Льюис Кэрролл
Алиса в стране Чудес
ТРЕК 01_01_00
Как сложилась сказка про Алису
Мы медленно плыли. Чуть двигалась лодка
По глади зеркальной реки,
А руль наш вертелся то вправо, то влево,
Не слушаясь детской руки.
Гребли непоседы мои как придется,
Мечтая о чем-то другом,
А брызги взлетали, сверкая на солнце
И падали, и скрясь, кругом.
С высокого неба палило нещадно,
Был воздух так зноен и тих…
И вдруг меня спутники просят о сказке,
О сказке волшебной для них.
В такую жару? Не могу! Но не в силах
Противиться трем голоскам,
Я начал рассказывать чудные вещи
И верить в них, кажется, сам.
О девочке, юркнувшей в кроличью норку
И после поведавшей мне,
Про то волшебство, что ее поджидало
В открывшейся взору стране.
И стоило мне приумолкнуть устало:
Закончу, мол, в следующий раз,
Как детская стайка лукаво кричала:
«Вот он наступает сейчас!»
И вновь ручеек пересохший фантазий
Течет полноводной рекой…
Возьми эту книгу, Алиса, и в детство
Волшебную дверцу открой!
ТРЕК 01_01_01
Сквозь кроличью нору
Алисе надоело сидеть на пригорке, рядом с сестрой, и ничего не делать; раза два заглянула она украдкой в книгу, которую читала ее сестра, но там не было ни разговоров, ни картинок. «А какой же толк в книге, – подумала Алиса, – если в ней нет ни картинок, ни разговоров?»
Потом она стала раздумывать (насколько это было возможно, так как в этот невыносимо жаркий день она чувствовала себя сонной и усталой), стоит ли вставать, идти за ромашками и рвать их, чтобы сплести из них венок, или нет? И вдруг в этот момент мимо нее проскакал белый кролик с красными глазками.
В этом не было, конечно, ничего особенного. Не удивилась Алиса даже и тогда, когда кролик пробормотал про себя:
|
|
– Ах, батюшки, я опоздаю!
Думая об этом впоследствии, Алиса не понимала, как могла она не удивиться, услыхав, что кролик заговорил; но в тот момент это не показалось ей странным. Однако, когда кролик вынул из жилетного кармана часы и, взглянув на них, побежал дальше, Алиса вскочила, сообразив, что никогда еще не случалось ей видеть кролика в жилете и с часами. Сгорая от любопытства, она бросилась за ним и успела заметить, как он нырнул в большой лаз, который вел в его норку под живой изгородью.
В ту же минуту Алиса нырнула вслед за ним, даже не подумав о том, как она выберется оттуда.
Кроличья норка шла сначала прямо и была похожа на темную пещеру; дальше эта пещера круто обрывалась и при том так неожиданно, что не успела Алиса опомниться, как полетела куда-то вниз, точно в глубокий колодец.
Он, наверное, был уж очень глубок, или же Алиса падала слишком медленно, но только она вполне успела осмотреться и поразмыслить о том, что будет дальше.
Сначала она поглядела вниз, но там было так темно, что невозможно было ничего разглядеть. Тогда она оглянулась по сторонам колодца; на них было много шкафов с книгами и полок с посудой, а кое-где висели по стенам географические карты и картины. Пролетая мимо одной полки, Алиса схватила стоявшую на ней банку. На банке был приклеен бумажный ярлычок с надписью: «Апельсинный мармелад»; однако, к величайшему огорчению Алисы, банка была пуста. Сначала она хотела бросить ее, но, побоявшись попасть кому-нибудь в голову, ухитрилась поставить ее на другую полку, когда пролетала мимо нее.
|
|
«После такого падения, – думала Алиса, – мне уже не страшно будет упасть с лестницы. И дома меня, наверное, будут считать очень смелой. Мне кажется, что если бы я свалилась с крыши даже самого высокого дома, то это было бы не так странно, как свалиться в такой колодец».
Думая так, Алиса падала все ниже, ниже и ниже.
«Неужели этому не будет конца? – подумала она. – Хотелось бы мне знать, сколько миль успела я пролететь за это время?» – Я, – прибавила она громко, – должно быть, теперь уже недалеко от центра земли. До него… гм… шесть с половиной тысяч километров.
Алиса научилась уже многому во время уроков в своей классной комнате. Положим, теперь было совсем не время выказывать свои познания, да не перед кем было и хвалиться ими, но все-таки не мешало освежить их в памяти и повторить пройденное.
– Да, до центра земли шесть с половиной тысяч километров. Под какой же я теперь широтой и долготой? – Алиса не имела ни малейшего понятия о широте и долготе, но ей нравилось произносить такие серьезные ученые слова.
– А! Может быть, я пролечу через весь земной шар насквозь! – продолжала она. – Как смешно будет увидеть людей, которые ходят головами вниз! Их, кажется, называют анти…патиями. (Тут Алиса немножко запнулась и порадовалась, что у нее нет слушателей; она почувствовала, что этих людей называют не антипатиями, а как-то по-другому). Я спрошу у них, в какую страну я попала. «Скажите, пожалуйста, сударыня, это Новая Зеландия или Австралия?» – спрошу я у какой-нибудь дамы, (Алиса хотела при этом сделать реверанс, но это было ужасно трудно сделать, падая с огромной высоты). – Только она, пожалуй, сочтет меня глупой, ничему не учившейся девочкой! Нет, лучше не спрашивать. Может быть, я это узнаю как-нибудь иначе.
|
|
ТРЕК 01_01_02
Прошло уже много времени, а Алиса все продолжала падать. Делать было нечего, и потому она снова начала говорить.
– Дина будет очень скучать без меня сегодня вечером. (Дина была ее кошка) Надеюсь, ей не забудут дать блюдечко молока за вечерним чаем… Дина, миленькая, как бы мне хотелось, чтобы ты была сейчас здесь, со мной! В воздухе, должно быть, нет мышей, но ты могла бы поймать летучую мышь, а она очень похожа на обыкновенную. – Тут Алисе вдруг захотелось спать, и она несколько раз проговорила сонным голосом: – Едят ли кошки летучих мышек? Пару раз она ошибалась и спросила: – Едят ли летучие мышки кошек или нет? – Впрочем, если некому ответить, то не все ли равно, о чем спрашивать?
Алиса чувствовала, что засыпает, и ей уже приснилось, что она гуляет с Диной и говорить ей: – Скажи мне по правде, Диночка, ела ли ты когда-нибудь летучих мышей? – как вдруг – хлоп! – И Алиса упала на кучу листьев и сухих веток.
Но она ни капельки не ушиблась и тотчас же вскочила. У нее над головой было темно. Прямо перед ней тянулся длинный проход, и видно было, как белый кролик со всех ног бежал по этому проходу. Нельзя было терять ни минуты. Алиса понеслась за ним, как ветер, и услыхала, как он, повернув за угол, воскликнул: «Ах, мои ушки и усики! Как же я опоздал!»
Алиса была совсем близко от него, когда он повернул за угол; она бросилась туда же, но кролик вдруг исчез. И она осталась одна в длинной низкой комнате, освещенной целым рядом ламп, свешивавшихся с потолка.
Вокруг комнаты было множество дверей, но все они были заперты. Алиса попробовала отворить их, но это не удалось ей, и она вернулась обратно.
Вдруг она набрела на столик из толстого стекла и очень обрадовалась, увидав на нем золотой ключик. Ей тотчас же пришло в голову, что им можно отпереть какую-нибудь из дверей. К несчастью, ключ не подошел ни к одной из них; то он был слишком велик, то чересчур мал.
Обходя во второй раз кругом комнаты, Алиса обратила внимание на занавеску, которой не заметила раньше. Приподняв ее, она увидела низенькую дверку, высотой не выше колена. Она попробовала вставить ключ в замочную скважину, и к ее величайшему восторгу он пришелся как раз.
Алиса отворила дверь и вошла в маленькую комнатку. В одной из ее стен, около самого пола был крошечный, величиной с мышиную норку, вход куда-то, откуда лился яркий свет. Алиса встала на колени, посмотрела туда и увидела самый чудный сад, какой только можно себе представить. Ах, как бы хорошо пойти туда и погулять около клумб с яркими цветами и фонтанов! Но в дверцу, ведущую в сад, не могла протиснуться даже голова Алисы. «Да и что толку, если бы она прошла? – подумала Алиса. – Все равно, не прошли бы плечи, а на что годится голова без плеч? Как бы мне хотелось уметь складываться, как подзорная трубка! Может быть, я и сумела бы это сделать, если бы только знала с чего начать».
Столько удивительных вещей случилось в этот день, что Алисе уже начало казаться, что нет ничего невозможного.
ТРЕК 01_01_03
Так как в маленькую дверку никак нельзя было пройти, то нечего было и стоять около нее. Алиса вернулась к столу: на нем, может быть, найдется еще какой-нибудь ключ или, по крайней мере, учебник, в котором будет написано, как человеку сложиться наподобие подзорной трубы. Никакого ключа не было, зато Алиса увидела пузырек, которого – она была вполне уверена в этом – раньше там не стояло. На бумажке, привязанной к пузырьку, было красиво выведено крупными печатными буквами: «Выпей меня».
Ничего не стоило, конечно, написать: «Выпей меня», но Алиса, как девочка умная, не хотела торопиться и поступить необдуманно. «Сначала посмотрю, – подумала она, – не написано ли на пузырьке «яд». Она читала много разных захватывающих историй про детей, которые получали ожоги, которых съедали дикие звери, или с которыми случались всевозможные другие неприятности. А почему? Да только потому, что они поступали необдуманно и забывали, что им говорили папа и мама; например, что о раскаленную кочергу сильно обожжешься, если схватишься за нее, а если порежешь палец ножом, то из пальца пойдет кровь. Но Алиса хорошо помнила все это; помнила она также, что не следует пить из пузырька, на котором написано «яд», потому что от этого очень заболеешь.
На пузырьке не было написано слово «яд», и Алиса решила попробовать то, что было в него налито. А так как содержимое пузырька оказалось очень вкусным и напоминало одновременно вишневый пирог, жареную индейку, печенье, ананас и гренки с маслом, то Алиса выпила все до капли.
………………………………………..
– Как странно! – воскликнула Алиса. – Мне кажется, я складываюсь, как подзорная трубка!
Так оно и было на самом деле. Алиса сделалась совсем крошкой, ростом всего в двадцать пять сантиметров. Лицо ее просияло при мысли, что теперь ей удастся пройти в маленькую дверцу и погулять в чудном саду. Сначала, однако, она постояла немного, чтобы узнать, не станет ли она еще меньше. Это очень смущало ее. «Ведь может случиться, – думала она, – что я буду становиться все меньше и меньше, как свечка. Что же со мной будет тогда?» И она старалась представлять себе, каким бывает пламя свечи, когда свеча догорит и потухнет, но не могла припомнить, чтобы хоть раз видела такое пламя.
Через некоторое время, убедившись, что она уже не становится меньше, Алиса решила тотчас же отправиться в сад; но, подойдя к дверке, вспомнила, что не взяла с собой золотого ключика. А когда она пошла за ним к столу, то увидела, что не может достать до него. Она совершенно ясно видела ключ сквозь стекло и попробовала, было добраться до него, вскарабкавшись по ножке стола, но это не удалось ей, потому что ножка была очень скользкая. Алиса пробовала взбираться по ней несколько раз, но все неудачно. Наконец, совсем выбившись из сил, бедная девочка села на пол и заплакала.
– Ну, полно плакать! Этим ведь не поможешь! – строго сказала она себе через некоторое время. – Советую тебе перестать! Все равно, из этого не выйдет никакого толку!
Алиса часто давала себе очень разумные советы, но довольно редко следовала им. Иногда она давала себе такие строгие выговоры, что слезы наворачивались у нее на глаза; а как-то раз она даже выдрала себя за уши за то, что сплутовала, играя сама с собой в крокет. Это странная девочка очень любила воображать, что в ней живут два человека.
«Но теперь не стоит воображать, что во мне два человека! – думала бедная Алиса. – От меня осталось так мало, что едва-едва хватит и на одну девочку».
Вскоре после этого она увидела маленькую стеклянную коробочку, лежавшую под столом. В ней оказался пирожок, на котором было красиво выложено смородиновыми ягодками: «Съешь меня».
– «Отлично я попробую съесть этот пирожок, – подумала Алиса. – Если я сделаюсь от этого больше, то достану ключ, а если стану меньше, то пролезу под дверь. И, во всяком случае, мне удастся попасть в сад».
Она откусила маленький кусочек и приложила руку к голове, чтобы посмотреть поднимается она или опускается. К ее величайшему удивлению, голова ее не поднялась и не опустилась. Это, положим, бывает всегда, когда ешь пирожок; но Алиса успела так привыкнуть к одним чудесам, что все обыкновенное уже казалось ей странным.
Она опять откусила кусочек пирожка и живо съела его весь.
ТРЕК 01_02_01
Пруд, полный слез
– Господи! Что же это такое? – воскликнула вдруг Алиса. – Я начинаю раздвигаться, как огромная, самая огромная подзорная труба! Прощайте, ноги!
Когда она взглянула вниз, ей показалось, что ноги ее едва видны, до того далеко были они от головы.
– Мои бедные маленькие ножки! Кто же будет теперь надевать на вас чулки и башмаки? Я буду слишком далеко, чтобы о вас заботиться. Устраивайтесь сами, как знаете... Но я должна быть добра к ним, – задумчиво проговорила она, – а то они, пожалуй, не захотят идти туда, куда мне нужно. Что бы мне сделать для них? Да вот что: я буду покупать им новую пару туфелек к каждому Рождеству. – И Алиса стала раздумывать, как устроить это.
«Туфли придется присылать с посыльным, – думала она. – Как смешно будет делать подарки своим собственным ногам! И как странно будет надписывать:
«Милостивой государыне правой ноге Алисы.
На коврик перед камином,
в угол гостиной.
Сердечный привет от Алисы».
– Ах, какие глупости мне приходят в голову!
Тут Алиса стукнулась головой о потолок, так как была теперь ростом под три метра. Вспомнив, что хотела идти в сад, она схватила золотой ключик и побежала к входу.
Но бедная девочка и не подумала о том, что будет не в состоянии пройти в него. Ей удалось лишь, лежа на боку заглянуть в сад одним глазком. При этой новой неудаче Алиса снова села на пол и заплакала.
– Как тебе не стыдно! – через некоторое время воскликнула она. – Такая большая девочка и плачет! Перестань сию же минуту, слышишь?
Но, несмотря, на это она продолжала плакать. Слезы ручьями лились у нее из глаз, и скоро вокруг нее образовался пруд, сантиметров десяти глубиной, и залил собою половину пола в зале.
Вдруг вдали послышались быстрые, легкие шаги – они приближались к Алисе.
Она торопливо вытерла глаза, чтобы посмотреть, кто идет. Это возвращался белый кролик, донельзя расфуфыренный, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и с большим веером в другой. Он шел очень торопливо, бормоча себе под нос:
– Ах, герцогиня, герцогиня! Она страшно рассердиться за то, что я заставил ее дожидаться.
Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к первому встречному. А потому, когда кролик подошел ближе, она проговорила тихим, робким голосом:
– Прошу вас, господин кролик…
Но она не успела договорить. Кролик задрожал всем телом, выронил свои лайковые перчатки и веер и, бросившись со всех ног, скрылся в темноте.
ТРЕК 01_02_02
Алиса подняла упавшие вещи и стала обмахиваться веером, потому что в комнате было очень жарко.
– Боже мой, как все странно сегодня! – сказала она. – А вчера все шло как обычно. Не изменилась ли я сама за ночь? Постараюсь вспомнить. Такой ли я была как всегда, когда встала утром? Мне кажется, как будто я была немножко другой. Кто же я теперь? Вот в чем загадка.
И Алиса стала припоминать всех своих знакомых девочек-ровесниц, чтобы решить, в которую из них она могла бы превратиться.
– Я наверное не Ада, – сказала она. – У нее длинные вьющиеся волосы, а мои совсем не вьются. Я и не Мейбл, потому что я уже выучилась многому, а она не знает почти ничего. К тому же ведь Мейбл и есть Мейбл, а я – я. Господи, как все это странно и непонятно! Посмотрим, знаю ли я теперь то, что знала раньше.… Четырежды пять – двенадцать, четырежды шесть – тринадцать, четырежды семь.… Что же это? Ведь так я никогда не дойду до двадцати! Да и потом ведь таблица умножения – это совсем не важно. Лучше спрошу себя из географии. Лондон – столица Парижа, Париж – столица Рима, Рим… нет, я уверена, что все это не так! Должно быть, я стала Мейбл. Попробую прочитать наизусть какой-нибудь знакомый стишок.
Алиса сложила руки, как делала всегда, отвечая уроки, и начала читать стихи, но голос ее был какой-то хриплый, а слова как будто немножко изменились.
В реке родился крокодил
В реке он подрастал
Зимой и летом полон сил
И голоден бывал.
Трусишка рыбка пестрая
Сама к нему плывет
И меж зубами острыми
Спешит к нему в живот.
– Нет, я и тут что-то напутала! – воскликнула бедная Алиса, и у нее на глазах навернулись слезы. – Должно быть, я стала Мейбл и мне придется жить в тесном неуютном домике и, у меня не будет моих игрушек, и я должна буду учить много, уроков!..
Нет, я решила: если я Мейбл, я останусь здесь, под землей. Если кто-нибудь просунет голову сверху и скажет: «Иди сюда, милочка!» Я только посмотрю наверх и спрошу: «Кто я? Сначала скажите мне это, и если мне понравится быть тем, кем я сделалась, то я пойду наверх. А если нет, то я останусь здесь до тех пор, пока не сделаюсь кем-нибудь другим…» Но как бы мне хотелось, – воскликнула Алиса, и слезы вдруг хлынули у нее из глаз, – как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь поглядел сюда вниз! Мне так наскучило быть здесь совсем одной!
Сказав это, Алиса опустила глаза и к удивлению своему увидела, что надела на руку маленькую перчатку кролика. «Должно быть, я опять стала маленькой», – подумала она и, вскочив, подошла к столу, чтобы измерить свой рост.
Да, она стала гораздо, гораздо ниже – теперь она была всего немногим больше полуметра ростом и с каждой минутой становилась все меньше и меньше. Алиса догадалась, отчего это происходит – оттого, конечно, что она держит веер кролика. Она поспешила бросить его и как раз вовремя, а то от нее не осталось бы ничего.
– Я едва-едва спаслась! – воскликнула Алиса, очень довольная, что все кончилось благополучно. – Ну, теперь в сад!
И она побежала к маленькой дверке. Но дверка была опять заперта, и золотой ключик снова лежал на стеклянном столе.
«Все неудачи и неудачи! – подумала бедная девочка. – Такой маленькой я еще никогда не была. Это очень неприятно, даже отвратительно!»
Думая это, она поскользнулась. Послышался всплеск, полетели брызги, и она очутилась по самую шею в соленой воде. Сначала ей показалось, что она упала в море. «В таком случае, – подумала она, – я могу вернуться домой на пароходе».
ТРЕК 01_02_03
Алиса была на морском берегу только раз в жизни и думала, что все морские берега точь-в-точь такие же. На отмели дети всегда копаются в песке деревянными лопатками, поодаль тянется ряд домов, а возле берега стоят пароходы. Однако Алиса вскоре поняла, что не в море, а в пруд, который образовался из ее слез, когда она была под три метра ростом.
– Как жаль, что я плакала так долго! – сказала Алиса, плавая в слезах и стараясь выбраться из пруда. – Пожалуй, кончится тем что, я утону в моем собственном плаче! Как странно это будет! Впрочем, сегодня все странно!
В это время недалеко от нее послышался плеск, и она поплыла в ту сторону, чтобы посмотреть, кто там. В первую минуту ей пришло в голову, что это морж или бегемот, но она вспомнила, какой стала крошечной, и поняла, что плывет Мышка, которая, должно быть, так же как и она, сама нечаянно упала в пруд.
«Будет ли какой-нибудь толк, если я заговорю с этой мышкой? – подумала Алиса. – Здесь все такое необыкновенное, что, может быть, и она умеет говорить. Во всяком случае, ничего дурного не будет, если я попробую».
– Не знаешь ли ты, Мышка, куда нужно плыть, чтобы выбраться из этого пруда? – спросила она. – Я очень устала плавать, о, Мышка!
(Алиса полагала, что именно так и следует разговаривать с мышами; никогда раньше ей не приходилось этого делать, но она помнила, что в латинской грамматике ее брата было написано так: «именительный падеж – мышка, родительный – нет мышки, дательный – даю мышке, винительный – вижу мышку, творительный – горжусь мышкой, предложный – говорю о мышке, звательный – о, Мышка!»)
Мышка пытливо взглянула на нее и как будто прищурила один глаз, но ничего не ответила.
«Должно быть, она не понимает по-английски, – подумала Алиса. – Может быть это французская Мышка, прибывшая с Вильгельмом Завоевателем».
– Ou est ma chatte? (Где моя киска?) – произнесла она первую фразу из своего французского учебника.
Мышка подпрыгнула и задрожала от страха.
– О, простите меня, пожалуйста! – поспешила сказать Алиса, от души жалея, что так напугала бедную мышку, – я забыла, что вы не любите кошек.
– Не люблю кошек! – пронзительно дрожащим голосом воскликнула Мышка. – А любили бы вы их на моем месте?
– Должно быть, нет, – коротко ответила Алиса. – Пожалуйста, не сердитесь. А мне все-таки очень хотелось бы показать вам нашу кошку, Дину. Вы, я думаю, полюбили бы кошек, если бы увидели ее. Она такая хорошенькая! А как мило мурлычет она, когда сидит возле огня, лижет себе лапки и умывает мордочку. Я очень люблю держать ее на руках, и она молодец: великолепно ловит мышей... – Ах, пожалуйста, простите! – снова воскликнула Алиса, видя, что Мышка до того обиделась и испугалась, что вся шерсть поднялась у нее дыбом.
– Мы не будем больше говорить про нее!
– Мы! – воскликнула Мышка, дрожа до самого кончика хвоста, – как будто я стану говорить про такие вещи! Все наше племя ненавидит кошек – этих мерзких, низких, грубых животных! Не произносите больше при мне этого слова!
– Не буду, – ответила Алиса и, спеша поскорее переменить разговор, спросила:
– Любите ли вы собак?
Так как Мышка не ответила ни слова, то Алиса снова заговорила:
– Около нашего дома живет такая миленькая собачка. Мне очень бы хотелось показать ее вам. Это терьер – вы с такими знакомы? У него хорошенькие, блестящие глазки и длинная кудрявая шерсть. И он приносит палку, если сказать «апорт», и служит, когда хочет, чтобы ему дали пообедать, или просит чего-нибудь вкусного. Это собачка фермера, и он говорит, что она ему так полезна, что он не продаст ее и за сто фунтов. Он говорит, что она отлично убивает крыс, и мы... Ах, Господи, я опять напугала ее! – жалобно воскликнула Алиса, видя, что Мышка торопливо поплыла от нее, так сильно загребая лапами, что волны пошли по пруду, и на нем поднялась буря.
– Милая Мышка! – ласково позвала она ее. – Пожалуйста, вернитесь! Мы не будем больше говорить ни про кошек, ни про собак, если вы не любите их.
Услышав это, Мышка повернула назад и тихонько поплыла. Мордочка ее побледнела («оттого, что она очень рассердилась», подумала Алиса), и она сказала чуть слышно, дрожащим голосом, обращаясь к Алисе:
– Поплывем к берегу. Там я расскажу вам мою историю, и вы поймете, почему я ненавижу кошек и собак.
Да и пора было плыть к берегу: в пруде теснилось теперь множество животных и птиц, случайно попавших туда. Тут были: Утка, Древний Дронт, попугай Лори, Орланчик и многие другие. И Алиса вместе со всеми поплыла к берегу.
ТРЕК 01_03_01
Бестолкотня и длинный рассказ.
Странное общество собралось на берегу: птицы с испачканными в грязи перьями, животные с прилипшей к телу шерстью. Все они вымокли до того, что с них текла вода, и все были мрачны.
Прежде всего, нужно было, конечно, подумать о том, как бы обсушиться. Птицы долго толковали об этом; Алиса тоже принимала участие в разговоре и относилась к ним так по-дружески и запросто, как будто знала их всю жизнь. И это совсем не казалось ей странным. Она довольно долго спорила с Лори, райским попугаем, который под конец нахмурился и сказал: «Я старше тебя и потому знаю больше». Но Алиса не могла согласиться с этим, не имея понятия о том, сколько ему лет. Лори самым решительным образом отказался сообщить свой возраст и на это уже, конечно, нечего было возразить.
– Если вы все сядете и выслушаете меня, – сказала Мышка, которая, по-видимому, пользовалась в этом обществе большим авторитетом, – то вы скоро высохнете.
Все тотчас же сели в кружок, а Мышка устроилась посредине. Алиса тревожно смотрела на нее: она была уверена, что может простудиться, если шкурка ее не скоро высохнет.
Г-м! – важно сказала Мышка. – Уселись? Вы сразу высохнете от моего рассказа, так как не существует более сухой информации. Попрошу вас молчать и сидеть, как можно тише: Итак: Вильгельм Завоеватель имел большую поддержку у римского папы. Папа взял его сторону, и Вильгельм мог предложить свои услуги Англии. Предложение его было принято, так как англичане сильно нуждались в полководцах. Он же привык к завоеваниям и победам. Эдвин и Моркар, графы Мерсии и Нортумберлэнда, объявили себя на стороне Вильгельма, и даже Кэнтерберийский архиепископ Стайдженд, известный патриот, нашел это благоразумным.
– Нашел что? – спросила Утка.
– Нашел это, – сказала Мышь раздраженным голосом. – Вы, конечно, поняли, что значит «это».
– Я отлично понимаю, что значит «это», когда сама что-нибудь нахожу, – заметила Утка. – Это обыкновенно лягушка или гусеница. Но, спрашивается, что нашел архиепископ?
ТРЕК 01_03_02
Мышь оставила без внимания этот вопрос и поспешно продолжала. – Нашел это благоразумным и сам отправился с Эдгаром Аселингом навстречу Вильгельмуу Завоевателю и предложил ему корону. Вильгельм вел себя сначала очень скромно, но дерзость нормандцев... Ну, как вы себя теперь чувствуете, душенька? – прибавила Мышка, неожиданно обращаясь к Алисе.
– Я все такая же мокрая, – грустно ответила Алиса, – я ни крошечки не высохла. Ваша сухая информация не помогает.
– В таком случае,– торжественно проговорил Древний Дронт, вскочив с места,– предлагаю собранию принять более радикальные меры и... отложить заседание.
– Говори понятнее!– прервал его Орланчик, – я не понимаю и половины твоих ученых слов, да думаю, что и сам ты не понимаешь их, – прибавил он и нагнул голову чтобы скрыть улыбку. А некоторые из присутствующих не могли удержаться от смеха, и довольно громко захихикали.
– Я хотел сказать, – обиженно проговорил Древний Дронт,– что мы просохнем быстрее всего, если устроим бестолкотню.
– Что такое «бестолкотня»?– спросила Алиса.
– Чтоб объяснить, что это такое, лучше всего этим заняться. (И так как сами вы, наверное, захотите этим заняться как-нибудь зимою, я вам расскажу, как этим занимался Древний Дронт).
Он выбрал подходящее место и предложил, что бы кто-нибудь дал знак, когда начинать, прокричав «Раз-два-три!», но никто этого не делал и всякий бежал, когда хотел, и останавливался, когда уставал. Прошло с полчаса, и все уже успели высохнуть.
– Довольно! Бестолкотня закончена!– крикнул Древний Дронт.
Все окружили его.
– Кто же победитель?– спрашивали его наперебой.– Кому достался приз?
Древний Дронт, не мог ответить на этот вопрос, не подумав, и долго стоял, приложив коготь ко лбу, а участники бестолкотни смотрели на него молча и ждали.
– Все победители; все получают приз, и каждому он должен быть выдан! – наконец решил Древний Дронт.
– А кто же будет выдавать их?– крикнуло множество голосов.
– Конечно, она,– ответил Древний Дронт, показав на Алису.
– Призы!.. Призы!..– закричали все, бросившись к Алисе.
Она растерялась и, не зная, что делать, опустила руку в карман. К счастью, в нем нашлась коробочка цукатов, не испорченных соленой водой. Она стала раздавать их как призы, и как раз по одной штуке досталось каждому.
– Но ведь она сама должна получить приз,– сказала Мышка.
– Конечно, – согласился Древний Дронт.
– Нет ли у тебя еще чего-нибудь в кармане? – спросил он, обратившись к Алисе.
– Только один наперсток, – грустно ответила она.
– Давай его сюда, – сказал Древний Дронт.
Все окружили Алису, а Древний Дронт торжественно вручил ей наперсток, сказав при этом:
– Просим тебя принять эту изящную вещицу! – и со всех сторон раздались восторженные крики и рукоплескания.
Церемония эта показалась Алисе очень глупой, но все смотрели так серьезно, что она не решилась засмеяться. Не зная, что сказать, она молча поклонилась и взяла наперсток, стараясь тоже смотреть как можно серьезнее.
Затем общество принялось за цукаты, и скоро послышался шум и недовольные крики. Большие птицы жаловались, что совсем не могли разобрать вкус цукатов, а маленькие давились ими, и их приходилось хлопать по спине. Наконец цукаты были съедены. Все снова уселись и попросили мышку рассказать еще что-нибудь.
– Ты обещала рассказать мне свою историю, – сказала Алиса, – и объяснить, почему ты не любишь «к» и «с». – Она не решилась сказать «кошек» и «собак», да и одни начальные буквы произнесла шепотом, чтобы не обидеть и не испугать мышки.
– Моя история очень длинная и грустная, – со вздохом сказала Мышка, обернувшись к Алисе, – но, выслушав ее, не надо меня называть хвастуньей, а помнить только, что я способна на мужество и самопожертвование.
– Ваша история наверно интересна, – ответила Алиса, глядя на хвост мышки, – но все же слово хвастунья очень вам к лицу, и я понять, не могу, почему оно вам не нравится.
01_03_03
Пока мышь говорила, Алиса все время в упор глядела на мышиный хвост, – вот почему рассказ представился ей в следующем виде:
Кошка
однажды
в старом
амбаре
мышь
разыскала
и ей говорит:
«Так жить
не годится,
мы будем
судиться,
увильнуть
и не думай,
пощады
не жди!»
«О, пощади!»
мышь
ответить
успела,
судиться она
совсем
не хотела,
но старая
кошка
шипела,
пыхтела
и кончила
тем, что
вдруг
заявила:
«На этом
суде
я тебя
съем!»
Вы, кажется, не слушаете меня! вдруг строго сказала Мышка, взглянув на Алису. – О чем вы думаете?
– Нет, я слушаю внимательно,– кротко ответила Алиса, – вы дошли до пятого изгиба... если не ошибаюсь.
– Я дошла до так называемого узла...
– Узел на хвостике! – воскликнула Алиса, всегда готовая оказать услугу. – О, дайте мне его развязать!
– Не дам! – сказала Мышь, вставая, чтобы уйти. – Предложения ваши нелепы и оскорбительны!
– Я не хотела вас оскорбить, – взмолилась Алиса, – но вы право слишком обидчивы!
Мышь только проворчала что-то в ответ.
– Вернитесь, пожалуйста, и доскажите свою историю! – крикнула Алиса. Все остальные тоже начали упрашивать Мышку вернуться, но она нетерпеливо покачала головой и прибавила шагу.
– Как жаль, что Мышка ушла! – сказал Лори, когда она пропала из виду.
А старый Краб, воспользовавшись, случаем, сказал младенцу Крабу: – Ах! милый мой! Прими во внимание этот урок и никогда не выходи из терпения!
– Замолчи, папа, – резко ответил младенец Краб, ты сам способен вывести из терпения даже терпеливую устрицу!
– Хорошо, если бы Дина была здесь! – воскликнула Алиса. – Она живо вернула бы ее назад.
– А кто такая Дина, если смею спросить? – сказал Лори.
– Это наша кошка, – горячо проговорила Алиса; она всегда была готова рассказывать про свою любимицу. – Она отлично ловит мышей! А посмотрели бы вы, как она охотится за птицами! Она в одну минуту схватывает и съедает маленькую птичку!
Слова Алисы сильно взволновали общество.
– Мне пора домой! – сказала старая Сорока. – От холодного воздуха у меня может заболеть горло.
А Канарейка дрожащим голосом звала своих птенчиков:
– Скорее, дети! – кричала она. – Вам давно уже пора спать.
Все, ссылаясь на какую-нибудь уважительную причину, улетали или уходили, и через несколько минут Алиса осталась одна.
– Как жаль, что я упомянула о Дине, – грустно проговорила она. – Никто здесь, по-видимому, не любит ее, а между тем другой такой хорошенькой кошки не найдется во всем свете! Ах, моя милочка Дина! Неужели я никогда не увижу тебя?
Тут бедная Алиса снова заплакала: она чувствовала себя такой несчастной и одинокой!
Через некоторое время недалеко от нее послышались шаги. Тогда она обернулась в ту сторону, надеясь, что Мышка передумала и возвращается назад, чтобы досказать свою историю.
ТРЕК 01_04_01
Билл в дымоходной трубе
Но это была не Мышка, а белый кролик. Он тихо шел назад и тревожно осматривался по сторонам, как будто потерял что-то. И Алиса услыхала, как он пробормотал про себя:
– Что-то скажет герцогиня? Ах, вы лапки мои золотые! Ах, мои усики и бедная моя шкурка! Она велит меня казнить; это так же верно, как-то, что хорек – хорек! И где это я мог потерять их?
Алиса сразу же догадалась, что кролик ищет свои лайковые перчатки и веер; чтобы помочь ему, она тоже стала искать их. Но их не было нигде. Все изменилось и стало другим с тех пор, как она упала в пруд. Даже низкая и длинная комната со стеклянным столиком и маленькой дверкой куда-то исчезла.
Увидав Алису, кролик сердито крикнул ей
– Что ты тут делаешь, Мэри-Энн? Беги сию же минуту домой и принеси мне веер и пару перчаток. Живо!
Алиса до того перепугалась, что тотчас же побежала в ту сторону, куда показывал кролик, даже не объяснив ему, что он ошибся.
«Он принял меня за свою горничную! – думала она. – Как он удивится, когда узнает, что это я. Постараюсь принести ему веер и перчатки, если только найду их!»
Только что подумала это Алиса, как увидала хорошенький маленький домик с блестящей медной табличкой на двери, на которой было изящно выгравировано: «Кролик Белый». Алиса вбежала в домик, не постучавшись, и бросилась вверх по лестнице. Она ужасно боялась, что встретится с настоящей Мэри-Энн и та прогонит ее из дому прежде, чем она найдет веер и перчатки.
– Как странно, что мне приходится исполнять поручения кролика! – сказала Алиса. – Пожалуй, потом я и у Дины буду служить на посылках!
И Алиса представила себе, как это будет: «Мисс Алиса, - скажет няня, - идите скорее одеваться; пора идти гулять». – «Я сейчас не могу, няня, – ответила она сама. – Дина велела мне сидеть до ее прихода около вот этой щелочки и сторожить мышку. Дине нужно знать, выходила ли она оттуда». – Только, если Дина вздумает так распоряжаться, – сказала Алиса, – то ее, наверное, не станут держать в доме.
С этими словами Алиса вошла в маленькую чистенькую комнатку; около окна стоял стол, а на нем лежал веер и две – три пары белых лайковых перчаток. Алиса схватила одну пару и веер и уже хотела уходить, как вдруг увидела пузырек, стоявший около зеркала. На нем не было ярлыка с надписью «Выпей это», но Алиса все-таки вынула пробку и приложила пузырек к губам.
«Когда я пью или ем здесь, – подумала она, – всегда случается что-нибудь необыкновенное. Посмотрю, что будет, если я выпью из этого пузырька. Хорошо, если бы я стала немножко побольше; мне уже надоело быть такой крошкой».
Она, действительно, стала больше и гораздо скорее, чем ожидала. Не успела она выпить и половины пузырька, как почувствовала, что голова ее подпирает потолок. Испугавшись, что у нее сломается шея, Алиса поскорее поставила пузырек на место.
– Довольно, – сказала она. – Надеюсь, что я не сделаюсь еще больше. Я и теперь буду не в состоянии выйти из домика. Ах, зачем я выпила так много!
Но этого уже нельзя было поправить. И Алиса все еще не перестала расти. Скоро ей пришлось стать на колени, потом сесть и, наконец, полулежа, упереться локтем в дверь. Однако и после этого она продолжала становиться все больше и больше. В конце концов, она вынуждена была просунуть одну руку в открытое окно, а одну ногу положить на камин.
– Ну, кроме этого, я уже ничего сделать не могу, если стану еще больше, – сказала она; – что-то со мною будет!
ТРЕК 01_04_02
К счастью для Алисы, волшебная бутылочка произвела на нее уже все свое действие, и она, наконец, перестала расти. Но в любом случае она попала в большую беду. Не видя никакой возможности выйти из домика, она почувствовала себя несчастной, чему нельзя удивляться.