Замысел романа «Собор Парижской Богоматери» возник у Гюго в начале 20-х годов и окончательно оформился к середине 1828 года. Предпосылками для создания эпохального произведения стали естественные культурные процессы, протекавшие в первой трети XIX века во Франции: популярность в литературе исторической тематики, обращение писателей к романтической атмосфере Средневековья. В работе над книгой Виктор Гюго отталкивался от литературного опыта Вальтера Скотта – признанного мастера исторических романов. При этом французский классик уже понимал, что обществу требуется нечто более живое, чем мог предложить его английский коллега, оперирующий типичными характерами и историческими событиями. По мнению Виктора Гюго, это должен был быть «...в одно и то же время роман, драма и эпопея, конечно, живописный, но в то же время поэтический, действительный, но в то же время идеальный, правдивый, но в то же время величественный» (журнал «Французская муза», 1823). «Собор Парижской Богоматери» стал именно таким романом, о котором мечтал французский писатель. Он соединил в себе черты исторической эпопеи, романтической драмы и психологического романа, рассказав читателю невероятную частную жизни разных людей, протекающую на фоне конкретных исторических событий XV века.
По мысли Гюго, в мире постоянно происходит борьба между добром и злом. Знаменательно, что именно эту — нравственную — идею первого романа Гюго высоко оценил Ф. М. Достоевский. Предлагая «Собор Парижской богоматери» к переводу на русский язык, он писал в предисловии, напечатанном в 1862 году в журнале «Время», что мыслью этого произведения является «восстановление погибшего человека, задавленного несправедливым гнетом обстоятельств... Эта мысль — оправдание униженных и всеми отверженных парий общества…Кому не придет в голову, что Квазимодо есть олицетворение угнетенного и презираемого средневекового народа... в котором просыпается наконец любовь и жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и еще непочатых бесконечных сил своих».
|
|
Образ Эсмеральды
Система образов в романе опирается на разработанную Гюго теорию гротеска и принцип контраста. Персонажи выстраиваются в чётко обозначенные контрастные пары: урод Квазимодо и красавица Эсмеральда, также Квазимодо и внешне неотразимый Феб; невежественный звонарь – учёный монах, познавший все средневековые науки; Клод Фролло противостоит также и Фебу: один – аскет, другой погружён в погоню за развлечениями и наслаждениями. Цыганке Эсмеральде противопоставлена белокурая Флёр-де-Лис – невеста Феба, девушка богатая, образованная и принадлежащая к высшему свету. На контрасте основаны и взаимоотношения между Эсмеральдой и Фебом: глубина любви, нежность и тонкость чувства у Эсмеральды – и ничтожность, пошлость фатоватого дворянина Феба. Внутренняя логика романтического искусства Гюго приводит к тому, что и взаимоотношения между резко контрастирующими героями приобретают исключительный, преувеличенный характер.
В центре романа писатель поставил образ Эсмеральды и сделал ее воплощением душевной красоты и гуманности. Созданию романтического образа способствуют яркие характеристики, которые автор даёт внешности своих персонажей уже при первом их появлении. Будучи романтиком, он использует яркие краски, контрастные тона, эмоционально насыщенные эпитеты, неожиданные преувеличения. Вот портрет Эсмеральды: «Она была невысока ростом, но казалась высокой – так строен был её тонкий стан. Она была смуглой, но не трудно было догадаться, что днём её кожа отливала тем чудесным золотистым оттенком, который присущ андалузскам и римлянкам. Девушка плясала, порхала, крутилась … и всякий раз, когда её сияющее лицо мелькало, взгляд её чёрных глаз ослеплял вас, как молния … Тоненькая, хрупкая, с обнажёнными плечами и изредка мелькающими из-под юбочки стройными ножками, черноволосая, быстрая, как оса, в золотистом, плотно облегающем талию корсаже, в пёстром раздувающемся платье, сияя очами, она воистину казалась существом неземным».
|
|
Михаил Свердлов писал: «Цыганка, поющая и танцующая на площадях, являет превосходную степень красоты. Однако и эта прелестная девушка исполнена противоречий. Её можно спутать с ангелом или феей, а живёт она среди мошенников, воров и убийц. Сияние на её лице сменяется «гримаской», возвышенное пение — комическими фокусами с козочкой. Когда девушка поёт, она «кажется то безумной, то королевой».
Согласно Гюго, формула драмы и литературы Нового времени — «всё в антитезе». Недаром автор «Собора» превозносит Шекспира за то, что «он простирается от одного полюса к другому», за то, что у него «комедия разражается слезами, из рыданий рождается смех». Принципы Гюго-романиста те же — контрастное смешение стилей, соединение «образа гротескного и образа возвышенного», «ужасного и шутовского, трагедии и комедии» [7].
|
|
Невозможно представить, что Эсмеральда кому-либо может сознательно причинить зло. Она без колебаний спасает от виселицы сочинителя мистерий Гренгуара, соглашаясь по цыганским законам признать его своим мужем на четыре года; она единственная из огромной толпы пожалела несчастного Квазимодо, умирающего от жажды у позорного столба, и дала ему напиться из своей фляги. Если и есть у Эсмеральды небольшой изъян, то относится он к сфере разума и интуиции. Она совершенно непрозорлива и очень доверчива, заманить ее в расставленные сети не представляет никакого труда. Героиня слишком увлечена своими фантазиями и мечтами, чтобы реально смотреть на вещи и предвидеть опасность. В конце концов, именно её наивность, пылкость губят её. Эсмеральде от природы присущи гордость и чувство собственного достоинства. Она прекрасна, когда танцует или поет, «поет как птица, ликующе и беспечно». Но, полюбив Феба, она забывает о том, что является органическим свойством ее свободной натуры. Она почти жалка, когда говорит своему ничтожному возлюбленному: «Я ваша раба… Пусть я буду опозорена, запятнана, унижена, что мне до этого». Любовь к Фебу, прекрасная по своей сути, делает ее порой жестокой к окружающим и действительно любящим ее людям. Эсмеральда готова заставить Квазимодо провести весь день и всю ночь в ожидании Феба, проявляет недовольство, видя, что горбун вернулся один, и даже в раздражении гонит его прочь, совершенно забывая, чем обязана Квазимодо. Забывает Эсмеральда и о матери, которую так неожиданно обрела. Достаточно отдаленного звука голоса Феба, и она обнаруживает свое присутствие, предопределяя и свою гибель, и гибель матери, и кончину столь преданного ей Квазимодо.
Таким образом, Эсмеральда — романтический тип жертвенной героини. Парижские бродяги и оборванцы, среди которых она живет, чтят ее как избранное существо и предпринимают кровопролитный штурм собора Парижской богоматери, стремясь выручить ее из беды. В их грубом и жестоком мире она чудесным образом сохраняет чистоту и самоотверженность характера. В то же время Эсмеральда слаба и уязвима, легко становится жертвой своих и чужих страстей; она трогательно и слепо доверяет бессердечному Фебу де Шатоперу, ища у него защиты от всех невзгод, и с отвращением отшатывается от глубоко преданного ей Квазимодо, она беззащитна против машины парижской юстиции и королевской власти, равнодушно посылающих ее на смерть. Автор уделил пристальное внимание работе над образом прелестной цыганки, сделав его центральным в своем произведении.