Схемы взаимоотношений государственных органов
С мусульманским структурами – российский опыт
В статье Р.А.Силантьева дается анализ государственно-исламских взаимоотношений в России и зарубежных странах, схемы которых сводятся автором в две модели: «восточную» и «западную». При исследовании российского опыта таких взаимоотношений автор приводит данные о численности мусульманских общин и централизованных мусульманских организаций, их географии и особенностях сосуществования, а также методиках подсчета численности мусульманского населения. В работе приводятся данные всех опубликованных в новейшее время всероссийских опросов населения, учитывавших религиозную принадлежность респондентов.
Силантьев Роман Анатольевич, кандидат исторических наук, исполнительный директор Правозащитного центра Всемирного русского народного собора
В настоящее время в мире существуют две основных модели взаимоотношений государства с исламом – «восточная» и «западная». При «восточной» модели ислам де-юре или де-факто является государственной религией и его лидеры тесно взаимосвязаны с властными структурами. Классические формы такая модель приобрела, например, в Саудовской Аравии и Иране, законы которых защищают мусульман не только от реальных угроз, но даже и от простых искушений, как то ношение женщинами нескромной одежды, несовместимые с исламскими нормами увеселения или доступность алкоголя. Однако при этом каждая мечеть находится под жестким контролем. Так, в Объединенных Арабских Эмиратах во все мечетях по пятницам читаются одинаковые проповеди, предварительно прошедшие проверку в МВД, а в Саудовской Аравии постоянно проводятся проверки лояльности мусульманского духовенства, последние годы сопровождающиеся массовыми увольнениями проштрафившихся имамов.
В странах Западной Европы и США принята другая модель отношений с исламом, при которой данная религия никак не выделяется среди других. На практике это приводит к тому, что исламские сообщества быстро эволюционируют в никем не контролируемые и не управляемые общности, которые живут по собственным законам и не имеют единого руководства, ориентируясь на несколько централизованных организаций. Как видно на примере Франции, это не только крайне затрудняет государственно-религиозные отношения, но и делает трудноразрешимыми конфликтные ситуации – власти просто не знают, с кем из мусульманских лидеров им следует вести переговоры и как много таких лидеров должно быть[1].
Руководство России в своей политике по отношению к мусульманам придерживается гибридной модели. Оно не вмешивается в их внутреннюю политику – к примеру, В.В.Путин дважды заявлял, что не намерен объединять российских мусульман под руководством единого муфтия, не защищает традиционных мусульман от экспансии мусульман нетрадиционных, если последние действуют в рамках правового поля, и не имеет специальных программ финансирования действующих мусульманских структур[2]. С другой страны, власти ведут ярко выраженную происламскую внешнюю политику, укрепляя отношения с ОИК, помогают выстраивать систему мусульманского образования – специальная государственная программа создания пяти исламских университетских центров в Москве, Казани, Уфе, Махачкале и Нальчике была запущена в начале 2007 года[3], выделяют деньги на строительство мечетей, оптимизируют паломничество в Мекку через специальный Совет по хаджу при Правительстве РФ[4].
В регионах России реализуются и «восточная», и «западная», модель с многочисленными вариациями. Перед их рассмотрением следует упомянуть, что на 1 января 2007 года в стране насчиталось 3783 зарегистрированных мусульманских организаций, 59 из которых имели статус централизованных
В 17 регионах России все мусульманские общины входят в одну региональную централизованную структуру. В 20 субъектах Федерации не создано централизованных структур уровня муфтиятов, однако все их мусульманские общины имеют одну юрисдикцию. В 19 регионах одновременно существует не менее двух параллельных централизованных мусульманских структур. В 9 регионах России сосуществуют централизованные мусульманские организации и не входящие в них отдельные общины. В 7 субъектах федерации действуют отдельные мусульманские общины разных юрисдикций. В 15 нет ни одной зарегистрированной мусульманской общины[5].
В республиках Дагестан, Чечня, Ингушетия и Татарстана местные власти стараются максимально опекать традиционных мусульман, защищая их целостность – так, в Татарстане в 1999 году был принят специальный закон, утверждающий Духовное управление мусульман Республики Татарстан единственной легитимной централизованной мусульманской организацией республики, а в том же году в Дагестане и Ингушетии были приняты специальные «антиваххабитские» законы, объявляющие ваххабизм разновидностью экстремизма. Кроме того, мусульманские структуры этих республик получают систематическое финансирование, большая часть их учебных заведений прямо оплачивается из региональных бюджетов, а имамы получают зарплату как госслужащие или по просьбе властей в сельской местности оформляются бухгалтерами или агрономами[6].
В Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Адыгее, Удмуртии, Красноярском крае и ряде других регионов власти практикуют более мягкий вариант «восточной» модели, не предполагающий столь интенсивной опеки действующих в единственном числе муфтиятов. В Москве, Санкт-Петербурге, Республике Чувашия, Пермском крае, и Челябинской области чиновники мирятся с существованием альтернативных муфтитов, однако отдают предпочтение только одному из них. Аналогичная ситуация складывается в Якутии и Новосибирской области, где зарегистрированы отдельные мусульманские общины разных юрисдикций, однако власти выделяют среди них одного приоритетного партнера.
В свою очередь, в Башкортостане, Мордовии, Пензенской и Ульяновской областях реализуется «западная» модель – их региональные администрации терпят сосуществование альтернативных муфтиятов, не давая преференций ни одному из них. Аналогичная ситуация, только в масштабе отдельных общин, наблюдается в Кемеровской и Томской областях. В такой ситуации господдержка муфтиятов весьма проблематична – весьма трудно определить, кому и сколько следует выделять средств, причем любая ошибка здесь чревата серьезным скандалом.
В Ставропольском крае сейчас присутствуют мусульманские общины минимум четырех юрисдикций, однако его правительство с такой ситуации мириться не намерено и с 2004 года активно работает над созданием независимого Духовного управления мусульман Ставропольского края. Следует отметить, что объединить свои мусульманские общины под единым руководством в 1994 году удалось властям Дагестана, а в 1998 – президенту Татарстана.
Необходимо отметить, что государственно-исламские отношения в России заметно осложняет отсутствие точных данных о численности мусульман. В августе 2005 года В.В.Путин на встрече с королем Иордании Абдаллой II заявил: «В России живут 16 миллионов мусульман. Это не эмигранты, это российские граждане, и у них нет другой родины, они - часть исламского мира»[7]. Двумя годами раньше В.В.Путин называл другую цифру – 20 млн. человек, однако данные Всероссийской переписи населения наглядно показала ее несостоятельность. С учетом этого аналитики Администрации Президента ввели в оборот уточненные данные о численности мусульман в России[8].
Между тем, сами мусульманские лидеры и ряд солидарных с ними экспертов предпочитают озвучивать цифры гораздо большие, говоря о 20, 22-23, 25, 30, 35 и даже 50 миллионах российских мусульман. Нередко цифра в 20 миллионов путается с 20% (населения). Как правило, эти цифры используются для различных спекуляций – от требования повысить госфинансирования ислама до предложений закрепить за представителем мусульманской общины пост вице-президента[9].
В свою очередь, социологические опросы уменьшают эти цифры в несколько раз. К сожалению, количество общероссийских опросов населения, в которых присутствовал бы вопрос о религиозной принадлежности респондентов, невелико, однако объективное представление о количестве людей, называющих себя мусульманами, они все-таки дают.
Среди ведущих центров социологического мониторинга в своих опросах долю мусульман учитывали только ВЦИОМ и РОМИР. В опубликованных данных опросов «Левада-центра» учитывается только доля православных христиан, а также общий уровень религиозности населения.
Январь 1995 г. 4% (опрос ВЦИОМ)[10]
Весна 1997 г. 3-4% (опрос ВЦИОМ)[11]
Середина 1999 г. 5,8% (опрос РОМИР - Gallup International)[12]
Январь 2001 г. 5% (данные группы исследовательской группы «Monitoring.ru»)[13]
Лето 2001 г. 4% (РОМИР - Gallup International)[14]
Начало 2002 г. 4% (РОМИР - Gallup International)[15]
Начало 2005 г. 5% (данные Института этнологии антропологии РАН)[16]
Январь 2004 г. 5,4% (опрос Социологического центра ВС РФ среди военнослужащих)[17]
Конец 2005 г. 4-6% (данные опросов религиоведов С.Филатова и Р.Лункина)[18]
Лето 2006 г. 6,7% (опрос Михаила Тарусина, руководителя отдела социальных исследований Института общественного проектирования)[19]
Конец 2006 г. 6% (опрос ВЦИОМ)[20]
Таким образом, согласно опросам, численность мусульман России не превышает 10 млн. человек, в то время как общая численность всех народов мусульманской культуры («этнических мусульман»), то есть татар, башкир, чеченцев, дагестанцев, ингушей и.т.д. по данным Всероссийской переписи населения 2002 г. достигает 14,5 млн. человек. Из чего следует, что ислам исповедуют только 60-65% этнических мусульман. Эти данные выглядят парадоксально – ведь, согласно тем же опросам, доля людей, идентифицирующих себя как православных, колеблется от 80 до 98% от общей доли этнических православных, оценивающейся в 86,5%.
Объясняя описанный парадокс социологических опросов, одни эксперты указывают на нежелание мусульман откровенничать о своих религиозных убеждениях, а другие говорят о высокой доле этнических мусульман, принявших православное христианство и протестантизм. Так, полевые исследования, проведенные автором статьи во всех регионах России в период с 1999 по 2007 год, свидетельствуют о том, что до 20% татар, башкир, казахов и адыгейцев исповедуют христианство[21].
Учитывая серьезный разброс мнений в оценки численности мусульман, изучающим эту тему ученым можно порекомендовать опираться на озвученную президентом В.В.Путиным цифру в 15 млн., которая, с учетом идущих демографических процессов, очень близка к действительности. Впрочем, спор о численности мусульман может завершить следующая Всероссийская перепись населений при условии, что в ее опросник войдет лоббируемый научным сообществом пункт о религиозной принадлежности интервьюируемого.
Подводя итог, можно сказать, что взаимоотношения власти и исламских структур в России очень вариативны и где-то – например, на Северном Кавказе или Татарстане, определяются объективными причинами, а где-то – набором случайных параметров и субъективными качествами чиновников или мусульманских лидеров. В целом такая ситуация выглядит ненормальной, так как создает дополнительные трудности в восстановлении единства российского мусульманского сообщества и позволяет говорить о двойных стандартах в государственно-религиозной политике исламского направления.
[1] Силантьев Р.А. Новейшая история ислама в России. М., 2007. С. 483
[2] Сообщение ИА «Интерфакс» от 26 марта 2004
[3] Сообщение РИА «Новости» от 9 февраля 2007
[4] Совет по Хаджу сыграл важную роль в организации паломничества из России // Сайт «Ислам.ру»: www.islam.ru
[5] Приводится по данным Министерства регионального развития РФ
[6] Силантьев Р.А. Новейшая история исламского сообщества России. М., 2005. С. 254
[7] Сообщение ИА «Интерфакс-Религия» от 19 августа 2005
[8] Артемов А. Окончательная корректировка // Сайт «Интерфакс-Религия»: www.interfax-religion.ru
[9] Сообщение ИА «Интерфакс-Религия» от 28 сентября 2005
[10] Сообщение ИА «Интерфакс» от 9 февраля 1995
[11] Сообщение ИА «Интерфакс» от 10 мая 1997
[12] Башкирова Е. Трансформация ценностей демократического государства (1995-1999) // Правозащитник. 2000. №3
[13] Сообщение ИА «Интерфакс» от 5 января 2001
[14] Сообщение ИА «Интерфакс» от 7 сентября 2001
[15] Сообщение ИА «Интерфакс от 3 февраля 2002
[16] Сообщение ИА «Интерфакс-Религия» от 3 февраля 2005
[17] Сообщение ИА «Интерфакс от 23 января 2004
[18] Поздняев Н. На конфессии рассчитайся! // Новые Известия. 2005. Декабрь, 20
[19] Яковлева Е. Вера по понедельникам // Российская газета. 2006. Ноябрь, 9
[20] Клин Б., Ильичев Г. В России можно только верить // Известия, 19 декабря 2006
[21] Силантьев Р. Методика подсчета численности основных религиозных групп России // Религия и право. 2006. №1-2