Травма в психологии
Согласно метафорическому определению немецкого психотерапевта и психоаналитика Г. Фишера, травма — это панцирь, заковывающий душу и тело в замороженные слезы. Он образуется вследствие поломки защитных механизмов из-за переживания дисбаланса между неотвратимыми или угрожающими обстоятельствами и возможностью их преодолеть.
В картине активного переживания травмы обычно выделяют такие ощущения:
- тревога;
- покинутость;
- ощущение потери;
- беспомощность;
- длительное переживание дезориентированности;
- ощущение того, что существуют эмоции и чувства, которые выбиваются из общего фона, появляются непонятно откуда, как иногда говорят, «накрывают» неожиданно и не вовремя.
Большинство взрослых людей хотя бы раз в жизни испытывали что-то подобное.
Сложность в распознавании травмы состоит в определении того, какие чувства уже приняты: о них можно говорить — или по крайней мере вспоминать о ситуации без острых эмоций? Другими словами, не всегда понятно, какой отпечаток оставил на психике травматический опыт, как травма сказалась на нашей жизни.
Психологи выделяют несколько видов травм.
Социогенные, или социальные, травмы получают в результате военных или экстремистских действий, религиозных конфликтов. Обычно именно они попадают в фокус общественного внимания, хотя так было не всегда.
Сегодня социогенные травмы относятся к области психологии экстремальных ситуаций. Психологи работают с пострадавшими непосредственно после травмирующих событий, а также оказывают им поддержку позднее. Отмечу в скобках, что современная пандемия вполне подпадает под категорию социогенных травм. И ее последствия мы увидим только со временем.
Психогенные, или личные, травмы — травмы, с которыми чаще всего имеют дело психологи, работающие с насилием, абьюзом, депривацией. Такие травмы могут быть вызваны утратой близкого человека, предательством, изменой, разлукой и нередко переживаются очень долго. Для них характерна болезненность переживаний, изменение самочувствия, беспокойство за будущее, иногда фиксация на своем состоянии.
Ранние детские травмы (часто довербального периода) представляют особую сложность, потому что о них человек может ничего или почти ничего не помнить — но их влияние на жизнь весьма существенно. Об этом хорошо знают психоаналитики и детские психологи.
С описанными выше травмами всё более или менее понятно. Но существуют травмы, которые намного труднее обнаружить. К ним относятся так называемые трансгенерационные травмы, то есть передающиеся по наследству паттерны. Согласно психоаналитическому подходу Абрахама и Тёрёка, травматическое переживание такого рода может провоцироваться событиями, часто рассматриваемыми в культуре как постыдные: убийство, помещение в психиатрическую клинику и даже внебрачные дети. Вся сложность в том, что они могут передаваться из поколения в поколение, порой даже если на них стоит гриф секретности. Трансгенерационными травмами занимается область знания, называемая эпигенетикой, а особое внимание им уделяется в рамках системно-феноменологического подхода.
Еще одна разновидность скрытых травм связана с так называемыми архетипическими бессознательными моделями. С такими травмами работают по большей части экзистенциальные терапевты и юнгианские аналитики. Околосмертные переживания, трансперсональный, а также необъяснимый с точки зрения рациональности опыт становятся объектами их рассмотрения. Это отдельная область, в которой психотерапия, пожалуй, предстает в виде искусства.
Как возникает ретравматизация
Процесс переживания любой травмы имеет определенную динамику и часто приводит к качественным изменениям — попросту говоря, человек меняется. Это происходит по-разному: иногда у человека меняется образ жизни, методы работы, он теряет друзей или приобретает новых, а порой изменения незаметны со стороны.
Один из моих преподавателей по психотерапии рассказывал о своих наблюдениях. Он с удивлением замечал, что женщины, подвергшиеся насилию или переживающие горе, нередко преображаются внешне, а иногда всем своим видом демонстрируют благополучие. Мне было сложно в это поверить, пока я не убедилась в этом на собственном опыте.
Часто незавершенное переживание замораживает чувства, что мешает переживать настоящее. Иногда это выражается в безразличии к тому, что раньше вызывало живой интерес и калейдоскоп эмоций, а порой напоминает бесконечное повторение одного и того же. Остаются одна-две эмоции, переключиться с которых на что-то другое крайне затруднительно.
На этом этапе возникает бессознательная потребность прожить травмирующее событие заново, чтобы отреагировать на него — включить в поле жизненного опыта. Хроническая форма проекции опыта травмы заставляет вновь и вновь обращаться к болезненному опыту, очень часто неосознанно.
Так, участники боевых действий бесконечно пересматривают фильмы и видео, связанные с тяжелыми для них событиями и местами, где им грозила опасность. Этот феномен распространен среди ветеранов военных конфликтов.
Потерявшая ребенка мать может месяцами пролистывать информацию о детских хосписах. Психика хочет исцелить себя, попробовав пережить невыносимый опыт.
Случается, что воспроизведение травмирующего события действительно позволяет преодолеть травму. Но часто возникает ретравматизация — состояние, при котором новое травмирующее переживание накладывается на предыдущее. И тогда без помощи специалиста справиться со всем этим становится если не невозможно, то крайне трудно.