как-то заглушить голод, они ели машинную смазку, и кто-то попадал госпиталь, но в основном умирали в муках.
Степану Семёновичу, считай, повезло. Он попал в военный госпиталь. Это медицинское учреждение принадлежало международному Красному кресту, и лечили там больных Югославские врачи. К русским здесь было особое отношение, так как СССР так и не подписал конвенцию о военнопленных, и поэтому фашисты не упускали случая, чтобы побольнее пнуть «русскую свинью».
В госпитале Степан Семёнович ухаживал за больными генералами. Он вспоминает фамилии генерал-майоров Павлова, Зайцева, Самохина, Зусмоновича. Вскоре пересеклись пути-дорожки с легендарным генералом Карбышевым.
- Генерал был худеньким, но в то же время очень стойким, - вспоминает Степан Семёнович, - Однажды я хотел заправить его кровать, он подошел ко мне и сказал: «Лейтенант, я такой же пленный, как и ты. Не надо этого делать». В госпиталь часто наведывались немцы и обещали сладкую жизнь. И лишь только после войны я узнал о том, что Карбышева в лагере заморозили ледяной водой насмерть…
Почти два года провёл Степан Семёнович в штрафной роте, и лишь в апреле 1945 года освобождение. Сколько после этого пришлось пережить косых взглядов, «как презирали, унижали и следили после войны за побывавшими в плену у немцев». Но не сломался лейтенант. Жил всю жизнь честно и достойно, и о нем хорошо отзываются односельчане, родные и друзья.
Светлана Скворцова
13 августа 2004 года
«Считать меня коммунистом…»
Первый сигнал поступил из редакции, затем последовало приглашение из военкомата, где познакомили с интересным письмом.
Феодосийский военный комиссариат сообщал о том, что при проведении строительных работ в районе города Феодосии были обнаружены останки погибшего воина с личным листком в пенале.
Личный листок представляет собой узенькую полоску, оторванную от разлинованной в клетку тетради. Справа – фамилия, имя, отчество и год рождения воина: Лысцев Георгий Семёнович, 21 года рождения. Слева – домашний адрес отца: Лысцев Семён Алексеевич: Усть-Алексеевского района, Вологодской области. В самой середине написано завещание: «Если я погибну, считать меня коммунистом».
Молодой воин защищал Родину с высокой думой о партии Ленина, готовясь вступить в её славные ряды.
В каких боях, оборонительных или наступательных, погиб Георгий Лысцев, кто его знает из жителей Еремеева, проживают ли там его родственники. Как найти фотографию погибшего героя Отечественной войны – вот те первые вопросы, которые возникли после ознакомления с полученными материалами.
Первые сведения на пути поисков были неутешительными. Отец Георгия умер, другие родственники уехали из деревни и адрес их неизвестен.
Осталось ждать, что сможет выяснить учительница К.А. Шорохова, работавшая ранее в Еремеевской восьмилетней школе. Супруги Шороховы сообщили, что родственницей Лысцевых является Л.С. Крюкова – директор детского дома №2.
Лидия Степановна подтвердила, что Георгий доводится ей двоюродным братом и обещала оказать посильную помощь.
Наконец мы получили письмо из Феодосии, короткие воспоминания друга детства Георгия и небольшую карточку, где он сфотографирован молоденьким парнишкой.
По свидетельству И.П. Лысцева, они с Георгием уехали из Еремеева в1937 году в г. Северодвинск.
В феврале 1938 года решили побывать на Украине. Расстались друзья внезапно на одной из станций московского метро. Виной тому стали пневматические двери вагона. Георгий в Харьков не поехал, а устроился работать в Москве. Работал на стройке электромонтёром. В армию был призван в 1940 году и кажется, служил в Молдавии. В Еремееве был слух, что Георгий пропал без вести.
И только теперь мы узнали, что погиб он геройской смертью в летом 1942 года. Его останки теперь покоятся в посёлке Приморский около Феодосии.
Устюжане могут по праву гордиться своим земляком, дравшимся с озверелым врагом с думой о Родине, о родной партии.
Краеведы – следопыты школы имени Герцена подготовили к юбилейному году стенд славы. Достойное место отведено здесь материалам о воине – патриоте Лысцеве Георгии Семёновиче
И. Брусенецкий
Руководитель краеведческого
совета школы им. Герцена
Всего себя - народу
Много раз довелось мне имя Гагарского. Я захотела подробнее узнать о человеке, которого люди чтят доброй памятью.
Он умер в марте 1943 года. Мне тогда было всего пять лет. Но в детской памяти сохранилась одна деталь.
В тот день три школьные комнаты (в них жила семья Гагарских) были до отказа заполнены народом. С обнажёнными головами толпились люди у крыльца. Напрасно мы с Розой, дочерью Александра Ивановича, старались тогда протиснуться в переднюю, где стоял гроб с телом её отца. Нам не уступали дорогу. Нас просто не замечали.
Сейчас для меня понятно, почему столько людей пришло тогда проститься с председателем Теплогорского сельсовета. Личное дело на А.И. Гагарского, с которым я познакомилась в Великоустюгском архиве, вырезки из газет, характеристики о его работе председателем колхозов «Выставка», а затем «Культура», бережно сохранённые родными Гагарского, воссоздают образ коммуниста-ленинца, человека большой души.
…Окончив церковно-приходскую школу, Александр, сын крестьянина-бедняка, не имел возможности продолжать учёбу дальше. Постоянная нужда, которую испытывала семья Гагарских, заставила Сашу идти работать. Он до 1911 года трудился на заводах в Челябинске, Красноярске и Иркутске.
В 1918 году Александр Иванович добровольцем вступает в ряды Красной Армии. Годом позже его принимают в партию большевиков. Многое пришлось испытать А. Гагарскому за время службы в рядах Красной Армии. Он участвовал в боях под Пермью, Челябинском и так далее.
После гражданской войны товарищ Гагарский работал агентом ОГПУ, финансовым инспектором в городе Великий Устюг, председателем Насоновского сельсовета. 1934 году по призыву партии Александр Иванович в числе 25-ти тысячников едет в деревню. Колхозники на своём собрании выдвинули А. Гагарского на пост председателя колхоза «Выставка» верхне-Шарденгского сельского Совета.
Принципиальный, честный, убеждённый коммунист, Александр Иванович быстро сплотил вокруг себя актив и вместе с ними развернул массово-политическую работу среди хлеборобов. Каждую неделю проводились читки газет, беседы на интересующие сельчан темы, производственные совещания и многое другое.
Требованный к людям, Гагарский был не менее требователен к себе. Его раньше других видели в поле, на лугах, сенокосах.
Агитационная работа среди полеводов, строгая трудовая дисциплина сделали своё дело. Колхоз быстро пошёл в гору. Если в 1931 году общая сумма дохода хозяйства составила 25712 рублей, то в 1934 году – 58603 рубля.
Обычно к концу марта (и так из года в год) колхоз «Выставка» был готов к началу весеннего сева. Семена был обработаны, сбруя отремонтирована, навоз зола и другие удобрения в полной дозе вывезены на поля.
В 1934 году члены артели «Выставка» получили с каждого гектара урожай озимой ржи по 16 центнеров, ячменя – по 14,овса – по 12, пшеницы – по 22 центнера.
В этом же году на Великоустюгской выставке лён, выращенный полеводами хозяйства, занял первое место
Опытного командира сельскохозяйственного производства Александра Ивановича Гагарского партия отправляет в отстающий колхоз «Культура». И здесь товарищ Гагарский начал свою работу с укрепления трудовой дисциплины. Одновременно с этим Александр Иванович все силы направил на ремонт колхозного инвентаря, очистку полей от камня, на правильное, рациональное использование земельных угодий. Настойчиво боролся с расхитителями колхозной собственности, лодырями. Скоро сельхозартель «Культура» из отстающих вышла в передовые. Здесь стали получать богатые урожаи зерновых, технических и других культур. Увеличился и трудодень хлеборобов.
Но тяжёлый недуг вывел из строя Александра Ивановича. В марте 1943 года он скончался. И хотя сейчас нет среди нас А.И. Гагарского, память о нём живёт. Живёт потому, что Александр Иванович заслужил её своим честным, бескорыстным служением народу.
Заведующая Теплогорским клубом М. Зорина
21 июня 1967 года. Газета «Советская мысль»
Письма с фронта
Жители деревни Теплогорье Протасовы Мефодий Иванович и Гранислава Афанасьевна прожили трудную жизнь, о которой, рассказывая сейчас, не могут сдержать слёз. Трудились в колхозе за «палочки» - трудодни. Оба – ветераны труда. Воспитали троих прекрасных детей. Оба проводили на Великую Отечественную войну своих отцов, которые не вернулись с фронта.
Когда Мефодию Ивановичу было пятнадцать лет, его отца забрали на войну. Этот тяжелый момент врезался и остался в его памяти до сих пор, плача, рассказывает: «Я был самый старший из детей в нашей семье, поэтому помню, как уходил отец на фронт. В тот раз вместе с ним уходили на войну десять человек. О войне узнали по радио. Всех жителей собрали, выступил председатель. Провожали со слезами на глазах, с надеждой, что кормильцы вернутся.… Играли гармошки, отец сам играл на этом инструменте. Его увезли в Усть-Алексеево – там были раньше районный центр и военкомат. А затем, по-видимому, они шли до Лузы пешком, так как там была железная дорога. Через три – четыре последующих дня каждый раз уходили и уходили отряды из деревень на фронт… Отец не вернулся…
Впоследствии радио сняли, и мы, жители деревень, практически ничего не знали о ходе войны. Лишь скупые информационные сводки в газетах что-то проясняли. Во время войны нас заставляли завешивать окна одеялами, чтобы не дай Бог просвечивал свет. И даже были сторожа следившие за этим».
До сих пор Мефодий Иванович хранит фронтовые письма своего отца. Пожелтевшие конвертики с Финской и Отечественной войн бережно сложены, да одна фотография, вот что осталось от любимого человека. Отец Мефодия Ивановича погиб в 43-м году под Смоленском, о чём в книге памяти этого города имеется запись.
После смерти отца с фронта пришло письмо матери Мефодия Ивановича от друга бойца, а так же от командира части от 8 января 1944 года, который пишет:
«Дорогая Антонина Дмитриевна!
Ваше письмо от 28.12. 43 года я получил сегодня и хочу ответить на ваш вопрос. Тяжело писать такие письма, ну ведь ничего не поделаешь.
Ваш муж Иван Николаевич служил у меня продолжительное время, он был из числа лучших, дисциплинированных, смелых воинов Красной Армии. 17 сентября 1943 года во время жаркого боя он погиб вместе со своим оружием. Погиб так, как погибают гвардейцы. Честь гвардии он ценил высоко и не осрамил её до последнего своего дыхания. Пусть Ваши дети и Вы гордятся таким отцом и мужем, который дрался, не жалея жизни во имя Родины.