это. Я подружилась с одним торговцем из Аммана, который начал учить меня арабскому языку. Это был первый араб, которому я попыталась засвидетельствовать о своей вере. «Как на арабском говорят имя Иисуса?» спросила я его.
«Я-су-а»-ответил он «А как называется вот это?»-спросила я, прикасаясь к двери. «Баб»- ответил мой друг.
Я уже знала, что по-арабски Бог был Аллах. «Я-су-а баб Аллаха-сказала я ему, показывая на небо «Иисус дверь к Богу.» Он вежливо улыбнулся и кивнул головой.
Наше путешествие на восток было спокойным. Мы заходили в различные порты на северном побережье Средиземного моря, а также в один порт на Эгейских островах. Многие названия напоминали о миссионерских путешествиях Павла.
Большую часть времени я проводила, изучая карту Святой Земли, купленную в букинистическом магазине в Дании. Я заметила, что главная дорога из Тель-Авива вилась на восток через горы в Иерусалим. Согласно шкалы на карте, расстояние было примерно восемьдесят километров. Больше всего гор было возле Иерусалима. Мне вспомнились слова псалмопевца: «Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек» (Пс. 124:2).
Наш корабль пришвартовался в Тель-Авиве в четверг после полудня, 18-го октября. Стоя у поручня судна, я впервые увидела Святую Землю вблизи. Гавань подо мной была завалена клетками и тюками, между которыми бегали моряки и носильщики, жестикулируя и крича друг на друга на языке, который я приняла заарабский. Напротив стоял длинный растянутый навес с надписью:
Таможенная и иммиграционная служба. Внизу были надписи на языках, мне незнакомых. Может быть, на арабском и на иврите?
Встав на цыпочки, я взглянула, поверх крыши навеса, на разношерстную толпу, стоявшую на открытом участке песчаной земли. Была ли там мисс Густафссон? Определить было трудно.
Один из матросов помог мне снести багаж с судна под таможенный навес. Моё первое интервью было с офицером службы иммиграции. «Вы из Дании?» сказал он. «Туристка?» Я кивнула.
Он пролистал мой паспорт, затем поставил печать на свободном пространстве. «Я поставил вам туристическую визу действительную шесть месяцев»-объяснил он. В углу печати, я заметила слова маленькими буквами: БЕЗ ПРАВА НА РАБОТУ.
Затем таможенный офицер попросил меня открыть два главных предмета моего багажа чемодан с одеждой и плетёный сундук с постельным бельём и несколькими принадлежностями серебряного фраже и кухонной посуды. Покопавшись немного всундуке, офицер пометил оба места багажа синим мелком и разрешил мне идти.
Через минуту я оказалась на улице, с багажом возле ног. Первое, что бросилось мне в глаза, это был мужчина в разорванной тунике, который лежал у стены навеса Кожа на его ногах была изъедена открытыми ранами. Заметив, что я смотрю на него, он протянул ко мне руку, которая заканчивалась красным, грубым обрубком. Он
монотонно бубнил одно и то же слово: «Бакшиш-бакшиш -бакшиш»
Я не могла не смотреть на раны и обрубок руки. Могла ли это быть проказа? Прямо здесь, на открытом воздухе, без всякой повязки и с роящимися мухами! Я открыла сумку, чтобы достать монету, и поняла, что у меня были только французские деньги.
Не успела я решить, что же делать дальше, как меня обступили оборванные уличные мальчишки, одновременно орущие и жестикулирующие. Один тыкал мне в лицо открыткой; другой держал поднос с безделушками и сувенирами; третий склонился у моих ног, готовый почистить мои туфли. Краем глаза я заметила высокую пожилую женщину, с седыми волосами стального цвета, которая спешила в нашем направлении. «Она похожа на шведку»-подумала я про себя.
«Вы мисс Кристенсен из Дании?»-сказала эта дама по-шведски, умело оттолкнув мальчишек в сторону.
«Да»-ответила я по-датски, «я Лидия Кристенсен. А вы, наверное, мисс Густафссон. Как это любезно с вашей стороны встретить меня!»
«Добро пожаловать на Святую Землю!»-сказала мисс Густафссон, пожимая мою протянутую руку своими костлявыми пальцами. «Как прошло ваше путешествие?» Не подождав моего ответа, она продолжила: «Если мы хотим попасть в Иерусалим сегодня, то нам нельзя терять времени. Подождите здесь с вещами, пока я найду такси.»
Ожидая возвращения мисс Густафссон, я наблюдала за открывающейся передо мной картиной прокажённый, оборванные мальчишки, рой мух, песок с валяющимися то тут, то там пустыми банками и гниющими фруктами. Над всем этим стоял лёгкий и незнакомый запах, от которого меня немного мутило. Самым неподходящим названием для этого было «Святая Земля.»
Скоро Мисс Густафссон вернулась с такси. Последовал длинный разговор на арабском языке между нею и водителем. Я поняла, что они спорили о цене поездки в Иерусалим. Они говорили так, как будто были сердиты. Я подумала, что дело может дойти до драки, но в конце концов, они достигли соглашения. «Может быть, для арабского языка это нормальный разговор?»-задала я вопрос сама себе.
Водитель засунул мои принадлежности в багажник, и мы, отправились в Иерусалим. Мы покидали окрестности Тель-Авивапри наступлении темноты. Опять таки наступление темноты застало меня врасплох, как это было в Марселе. Вот сияло солнце, а через несколько минут всё потемнело.
Я обратила внимание, что как только стемнело, улицы опустели. Даже когда мы проезжали по улицам с домами с обеих сторон, на улице не было никого видно. После Тель-Авива, я не заметила никакого общественного освещения, даже в городах.
Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что все окна защищены деревянными ставнями. Иногда сквозь цели в ставнях пробивались слабые лучи света, но этот слабый свет только усиливал, а не рассеивал, окружающую тьму. Я невольно сравнила это с яркостью и безопасностью любого даже маленького датского городка ночью, и я заскучала по дому.
«Почему на улице никого нет?»-спросила я.
«О, все сидят дома после захода солнца!»-воскликнула мисс Густаффсон. «Ведь могут и напасть и ограбить, или даже убить!» Она засмеялась высоким нервным смешком.
«Разве здесь нет полиции для защиты населения?»-спросила я.
«Полиция есть, по британскому образцу, и весьма надёжная, в колониальном смысле. Но если на вас нападут на улице ночью, они скорее всего сделают вид, что в этом виноваты вы сами, выйдя на улицу в столь неподходящее время! Наследство со времён турецкого владычества.» И снова этот напряжённый смешок!
Дорога начала закручиваться наверх, и я стала различать тёмные очертания гор с обеих сторон. «Мы должно быть начинаем взбираться в Иерусалим»-подумала я. Пульс у меня стал немного учащённее.
Спустя некоторое время мы поехали по дороге, которая, как казалось, всё время, возвращалась назад. «Эти повороты известны как Семь Сестёр » -объяснила мисс Густафсон. «Мы совсем недалеко от Иерусалима.»
С одной стороны был горный массив, а с другой крутая пропасть. Водитель поворачивал всякий раз чуть ли не возле самого края дороги. Каждый раз, когда мы поворачивали, машина гремела и раскачивалась, и шины издавали запах палёной резины. Время от времени мисс Густафссон наклонялась вперёд и заговаривала с водителем. «Швоя-швоя!»- говорила она. «Швоя- швоя!»
Затем она повернулась ко мне и объяснила. «Это самое первое слово, которое вам нужно выучить, если вы едете на такси в этой стране. Оно означает «медленно или осторожно.» Я повторила эту фразу несколько раз про себя, чтобы воспользоваться ей в будущем.
Я устала за этот день и начала дремать. Меня разбудила мисс Густафссон, которая сказала: «Это пригород Иерусалима.» Я сразу же проснулась. «Мы на дороге в Яффу добавила мисс Густафссон. «По ней мы попадём прямо в центр города.»
Воздух был тихий, а небо безоблачное. К этому времени можно было видеть месяц новолуния, который прибавлял немного света к сиянию десятков тысяч звёзд, и очертания домов были видны удивительно ясно.
«Как всё спокойно!»-заметила я. «А дома кажутся такими основательными!»,
«Они действительно прочные»-ответила мисс Густафссон. «Они построены из тёсаного камня. В пределах города разрешается строить только из него.» Она наклонилась вперёд и что-то сказала водителю по-арабски. «Я попросила его поехать немного другим путём»-объяснила она. «Мы поедем в северную часть Старого Города и вдоль западной стены мимо ворот на Яффу. Это будет хорошим знакомством с Иерусалимом.»
Чуть дальше, дорога стала шире. «Площадь Алленбай»- объяснила мисс Густафссон. «Вон та тёмная масса камня прямо перед нами стена Старого Города.»
Я прищурилась, чтобы рассмотреть ряды тёсаного камня, поднимающиеся в виде изломанной линии на фоне ночного неба. Такси сделало вираж вправо, и примерно четыреста метров мы ехали вдоль тёмной стены слева от нас. «Какое странное сочетание тишины и силы»- подумала я. «Начинаешь чувствовать себя почти захватчиком.»
Мисс Густафссон дотронулась к моей руке и показала налево. «Слева от нас Башня Давида»-сказала она. «Там ворота на Яффу. Но, конечно, они закрыты после захода солнца.»
Вскоре после этих ворот такси повернуло направо, переехало через мост и две или три возвышенности. «Это Талбих район, где я живу сказала мисс Густаффсон. Она снова обратилась к водителю по-арабски.
Наконец, мы остановились перед узким прямоугольным зданием. Водитель выставил мой багаж на тротуар, и мисс Густафссон отсчитала немного денег в его руку. Ни снаружи, ни внутри зданияне было ни лучика света, но мисс Густафссон свет и не был нужен Подхватив мой чемодан, она пошла к массивной железной двери, на уровне с тротуаром. Я пошла вслед за ней, обеими руками держа впереди себя плетёный сундук.
Мисс Густафссон вытащила из сумки большой железный ключ и открыла дверь. Пошарив немного в коридоре, она нашла несколько спичек и зажгла керосиновую лампу. Держа лампу в левой руке, она повела меня в гостиную На полу лежал потрёпанный коврик. Мебель была в викторианском стиле, тёмная и пыльная. Воздух был спёртый и отдавал каким-то неопределённым запахом, который напомнил мне комиссионный магазин.
«Моя спальня вон там»-сказала мисс Густафссон, показывая на полуоткрытую дверь на другом конце. «Вам я постелю здесь на диване.»
Она достала две узкие простыни и постелила их поверх дивана. Затем она накрыла их вылинявшим покрывалом из лоскутков. Я ничего не ела и не пила с ланча, и мне очень хотелось пить.
«Можно ли мне выпить стакан воды?»~спросила я.
Мисс Густафссон посмотрела на меня, как будто я попросила что-то совершенно неуместное. «Вода?»-сказала она. «Конечно, нельзя! Вода заражена. Если вы её выпьете, вы заболеете.»
Ну, да ладно. Я так устала, что могла уснуть и невзирая на жажду. «Может быть, открыть окно»-предложила я «Здесь так душно.»
И снова мисс Густафссон бросила на меня такой взгляд своих чёрных глаз, который усиливал значение её слов. «Открыть окно? » - сказала она. «Да ни за что! Вползут змеи!»
По моей спине прошли непроизвольные судороги. «Неужели здесь есть змеи?»
«Конечно! И это ещё не всё!»
В конце каждой ремарки раздавался этот странный, пронзительный смешок. Он начал действовать мне на нервы. Зараженная вода! Змеи, заглядывающие в окна!»-сказала я про себя. «Что же ещё?» Но мне было так неприятно, что я не стала задавать других вопросов.
Как только я вытянулась на диване, мисс Густафссон пошла в свою комнату, взяв с собой лампу Я услышала, как через несколько минут она погасила лампу.
Я лежала в темноте, тщетно стараясь не обращать внимания на блюде на столе в углу комнаты я видела гранат. О, если бы я могла очистить его и сделать один-два глотка сока, то я бы дотянула до утра. Я украдкой встала с дивана и на цыпочках пошла к столу. Когда я протянула руку за гранатом, я зацепила руковом своей ночной рубашки глиняную вазу на ближайшем углу стола. Она упала на каменный пол с резким грохотом и разлетелась на кусочки. Из спальни раздался душераздирающий крик. и через мгновение я заметила очертания мисс Густаффсон в длинной белой ночной рубашке на фоне черного проёма двери спальни.
«Воры!»- закричала она. «Воры! Грабят!»
«Нет, мисс Густафссон»-попыталась я её успокоить, «никто никого не грабит. Я пыталась что-то взять со стола и разбила вазу. Извините!»
«О, это вы!»-сказала она. «Благодарение Богу! Я забыла, что вы здесь.»
Она вернулась в свою комнату, а я продолжила шарить, пока не нашла этот гранат. У меня не было ножа, чтобы разрезать его, но я впилась ногтями в кожуру, и мне удалось разломать его при помощи ногтей и высосать немного кисловатого сока.
Я вернулась на цыпочках к дивану и легла. Хотя я и устала, но я не могла расслабиться. Я думала о мисс Густафссон. Были ли её страхи реальными? Или же это были просто фантазии ума, повреждённого многолетней жизнью в одиночестве в Иерусалиме? Сколько же выдержат мои нервы?
В то же время было совершенно ясно, что условия мисс Густафссон были рассчитаны только на одного человека. Её узкий, набитый соломой диван не мог заменить кровати.
Я начала непроизвольно молиться. «Господи! Если у Тебя есть ещё одно место-то, которое Ты выбрал для меня пожалуйста, приведи меня туда побыстрее!»
Но с чего же я могла даже начать поиски? Кроме мисс Густафссон я не знала ни имён, ни адресов во всём городе. На меня сошло облако тёмных чувств одиночество, тоска по родине, незащищённость всё это соединённое затхлым воздухом гостиной мисс Густафссон.
Наконец, я заснула беспокойным сном. Но во сне я увидела себя, едущей в такси по дороге с сумасшедшими поворотами, преследуемая кричащей фигурой в белом: «Воры! Воры! Воры!»
Иерусалим
Утром я обратила внимание, что мисс Густафссон тщательно кипятила каждую каплю воды, которую мы пили, но кофе, который она подала на завтрак, наконец, облегчил мою жажду. Я намеревалась съехать с её квартиры как можно скорее, но не имела ни малейшего представления, куда. Я вспомнила свою молитву накануне вечером. Действительно ли я верила в то, что Бог быстро покажет мне, где я должна жить?
«Мисс Густафссон»-сказала я, когда мы позавтракали, «Мне нужно рассчитаться с вами за такси и другие вчерашние расходы. Не скажете ли, где я могу получить наличные за туристические чеки?»
«Самое лучшее место банк Барклая»-ответила она. «Он находится на площади Алленбай. Мы проезжали вчера. Мне и самой нужно кое-что сделать там.»
Солнце на безоблачном небе сильно пекло, когда мы отправились в банк. С самого начала я решила узнать как можно больше о том городе, куда Бог привёл меня хотя я всё ещё не знала, что Он здесь приготовил для меня.
«Как сухо и пыльно всё смотрится!»-прокомментировала я.
«У нас не было дождя с апреля месяца»-ответила мисс Густафссон, «но на следующий месяц ожидаются сильные Дожди то, что в Библии называется "первым дождём.»
Примерно в пятидесяти метрах от нас на пустынном участке возле дороги паслось небольшое стадо овец и коз. За ними наблюдал опиравшийся на посох молодой человек в длинной белой тунике От солнца его защищал красно-белый шарф, держащийся на голове при помощи чёрного шнура.
Этот молодой человек выглядел удивительно знакомым. Но я знала, что никогда не видела его раньше. Вдруг у меня захватило дыхание, и я остановилась как вкопанная. Я вспомнила своё видение и мужчин на скале. Шарф на голове молодого человека был пёстрым, а не чисто белым, и шнур был чёрным, а не золотым. Но во всех других деталях, одежда была очень похожа. Мне было тяжело сдержать возбуждение. Это на самом деле была страна, которую Бог показал мне в видении!
«Это традиционное арабское одеянием сказала мисс Густафссон, заметив мой интерес. «Большинство мужчин арабов всё ещё носят одежду в таком стиле, но некоторые начинают носить костюмы по западной моде.»
Мы подошли к широкой дороге с указателем на одном углу-«ПРОСПЕКТ КОРОЛЯ ДЖОРДЖА V.» «Это главная улица, которая идёт с севера на юг через Новый Города сказала мисс Густафссон. Я обратила внимание, что в этом районе большинство людей одеты по европейской моде. В радиусе пятидесяти метров я слышала отрывки разговоров на нескольких европейских языках, а также на одном или двух, которые звучали как восточные.
«Еврейские иммигранты»-объяснила мисс Густафссон. «Их стало больше после войны, и это вызывает гнев арабов. Напряжённость всё время возрастает. Скоро будет взрыв.»
Через десять минут мы попали на площадь Алленбай. При ярком солнечном свете стена Старого города была менее чужой и таинственной, а пространство возле неё было заполнено шумной деятельностью. Но всё равно в ней была некая молчаливая и неизменная сила.
Когда мы вошли в банк, меня начали одолевать сомнения, на какую сумму обменять свои туристические чеки. Мне было так неприятно, что деньги таяли так быстро. Наконец, я обменяла сорок долларов, на которые я смогла приобрести примерно десять палестинских фунтов. Я отдала четыре фунта мисс Густафссон (примерно пятнадцать долларов) за такси и за другие расходы по её путешествию в Тель-Авив и очень поблагодарила её за всё, что она сделала для меня. После этого у меня осталось наличными шесть фунтов (чуть меньше двадцати пяти долларов) и шестьдесят долларов туристических чеков. На сколько же мне этого хватит?
Когда я сделала всё, что было нужно, мисс Густафссон занялась
своим вопросом, У неё были какие-то проблемы с переводом из Швеции. Поджидая её, я вышла на ступеньки банка, чтобы понаблюдать за людьми на улице. Может быть, среди них будет женщина с кувшином на голове...
Почти сразу же я увидела одну женщину на противоположной стороне площади, в тени стены. Она одной рукой поддерживала кувшин на голове Эта самая? Я внимательно осмотрела все детали её одежды и внешности. Конечно, она была одета в том же стиле, но у неё не было шарфа вокруг бёдер. Кроме того, у женщины на скале был более светлый цвет лица, и она была намного моложе. Возбуждение перемешалось с разочарованием. Несомненно, я попала в эту страну, но я ещё не видела той женщины.
«Простите, что заставила вас ждать!» -сказала мисс Густафссон, подойдя ко мне через некоторое время. «Я вернёмся домой другим путём. Мне нужно посетить одну миссионерку в Абу Тор.» Она показала в направлении на юг. «Её зовут Лорна Ратклифф. Мы обе отвечаем за еду на ежемесячном миссионерском собрании.»
Своей размашистой походкой мисс Густафссон направилась прямо с площади Алленбай туда, где дорога на Яффу поворачивала на юг вдоль западной стены Старого Города. Мне приходилось почти бежать, чтобы успевать за ней. Скоро мы очутились в потоке людей и животных, идущих по всей ширине дороги. Ослики и верблюды, ужасно загруженные мешками или плетёными корзинами, безжалостно толкали нас. Мужчины, которые вели их, немилосердно погоняли их палками и грубо кричали, что звучало, как проклятие. Часто можно было видеть мужчин, сгорбившихся от грузов, которые я бы сочла излишне тяжёлыми и для осла.
«Это дорога на рынок в Старый Город » -сказала мисс Густафссон.
В этот момент тюк на проходящем мимо осле так сильно ударил меня в спину, что я чуть не упала. «Видно, принцип "Пропустите
вперёд женщину" не действует в этом районе земного шара» -сказала я.
«О, да!»-фыркнула мисс Густафссон. «Всё как раз наоборот. Видите того мужчину с тростью в руке а позади него женщину с большим узлом на голове? Вот какой порядок в этой стране! Мужчина безмятежно идёт впереди, а женщина следует за ним, неся всё!» «Почему у неё эта чёрная вуаль на лице?»-спросила я. «Потому что она мусульманка»-ответила мисс Густафссон. ^Считается неприличным, если мусульманская женщина показывает своё лицо на людях.»
При дороге стоял мужчина с большим медным кувшином, прикреплённым к спине. Через плечо у него выдавался длинный, изящный носик кувшина. В одной руке мужчина нёс металлическую чашку, а в другой две маленькие медные тарелки. Он постоянно барабанил пальцами по по этим тарелкам. Этот громкий металлический звук рекламировал его присутствие. Одновременно он кричал: «Мойя баридех! Мойя баридех!»
«Холодная вода»-объяснила мисс Густафссон. «Он продаёт питьевую воду.»
В этот момент к мужчине с кувшином подошёл покупатель. Продавец быстро наклонился вперёд и проворно налил в металлическую чашку тонкую струю воды, которую он выталкивал из кувшина движениями своего тела. Затем он дал чашку покупателю и в обмен получил немного металлических монет. Я посмотрела, вытрет ли он чашку для следующего клиента, но этого не случилось. Вообще сама идея продажи воды была для меня совершенно новой. Это придавало дополнительный смысл Христову обещанию дать «воду жизни даром» всем, кто жаждет (см. Откровение 22:17).
Когда мы дошли до ворот на Яффу, большинство людей свернуло в Старый Город. Мы немного подождали, наблюдая, как они устремляются через ворота подобно потокам широкой реки, сдерживаемой узким проливом. Затем мы пошли на юг, минуя справа мелкое озеро коричневой воды. Мисс Густафссон на минуту обернулась назад и показала на южную стену Старого Города. «Это гора Сион»-сказала она, «но, конечно, Сионом часто называется весь город. Это слово берёт своё начало со дней Давида.»
Примерно через полкилометра мы повернули налево и пошли по пыльной дороге, которая вилась по крутому возвышению к кучке домов на верху. «Здесь живёт мисс Ратклифф»-сказала мисс Густафссон, остановившись возле двухэтажного дома с плоской крышей. Она пошла по короткой лестнице и громко постучала по железной двери. Дверь открыла смуглая женщина в длинном, закрытом платье, которое ниспадало свободными складками на её босые ноги. Она обменялась приветствиями на арабском языке с мисс Густафссон и повела нас через широкий вестибюль в комнату, которая была обставлена частично как контора и частично как гостиная.
Из-за деревянного письменного стола поднялась седая женщина маленького роста и поздоровалась с нами. Ей можно было дать лет под шестьдесят. На ней было платье с длинными рукавами из тёмно-серой ткани, которое полностью закрывало её от шеи до щиколоток. Единственным светлым пятном на сером фоне был узкий. накрахмаленный белый воротничок и белые манжеты.
Мисс Густаффсон представила нас друг другу. «Мисс Ратклифф, познакомьтесь с мисс Кристенсен. Она только что приехала из Дании.»
«Из Дании? Что привело вас в Иерусалим из таких далёких краёв?»-голос мисс Ратклифф был мягким, но удивительно глубоким. «Вы миссионерка?»
«Ну. не совсем. Но я верю, что Бог привёл меня в Иерусалим для какой-то цели...» Я подождала, думая о том, прозвучало ли это столь же глупо для мисс Ратклифф, как для меня самой.
«Где вы остановились в гостинице или у друзей?»
«Мисс Густафссон очень любезно предложила мне провести эту ночь у неё на диване, но у меня ещё нет своего жилья.»
Глаза мисс Ратклифф оценивающе посмотрели на меня. «У меня есть пустое подвальное помещение. Не хотите ли взглянуть?»
Как во сне я проследовала за мисс Ратклифф вних по лестнице, ведущей в подвал. Она открыла дверь и провела меня в большую комнату с каменными стенами и полом Я задержалась в двери и быстро осмотрелась вокруг. Для того, чтобы оценить все детали, не нужно было много времени. Стены и пол были совершенно пустыми, но за двумя деревянными дверями угадывалась какая-то кладовка. Вся мебель состояла из четырёх предметов кровати и тумбы слева, и стола и стула справа. В дальнем конце была железная дверь, а слева от двери окно с массивной решёткой, через которую я увидела очертания каменной лестницы.
Когда я осматривала эти детали, меня наполнило тёплое сияние это было точно такое же ощущение, которое было у меня в Корсоре, когда я начала молиться о поездке в Иерусалим. Говорил ли мне Святой Дух: «Горячо!»
Внутреннее тепло странно контрастировало с голыми стенами вокруг меня. Было ли это на самом деле то место, которое Бог приготовил для меня? Я вспомнила свою молитву накануне вечером. Я просила Бога показать мне, куда направиться и быстро. Если это был Божий ответ, то он пришёл гораздо быстрее, чем я ожидала.
Мои мысли прервал голос мисс Ратклифф. «Та железная дверь ведёт во двор. из которого есть лестница на улицу. Так у вас будет
отдельный вход, и вам не нужно будет проходить через дом.»
«Мисс Ратклифф»-ответила я, «всё произошло так неожиданно, что у меня нет слов.»
«Почему бы вам не помолиться немного, прежде, чем вы решитесь?» И она тут же ушла.
Оставшись наедине, я склонилась возле кровати и попросила Бога о ясном ответе. Непроизвольно я представила себе свою гостиную в Корсоре зелёное бархатное кресло, Уилтоновский ковёр, пианино из орехового дерева, тяжёлые парчовые занавеси. Каменный пол, на который опирались мои колени, только усиливал контраст с моей нынешней ситуацией. Что же Бог имел в виду?
Я не могла найти ответ на этот вопрос, но тем не менее, чувствовала внутри себя странное, успокаивающее тепло. Я вспомнила то решение, которое я приняла в гостинице в Марселе. Я больше не буду опираться на свой собственный рассудок в выборе пути. Я просто вложу свою руку в Божию и позволю Ему вести меня шаг за шагом.
«Отче»- сказала я, «если,Ты привёл меня в это место, тогда я довольна этим.» Как только я произнесла эти слова, всё мои внутренние вопросы прекратились. Я знала, что я там, где Бог усмотрел. Я поднялась на ноги и вернулась в гостиную, чтобы принять предложение мисс Ратклифф.
«Великолепно, мисс Кристенсен»-ответила она. «Когда вы хотите переехать?»
Прежде, чем я успела ответить, вмешалась мисс Густафссон. «Она может переехать прямо сегодня. Мы сразу же вернёмся ко мне домой и привезём её вещи. Их у неё немного.»
К четырём часа дня я перебралась в подвал мисс Ратклифф. Несколько моих платьев висели с одной стороны кладовой. На полках с другой стороны разместились мои немногочисленные кухонные принадлежности. Остальную одежду и вещи я положила в дряхлую тумбочку. Жёлтое покрывало приятно смотрелось на фоне чёрного железа кровати. Мой плетёный сундук, теперь пустой, стоял у окна и служил ещё одним предметом мебели.
Кто-то из прежних жильцов оставил в стене ржавый железный гвоздь в стене над кроватью. Там можно было повесить календарь с картиной пастуха, подарок Кристин Сондерби.При наступлении темноты мисс Ратклифф подошла к моей двери с зажжённой керосиновой лампой. «Это вам понадобится»-сказала она. «Когда вы сможете купить свою собственную, тогда и вернёте.» Она поставила лампу на стол и села на стул. «Расскажите мне поподробнее, как вы приехали в Иерусалим»-продолжила она.
Я уселась на плетёный сундук и начала рассказывать ей, как Христос явился мне в Дании и как я в конце концов отказалась от своего учительского места и поехала в Иерусалим. «Даже сейчас»- сказала я в заключение, «я не знаю, что Бог хочет здесь от меня.»
«И я приехала в Иерусалим десять лет назад, не зная, что меня здесь ждёт» -ответила мисс Ратклифф. Она описала, как постепенно выросло её служение воскресная школа, Библейский класс для женщин, евангелизация в тюрьмах и среди британских солдат и полицейских. Она остановилась, чтобы поправить лампу, и её лицо моментально осветилось бликами. Тонкая сеть крошечных морщин свидетельствовала о многолетнем пребывании на солнце.
«Это были трудные десять лет» сказала она, «с головной болью и разочарованиями. Но ведь Сам Господь предупредил нас, чего ожидать, когда сказал: "Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе!» (От Луки 13:34). Воистину, другого такого города, как Иерусалим, нет.»
«Тогда вы жалеете, что приехали?»
«Нет, мисс Кристенсен, я не жалею. Невзирая ни на что, Иерусалим сам по себе является наградой. Он требует, чтобы его любили до самозабвения, так, что никакие страдания или разочарования или опасности не могут изменить вашей любви к нему.» Она улыбнулась. «Вот почему псалмопевец сказал: "Если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.»
Когда мисс Ратклифф наконец собралась уходить, я удержала её. «Вы мне не сказали одного»-сказала я. «Сколько я буду платить за комнату?»
Мисс Ратклифф посмотрела на меня с испытывающей улыбкой. «Скажем, восемь долларов в месяц?»
Когда она ушла, я положила свою Библию на стол под лампу и начала читать книгу псалмов, Я хотела сама прочитать те слова, Жоторые процитировала о Иерусалиме мисс Ратклифф. Наконец я нашла их: Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня десница моя. Прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего. Псалом 136:5-6
Я закрыла Библию и осмотрелась по сторонам. Голая суровость стен немного смягчалась тенями. Казалось, что на комнату сошёл глубокий мир. Это был мой новый дом! Как я была благодарна, что оказалась здесь! Я склонила голову для молитвы.
«Благодарю Тебя, Господин-сказала я. «Благодарю Тебя, что я здесь в Иерусалиме!»
Наследующее утро мисс Ратклифф пригласила меня позавтракать вместе с ней. Когда мы ели, она начала мне советовать, как устраиваться.
«Прежде всего, арендуйте свой собственный почтовый ящик»- сказала она. «Доставка почты по уличному адресу ненадёжна. Затем вам понадобятся продукты и примус.»
«Примус?»-сказала я, «а это что такое?»
«Это маленькая плита, которая работает на керосине. Им пользуются для приготовления пищи большинство людей в Иерусалиме.»
Мисс Ратклифф взяла медный колокольчик, который стоял возле её тарелки, и позвонила два или три раза. Позади неё открылась дверь, вошла женщина и встала возле её кресла. Это была та же самая смуглая женщина, которая открыла дверь вчера.
«Это Мария же сказала мисс Ратклифф. «Она плохо понимает по-английски, но я скажу ей, куда вас повести и что вам нужно купить.» Она повернулась и заговорила с Марией по-арабски.