Пролог
_– Нет!_Нет!_
_Отчаянные_крики_разносились_по_воздуху,_где‑то_в_скалах_рождалось_эхо,_но_ни_в_чьем_сердце_мольбы_и_стоны_не_находили_ отклика._Гулко_стучали_у_подножия_каменной_пирамиды_барабаны,_а_на_вершине _сходила_с_ума_от_страха_привязанная_к_столбу_девушка._Ее_обнаженное_тело_ было_расписано_ритуальными_узорами,_на_груди_кожа_была_расцарапана,_и_кров ь_тонкими_струйками_стекала_вниз._
_– Нет,_только_не_это…_
_Били_барабаны._Кричала_девушка._
_Рядом_извивался_в_танце_шаман_–_расписанное_с_ног_до_головы_жилистое_тело,_выкрашенное_темной_краской,_уродливая_маска_скрывает_лицо._В_руке_его_св еркал_ритуальный_нож._Сделав_круг_возле_привязанной_жертвы,_он_подскочил_к _девушке_и_оставил_на_ее_коже_новую_царапину._
_Несчастная_закричала_громче._А_шаман,_выкрикнув_несколько_заклинаний,_ста л_наносить_ей_удар_за_ударом,_калеча_и_истязая_молодое_тело._
– Вот. Дописала. На этом месте я проснулась.
Перо выпало из дрожащих, ослабевших пальцев. Леди Фейнирель перевела дух.
Видящая осторожно взяла исписанный пергамент, пробежала его глазами.
– И это все? – На ее губах мелькнула улыбка. – Неужели из‑за этого стоило…
– Стоило! – воскликнула Фейнирель. – Меня, между прочим, там убивали! Приносили в жертву!
Сестре Наместника не первый раз снились кошмары. Целительница заставляла молодую женщину записывать их, доказывая, что это – игра ее воображения, над которым она имеет полную власть.
– Это всего лишь выдумки, – произнесла волшебница. – Фантазии и больше ничего. Вы, миледи, вправе изменить то, что начертано здесь, одним росчерком пера. Все в ваших руках.
Минуту или две Фейнирель внимательно смотрела на исписанный пергамент. Потом губы ее дрогнули в улыбке.
|
|
– Одним росчерком пера, – промолвила она, протягивая руку к чернильнице.
_Шаман_уже_занес_руку,_чтобы_нанести_последний,_смертельный_удар,_но_почув ствовал,_как_крепкие_пальцы_сдавили_ему_запястье._Обернувшись,_он_с_удивле нием_воззрился_на_невесть_откуда_взявшегося_белокурого_красавца_в_сверкающ их_доспехах,_который_остановил_его_руку._
_– Не_смей_ее_трогать! –_произнес_воин. –_Она_моя!_
_Одним_ударом,_выхватив_из_ножен_меч,_он_снес_шаману_голову._Вторым_ударом _были_перерублены_веревки,_стягивающие_тело_девушки._Обессилевшая,_она_упа ла_на_руки_своему_спасителю_и,_не_веря_себе,_взглянула_в_его_сияющие_глаза._
_– Ты_ждала_меня? –_промолвил_он. –_И_я_пришел._
_– Мой_рыцарь, –_прошептала_она,_и_их_уста_слились_в_поцелуе._
Стоявшая за креслом Видящая через плечо молодой женщины видела каждую строчку и лишь покачала головой, подавив тихий вздох. Этот рыцарь… Опять Серебряный Рыцарь! Это становится навязчивой идеей леди Наместницы. Похоже, лорд Тиамар был прав, и его супруга может заболеть…
Глава 1
Фейнирель подняла голову от подушки и огляделась по сторонам, прислушиваясь к шорохам. Наконец‑то наступила ночь! Не то чтобы сестра Наместника боялась света дня, просто ночь была ей нужна для осуществления задуманного, и нетерпение пожирало молодую женщину изнутри.
На кушетке в дальнем углу, свернувшись клубочком, тихо сопела придворная дама. Еще три девушки разместились в передней комнате, а на пороге прикорнула служанка‑альфара – подать воды, приоткрыть окно, проследить… Не доверяют! И, самое печальное, это не идея ее брата. Придворных и прислугу приставил к жене лорд Тиамар. Он же пустил слух, что у сестры Наместника обнаружились симптомы болезни. Получить такое известие накануне Праздника Солнцеворота – всегда большой удар. Жители поместья‑столицы, рассчитывавшие повеселиться на празднике, теперь вынуждены гадать: пойдет все, как обычно, или Солнцеворот отметят скромно, чуть ли не в семейном кругу? У лорда‑Наместника не было жены, сестра была его единственной семьей и носила титул Наместницы. Какое уж тут веселье, когда в семье траур!
|
|
Фейнирель прекрасно знала, что она не больна. Ее супруг распространял такие слухи нарочно, преследуя какие‑то свои цели. Молодая женщина догадывалась, что он задумал, и не желала принимать в этом участие. Если она смирится с существующим положением вещей, все поверят, что леди Наместница заболела. Значит, надо действовать.
Тихо выскользнув из‑под покрывала, она встала с постели и привычным жестом потянулась к накидке на скамье. Набросив ее на плечи, приоткрыла окно. Прохладный ночной воздух, напоенный ароматами цветов и стрекотом сверчков, ворвался в комнату, заколыхал полог постели. На кушетке заворочалась придворная дама.
Фейнирель замерла, боясь вздохнуть и готовая мигом нырнуть обратно, притворяясь спящей, но все обошлось. Тогда она босиком, как была, забралась на окно. Страх высоты комком подкатил к горлу, молодая женщина зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса. Ее уже не раз выгонял сюда, на каменный карниз, безотчетный страх. Но тогда она действовала словно под гипнозом и, очнувшись, сама не понимала, как это произошло. Сейчас беглянка впервые была в здравом уме и твердой памяти. «Они считают меня сумасшедшей! Но я докажу…»
|
|
Камень холодил ступни, пальцы ног мигом замерзли, налетевший ветер выдул из‑под накидки жалкие крохи тепла. Но не возвращаться же назад за платьем и туфельками. Это, в конце концов, страшно! Она и так умирает от ужаса, стоя на карнизе, прижавшись спиной к камню стены и медленно передвигаясь прочь от окон спальни.
Стараясь не смотреть вниз и сосредоточив взгляд на тускло поблескивающих крышах соседнего замка, молодая женщина добралась до угла. По пути ей пришлось миновать еще два окна, выходящие в ее же покои. Но они были заперты изнутри, нечего и думать их открыть, не разбивать же стекла.
Углы здания были украшены каменной резьбой, изображающей виноградные лозы. Когда Фейнирель была маленькой девочкой, она жалела погибшее растение, пока ей не объяснили, что лоза выточена из камня – настолько все было сделано красиво и четко, до малейшей жилочки на листьях и наливающихся соком ягодах.
Было страшно поставить ногу на эту резную красоту – а ну как лоза все‑таки не каменная и порвется под ее весом? Падать с большой высоты намного страшнее, чем стоять на карнизе. Но отступать назад было поздно.
Об острые края листьев молодая женщина порезала руки и ноги, порвала накидку и один раз так крепко запуталась волосами, что испугалась, будто сейчас сорвется и повиснет на них. Но все обошлось. Даже удалось спрыгнуть с того места, где лоза внезапно кончилась. Хромая от боли в ушибленной ноге, беглянка посмотрела наверх, на стену и окна: «Я сделала это!»
Хотелось кричать от восторга и плясать, хлопая в ладоши. Но радоваться рано. Жалко, конечно, брата, но у нее просто нет другого выхода. Те, кого одолела болезнь, не совершают подобных поступков – на это нужна решимость и желание что‑то сделать, чего нет у больных.
«Я не знаю, зачем я это делаю, но понимаю, что должна!»
С этими словами леди Фейнирель подобрала порванный край накидки и бегом, бесшумно и легко, как лунный луч, бросилась через парк прочь от дворца. Она не знала, как выбраться за пределы поместья‑столицы, но была уверена, что найдет выход. А оказавшись на безопасном расстоянии, подумает, как быть дальше.
Утро во дворце лорда‑Наместника началось с отчаянных женских криков.
Голосила придворная дама, ночевавшая в одной комнате с Фейнирель. Ей вторили всхлипывающие служанки. Остальные девушки переговаривались все хором, так что в двух шагах ничего понять было нельзя. К каждому вошедшему бросались сразу все, спрашивая одно и то же: «Ну что?»
– Ее украли, – подумал вслух Фейлинор, едва ему сообщили о случившемся. – Как в ту ночь, перед свадьбой!
Но лорд Тиамар был настроен более скептически.
– Миледи просто от нас прячется, – заявил он. – У моей жены явно не в порядке душевное здоровье. Она не может контролировать свои эмоции и чувства и поступает так, как считает нужным.
– Вы хотите сказать, что моя сестра не в своем уме? – промолвил лорд‑Наместник.
Его спокойному голосу могли бы позавидовать скалы, но на самом деле он чувствовал страх и неуверенность. И самое печальное, что лорд Тиамар прекрасно об этом знал.
– Я такого не утверждаю, милорд, но ни для кого не секрет, что _болезнь_ иногда проявляется странным образом. Заболевший начинает совершать странные поступки, окружающие его не понимают, он замыкается в себе – и, как следствие, болезнь!
– Вы, смотрю, прекрасно разбираетесь в ее симптомах, – не выдержал его снисходительного тона Фейлинор. – Была большая практика?
Это могло стать серьезным обвинением, ибо считалось, что болезнь передается по наследству и в одной семье может быть несколько эльфов со схожим диагнозом.
– Нет, милорд, но я знал, на ком женюсь, и постарался заранее подготовиться.
– То есть вы были уверены, что моя сестра больна, и все равно женились на ней?
– Я не утверждаю и этого. Просто от болезни не застрахован никто, и каждый эльф обязан знать о ней хоть немного полезной информации. А ваша сестра, лорд‑Наместник, еще до свадьбы выказывала некоторые странности характера. Достаточно вспомнить ее якобы «похищение» перед нашей свадьбой…
– «Якобы похищение»! – воскликнул Фейлинор. Рука сама легла на рукоять висевшего на поясе кинжала. – Вы считаете, что все это было подстроено нарочно? Но вы же сами ездили на ее поиски! Вы сами видели Серебряного Рыцаря, который…
– Милорд, – улыбнулся Тиамар, – влюбленный мужчина пойдет на все, чтобы удовлетворить блажь любимой женщины. Я солгал!
– То есть вы утверждаете, что никакого Серебряного Рыцаря в помине не было?
– Утверждаю, – коротко поклонился Тиамар.
Только огромным усилием воли Фейлинор удержался от проявления каких‑то чувств. А ведь он поверил рассказам сестры! Поверил во все и сразу…Что же было на самом деле? Как наяву, перед ним встало лицо сестры – сияющее, счастливое. «Вот мой спаситель, Фей!» – весело говорит девушка, указывая на высокого незнакомца, который скромно держится чуть в стороне. На его плечах небрежно висит серебряный колет – дар Тиамара, который таким странным способом «отблагодарил» незнакомца… за что? За совершенный подвиг? За то, что просто попался под руку? За то, что надо было подыграть умалишенной девушке? Этот странный незнакомец… Фейлинор вдруг понял, что не в состоянии вспомнить его лица. Более того, он не помнит о нем ничего! Да, стоял. Да, высокий. Да, с широкими плечами. В памяти остался только тот серебряный колет – лицо, голос, жесты незнакомца были словно подернуты дымкой. Что это означает? То, что он – лишь плод его воображения? Но ведь он поверил сестре! Он своими глазами видел такого же высокого незнакомца в _таком_же_ серебряном колете на приеме у императора три месяца назад. Что же выходит? Он ошибся? Спутал постороннего эльфа с выдуманным сестрой Серебряным Рыцарем? И послал за ним Асатора… О Покровители, что же теперь будет?
Пальцы лорда Тиамара крепко вцепились ему в локоть, и молодой Наместник сообразил, что замер, уставившись вдаль остановившимся взором.
– Понимаю, для вас это огромное потрясение, – откуда‑то издалека прозвучал голос зятя. – Отдохните немного. Я займусь поисками своей жены сам.
– Не надо. – Почувствовав, что его куда‑то ведут, лорд Фейлинор попытался вырваться. – Я должен…
– Вы должны успокоиться! Как‑никак, вы – Наместник. На ваших плечах ответственность за весь Остров. Найдите себе занятие, подумайте о чем‑нибудь постороннем, хотя бы о празднике Солнцеворота. До него осталось всего три дня! Так что советую поторопиться…
Он еще что‑то говорил, но Фейлинор не слушал.
– Обещайте мне, – встрепенулся он уже в дверях, – что ей не будет причинен вред!
– Не беспокойтесь, милорд. – Тиамар отвесил почтительный поклон. – Когда я найду свою жену, я позабочусь о том, чтобы с нею обращались соответствующим образом.
– И я должен буду ее увидеть!
– Всенепременно. После меня и Видящей вы будете первым, кто поговорит с вашей сестрой.
Дождавшись, пока за лордом‑Наместником закроются двери, лорд Тиамар повернулся к Видящей, которая вот уже несколько минут смирно стояла в сторонке, не принимая участия в разговоре.
– Я все осмотрела, – произнесла она. – Нет никаких следов посторонних существ. Ни эльфов, ни альфаров, ни людей и, тем паче, драконов. Либо имело место наведенное издалека магическое воздействие – но я не знаю, кто может обладать такой силой, чтобы, явно находясь за пределами поместья‑столицы, суметь преодолеть мои защитные чары так, чтобы я ничего не почувствовала, и внушить миледи действовать подобным образом. Либо она ушла сама!
– И это лучше всего подтверждает мои выводы о том, что моя жена больна. Могу даже предположить, что она помешалась…
– Это пока не доказано. – Профессионализм целительницы взял верх.
– Но будет доказано, когда я найду мою жену! И, надеюсь, вы сумеете поставить правильный диагноз?
– Это угроза? – Волшебница поудобнее перехватила посох.
– Нет, всего лишь рекомендация.
Круто развернувшись, лорд Тиамар направился прочь, громким голосом отдавая команду собрать отряд Преданных и начать поиски пропажи во дворце и за его пределами.
Фейнирель перевернулась на спину и потянулась всем телом, как сытая кошечка. Потом перекатилась на бок и потянулась снова, извиваясь и чувствуя радость от того, как напрягается и наливается жизнью ее тело. Несмотря на то что спала она на траве и успела немного замерзнуть, ей еще никогда не было так хорошо. Вскочив на ноги, она запрыгала на одном месте и захлопала в ладоши, смеясь, как маленькая девочка.
Вчера ночью ее отчаянный бег завершился всего в полулиге от поместья‑столицы – на большее у молодой женщины не хватило сил. Хорошо еще, что остановилась она в чудесном месте, на берегу ручья, бегущего через рощу со склонов поросших густым лесом гор. На Серебряном Острове настоящие горы были только на севере, здесь же это были лишь крутобокие холмы. Поместье‑столица стояла в окружении их.
Сквозь листву невдалеке виднелись стены и серебряные шпили дворцов, сверкавшие в лучах утреннего солнца. Фейнирель показала им язык и направилась к ручью.
По пути ей попалась полянка земляники. Ягоды только начали поспевать, некоторые сверкали белыми и зелеными бочками, но их было много, и молодая женщина как следует подкрепилась, после чего напилась из ручья. Жизнь складывалась отлично, теперь можно действовать.
Еще не зная, как все сделает и зачем это нужно, сестра Наместника уже приняла решение. Она сама отправится искать Серебряного Рыцаря! Хотя бы потому, что ей никто не верит. Но Серебряный Рыцарь существует! Только он может ее спасти от неведомой опасности, как спас уже однажды. И на этот раз она не позволит ему исчезнуть просто так.
Опавшие веточки и мелкий лесной мусор кололи ей босые ступни, трава щекотала ноги, но молодая женщина ни на что не обращала внимания и шагала вперед с гордо поднятой головой. Она шла, не оборачиваясь, и, конечно, не могла заметить – к тому времени листва надежно закрыла от нее обзор, – как от поместья‑столицы галопом устремились десятка три всадников в серебряных кольчугах и веером рассыпались по окрестностям.
Выехав на берег ручья, всадник резко осадил скакуна и спешился одним прыжком. Зоркий глаз опытного следопыта сразу подметил и правильно истолковал все мелочи: не до конца распрямившуюся траву, слегка сдвинутые камешки у воды, отпечаток маленьких пальчиков на песке, полное отсутствие ягод на земляничной поляне…
Поднеся к губам маленький рожок, он протрубил короткий сигнал, и пару минут спустя к нему присоединилось еще несколько воинов. Скакавший впереди лорд Тиамар предупреждающе вскинул руку, и его спутники осадили коней, не затоптав следы.
– Она была здесь, – выслушав короткий доклад Преданного, кивнул Тиамар и окинул взглядом поляну и берег ручья. – Совсем недавно.
– И ушла в ту сторону. – Следопыт указал в глубь леса. – Следы еще свежие. Миледи была тут самое большее полчаса назад.
– Ха! Мы нагоним ее в два счета! Труби сбор!
Пронзительный чистый звук рога далеко раскатился в лесу. В ответ издалека с разных сторон прилетели ответные сигналы. Перекличка продолжалась от силы полминуты – получив приказ отходить, большая часть Преданных тотчас развернула морды своих скакунов в сторону поместья‑столицы.
– Вы уверены, что мы справимся сами? – осторожно поинтересовался у лорда Тиамара следопыт.
Командир Преданных коротко кивнул:
– Мы же не стаю горных троллей выпроваживаем с наших земель и не уникорна травим! Это всего‑навсего женщина… и к тому же моя жена.
Рыцарь кивнул, в самом деле, что там происходит между супругами – личное дело двоих. Негоже знатным лордам посвящать в свои семейные проблемы всех подряд. И чем меньше народа будет свидетелями истерики, которую закатит своему благоверному жена, тем лучше. А то, как в ответ он надает женщине пощечин, вообще никто видеть не должен.
Об этом в основном и думал лорд Тиамар, вслед за следопытом углубившись в лес.
Сначала идти было легко, и Фейнирель получала удовольствие от прогулки. О Покровители, какая же она была глупая, что могла целыми днями сидеть в четырех стенах! Бродить по лесу было так хорошо, интересно и весело! Молодая женщина улыбалась, напевая что‑то и пританцовывая в такт песенке, как в детстве. Она не замечала, что развевающаяся накидка при каждом движении открывает ее голые ноги, что земля не настолько мягкая, как ковры в родном доме.
Увлекшись танцем, она неловко запнулась ногой о камешек и вскрикнула, поджимая ушибленные пальцы. Надо быть поосторожнее! В конце концов, у нее есть важное дело.
Вспомнив о цели своего путешествия, Фейнирель зашагала дальше по лесу, уже внимательно следя за тем, куда наступать. Нога сначала немного болела, потом боль прошла, и молодая женщина уже принялась было снова что‑то напевать, когда лесную тишину расколол далекий звук рога.
Беглянка замерла, прижимая руки к груди. Она хорошо знала этот звук – сигнал общего сбора для Преданных «Слушайте все!». Сигнал, который прозвучал потом, и те, что прилетели в ответ, были ей незнакомы, но и этого было достаточно, чтобы понять – раз тут Преданные, значит, поблизости и ее муж.
Нет, только не это! Они не должны ее найти! Сорвавшись с места, Фейнирель бросилась бежать.
Она мчалась легко, как молодая лань, не разбирая дороги, не глядя под ноги. Топот скачущих по пятам преследователей громом звучал в ушах.
В какой‑то миг он зазвучал не только в ее распаленном воображении и, оглянувшись на бегу, она заметила мелькающие меж деревьев белоснежные силуэты эльфийских скакунов и всадников в серебряных кольчугах.
Вскрикнув, Фейнирель помчалась сломя голову, напролом продираясь сквозь заросли и не замечая впивающихся в босые ноги колючек и цепляющейся за ноги травы. Почти ничего не видя от ужаса, прорвалась сквозь какой‑то кустарник и еле успела затормозить, внезапно выскочив на край оврага.
Странный это был овраг. Шириной всего в несколько ярдов, он был ужасно глубок и с такими крутыми стенками, что нечего было и пытаться спуститься на дно. Словно кто‑то огромным ножом вырезал в земле щель – на склонах лишь торчали тут и там корни растущих вдоль обрыва деревьев, да кое‑где цеплялись живучие вьюнки.
Фейнирель почувствовала себя в ловушке. Обхватив руками березу, женщина стремительно обернулась.
Преследователи были уже близко. Деревья тут росли реже, чем в лесу, и они издалека заметили овраг.
– Осторожнее, леди!
– Назад, Фейнирель!
Если бы не этот повелительный окрик и не сам голос, беглянка никогда бы не решилась на этот поступок. Но молодая женщина вдруг отступила на пару шагов, бросила последний взгляд через плечо – и сорвалась с места, как стрела с тетивы.
Рыцари хором вскрикнули, когда тело беглянки взвилось в воздух. Расстояние было слишком велико даже для мужчины, тем более его не могла одолеть хрупкая слабая женщина. На миг все поверили, что она хотела просто сигануть вниз и покончить с собой, но Фейнирель каким‑то чудом перелетела через овраг. Она запнулась лишь в самый последний миг, покачнувшись на краю и хватаясь за росшую на той стороне траву.
Громкий крик, вырвавшийся из глоток рыцарей, подхлестнул ее, как удар кнута. Скакуны должны были взять это препятствие, и женщина побежала прочь, вкладывая в каждый свой шаг все силы. Она бежала, не оборачиваясь, кожей между лопаток и всем телом чувствуя приближение погони. Бежала из последних сил, в глубине души мечтая о том, чтобы у нее, как у оленя, загнанного охотниками, на бегу внезапно остановилось сердце. И закричала долгим, отчаянным криком, когда топот копыт раздался совсем близко.
Этого ей никак не следовало делать, ибо, прянув вбок от настигающего ее всадника, Фейнирель не только сбила себе дыхание этим криком, но и запнулась обо что‑то ногой и споткнулась, плашмя падая на траву. Тут же вскочила, не обращая внимания на боль, ринулась бежать, прихрамывая и плача от отчаяния и жалости, но второй всадник внезапно преградил ей путь.
– Вы никуда не пойдете, леди!
Фейнирель повернула назад – и чуть не врезалась в еще одного скакуна. Преданные окружили ее со всех сторон.
– Не подходите ко мне! – закричала беглянка в полный голос, сжимая кулаки. – Не смейте ко мне приближаться! На помощь! – заорала она что было сил. – Спасите! Кто‑нибудь!
– Вы зря надрываетесь, миледи, – холодно промолвил Тиамар, въезжая в круг. – Скажите, чего вы добились своим побегом?
– Не ваше дело! – закричала Фейнирель, криком гоня из себя страх и чувствуя, как слезы готовы вырваться наружу. – Подите вон!
– И бросить вас тут одну? В лесу? Ни за что!
– Лучше в лесу! Лучше среди зверей! Лучше умереть! Вы все мне не верите! Все считаете меня сумасшедшей…
– И своим побегом вы это подтвердили. Вы больны!
– Нет! Нет! Нет! – закричала Фейнирель. – Я здорова!
– У меня нет времени стоять тут и слушать ваш бред, миледи, – оборвал ее речь Тиамар. – Взять!
– Нет! Не смейте меня трогать! – закричала молодая женщина, когда двое Преданных одновременно наклонились с седел. – Руки прочь!
Отступая, она налетела спиной на третьего всадника, и тот легко и быстро подхватил ее под мышки, забрасывая поперек седла. Пленница опять закричала – уже от отчаяния и разочарования, извиваясь всем телом. Рыцарю стоило немалого труда удерживать ее. В пылу борьбы порвалась и соскользнула с шеи тонкая цепочка, упав в траву, но никто этого не заметил. Крепко стиснутая рыцарем, Фейнирель билась и кричала до тех пор, пока совершенно не обессилела, отчаянно рыдая в голос. Но ее терзания и слезы оставили Преданных равнодушными – по крайней мере, внешне. Они были воинами, они выполняли приказ, и сейчас небольшой отряд со своей добычей вслед за лордом Тиамаром отправился восвояси.
А еще два часа спустя на это место выехали пятеро всадников и воззрились на вспаханную конскими копытами поляну.
– Ого! – Болтавший все это время с Тарой Карадор привстал на стременах. – Что тут было? Маленький междусобойчик?
Асатор мягко спрыгнул с седла, прошелся туда‑сюда, внимательно глядя по сторонам, несколько раз присел в траву, рассматривая следы.
– Наши, – наконец промолвил он.
– Кто?
– Когорта Преданных Серебряного Острова, – с неохотой объяснил рыцарь. – У них форма подков особенная. Четыре всадника кружили вот тут, а еще шесть… нет, пять держались в отдалении. Потом все поехали в ту сторону! – Он указал рукой.
– И зачем они сюда собрались? Шашлыки пожарить? Место не симпатичное, за водой и дровами бегать далеко, да и не пахнет вроде мяском. – Карадор принюхался. – Я бы учуял.
– Ты только еду и чуешь, – проворчал Фрозинтар, который все еще в глубине души терзался за свою недавнюю выходку и потому был мрачнее обычного. Спешившись, драур сразу шлепнулся на четвереньки, втянув носом воздух: – Женщина…
– Всего одна? На девятерых?
– Да. – Асатор присоединился к бывшему наемнику, изучая примятую траву. – Тут была женщина. Она бежала… вот тут упала. Ее окружили и…
– Похищение? – так и взвизгнул Карадор.
– Похоже, что так.
Асатор помрачнел. Но следы говорили сами за себя. Особых следов борьбы не было, да и что сможет одинокая женщина против девяти мужчин? Это только в сказках воительница в одиночку обращает в бегство девять противников сразу. В жизни она прикончит одного‑двух, а остальные сомнут ее числом или просто расстреляют из луков с безопасного расстояния. Какая бы ты ни была крутая, от ливня эльфийских стрел не отобьешься. Тем более, судя по следам, женщина была безоружна. Но что такого должно произойти, чтобы Преданные начали нападать на женщин?
– Опа! – добил рыцаря драур, двумя пальцами выуживая что‑то из травы. – А это что?
– Улика! – взвизгнул Карадор. – Ищите еще!
На пальце Фрозинтара покачивалась тоненькая золотая цепочка.
– Высокородная леди, – прошептал Асатор. – Не может этого быть!
– Поехали, – решительно заявил драур, свистом подзывая обреченно повесившего морду скакуна. – Разберемся!
Фейлинор в замешательстве бродил по своим покоям, не находя места и в то же время испытывая такую глубокую апатию, что не мог даже удивляться нахлынувшим чувствам. Его сестра помешалась! Несколько минут назад ее привезли Преданные во главе с лордом Тиамаром. Дабы не плодить ложные слухи и не тревожить население перед Праздником Солнцеворота, до которого оставалось несколько дней, всадники проехали окольным путем и поднялись на заднее крыльцо. Почти никто во дворце до сих пор не знал о возвращении леди Наместницы, кроме Видящей и нескольких служанок‑альфар. А Преданные будут молчать – на то они и Преданные.
Дойдя до стены, Фейлинор уперся в нее лбом, опираясь на руки. Перед мысленным взором опять встало лицо сестры – пустые глаза, остановившийся взгляд, напряженная складочка между бровей, нервно закушенная губа, мокрые дорожки слез на бледных щеках. Она плакала и кричала, пока ее везли к заднему крыльцу, но, оказавшись в своих покоях, сразу притихла, как попавший в ловушку зверек, и ушла в себя.
– Фея, – прошептал молодой Наместник. Как же так? Единственное близкое и по‑настоящему родное существо. У их родителей не было братьев или сестер, они сами рано остались без родственников – обоих дедов убили еще в Смутное Время и матери в одиночку вырастили своих детей, – и привыкли во всем держаться друг за друга. Если с Фейнирель что‑то случится, он останется совсем один, и рядом не будет никого близкого, ни родных, ни друзей, ни…
Горькие размышления прервали быстрые шаги. Фейлинор еле успел придать своему лицу соответствующее его положению выражение спокойного холодно‑вежливого внимания, когда на пороге замер один из слуг‑эльфов:
– Милорд, там… приехали…
Первая мысль была – гости съезжаются на праздник, и ему надлежит привечать самых знатных. Вообще‑то кое‑кто из приглашенных уже несколько дней жили тут и искренне недоумевали, почему все это время они не видят сестру Наместника, которой полагалось развлекать гостей.
– Я занят, – отрезал он. – Пусть их встретит…
Он не успел придумать, кому из советников передоверить эту честь. Слуга покачал головой:
– Милорд, это Асатор и…
– Что?
Сорвавшись с места, Фейлинор бросился вон из комнаты.
Не пустить во дворец личного телохранителя самого Наместника никто бы не осмелился. Промчавшись на балюстраду, Фейлинор сверху увидел, как по широкой лестнице поднимается его верный рыцарь. То, что он был не один, лишь подстегнуло его порыв – бегом одолев последние шаги, молодой Наместник горячо обнял Асатора:
– Ты вернулся!
– Милорд…
– Не надо ничего говорить. – Пришлось зажмуриться, так как от облегчения на глаза готовы были навернуться слезы, а Наместникам нельзя плакать. – Ты здесь – и это главное!
– Милорд, я выполнил ваш приказ.
Сказано это было спокойно и четко, и Фейлинор выпрямился, продолжая удерживать рыцаря за плечи. Тот поймал его взгляд и выразительно стрельнул глазами назад и вбок – мол, позади.
Молодой Наместник выглянул из‑за его плеча и воззрился на четверых приезжих. Молодой эльф примерно его возраста с седыми прядями в золотых волосах и шрамом на переносице оскалился веселой улыбкой во все зубы и приветственно помахал ладошкой. Справа от него стояла рыжеволосая девушка‑полукровка, похожая на седого, словно младшая сестра или дочь – отличие было только в цвете волос и форме рта. А за спиной этих двоих…
Высоченного ростом массивного драура не заметить было трудно. Правда, молодой Наместник никогда не встречал таких существ и не знал, как они называются, но…но… Он пытливо перевел взгляд с драура на улыбчивого эльфа, который в ответ оскалился еще шире, потом – обратно.
– Это вы?
– Это я, – весело кивнул эльф. – А это – вы?
Слегка сбитый с толку, Фейлинор обратил взгляд на Асатора. Рыцарь кивнул – мол, ошибки нет.
– Простите, но мы раньше могли где‑то встречаться…
– Это вряд ли, – помотал головой эльф. – Я, конечно, собирался стать искателем приключений и попутешествовать по миру, но не планировал так скоро тут оказаться. Я вообще ни разу еще не был на вашем Острове. У вас тут так круто… А, Тара? – Он пихнул локтем полукровку, и та отчего‑то засмущалась. А ведь не должна была – судя по мужской одежде и коротко обрезанным волосам, она была воительницей и не обладала чрезмерной застенчивостью. – Я – Карадор. Карадор Аметистовый по прозвищу Шутник. Вообще‑то я должен сейчас исполнять обязанности Наместника до совершеннолетия моего племянника Келлегора‑полукровки, но…
– Именно там мы и виделись! – воскликнул Фейлинор. – Три месяца назад, в Цитадели императора, на церемонии представления нового наследника Наместника! Я вместе с другими Наместниками голосовал за кандидатуру лорда Келлегора. Я был уверен, что не ошибся…
Взгляд его нашел Фрозинтара, который, хоть и стоял на лестнице на две ступени ниже, все равно казался самым высоким в компании. Хрупкий юноша с короткими пушистыми волосами и нежным личиком переодетой девушки рядом с ним казался совсем ребенком.
– Я… я… Это вы?
Бывший наемник заметил, как внезапно побледнело лицо молодого Наместника.
– Вы звали меня, – сказал он. – Я пришел. Что случилось?
– Я звал… Я ждал Серебряного Рыцаря. – Фейлинор внезапно решил рассказать все, ну или почти все. – Его придумала моя сестра, Фейнирель. Она всегда была со странностями, но после того, как пятьдесят лет назад ее похитили перед самой свадьбой, она… Нет, она не помешалась, но стала всем рассказывать, что ее спас некий Серебряный Рыцарь и что он, хотя ушел, обещал однажды вернуться. Я понимаю, что это глупо – верить фантазиям взбалмошной девчонки, – но сестра у меня одна, больше у меня никого нет, и если с нею что‑то случится…
Таре внезапно стало жаль этого молодого красивого эльфа. Она плохо понимала эльфийскую речь – улавливала лишь отдельные слова, которые не складывались в цельную картину, и не знала точно, о чем все говорят. Но сейчас вдруг догадалась, что встречавший их красавец нуждается в помощи и просит бывшего наемника ему помочь. Самой же девушке вдруг захотелось обнять этого красавца и прижать его голову к груди. Чтобы избавиться от наваждения, она крепко стиснула руку Карадора.
– Чего уставилась? – Он весело подмигнул подруге. – Понравился? Предсказание вспомнила? Ну да, он принц. Настоящий!
Говорил он по‑человечески, и Фейлинор внезапно прервался.
– Принц? – на том же языке переспросил он. – Вы о чем?
– Да так, – отмахнулся неугомонный эльф, – не бери в голову. Это мы о своем, о женском… Так чего вы у Фроси просить хотели?
Фейлинор обернулся на драура, который все так же молча смотрел на него.
– У нас во дворце происходит что‑то странное, – внезапно сказал он. – Это как‑то связано с моей сестрой. Помогите нам…
– Вы, – разлепил губы драур, – что‑то говорили о Серебряном Рыцаре?
– Да. Моя сестра утверждает, что ее спас некто… некто, кого она назвала Серебряным Рыцарем. Его почти никто не видел, кроме моей сестры и ее жениха, лорда Тиамара, ну и еще двух‑трех легионеров. Я даже не уверен, что помню, как он выглядит, но… Но когда я увидел вас там, в пещере Цитадели, мне почему‑то показалось, что это – вы. Я понимаю, это глупо, но надежда умирает последней, а я…
Он осекся, оборвав сам себя и сообразив, что и так наговорил слишком много лишнего.
Фрозинтар кивнул. Еще бы его никто тут не узнавал! Действительно, тогда он выглядел совершенно по‑другому. Он носил маску, чтобы его облика не пугались люди и эльфы. Да и та не успела примелькаться – Видящая поместья, дочь лорда Лоредара, сразу все поняла и постаралась, чтобы Серебряный Рыцарь как можно скорее исчез без следа. Ей как‑то удалось заставить всех забыть о нем.
Решительно тряхнув головой, он отогнал видения прошлого:
– Я должен ее увидеть.
– Прямо сейчас?
– Это невозможно?
– Возможно, но… Моя сестра… Я должен вас предупредить – она не в себе. Прошлой ночью кое‑что случилось, и леди Фейнирель до сих пор не может успокоиться. Будьте осторожны, лорд…
– Фрозинтар. Просто Фрозинтар.
Драур посмотрел на Асатора, и рыцарь опустил глаза. Негоже было посторонним знать, что их связывало.
Молодой Наместник сорвался с места, спеша проводить гостей в покои сестры. Он не удивился тому, что спутники Фрозинтара идут за ним – у Карадора Аметистового были те же права, что и у самого Фейлинора, а девушку‑воительницу и миловидного юношу кто станет опасаться.
Фейнирель сидела все так же на стульчике у небольшого фонтана в залитой светом комнате – Видящая посчитала, что журчание воды окажет умиротворяющее действие на больную. Стоя на коленях, служанка‑эльфийка только что закончила смазывать целебной мазью ее исцарапанные и сбитые в кровь ступни. Вторая девушка расчесала волосы леди Наместницы и сейчас осторожно заплетала их в косу. Еще три служанки крутились рядом – подать, принести, убрать. Молодая женщина равнодушно воспринимала их хлопоты – она полностью ушла в себя, сжавшись в комочек, ссутулившись и глядя перед собой полными слез глазами.
Фейнирель даже не вздрогнула, когда отворилась дверь, ведущая в ее покои, и на пороге появился брат. Девушки‑служанки прекратили заниматься своими делами и выпрямились, приветствуя молодого Наместника. Он был красив, и каждая незамужняя эльфийка, независимо от происхождения, втайне мечтала стать его невестой или хотя бы любовницей.
– Фея. – Фейлинор подошел к сестре и опустился на одно колено, беря в ладони руку сестры. – Как ты себя чувствуешь?
Длинные, мокрые от слез ресницы чуть шевельнулись – сестра взглянула на брата.
– А у меня для тебя радость, – произнес он. – Асатор вернулся. И не один!
Молодая женщина медленно подняла голову. В дверях маячил драур, практически заслоняя своей широкой спиной остальных. Рядом с ним сопел и кряхтел Карадор, пытаясь как‑то сдвинуть его в сторону, но с тем же успехом можно было пытаться передвинуть в одиночку горный хребет. Фрозинтар не реагировал ни на тычки, ни на щипки – стоял, словно и был тем самым горным хребтом, основательным и надежным, как сама земля.
Стоял и смотрел на бледную потерянную девушку, и, когда их взгляды неожиданно встретились, его, как молнией, пронзило щемящее чувство одиночества. Такого с ним не было ни разу – даже с Седоной. Мир исчез, растворился, пропал – остались только они двое, двое бесконечно одиноких существ, хоть и окруженные друзьями и родными. Рядом с Фейнирель был ее брат, он держал в своих руках ее ладонь, но был от нее бесконечно далек. За спиной Фрозинтара пыхтел Карадор, но и его возня сейчас больше походила на гудение летающей по комнате мухи.