Что это, сон? Опять прикосновение к лицу. Мелодичный удар нарушил тишину, загудев внутри вибрирующим аккордом. Сознание закачалось, и, сорвавшись с отвесной скалы, ухнуло в глубокую пропасть, покрытую мглой. За мгновение до этого Адучи успел увидеть, как шаман ударил в огромный, невесть откуда взявшийся, тюнгур - бубен изогнутой деревянной колотушкой...
(Главыретроспекции, 1992 г., Барнаул)
- Алло, это Анатолий?
- Да, слушаю вас.
- Он сбежал.
- Кто? Араскан, это ты?
- Да это я. Он сбежал от нас.
- Как сбежал? Почему?
- Он сильно испугался. У нас уже почти все получилось, но он не выдержал. Не поверил мне. Обвинил меня в том, что я давал ему психотропные вещества. Он считает, что его хотят сделать членом какойто секты и поэтому гипнотизируют и зомбируют. В общем, он прервал все эксперименты и убежал. Вероятно, сейчас он находится на пути в Барнаул.
- Елки... Араскан, но как же так? Что теперь будет?
- Не знаю. Мы растормозили центр его восприятия и погрузили его в глубинные участки памяти. Он многое вспомнил, но затем посчитал это все следствием наркотического внушения и гипноза.
- Балбес!
- Не надо так. Ему действительно трудно сейчас. Нужно его поддержать. Постарайся перехватить его, потому что он вряд ли поедет домой. Тебя, между прочим, он тоже считает причастным к его "одурманиванию", поэтому учитывай это, когда будешь общаться с ним.
- Ну, как же так...
- Мы тоже будем искан, его. Я думаю, уже к вечеру завтрашнего дня Айрук его найдет.
- Дайто бог... Но что дальше?
- Мы уже не можем останавливаться. Все зашло слишком далеко. Ему угрожает сейчас реальная опасность. Поэтому его нужно срочно вернуть...
* * *
Прикосновение. Легкое, как ажурная паутинка. Невесомое, словно рука призрака, ласкающее кожу. Максим вздрогнул и открыл глаза. Лунный свет пробивается сквозь плотные шторм и ложится на предметы в спальне, делая их зыбкими и нереальными. Максим облизал пересохшие губы и повернулся к Ольге. Она крепко спала, накрывшись легким одеялом. В комнате было холодно
|
|
Максим подумал, что еще можно попытаться уснуть, но холод был таким нестерпимым, что все надежды на сон пропали, что было даже к лучшему - в призрачном свете луны скрывалось ощущение надвигающегося Наваждения. Пугать Ольгу сейчас, когда она поверила или сделала вид, что поверила ему, было особенно нежелательно.
Максим откинул одеяло и, зябко поежившись, стал осторожно передвигаться к краю кровати. Ольга пошевелилась, и он замер на мгновение, зависнув над ней, мысленно умоляя ее не просыпаться. Часы показывали два часа ночи. Их мертвеннозеленый свет отражался на матовой поверхности спального столика двумя размытыми пятнами. Максим встал на холодный пол и подошел к окну, выглядывая на улицу. Так и есть, выпал первый снег, покрыв все на улице тонким слоем чистой белизны. Луна. Яркий диск Луны застыл в дымке серебристосерых облаков, словно предупреждая о чемто. Максим поспешно отошел от окна. Всетаки хорошо, что он проснулся. Теперь нужно просто переждать ночь. Подумав мгновение, он пошел на кухню, зажег конфорку плиты и. поставив на нее чайник, сел на табуретку, рассматривая бледноголубые язычки огня, лижущие металл. Это зрелище несколько успокоило его, и Максим вдруг понял, что весь дрожит, но не от холода. Причиной этой дрожи был не холод, а чтото вроде внутреннего напряжения, тягучего страха. Предчувствие. Чтото было не так вокруг, както непривычно, тревожно. Эта проклятая ночь, и Луна... Утром все будет подругому. Но до утра нужно еще дожить.
|
|
Какоето движение в коридоре. Максим увидел его краешком глаза, какаято тень переместилась из одного угла коридора в другой. Показалось? Ковров встал и, неслышно ступая по полу, осторожно стал двигаться во тьму квартиры. Ощущение чужого присутствия было слишком явственным, чтобы списать это на игру воображения или обман зрения. Руки он выставил перед собой, но не сжав их в кулаки, а выпрямив ладони, чутьчуть подогнув пальцы. Паркет под ногами предательски поскрипывал, и эти звуки нарушали концентрацию, мешая сосредоточиться. Какоето движение сбоку! Максим развернулся и. сдерживая крик, чуть не выбросил вперед руку для удара. Зеркало. Ну конечно, зеркало. Огромное квадратное зеркало в человеческий рост. Оттуда на Коврова смотрело испуганное и всклокоченное отражение в трусах, застывшее с вытянутыми руками, словно пугало, лишившееся одеяния.
Максим облегченно перевел дыхание и, рассматривая себя в зеркале, улыбнулся. Было любопытно смотреть на свое отражение в темноте. Чтото жутко притягательное было в этом созерцании, какаято особая прелесть, не объяснимая рационально. Сразу отчегото вспомнилась старинная китайская легенда про зеркало. Она гласила, что в эпоху Желтого Императора мир зеркал и мир людей не были разделены. Люди из зеркального мира тогда свободно приходили в этот мир из Зазеркалья и так же свободно уходили обратно, за гладкую поверхность, когда им вздумается. Но однажды, кстати, именно ночью, весь зеркальный народ проник в реальный мир, и это создало грандиозный переполох и путаницу в мире людей. Зеркальные двойники силами Желтого Императора были с большим трудом загнаны обратно и заточены в зеркалах, чтобы повторять в наказание все движения людей, как в глубоком сне. Но существует пророчество, что рано или поздно они пробудятся от этого полусна.
|
|
Максим усмехнулся. Зеркальному человеку в отражении, судя по его внешности, действительно снился сейчас не самый лучший из снов. Вдруг... зеркальный двойник... развел в стороны руки и, хотя Ковров стоял неподвижно, задрожал... и прыгнул из мира отражений наружу. Максим в ужасе закричал...
Болезненные уколы света по сверхчувствительному зрению. Какието мучительные тягучие звуки. Перспектива на миг прояснилась, и Максим понял, что лежит на полу, а над ним склонились люди. Озабоченные чужие лица, испуганная Ольга... Все тело тряслось, словно через него пропускали ток, по лицу ручьями лился соленый пот, заливая глаза. Скулы свело судорогой, но Максим сумел выдавить из себя первое, что пришло в голову: "Се... сердце".
Пусть думают, что у него сердечный приступ, гак будет лучше. Максим почувствовал, что опять проваливается в темный подвал сновидения. Фокус зрения сузился и в световом пятне, напоминающем круг от сценического софита, осталось только грустное и растерянное лицо Ольги. Потом оно изорвалось изнутри ослепительной тьмой, и снова пришли сны...
* * *
Больница. Вращение сознания, раскручивающее потолок, окна, стены. Потом опять сны и опять круговерть яви. Это чередование порождает странное состояниеграт, между явью и сном исчезает. И вот уже трудно отличить одно от другого. Вспышки. Они озаряют фрагменты какихто сцен из чьейто жизни. Что это? Прошлое или будущее? А может, это настоящее?
...Листопад. Поселок. Река. Ярость. Неистовый натек. Небо. Муравьи в лабиринтах хвойных игл. Глаза волка. Парение. Сила тела, сила мышц. Человек в черном...
"...Йорм. не приходи больше. Иначе я сойду с ума...".
"Привет, Оля. Как ты? Я? Нормально. Нет, правда, мне уже луч те...".
"Я не наркоман, и не психбольной... Я нормальный. Нормальный!!!".
"Л я тебя вижу... Эй, Зеркальщик, подкараулил всетаки? Пука убирайся прочь...".
"Привет, пап. Я в порядке. Что случилось? Я тебе потом расскажу. Как там наши? Как мама, бабушка, Тим? Как Арчи?".
"Ольга, уходи. Уходи и никогда больше не появляйся здесь! Никогда!".
"Это все ложь... ложь... ложь".
"Отец, почему ты мне сразу все не рассказал? Я бы понял...":
"Йорм, ты кто? Ну что ты молчишь?".
"Ольга, мы разные с тобой, я это чувствую, и чувствую, что ты тоже это понимаешь. Ты мне не веришь - это самое страшное! Мы никогда не сможем...".
"Сестра, выключите, пожалуйста, свет. Я хочу полежать в темноте".
"Тэрь! Тэрь!!! Арк ахаш...".
* * *
- Алло, Анатолий Петрович?
- Да, с кем я говорю?
- Это Ольга...
- Аа. Я понял. Здравствуйте, Оля.
- Добрый день. Извините за беспокойство, Максима я могу услышать?
- К сожалению, это невозможно. Его здесь нет.
- А где он?
- Я не знаю.
- Как же так. В больнице его тоже нет. Его выписали?
- Не совсем. Он ушел оттуда, и, где находится сейчас, мне неизвестно. Если хотите, мы можем встретиться, поговорить. Он мне рассказывал о вас.
- Простите, Анатолий Петрович, но я... Мы с ним не очень хорошо расстались там, в больнице. Я, наверное, обидела его своими дурацкими подозрениями. Он вам ничего не говорил?
- Он не говорил. Но я могу представить себе его состояние. Видите ли, Максим переживает сейчас очень трудное время. И он, вероятно, очень рассчитывал на вашу поддержку. Мне, конечно, не следует вмешиваться в ваши отношения, но... Я думаю, вам нужно обязательно поговорить друг с другом, когда он объявится.
- Вы думаете, он захочет со мной разговаривать?
- Это будет зависеть от тебя. И от того, каким Максим вернется.
- Ясно... Извините меня еще раз.
- Ничего, тебе не стоит извиняться. Так ты зайдешь к нам?
- Мм, наверное, нет, Анатолий Петрович, спасибо. Это ничего уже не изменит. Я позвонила, просто чтобы узнать, как у него дела...
- И все?
- Все. Извините. До свидания.
БЕГЛЕЦ
(Главареконструкция, 1999 г., Москва)
АУДИОЗАПИСЬ ГРД 12.3
УСО. Технический отдел.
Информация только для руководящего состава
оперативной части МУР ГУВД г. Москвы.
ФОНОГРАММА
Доп. инф.: УПД 18 (выдержки) 18.06.99.
Участники:
1. Начальник УСО ОРУ МУР, подполковник Николаев А.В.
2. Свидетель по делу УПД 18 - гн Лагутин А.В.
Н: Александр Владимирович, все, что вы рассказали мне сейчас... несколько неожиданно и необычно, признаюсь вам. Хотя это многое объясняет, но, в свою очередь, возникает еще больше вопросов. Значит, вы утверждаете, что вам сейчас гдето около ста лет? Это невероятно!
Л: Да, я понимаю ваше недоверие. Но я привык к своему возрасту, хотя он уже начинает меня тяготить.
П: Скажите, а остальные... "долгожители" тоже являлись сотрудниками этого пресловутого Института?
Л: Конечно. Мы все были участниками одного проекта.
Н: Все пять?
Л: Нас было больше... тогда. Мы были "Первой Волной". Но после 53го нас осталось всего шесть. Один из нашей шестерки погиб и 67м году. С тех пор нас оставалось пятеро. До недавнего времени. Теперь, я полагаю, нас всего двое.
Н: Двое? Кто же второй?
Л: Ловкач. Не помню точно фамилии, под которой он живет сейчас. Па... Батыров что ли? Хан знал. Он называл мне ее, но я забыл. А Хан както ее узнал. Он все про нас знал.
Н: Ханэто...
Л: Лев Гото. Он полувьетнамец. Вы должны тать, наверное, он один из трех убитых.
Н: Ято знаю, а вот вы откуда располагаете подобной информацией?
Л: По вспышкам.
II: В каком смысле?
Л: Это образное выражение: "Последний Крик". Я чувствовал смерть каждого из нас в виде вспышек, которые слегка обжигают энергетический кокон. Этих вспышек было три. Смерть Ловкача я не чувствовал, значит, и он, и я остались в живых, остальные...
Н: Мм, интересно. Вы можете чувствовать смерть любого человека?
Л: Нет. Ежеминутно на этой планете умирают десятки людей. Если бы я мог ощущать их "Крики", то наверняка уже давно бы лишился рассудка. Это, знаете, не очень приятное ощущение. Я могу чувствовать только эргомов - "долгожителей". Наши энергетические тела подвергались воздействию одного резонансного Поля, поэтому мы могли чувствовать друг друга. Особенно последний всплеск энергополя во время смерти. После Института мы оказались связаны какимито незримыми нитями, это и послужило причиной того, что такие вспышки ощущались всеми нами.
Н: То есть, если этот второй из вашей двойки - Ловкач - сейчас вдруг погибнет, вы это сразу почувствуете?
Л: Вне всякого сомнения. И вы знаете, мне кажется, что этого момента долго ждать не придется.
Н: Почему?
Л: Потому что мы все скоро погибнем. За все нужно платить. А мы получили в свое время очень ценные Дары. Теперь настало время погасить задолженность. Кредитор, как я понимаю, уже прибыл.
Н: У вас есть предположения, кто это может быть?
Л: Да, есть. Но мне кажется, вам вряд ли поможет мое мнение на этот счет.
Н: Почему вы так считаете?
Л: Потому что вы мне не верите. Вернее, верите, но не до конца. Я чувствую это, меня невозможно обмануть. В это вообще очень трудно поверить: Институт, "долгожители"... Я бы на вашем месте тоже засомневался.
Н: Я не буду столь категоричен. Не скрою, некоторые моменты меня действительно несколько смущают, но в целом картона, описанная вами, достаточно достоверна. Видите ли, мы обнаружили некую биологическую аномалию практически у всех ключевых фигурантов этого дела. Поэтому ваш рассказ хотя и шокировал меня, но, тем не менее, я подготовлен.
Л: Так вы все знали?
Н: В общих чертах, и далеко не все. Только то, что убитые имели необыкновенное здоровье. В обычном случае этот факт вызвал бы просто большое удивление у патологоанатомов.
Л: Тогда, я думаю, вы должны воспринимать меня серьезно. Видите ли, я ведь на самом деле не за защитой сюда пришел. От этого невозможно защититься. Даже в ваших изоляторах. Тот, кто убивает нас, не просто убийца. Это знамение, рок. И он будет преследовать нас, всех до единого, пока не уничтожит.
Н: В чем причина подобной ненависти?
Л: Нет, это не ненависть. Вам будет трудно понять меня. Для этого нужно родиться сто лет назад, пройти семь кругов ада в стенах Института, почувствовать то, что скрыто от обычных людей, на расстоянии вытянутой руки... Он убивает нас не изза ненависти, а потому, что мы шагнули за грань дозволенного. Потому, что мы стали опасны для людей. Потому, что плюнули в "руку дающую". Потому, что обманули его. Или не его, но одного из них.
Н: О ком вы говорите?
Л: Хорошо. Если у вас есть немного времени, я расскажу вам. Так будет даже лучше. Я ведь за этим сюда и пришел. Надоело, знаете ли, это все в себе носить. Перед смертью хочу все рассказать. Покаяться, что ли...
* * *
Л: Итак, как я уже говорил, Институт возник давно, в начале тридцатых годов. Коллегия ОГПУ ассигновала огромные деньги на создание первой Спецлаборатории, занимавшейся целым рядом проблем: секретные исследования биополя и экстрасенсорных возможностей человека, изучение ясновидцев и колдунов, поиск "кундалини", или так называемой "сидеральной Силы". Спектр разработок был довольно широк. Лаборатория функционировала сначала на базе Политехнического музея, потом - Московского энергетического института. Затем под строжайшим контролем органон был создан ВИЭМ - Институт экспериментальной медицины. Начальником этой Спецлаборатории был ваш тезка, Александр Васильевич Барченко. О нем много стали писать сейчас. До революции он был известен как журналист, писатель, теософ, мистик. Потом он стал ученым, консультантом Главнауки. Он, в общемто, этот Институт и создал. А в июне 37го его и всех сотрудников "нейроэнергетической лаборатории" арестовали. Но не в этом суть. Дело в другом. Барченко тогда все искал встречи с адептами какогото тайного мистического общества. Подробностей я не знаю, я тогда еще не входил в круг руководителей Института. Но мне известно, что он очень настойчиво добивался этих контактов. Время тогда было очень напряженное, сумасшедшее, можно сказать. Пристальный интерес советской разведки к экспедициям Рериха, дипломатическая и разведывательная деятельность в Индии и Афганистане. Большевики искали Шамбалу. Барченко тоже ее искал. Но у них были разные цели. И рано или поздно они должны были войти в диссонанс. В середине 30х Барченко начал готовиться к большой экспедиции на поиски Шамбалы. Но у него чтото произошло с комиссаром экспедиции - Яковом Блюмкиным. В 38м году Барченко расстреляли. Не знаю, встретил ли он тех, кого искал? Тогда ходили слухи, что поверенный какогото Далайламы дал санкции на установление контактов с большевиками. Как это касалось Барченко, я не понял. Куратор Лаборатории -9й отдел ГУГБ - изолировал все материалы, связанные с его деятельностью. Но тут есть один очень интересный момент: Барченко, будучи еще на свободе, опубликовал крайне любопытную гипотезу о том, что активность Солнца коррелирует с биологическими и социальными процессами на Земле. Так вот, я тогда не придал этому большого значения. В 1949 году нашу группу перевели в один из филиалов Института, где находилась секретная лаборатория, которая занималась оккультизмом. Цели ставились все те же: нетрадиционные способы получения информации, проблемы времени и пространства. И куратор остался тот же - Министерство госбезопасности. Научным руководителем лаборатории был некий Кобзев. Это было колоссальное хозяйство - в лесу, под землей, десятки бункеров и целая система бетонных коридоров. Там находились сотни человек, и туда же перевели нашу группу для участия, как нам сказали, в одном очень важном для государства проекте. Мы еще тогда никак не назывались. Это потом нам дали название - "эргомы". Оно является производным от аббревиатуры "ЭРМ" - Энергорезонансная Модуляция и "Могло" - человек. Эта Модуляция была ключевым звеном в целой серии программ, объединенных одним большим проектом - "МИТРА".
Н: "Митра"??!
Л: Ну да, Бог Солнца в Персии. Кроме того, культ Митры был основным в Риме во времена империи. Сначала проект хотели назвать "АГНИ", но потом почемуто решили дать ему иное название.
Н: А почему - "Митра"?
Л: Честно говоря, не знаю, кто дал этому проекту такое название, могу только предположить. Но смысл названия очевиден. Дело в том, что Митра являлся богом Солнца, а проект с одноименным названием подразумевал поиск и применение особой, новой, мощной энергии, при помощи которой можно исключительно эффективно влиять не только на жизнеспособность организма, но и на социальные процессы.
Н: Что это за энергия?
Л: Оргон. Особая энергия, испускаемая Солнцем. Она пропитывает и насыщает всю атмосферу, почвы и воды нашей планеты. Барченко положил начало, а лаборатории Кобзева было поручено на практике добиться выделения этой энергии, ее усиления и осуществления с ее помощью сложнейшего технологического процесса - ЭРМодуляции. Разработки в этой области велись с тридцатых годов, но достичь практической реализации удалось только в 1951 году. И то, можно сказать, что только ряд некоторых нюансов позволил во многом форсировать разработку данной технологии.
Н: Что это за нюансы?
Л: Видите ли, Институт за все время своего существования разработал десятки сложнейших и уникальных проектов, но большинство из них было ориентировано на "оборонку". Что поделаешь, превратности военного и послевоенного времени. Это и создание сенсорного сверхстимулятора "ГРОМ", используемого в некоторых армейских спецподразделениях. Создание системы факторов, провоцирующих резкую инициацию сердечнососудистых и язвенных заболеваний, - проект "ГНИЛЬ". Выделение энергетического тела для проникновения в закрытые объекты потенциального противника и для разведки во время ведения военных действий - проект "ДЫМ". Создание психотронных излучателей для дестабилизации биоэлектрической активности головного мозга на расстоянии - проект "ЛУЧ" и так далее... Но скажите мне, о чем думают вожди, пресытившиеся властью и богатством? Конечно же, о своем бесценном здоровье и о своей драгоценной жизни! Поэтому проекту "МИТРА" был присужден максимальный уровень секретности и сверхсжатые сроки реализации. Но, как я понял, здесь было все не так просто. Дело в том, что знания, положенные в основу проекта, были, вероятно, переданы Барченко адептами той самой тайной общины, которую он так сильно стремился найти. Причем, у меня есть подозрения, что он разрабатывал проект втайне от своих надсмотрщиков, пользуясь оборудованием Института. Это, наверное, и сыграло свою роль при вынесении ему столь сурового приговора. Но это лишь мои предположения. В любом случае, после его смерти работы по оргону встали. Но проект оказался необходим руководителям страны, и Кобзеву было поручено найти недостающие звенья головоломки, которую не успел собрать Барченко. Это была очень сложная задача, но Кобзев с ней справился! И знаете, с чьей помощью? Возможно, тех самых таинственных эмиссаров, которыми, вероятно, бредил первый руководитель Института...
* * *
Л: Проект "МИТРА" был поначалу несколько, так скажем, сомнителен для практической реализации. Изначально разрабатывались два других проекта - "Феникс" и "Кедр". Первый предусматривал создание целого спектра медикаментозных химпрепаратов, влияющих на предотвращение старения клеток, повышение резистентности организма и его регенерационных возможностей. Эти препараты применялись в комплексе с аппаратным воздействием: излучатели, генераторы, электростимулирующие системы. Проект "Кедр" являлся совокупным опытом народной медицины, от фольклора до ведунов, и даже иностранных целителей, владеющих специфическими методиками оздоровления. Между прочим. Хан - это сын одного из них, вьетнамского целителя Гото, потрясающей силы экстрасенса, как сейчас модно говорить. Так вот, образ могучего вечнозеленого дерева привлекал вождей своей незыблемой жизнеутверждающей силой. Тогда десятки экстрасенсов были собраны со всей страны, чтобы внести свой посильный вклад в оздоровление управляющей власти. Тогда и мы, те, кто обладал Даром, были сняты со ставших уже второстепенными оборонных программ и направлены на поиск "вечной молодости". В принципе нам было все понятно. Сталин тогда особенно цеплялся за жизнь, видимо, предчувствуя скорую смерть. Некоторые из нас чувствовали чтото смутное, непонятное, но очень страшное, както связанное с Отцом народов. Были даже робкие предположения, что он тоже обладает Даром. Мы ведь с особой чуткостью чувствуем друг друга, ощущаем Дар в человеке.
Н: Ээ, простите, Александр Владимирович, ваш рассказ становится все более интересным, но я не могу понять несколько положений. Получается, что Институт, собравший в своих стенах лучших экстрасенсов страны и, как вы говорите, даже из других стран, располагающий мощнейшей технической базой, не успел реализовать заказ умирающего Вождя, так?
Л: Не торопите события, Александр Васильевич. Видите ли, ни "Феникс", ни "Кедр" не оправдали его надежд, хотя и внесли гигантский вклад в отечественную медицину и целый ряд других наук. Но нужно было чтото большее. Чтото, что перевернуло бы все представления существующей науки. И вот тогда, в 1950 году, появился Абраксас.
Н: Кто?
Л: Абраксас. Так, во всяком случае, его называл Литовченко, мой коллега по Институту. Именно через него с нами и вышел на контакт этот загадочный человек. А что касается его имени, то, скорее всего, это псевдоним.
Н: Скорее похоже на греческую фамилию.
Л: Нетнет. Он был русским. Литовченко еще иногда называл его Иваном. Условно или нет, не могу сказать наверняка. Но мы тоже звали его так.
Н: Простите, а кто это - мы?
Л: Литовченко, Кобзев и я. Три человека, которым позволено было узнать эту тайну.
Н: Тайну?
Л: Да, тайну Солнечных Лучей.
* * *
Л: Это был необыкновенный человек. Он не производил впечатления ученого, но всю информацию мы получали от него. С ним всегда рядом был еще один человек - Оберон. Чтото вроде телохранителя или секретаряреферента. Он и обеспечивал нам встречи с Иваном: беспрепятственный выезд за территорию Института, конфиденциальность и полную конспирацию самих встреч. У меня даже сложилось впечатление, что Оберон принадлежал к высшим кругам МГБ. Во всяком случае, офицеры госбезопасности, курирующие нас, держались с ним почтительно. Но он был обычным человеком, чего нельзя сказать об Иване. Никто не знал, кто он и откуда пришел, но все мы чувствовали - это был очень непростой человек. Он определенно обладал Даром, который тщательно скрывал. Из нашей тройки я, пожалуй, один был способен проникать в разум другого человека. Абраксас же был всегда недоступен для меня. Мой Дар натыкался на невидимые барьеры, препятствующие постижению его чувств и желаний. Именно он, Абраксас, этот загадочный Иван, и собрал нас однажды на какойто загородной даче и предложил участие в сумасшедшем эксперименте. Он предложил нам также описание технологии, которая включала в себя использование оргона. Затем он намекнул на идеи Барченко относительно этой темы и на то, что проект можно возобновить. Я еще тогда подумал, не этого ли человека разыскивал всю свою жизни, первый начальник Института? В общем, мы согласились. Так появимся в разработках Института, на этот раз вполне официально, проект "МИТРА", который с одной стороны контролировало МГБ, с другой более детальной - Иван и Оберон.
Н: А скажите, Александр Владимирович, ведь получается, что и строго засекреченном, режимном учреждении, имеющем отношение к самым охраняемым тайнам государства, вы пошли на сомнительный сговор с сомнительным человеком, не имеющим даже нормального имени и фамилии?
Л: Поймите вы, этот человек открыл нам такие тайны, перед которыми меркли все условности, связанные с наказующими санкциями за подобные поступки. Я, например, очень хорошо теперь понимаю поведение Барченко. "МИТРА" - это проект, опережающий науку на десятки или даже сотни лет!
Н: Вот вы говорите про использование солнечной энергии. Можно вкратце?
Л: Ну что ж, если вам интересно. Видите ли, идея использования оргона на самом деле была не нова. Например, ученик известного Зигмунда Фрейда, австрийский врач и биолог Вильгельм Райх - в 1939 году, переехав в США, создал некий "оргонный аккумулятор", который успешно использовал в своей медицинской практике. С его помощью он лечил многие хронические заболевания, в том числе и раковые. Но, не найдя понимания у официальных медицинских кругов, Райх был признан Федеральным судом шарлатаном и посажен в тюрьму, где и умер в 57м году. Его изобретение тогда не получило должной оценки. А принцип Райха заключался в следующем: пациент помещался в какойлибо замкнутый объем, который вбирает и аккумулирует атмосферный оргон - энергию, которая испускается Солнцем. В результате взаимодействия органа, обладающего широким спектром частот, с клеточными структурами биологических объектов, в частности пациентов, создавалось насыщение энергетического поля последних, что приводило к исключительно гармонизирующему воздействию на все тело в целом. Ведь уже доказано, что любая болезнь - это результат оттока энергии из того или иного энергетического центра, отвечающего за определенные части тела. Мы назвали поле, образуемое вибрациями, "энергорезонансным". Сейчас его, помоему, называют несколько иначе - "хрональное поле". Так вот, нашей задачей было найти наиболее оптимальную форму замкнутого пространства, которая бы максимально аккумулировала оргон, и научиться, максимально эффективно воздействовать этой энергией на органическое тело. Иван дал нам направление - египетские пирамиды! Оказалось, что они являются самыми эффективными приемопередающими устройствами. Они и были созданы именно с этой целью - аккумулировать оргон. В Египте бог Солнца Ра был одним из главнейших божеств. Отсюда и подобное отношение к архитектуре. Все просчитано с изумительной точностью. Считалось, что Божественная энергия нисходит на вершину пирамиды, откуда она "стекает" по наклонным сторонам постройки, распространяясь по миру. Отсюда и поразительный эффект мумий, и ряд других фантастических эффектов: вода, находившаяся в пирамиде, тонизирует организм; мясо и другие продукты мумифицируются, но не портятся; молоко не киснет; лезвия восстанавливают свою заточку; ускоряется заживление язв и ран. Итак, за основу мы взяли форму пирамиды. Внутреннюю се конфигурацию составляла сложнейшая конструкция, напоминающая строение пчелиных ульев. "Соты" были сварены из тончайших стеклянных трубочек и сориентированы таким образом, чтобы фокусировать энергию, поступающую извне, в одном месте - в нижней части пирамиды, где находилась максимальная плотность "ЭРполя". Там мы устанавливали "оргонную батареюаккумулятор". На вершине пирамиды была установлена энерголовушка - конусоидальная "тарелка" - уловитель. Оргон поступал в эту энерголовушку, аккумулировался в "батарее", и уже оттуда мы выводили его наружу посредством специального гибкого кабеля, изготовленного из меди. Так была решена одна половина проблемы. Вторая заключалась в следующем: нужно было обнаружить в теле человека органы, которые эффективно впитывали бы оргон. С помощью консультаций Ивана нами были выделены меридианы на теле человека, которые, собственно, и являлись проводниками "ЭРполя", и биологически активные точки, которые являлись центрами его излучения. Воздействие концентрированного оргонного луча на эти точки и каналы получило название "ЭнергоРезонансная Модуляция", сокращенно - "ЭРМ". Но особенно потрясающие результаты достигались при ЭРвоздействии на энергетические центры людей, обладающих исключительным Даром. Так появились мы - эргомы. Помимо данного комплекса оргонного воздействия, Иван давал нам какойто сенсорный стимулятор, который мы принимали непосредственно перед Модуляцией. Результат вы видите сами: время фактически остановилось для меня пятьдесят лет назад.