Возле костра было тепло, на валежнике было уютно, так что ребята уснули крепко-крепко, сладко-сладко, будто в сахарную вату провалились. Лишь Благомир спал чутко. Но всё-таки – спал. И, несмотря на чуткий сон, даже Старец не почуял как на край поляны вышел высокий человек с филином на плече. Незнакомец что-то шепнул птице и ночной хищник перелетел на ветку возле горящего факела.
Высокий человек был намного младше Благомира, на нём был длинный тёплый плащ с меховым воротником, а шапки не было вовсе и черные волосы рассыпались по плечам и спине.
Ночной гость внимательно посмотрел на спящих, затем вытянул руки в сторону Архипа и парнишка медленно поднялся над еловой «кроватью» метра на два. Незнакомец сделал «приглашающий» жест ладонями и Архип прямо по воздуху медленно поплыл к нему. Когда спящий паренёк приблизился вплотную, высокий черноволосый человек быстро взял мальчика за плечи и поставил на ноги.
Архип проснулся и спросонья первую секунду даже не понял, что сейчас он уже не рядом с почти потухшим костром, а затем удивленно распахнул глаза.
- Извини, что разбудил тебя, парень, - прошептал незнакомец. – Твоё имя мне известно, а меня зовут Ворон. Доброй нам ночи.
- Доброй ночи, - также прошептал Архип. – А вы от Карачуна?
- Нет, братишка, я от друзей, которые очень далеко от Изнанки. Так что не бойся, тебе и другим Хранителям ничего не угрожает. А теперь вспомни, ЧТО сказали русалки на прощанье, КТО вам опасен?
- Какая-то Певунья, дядя Ворон. Русалки сказали, что она опасна.
- Они не соврали, Архип.
- Она хочет нас убить?
- Не совсем правильное слово, но близкое по смыслу. Она хочет спеть колыбельную. Спеть всем вам. И тогда никто из вас не проснётся. Очки, подарок Тропиночника, при тебе? Не потерял?
- Не потерял.
- Хорошо. Теперь ступай и тихонько разбуди Платона, о колыбельной я должен рассказать вам двоим, чтобы дважды не повторяться. Поторопись, парень.
Платон вслед за Архипом подошел к Ворону уже зная, что черноволосый человек – друг.
- Слушайте меня внимательно, друзья. Времени, я думаю, мало. Итак, Певунья – не та барышня, которая поёт на сцене под рояль. Певунье много сотен лет и в последнее время у неё мало работы, поэтому она наверняка очень обрадовалась приказу Карачуна спеть вам колыбельную. И колыбельная эта не про «баю-баюшки-баю, не ложися на краю». В древности были и другие колыбельные. Вот представьте: кочующее племя вашего мира, оно ни с кем не воюет, а свадьбы постоянно происходят и народу в племени становится всё больше и больше, ведь рождаются детишки. На первый взгляд – это замечательно. Но если вдуматься…. А в итоге как и чем всех прокормить? И тогда призывали Певунью. Младенцы и дети постарше засыпали, Певунья пела свою колыбельную и дети не просыпались. Просто не просыпались. И когда в других племенах, но воинственных, в племя с поля битвы приносили серьёзно раненых воинов, то снова призывали Певунью. Чтобы воины заснули и тихо-мирно ушли на небеса, без мучений. Сейчас у вас слишком много войн и Певунья поёт лишь младенцам. Но делает это редко и не по призыву старейшин какого-то племени, нет…. Просто от злости своей. Сейчас в вашем мире её больше ста лет никто не призывает. А в наших мирах почти не воюют, раненых мы быстро излечиваем сами. Певунья нам без надобности.
- Не могу поверить, - прошептал Платон.
- Ты знаешь, что такое статистика?
- Конечно.
- Так вот, по статистике в вашем мире ежегодно примерно 7 тысяч младенцев просто засыпают и не просыпаются без всяких видимых причин. Ваши ученые не могут это объяснить и называют это Синдром Внезапной Смерти Младенцев. СВСМ*. Врачи ведь понятия не имеют о Певунье. А теперь – к делу. Архип, Певунья обычно становится видимой, когда поёт. Надо засечь её раньше. Для этого тебе нужно надеть очки с особыми стёклами. Благодаря волшебным оранжевым линзам ты сможешь увидеть пока еще невидимую злодейку.
Платон подёргал Ворона за рукав:
- А зачем такие мудрёности? Нужно разбудить остальных, тогда не будет смысла петь колыбельную.
- Ты был бы прав лет семьдесят назад, парень. Но вот ведь какая штука: не только люди умеют самосовершенствоваться. Злодеи из иных миров или иных времён тоже могут. Певунья где-то полвека назад смогла сочинить «заклинание обиды», т.е. если что-то пошло не по плану и колыбельная оказывается не нужна – она читает заклинание, и неспящие превращаются в лунатиков. Вроде и живы, но и не живы…. Ходят с закрытыми глазами, похрапывают.
- Но она может сделать лунатиками нас с Архипом!
- И может и не может, в этом-то и прелесть, Платон. Она может либо спеть колыбельную, либо прочесть заклинание. Оба действия совершать не получается. Ей заказали проколыбелить вашу группу. Но! Часть группы спит, часть группы бодрствует. И что ей делать? Кого из вас выбрать, если ей заказали всех шестерых? Во-о-от! Она не имеет права отчитаться перед Карачуном лишь за часть порученной работы. Он ведь сделает с ней такое, что вам лучше и не знать.
Архип уже надел очки и, прислушиваясь к тихому разговору Платона и Ворона, озирался по сторонам. Ничего не изменилось. Как будто он получил от Повелителя Тропинок не волшебные очки, а обычные стекляшки. О чем он и сказал Ворону. Тот объяснил, что очки позволяют видеть невидимых, а в остальном они ничего в зрении не меняют. Теперь Архипу нужно лишь пристально всматриваться в деревья и кусты вокруг поляны, двигаясь против часовой стрелки по краешку. Платону нужно держаться рядом.
- Я буду рядом, но какова моя задача? – Уточнил Платон.
- Ты отличник факультета Ловкости и Находчивости. Находчивости! Все, кто вам встретился и еще встретится на пути, могут лишь оказывать какую-то помощь, но не решать проблемы за вас. Скажу больше: я мог бы попросту убить Певунью, но я не имею права. Спасти города Золотого Кольца – ваша задача, не моя. И Старца будить не позволю, ведь он уже немолод, пусть поспит вместе с остальными. А чтобы Певунья не разбудила их, дабы прочесть «заклинание обиды», я попрошу в помощь моего спутника Филимона.
Услышав своё имя, филин снова вернулся на плечо Ворона. И получил приказ от своего хозяина: набросить на спящих «покрывало непробуждения». Пусть спят!
Фалимон сорвался с плеча Ворона и стал кружить над почти прогоревшим костром, вокруг которого смотрели свои сны ничего не подозревающие Благомир, Кензи, Ефим и Глеб.
- Чего стоим, юные хранители? Вперёд-вперёд!
Не спетая колыбельная
По меркам обычного человеческого мира прошло где-то полчаса, но никто из мальчишек, двигающихся против часовой стрелки по краю поляны, пока ничего странного и опасного не увидел (Архип) и не услышал (Платон). Тишь да гладь, даже филин кружил над спящими путниками бесшумно. А высокий ночной гость так и стоял неподалёку от одного из факелов, наблюдал за юными и пока еще неопытными волшебниками, в скором будущем – полноценными хранителями Золотого Кольца.
Ребята всматривались-вслушивались и изредка перекидывались парой фраз. Разговоры сводились, конечно, к главному – не так страшно, когда есть с кем поговорить. Но было и разумное зерно в их редких коротких разговорах: Архип, завидев Певунью, должен был взять очки в руки так, чтобы и Платон смог видеть злодейку, посланную Карачуном.
Младший из двоих ребят увидел её неожиданно и был несказанно удивлён: Певунья, исполняющая смертельные колыбельные, была не какой-то горбатой старухой, а вполне себе приятной на лицо женщиной лет эдак сорока-сорока пяти… Стоп! Всё-таки ей было несколько сотен годков. Ясно. Обличье приняла такое симпатишное.
Злодейка медленно шла в сторону поляны прямо на ребят, она смотрела на них и чуть улыбалась. Исполнительница колыбельной смерти приближалась так спокойно…. Она понимала, что один из пареньков её видит, и её глаза нашли глаза мальчика.
Архип толкнул Платона локтем и прошептал: «Прямо перед нами, шагах в десяти!». Мальчик сорвал с лица волшебные очки, чтобы и Платон увидел Певунью, но это не понадобилось. Злая тётка неожиданно стала видимой. Не сбавляя шага, она зловеще спросила:
- Не спится, малявки? А где ж остальные и старый дурень Благомир?
Платон хлопнул Архипа по спине и они стали пятиться назад. Певунья, не сбавляя шаг, двигалась к поляне. Ворон смотрел на это и не шевелился. Тот самый момент невмешательства, всё согласно Кодексу Миров.
Здодейка вышла на поляну, осмотрелась… и улыбка её превратилась в злобную гримасу.
- Проблема? – Спросил Платон. – Не все спят, не все проснулись. Что будете делать, женщина?
Та не стала отвечать, подняла голову к небу и испустила многоголосый клёкот, будто к поляне сбежались сотни орущих павлинов. Голос у павлинов отвратителен. Но никто не проснулся. На холодном лице Ворона не дрогнул ни один мускул. Филимон не прекратил кружить вокруг костра. Только где-то вдали еле уловимо заголосила стая волков.
- Они проснутся лишь тогда, когда МЫэтого пожелаем, - засмеялся Платон в снова повёрнутое к нему лицо Певуньи. Ему было не по себе, Архипу тоже было некомфортно, но нельзя этого показывать злодейке. – Что ты выберешь, женщина? Ты ведь можешь или петь, или бормотать единственное известное тебе заклинание. Ты даже не воин, а дряхлая старуха, которая никому не нужна и может лишь петь в ухо младенцам. Да и то не по чьей-то просьбе, а от злого гнилого бессилия. Ты либо залунатишь меня и Архипа, либо заколыбелишь тех, кто у костра. В любом случае твоё задание провалено. Куда тебя опрокинет Карачун? В какую преисподнюю? Ты ведь даже соврать ему не сможешь, потому что или мы двое, или они четверо – но кто-то пройдёт путь до конца.
- Какой такой путь, малявки? – Певунья была зла, растерянна, обессилена и морально почти раздавлена.
- Не о том вы думаете, тётя Певунья, - сказал Архип, сжимая в ладони уже бесполезные для него очки. – Маг Карачун не сказал вам о конце нашего пути потому, что это вас не касается.
- Но меня касается другое! – Огрызнулась злодейка. – Карачун сказал, что это очень-очень важная разовая миссия. Значит, по её выполнению я снова стану нужна в разных мирах, особенно в мире людей!
- С чего вы это взяли? – Поднял брови Платон, снова переходя на «вы». – Он же сказал «разовая миссия». Вы сейчас как одноразовая бумажная салфетка в кафе. Вытер жирные пальцы и выбросил. И вам не убежать от Карачуна. От него даже нам со Старцем с трудом приходится уворачиваться. А вас он казнит. Или сошлёт куда-нибудь.
- И что мне делать? – Спросила Певунья, подняв брови. Она была такая растерянная.
- Выход только один, - Платон с трудом контролировал голос и не позволял ему дрогнуть, - пойти и повиниться.
- К Карачуну?!
- Конечно. Есть железное правило: повинную голову меч не сечёт. В любом другом случае вам конец.
- Я поняла. Я так и сделаю.
Плечи Певуньи поникли, она развернулась и медленно пошла к лесу. Ворон быстрым шагом подошёл к ребятам.
- Зачет. Архип, дай мне очки, она сейчас снова станет невидимой, но я за ней прослежу, чтобы не вернулась. Но это, конечно, вряд ли. Скажи мне, Платон, а ты и в самом деле веришь, что Карачун её помилует?
- Нет. Я солгал этой ведьме.
- Но её сошлют туда, что лучше б уж казнили. У твоей лжи есть какое-то оправдание, чтобы я, Слуга Кодекса Миров Ворон, не осудил тебя?! – Сейчас голос ночного гостя звенел как меч.
- Есть, - твёрдо ответил Платон. – Теперь не будет Синдрома Внезапных Смертей Младенцев. Больше ни один малыш нашего мира не умрёт от колыбельной, спетой не матерью.
- Оправдан. Удачи всем вам!
Ворон надел очки с оранжевыми стёклами, призвал к себе филина Филимона и скрылся в лесу. Мальчишки к своей молчаливой радости обнаружили, что от ужина остался неполный кувшин с холодным квасом. И хоть обоим от пережитого было зябко, они вволю напились этого старинного, этого русского волшебства.
А вот уснуть у ребят уже не получилось, слишком много адреналина гуляло по кровеносным сосудам.
Продолжение пути
Утром экспедиционеры отправились дальше. Позавтракали и отправились. Старец по пути сетовал на то, что он, умудрённый опытом седобород, недооценил Карачуна. Нырнули в Изнанку, но злой маг и тут строит им козни. И вот вопрос: где теперь всё-таки безопаснее идти? Поверху или по-прежнему в Изнаночном мире?
А потом Благомир присмотрелся к Архипу и Платону. Ребята были задумчивы, а по глазам было видно, что они не выспались или вообще не спали.
- Парни, - обратился Старец к ребятам, - я чего-то не знаю? Что-то произошло этой ночью?
И Архип с Платоном рассказали собратьям по путешествию о ночном визите Певуньи. О том, что никто не проснулся благодаря навевающему сны филину Филимону.
- Значит, она всё-таки была у нас в гостях…. При случае поблагодарю Ворона за то, что он был с птицей. Иначе мы бы обязательно проснулись и злодейка залунатила бы нас.
Позади путников раздался топот и фырканье. Их догнали медведи с шерстью песочного цвета. Медведи-такси. Они были очень кстати для Архипа с Платоном, да и для остальных – тоже.
Следующие четверть часа Благомир изучал карту Тропиночника. До следующего перехода оставалось не так долго. С ели слетела птица-пересмешник, села Старцу на плечо и защебетала: «Опасно-опасно-опасно!». Но вразумительной информации Благомир Жданович так и не получил. Пересмешники – хорошие пародисты, но как рассказчики-информаторы они вообще ни о чём!
Дед Любимов попросил медведей остановиться и принюхаться-прислушаться. Те выполнили просьбу, но сказали, что их уши и носы ничего не уловили. Предводитель медведей Порох предложил, чтобы Глеб на какое-то время пересел с него к Архипу, а он, Порох, рванёт вперёд на разведку. Старец одобрил эту мысль и пожелал брату Листопада удачи и быть осторожнее.
Младший перебрался на медведя к Архипу, а Порох побежал вперёд с ускорением спринтера.
Медведи продолжили путь, но медленнее, они должны были не только подвозить путников, но по возможности и оберегать их.
- Дедушка Благомир, а что такое миры и как это работает? – Неожиданно спросил Ефим.
- Кстати, да! – Подхватили остальные ребята. – Интересно было бы узнать.
- Ну хорошо, я попробую вам объяснить. Взрослые, становясь взрослыми, перестают верить во многое. Но на ваш разум еще не наброшены оковы сомнительных постулатов и не всегда истинных истин. И вы мне поверите, вы меня поймёте. Представьте-ка комок пены из ванны. Сотни пузырьков соприкасаются друг с другом пленочками. Так же и миры – соприкасаются, и их тысячи! Внутри каждого мира есть изнаночный мир. Сложновато? Но это так. Перемещаться среди миров дано лишь единицам. Избранным. Мне и Карачуну – дано.
- А волшебство есть в каждом мире? – Спросила Кензи.
- Почти. Но вот только волшебство – это зачастую смесь физики с химией. Многое объясняется с научной точки зрения.
- Но скатерть-самобранка ведь не физика?
- О нет! Это настоящее волшебство, как и мой посох.
- А космос из Изнанки иной? – Этот вопрос задал Платон.
- Нет, ребята, космос везде почти одинаковый, он пронизывает тысячи миров-вселенных. Между прочим, вам в школе говорили, что есть три космические скорости, с которыми летают ваши космические корабли?
- Мне – да, говорили, - ответил Ефим.
- И мне, - сказал Платон.
- Итак, ребятки, я округлю. Первая космическая – 8 километров в секунду, вторая – 11 кэмэ в секунду, а третья – 17 в секунду. Казалось бы, очень быстро. Вж-жик и пролетел кучу километров. Но даже третья космическая скорость по меркам вселенной, всё равно, что стоять на месте. Ваша галактика, Млечный Путь, вместе с несколькими другими движется со скоростью почти 600 километров в секунду в сторону Великого Аттрактора*! Но даже такая безумная скорость по космическим меркам – скорость черепахи на автодроме.
- Что такое Великий Аттрактор, дедушка Благомир.
- Какая-то гигантская гравитационная аномалия, расположенная очень-очень далеко, в 250 миллионах световых лет от нас, в созвездии Наугольника. То есть это что-то исполинское, притягивающее к себе даже целые галактики. Что конкретно из себя представляет Аттрактор? А никто не знает. Учёные думают, что это невообразимо огромное сверхскопление галактик массой в сотни тысяч масс Млечного Пути. Чем всё это закончится – предсказать невозможно. Но лететь туда ещё много-премного лет. Будет ли существовать человечество вашего Мира? Не факт…. Ну разве это не волшебство космической физики?.. А вдруг там какой-то рай? Или наоборот…. Но хватит о космосе, у вас и на земле, по соседству с Россией загадок хоть отбавляй. Есть такое озеро Балхаш. Так вот: в нём половина воды пресная, а половина – солёная. Что? Удивлены? То-то же, ребята-пострелята. О! Порох возвращается.
Медведь, вернувшийся из разведвылазки, выглядел разочарованным.
- Никого не увидел и никого не услышал, - сказал Порох. – И не унюхал никого. Но я пробежал всего полкилометра, возможно, что какая-то опасность дальше. Ведь до выхода в верхний человеческий мир тысячелетней давности километров пять, не меньше.
- Возможно, - согласился Благомир. – Ох уж этот пересмешник. Нагнетал-нагнетал ситуацию, но толком ничего не сказал. Ты, дружище, шуруй по-прежнему впереди, в дальнем авангарде. Глеб и Архип также поедут вдвоём.
- Понял!
Следующие полкилометра держали приличную скорость, а потом снова снизили темп – опасность могла наскочить-прилететь в любой момент. В общем-то, всё почти так и случилось, только на опасность это было не слишком-то похоже.
Порох вернулся и коротко сообщил:
- Там какое-то чудо в перьях стоит!
- Прямо-таки чудо, да еще и в перьях?
- Благомир-Хранитель, я имел в виду, что там какой-то придурковатый коротышка. Выглядит почти как клоун из людского мира.
- Ну тогда айда посмотрим. Вперёд.
В гостях у ирландца
Возле огромного дуба путешественников и медведей встретил забавный карлик с коричневым сморщенным лицом и ногами колесом. Одет он был и впрямь забавно. Тёмная шляпа с широкими полями, тёплый камзол с блестящими пуговицами, широкие штаны и остроносые полусапожки с блестящими пряжками. Карлик улыбался, сняв в приветствии шляпу, он чуть поклонился:
- Очень рад видеть знаменитого во всех мирах Благомира, его юных спутников и могучих медведей родственников Листопада!
Экспедиционеры и звери тоже поздоровались с невысоким человечком непонятного возраста, говорившего с сильным акцентом.
- Я перебрался сюда совсем недавно…
- По приказу Карачуна? – перебил карлика Старец.
- А вот о нём я пока ничего не знаю, благородный Благомир. Я о тебе и ребятах узнал лишь несколько часов назад от моего нового знакомого бобра Кривозуба, который живёт на берегу ручья Опрокидчика, но частенько, по его же словам, наведывается в это местечко к белкам, за орешками. Он, наверное, и сам про Карачуна не знает.
- Тогда почему птица-пересмешник трижды повторила нам об опасности? Кроме тебя тут никого нет.
- Посмотрите внимательно на меня ещё разок. Не красавец, верно? Вряд ли я внушил доверие пролетающему пересмешнику.
- Ну продолжай.
- А чего продолжать?
- Назовись для начала.
- Меня звать Лепрекон, я из древней Ирландии. Отсюда и акцент.
- Ну конечно! – Воскликнул Ефим. – Есть фильм ужасов «Лепрекон», я лишь первую часть видел.
- Я тоже видел тот фильм, - закивал карлик. – Но не в древней Ирландии, а здесь, в изнанке древней Руси. Люблю, знаете ли, комфорт. Мне как иноземцу предоставили и телевизор. Прошу ко мне откушать. Расскажу кое-что. Нет-нет, парень, убери свою волшебную скатерть, у меня уже накрыт стол.
Лепрекон хлопнул ладошкой по стволу могучего дуба и отрылась дверь, оклеенная корой дерева. А там был лифт и семеро спустились глубоко под землю, в квартиру карлика. Да-да-да, это была современная квартира, медведи тут по-любому не поместились бы.
На столе стояли салаты, десерты, даже торт с кремовыми узорами, чайник-термос, чашки, лишь центр стола был пока пуст. То, что на столе сразу было всё объяснялось просто: слуг-подавальщиков тут не было.
- Минуточку, друзья!
Лепрекон, несмотря на махонькие размеры, оказался силён! Он ловко извлёк из духовки современной плиты здоровенный литров на пять керамический горшок с мясом по-ирландски. Когда Старец снял крышку, по столовой сразу распространился аромат говядины, пряностей и солода с хмелем. Затем Лепрекон открыл холодильник и извлёк оттуда соусник с зелёным «Эдинбургом»*.
Когда карлик уселся на свой высокий как для детей стул и прожевал первый кусок мяса, он сказал:
- Вы ешьте, а я буду говорить. Лишь ты, старший мальчик, в начале моего короткого рассказа лишь кивнёшь мне, если сочтёшь нужным. Итак. Я гном Лепрекон, про которого в вашем современном Голливуде сняли кинофильм, что меня поначалу обрадовало и я хотел уж было возгордиться. Однако в фильме я представлен злобным гномом, у которого дети случайно умыкнули горшок с золотыми монетами. А я стал охотится за детьми, чтобы отнять золото и готов был даже убить их! Ефим, так?
Парень кивнул. Ведь всё так и было. А Лепрекон продолжил:
- Но если бы голливудские сценаристы почитали обо мне в ирландских легендах, то не стали бы меня так позорить! Лепре коун – в переводе с древнеирландского – «серый башмак» и в жизни у меня была лишь одна задача – содержать обувь людей в опрятности. Смахивать пыль, счищать с подошв грязь дорог и начищать до блеска пряжки. К золоту я не имел отношения! И детей я любил! В фильме, конечно, я тоже кое-где негодую по поводу грязной обуви, но это голливудские хромоголовые сценаристы не сделали главным, увы. Ну представьте себе, что ваш Дед Мороз в голливудском фильме был бы людоедом. Немыслимо же!
- У нас Баба-Яга есть, её хватает, - сказал Архип, подкладывая к салату еще один кусок ароматного мяса.
- Ну тут тоже неправда, мой новый юный друг. У древних славян эта бабуля была вполне положительной особой. Она умела варить целебные снадобья и лечить людей. Никого она никогда не ела и Терёшечку в печь не совала. Вот такие пироги, друзья. Кстати, сударыня Кензи, положить тебе кусочек тортика?
- Конечно, спасибо большое.
Гости просидели у незлого Лепрекона примерно час, может быть чуть больше. У ребят и Старца, конечно, были часы, да только в Изнанке они не работали. Как и мобильные телефоны….
Наверх
Медведи довезли ребят и Старца до края леса и замерли. Впереди лежала припорошенная снегом пустошь, на которой поодаль, шагах в ста, лежал огромный камень. Он был похож на одинокий грецкий орех на широком белом блюде.
- Дальше вы дойдёте пешком – сказал Порох.
Седоки спешились, обняли медведей в знак благодарности и двинулись к камню. Без слов и карты Тропиночника было понятно, что переход в Суздаль 1000-летней давности именно там. А когда камень оказался на расстоянии вытянутой руки, Старец повернулся в обратную сторону.
- Обернитесь и вы, ребята, - тихо попросил он.
Дети обернулись и в изумлении распахнули глаза. На внешней окраине леса стояли те же медведи с песочного цвета шерстью, но сейчас на их спинах сидели русалки и махали путникам руками. По обе стороны от медведей стояли лисята Рыжик, Огонёк и Факелок, гном Лепрекон, волк Уголёк и Слуга Кодекса Миров Ворон с филином Фалимоном на плече.
Ворон что-то сказал и к путникам пошел волк-меланист. Попрощаться от имени всех поручили именно ему. Ведь именно он получил от ребят ИМЯ и с того момента именно имя стало самым ценным в жизни черного зверя.
Пока меланист шёл, пейзаж за его спиной задрожал и вдруг резко поменялся, будто кто-то быстро сменил заставку на рабочем столе компьютера. Теперь, вместо симпатичного декабрьского леса с его прелестями, до теряющегося во тьме горизонта лежали бесплодные земли. Вздыхали черной пылью какие-то провалы в земле, булькали чем-то густым огромные лужи и от них вверх поднимался серый пар, вместо берёз, елей и сосен криво извивались непонятные корявые лишённые коры деревца не выше метра ростом…
Волк подошел вплотную.
- Наш мир не слишком привлекателен, верно? Но он именно таков. Это – Изнанка!
В глазах ребят читался вопрос: «Как же вы тут живёте?!».
- Да, это – Изнанка. Мы, кроме Лепрекона, обитаем гораздо южнее, там есть трава и еда, а тут, на северных кривых равнинах, питаться в реальности нечем.
- Как же так? – Прошептал Ефим, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Наш мир весьма уродлив, но он добр, - продолжал волк. – Именно ради вас он прикинулся симпатичным. Чтобы не страшно было идти, вам и так хватило испытаний. И вы прекрасно их преодолели.
- Жаль, что озеро и лес были ненастоящими, - вздохнула Кензи.
- Не жалей, девочка. И запомните одно, ребята. Настоящие во всех мирах лишь друзья, семья и небо.
Дети подняли глаза вверх – небо было тем же самым. И под этим небом им прощально махали медведи, русалки, гном Лепрекон и Ворон с Филимоном на плече. А рядом стоял тот, у кого теперь было имя.
- Друзья, семья и небо, - повторил Старец. – Они не забудут этого, Уголёк. Прощай. Прощайте.
Ребята не увидели и не услышали, как Благомир стукнул посохом по камню и прошептал «Наверх!». Просто Изнанка исчезла и экспедиционеры очутились чуть к северу от Суздаля.
Всё произошло очень быстро. Оно и к лучшему: долгие прощания – долгая грусть. Впереди ждал потайной Храм Посвящения.
Перед решающей схваткой
Итак, древний торговый Суздаль и сторожевые разъезды – за спиной, скрытый от людей храм – прямо по курсу в часе ходьбы, за подлеском на потайной большой поляне. В Суздале был тёмный вечер, но полная луна на ясном небе хорошо освещала предстоящий путь.
Однако Старец не спешил. Он присел на корточки возле куста и взял в руки Книгу. Минут двадцать у него ушло на то, чтобы пообщаться со своими друзьями в разных городах Золотого Кольца. Если во Владимире жил Часовщик, то в Переславле, например, обитал Открыточник, в Ярославле – Лодочник, а в Иванове – Ткач…. Само собой Ткач, кто б сомневался. Из каждого города были получены хорошие вести. Пока всё нормально, эмаль на городских гербах не начала трескаться, значит, изменения не начались. И если у Старца и его юных соратников-почти-Хранителей всё получится, то гербы останутся целыми. И Золотое Кольцо останется прежним и на прежнем месте.
Дед Любимов, закрыв Книгу, повернулся к ребятам:
- Левее есть избушка для пилигримов* вроде нас. Пока она была без надобности, но вот… пригодится нам для ночлега. Уже стемнело, нужен отдых.
- А чего ждать? – Ребята были возбуждены и готовы к действиям против козней Карачуна.
- В Храм Посвящения можно попасть лишь рано утром, услышав звуки колокольчиков и колокола со звонницы. Так что пошли, отведаем понемножку счастья.
Юные и пока неопытные волшебники в недоумении последовали за седобородым взрослым другом.
Изба была такая же, как и та, в начале их путешествия. Только сейчас их не встретил Листопад и его друзья-медведи-стражи. А как стало ясно чуть позже – домового тоже нет. Перед тем, как войти, Старец остановил группу и обратился к Ефиму:
- Ты не забыл заклинание для печки?
- Нет, конечно!
- Тогда прямо с этого места вели ей тепла нам дать, и еще наколдуй в кладовочку то, что нужно для хлеба. Пока вы спать будете, я тесто затворю, а утром хлебушка испеку в печи.
- Нет проблем, но для хлеба скатерть есть.
- Э нет, братец! Счастье лишь из печки возможно!
- Как скажете, дедушка Благомир.
Ефим, сложив указательные пальцы рук крестом, прошептал два заклинания. Почти тотчас из трубы избы закурился чуть заметный дымок. Это означало, что горящие дрова – сухие. Отлично! Путники вошли в пристанище на ночлег.
Ужин тоже ничем не отличался от того, что был на юго-восточном краю суздальской территории и под треск поленьев в печи дети легли спать на таких же лавках и на тёплой русской печи. Вот только Благомир не вышел наружу к медведям. Листопад с друзьями-стражами снова спали в своих берлогах и проснутся они теперь лишь на Масленицу.
Старец при свете нескольких лучин тихонько затворил в деревянной ёмкости тесто, накрыл его льняной тряпицей и убрал под стол. А сам задремал за этим же столом, опустив седовласую голову на скрещённые руки.
Наши герои, охраняющие покой городов Золотого Кольца не могли видеть, как в эту самую ночь к Храму Посвящения мчится Карачун. Злой маг бежал бегом и уже пересёк южную границу древней суздальской территории. Карачун не таился. Одет он был по-старославянски, а кого-то в современной одежде рядом с ним не было – ни детей, ни взрослых. Он знал, что с северной стороны города может наткнуться на сторожевой дозор, но ему было наплевать. Ради второго Кольца он не остановится даже перед лучниками! Неподалёку от того места, где в 1811 году появятся Торговые ряды, злой маг остановился и с трудом перевёл дух. Он слишком долго бежал и теперь нуждался в передышке. Он хоть и не простой смертный, но такие долгие многокилометровые пробежки без пауз даже Благомиру не под силу. И его посох, на который он опёрся, был не таким могущественным, как у Старца Любимова.
Карачун был очень зол! Он дважды проваливался в Изнанку за новостями, но их не было. Ни плохих, ни хороших. Никаких не было! Снеговиков-троллей и след простыл, Певунья тоже не объявилась. С колыбельщицей вообще было странно! Ну если не получилось спеть – залунатила бы…. Однако никаких известий. И проклятая Изнанка вовсе издевалась над злым магом, не превращалась в лес декабрьский, а плевалась в него вонючей жижей из луж и пыхала пылью из ям. В этом мире ни один зверь не помог ему с передвижением. Он наколдовал ездовые сани-упряжки, но волки рассмеялись и сказали, что он может сам впрячься и бежать вприпрыжку. Ну ничего! Если Благомир и его спутники-сопляки живы, то он еще поборется.
А Благомир тем временем проснулся и стал мять руками раздышавшееся тесто, лепя каравай. Вскоре он отправил будущий каравай в печь. А еще чуть позже разбудил ребят.
- Ну что, в сенях вода колодезная, умывайтесь. Ефим, потом расстелешь скатёрку и кваску нам сотворишь.
- Договорились, дедушка Благомир. Ребят, айда в сени.
Когда на скатерти появились кружки с квасом, Старец положил по центру деревянную широкую дощечку и водрузил на неё каравай.
- Это счастье из печи? – Спросила Кензи.
- Да. А теперь аккуратно отломайте по куску, тут нож не надобен. Ну вот…. А теперь давайте-ка пожелаем друг дружке всяческих благ и огромной удачи!
Когда россыпь благих пожеланий иссякла и куски духмяного горячего хлеба были съедены под квас, ребята спросили, а в чем счастье-то? Хлеб из русской печи, конечно, очень-очень вкусен, но счастье ведь не во вкусе, счастье – это что-то гораздо большее.
- Благодаря хлебу, ребятки, в нашей жизни есть слово «счастье», и не только слово, но и смысл его. В старину на Руси, когда, например, рождался ребёнок, то пекли хлеб. На радость рождения ребёнка приглашали родню и соседей, и каждый отламывал по куску и один кусочек давали в ручонки младенцу. И все собравшиеся и младенцу, и друг другу желали всего только хорошего-прехорошего! У каждого в руках была часть хлеба. Каждый был с частью благих пожеланий в руках. С частью… Нам пора!
Бой за второе Кольцо
Экспедиционеры вышли в декабрьское утро 1017 года. Поначалу было тихо. Так тихо, как на поле сражения перед началом битвы. Затем чуть слышно зазвучали малые колокола, в переливы которых время от времени вплетался звук колокола побольше.
- Это тот знак, которого мы ждали, - прошептал Старец. – В будущем такие волшебные звуки у вас будут называть малиновым звоном.
- Почему малиновым? – Так же шепотом спросил Архип.
- Почему ягодным? – Спросил Глеб.
- Ягоды тут ни при чем, дети! Через 700 лет ваш царь-батюшка Пётр Первый приедет в Голландию по делам кораблестроения и в одном из фламандских городов услышит подобные колокольные переливы. А имя тому городу – Малина с ударением на последнем слоге на французский манер. Вот Пётр и назвал красивый колокольный звон малиновым. И привёз это название в Россию. Хватит уроков истории. Карачун где-то близко! За мной, до храма меньше двухсот шагов. Идём тихо, стараемся не разговаривать. Храм станет видимым совсем скоро и всего на десять минут!
Потайной Храм Посвящения появился неожиданно – хоп, и вот он! Несмотря на то, что до появления первой каменной церкви в этой части Руси оставалось еще больше века, Храм Посвящения тоже был каменным, притом он был намного старше даже деревянных церквушек Суздаля. Ребята присмотрелись к появившемуся культовому сооружению. Очень похоже на Казанскую церковь со звонницей, ту, что стоит прямо перед Торговыми рядами. Красиво.
- Внутрь! – Скомандовал Старец, но никто не успел даже приблизиться к входу.
- Не так быстро, Благомир! – раздалось совсем рядом.
К нашим экспедиционерам приближался вышедший из кустов злой маг. Карачун тяжело дышал, ведь он бежал во все лопатки.
Маги какое-то время просто смотрели друг другу в глаза, опираясь на посохи, после чего Благомир спросил:
- Может быть, образумишься и отступишься?
- Нет.
- Колдовством будем биться?
- Нет. Для начала разомнёмся на кулачках, а там – посмотрим. А ребяток твоих пока будут есть мои упыри*. Слабоваты сопляки супротив нелюдей-нежитей!
- Ошибаешься! Ребятки, работайте по обстановке, но не вставайте в кольцо, не вздумайте взяться за руки раньше времени, иначе вас разорвут и помните, что времени осталось минут семь, не боль…
Благомир не успел закончить фразу, потому что получил сильнейший двойной удар от Карачуна – в грудь посохом и кулаком. Старец спиной распахнул деревянную дверь в Храм, а злой маг ринулся за ним.
- Ждём здесь, - шепнул ребятам Ефим. – Уверен, что неуспокоенных покойников будет пятеро, как и нас. Первого возьму сразу на себя, проверю на прочность. Затем вы, ребята по возрасту, Кензи – ты под самый занавес сработаешь, все мы будем стоять неподалёку, наготове. Если что – поможем. Но в идеале ты должна справиться сама!
Из тех же кустов, из которых вышел Карачун, медленно вышел первый упырь. Нежить посмотрел на ребят страшным полусгнившим одноглазым лицом. Именно лицом посмотрел, а не глазом. Даже его провалившийся нос будто вглядывался в живых.
- Умрите, - прохрипел он и сделал шаг вперёд.
- Не торопимся, - тихо сказал Ефим, выхватил из-за пазухи сложенную скатерть и со словами «Ужин на семерых!» швырнул её в упыря.
Скатерть успела развернуться лишь наполовину, а вот наполниться утварью с едой на семь персон – успела! В упыря ударили миски с кашами, ложки, ножи, большой чугунок с отварной картошкой и два кувшина с квасом. Удар был очень мощным, наполненный картошкой чугун вообще врезался нежити в голову…. Упырь разлетелся в куски. Скатерть полностью развернулась-отряхнулась-свернулась и по воздуху снова вернулась к Ефиму.
- Они не супермены, - еле заметно улыбнулся Платон. – А я следующему вынесу полуистлевший мозг. Не чугунком.
Второй упырь появился через пару секунд. Он ничем не отличался от первого, да и скудный текст его речи был таким же. Платон подскочил к нему вплотную:
- Что было раньше, яйцо или курица? Жив или мёртв кот Шрёдингера? Отвечай или не упокоишься, нежить!
Упырь затоптался на месте, остатки его мозга не могли проанализировать не только вопрос, но и тот факт, что живой от него не убегает.
- Отвечай именем Кодекса Миров, нежить! – Крикнул в остатки лица упыря Платон, выхватывая «Зиппо» и зажигая огонь. – КАК этот огонь может добыть мальчишка?!
Это было выше упырьей сущности. Страшный бывший человек издал звук, похожий на плачь, упал на спину и еще секунду назад мёрзлая земля с хлюпаньем всосала гнилое тело в себя. Платон отскочил в сторону, давая место Архипу.
Паренёк сам пошёл навстречу появившемуся третьему существу. Он встал напротив упыря и спросил:
- Ты ведь не знаешь ни о каком Кодексе Миров, верно? Даже я пока мало про него знаю…
Упырь схватился за голову и забормотал: «Всё не так, не иже так всё! Отчего отрок не бежит?». А Архип подошел ещё ближе:
- И детей убивать тебе не велит не только Кодекс, а что-то ещё. Что-то другое. Не убий и упокоён