Цветные революции
Линкольн А. Митчелл
Вступление
Приблизительно через 15 лет после того, как толпы мирных демонстрантов от Праги до Тбилиси свергли коммунистические режимы, на более, чем половину столетия лишившие свободы сотни миллионов человек, воодушевление конца 1980-х и начала 1990-х годов уступило место по крайней мере в большинстве бывших советских республиках суровой реальности: построить свободную и процветающую страну оказалось не так просто.Это было правдой даже после свержения коммунистического строя, показавшего себя экономическим, политическим и духовным банкротом. Для бывших советских республик от Астаны до Киева были характерны клептократия, фальсифицированные выборы, массовая коррупция, бедность и падение уровня жизни большинства граждан.
Начиная с 2003 года, на проспекте Руставели в Тбилиси в Грузии, и в течение следующих двух лет на Майдане в Киеве и в столице Киргизии Бишкеке, началисьизменения. Вернулась надежда, дефицитный ресурс в кавказских, среднеазиатских и славянских республиках бывшего Советского Союза. Она вновь приняла форму мирных демонстраций с требованием соблюдения прав активистов. Эти мирные протесты, названные «революцией роз» в Грузии, «оранжевой революцией» на Украине и «тюльпановой революцией» в Киргизии, покончили с правительствами, слишком часто пытавшихся фальсифицировать выборы, и заменили их законно избранными лидерами.
Около 30 месяцев с конца 2003 года до середины 2005 года эти протесты – которые все вместе стали известны как «цветные революции» - выглядели так, будто имели возможность придать другую форму политическому ландшафту территории бывшего Советского Союза. Они все начались с попыток коррумпированных постсоветских правительств сфальсифицировать выборы. Все они привели к власти новые правительства, которые, по крайней мере, вначале, считались демократическими и прозападно ориентированными. Все они были почти сразу же названы победой демократии и изменением баланса между Россией и США.
К 2010 году, однако, демократические перспективы в Грузии сошли на нет. Такой же провал демократических надежд произошел и в Киргизии, когда лидер «тюльпановой революции» Курманбек Бакиев был вынужден бежать из страны;они потерпели поражение и на Украине в момент избрания президентом Виктора Януковича, того самого человека,который пытался сфальсифицировать выборы в 2004 году. Эти события вызвали опасения, что демократические преобразования периода после «тюльпановой революции» были остановлены или даже повернуты вспять.
Сегодня «цветные революции» почти забыты теми, кто внимательно не следит за событиями в регионе.Для многих они являются лишь не многим более, чем незначительным примечанием к сложной политике бывшего Советского Союза. «Цветные революции» не были событиями, изменяющими парадигму, как казалось вначале. Напротив,они оказались следующим разделом посткоммунистической эволюции в Грузии, на Украине и Киргизии, чье общее воздействие, совершенно различное в каждой стране, было, в целом существенно меньшим, чем казалось на первый взгляд, и на которое, в самом деле, надеялись. Однако низведение «цветных революций» до статуса незначительных событий является ошибкой, так как они являются ценным уроком, показывающим опасность сочетания крупных демократических прорывови демократизации, которые обязательно следует иметь ввиду.Кроме того, «цветные революции» оказали значительное влияние на российско-американские отношения и на отношения России с республиками бывшего СССР, возможно даже больше, чем они повлияли на развитие демократии в любой стране, где они имели место. Исследуя эти события вместе, можно лучше понять, чем на самом деле были «цветные революции», и что их объединяет. Этот подход также позволяет рассмотреть эти события в более широком контексте политического развития бывшего Советского Союза и роли США в этом развитии.
«Цветные революции» дают ценный подход к рассмотрению событий на Ближнем Востоке и Северной Африке, которые произошли в начале 2011 года, в ходе которых правившие долгое время авторитарные лидеры, такие как Зин аль-Абидин Бен Али в Тунисе и ХосниМубарак в Египте, покинули свои посты в результате широкомасштабных общественных демонстраций. Эти страны сейчас стоят перед долгой и трудной дорогой в своем стремлении двигаться к демократии. Провал в построении демократии после «цветных революций» в Киргизии и Грузии и существенное отступление от нее на Украине подчеркивают сложности, которые начинаются после отрешения от власти авторитарных клептократов,и опасности, связанные с возникновением сложных ситуаций, связанных с демократическими преобразованиями. Обозревателям, следящим за Северной Африкой, стоит иметь это ввиду.
(Стр. 3) Термин «цветные революции» неоднозначен в отношении, как определений, так и фактов. «Революция роз» и «оранжевая революция» определяются как «цветные революции», в то время как «тюльпановая», «бульдозерная» и «кедровая» революции в Киргизии, Сербии и Ливане соответственно относятся к некой серой зоне. В этой книге рассматриваются только «революция роз», «оранжевая» и «тюльпановая» революции как «цветные революции», так как их объединяет временная близость и постсоветский контекст. Я также время от времени буду обращаться к «бульдозерной революции» в Сербии.Даже несмотря на то, что она случилась более чем за три года до «революции роз», она была важным примером для грузин, которые затем возглавили «революцию роз». Я также обращаю внимание на неудачные попытки проведения «цветных революций» в других государствах бывшего Советского Союза, в основном в Азербайджане и Белоруссии.
«Революция роз» произошла в Грузии между ноябрем 2003 года и январем 2004. Проправительственная партия «Союз граждан Грузии» во главе с президентом Эдуардом Шеварднадзе, совершила массовую и повсеместную фальсификацию на парламентских выборах, проводившихся 2 ноября 2003 года. Правительство продолжало фальсификациив течение нескольких дней после выборов, увеличивая общее число своих голосов и голосов засвоих союзных партий с помощью мошеннического подсчета. После выборов две оппозиционные партии, «Единое национальное движение», возглавляемоеспикером городского совета в Тбилиси Михаилом Саакашвили, и «Бурджанадзе-демократы», возглавляемые спикером парламента НиноБурджанадзе, и ее предшественником Зурабом Жванией, руководили демонстрациями и пикетами перед зданием парламента в центре Тбилиси. Главным требованием демонстрантов была отставка президента Шеварднадзе.
После того, как в течение нескольких недель число демонстрантов увеличилось с нескольких тысяч до сотен тысяч митингующих в последние дни, Шеварднадзе 23 ноябряушел в отставку. В это время спикер парламента Бурджанадзе в соответствии с законодательством Грузии начала исполнять обязанности президента. Несколько недель спустя 4 января 2004 года на внеочередных президентских выборах Михаил Саакашвили, считавшийся лидером оппозиции и демонстраций, был избран президентом на выборах,воспринятых большинством как свободные и честные, но на которых он не имел серьезной оппозиции.
Украинская «оранжевая революция» по характеру и стилю была похожа на «революцию роз». Однако в этом случае революции предшествовали президентские, а не парламентские выборы. Два основных кандидата на выборах украинского президента в 2004 году были Виктор Янукович и Виктор Ющенко. Янукович был кандидатом уходящего коррумпированного президента (стр. 4) Леонида Кучмы; он также имел существенную поддержку из России от ее президента Владимира Путина. Ющенко, ведущий оппозиционный кандидат, шел от прозападной и продемократической политической платформы.
Первый тур выборов прошел 31 октября. Поскольку в нем принимали участие еще несколько кандидатов, а ни Янукович, ни Ющенко не смогли набрать большинство голосов, второй тур с их участием был назначен на 21 ноября. Сторонники Януковича, включая многих членов украинского правительства, стремились сфальсифицировать второй тур голосования; согласно первоначальным результатам он одержал победу. Это явилось причиной уличных демонстраций в Киеве, которые продолжались несколько недель и собрали сотни тысяч людей в центре столицы. В конце концов, было решено провести третий тур голосования 26 декабря. Ющенко выиграл эти выборы и после рассмотрения апелляций в течении нескольких недель 23 января 2005 года был приведен к присяге в качестве украинского президента.
«Тюльпановая революция» началась, как и «революция роз, с фальсификации парламентских выборов, которые проводились в Киргизии 25 февраля 2005 года. Широкомасштабные протесты начались вскоре после того как проправительственные кандидаты были объявлены победителями в большинстве округов. Эти демонстрации продолжались около месяца, распространяясь на многие другие регионы страны. 24 марта среди призывов к его отставке, киргизский президент Аскар Акаев бежал в Россию; официально он ушел в отставку 3 апреля.
В течение нескольких следующих месяцев вопрос о том, кто займет пост президента, оставался неясным. В июне, в результате агитаций и переговоров между Феликсом Куловым, многолетним оппонентом Акаева, освобождённым из заключения в марте, и действующим президентом КурманбекомБакиевым, привели к решению, что Бакиев будет революционным кандидатомна июльских выборах. 10 июля Бакиев без труда выиграл президентские выборы, получив свыше 90 процентов голосов.
Между этими тремя событиями,безусловно, есть большие сходства.Все они были политическим транзитом, коренящимся в фальсификации выборов, в результате которого прозападные, и во всяком случае на первых порах, более демократичные президенты пришли к власти. Уличные демонстрации различных размеров, отчеты одновременно отечественных и международных наблюдателей за электоральным процессом, и сравнительнаяненасильственность также были ключевыми составляющими (деталями) «цветных революций». Как будет рассмотрено в следующих параграфах, США и Европа также играли важную, но неоднозначную роль в этих событиях. Более того, во всех этих странах послереволюционный путь к демократии был трудным, со многими сбоями.
Однако эти сходства затмевают ключевые отличия между «цветными революциями». Некоторые из них очевидны: выборы, которые привелик прорыву (стр. 5) на Украине были президентскими, в то время как выборы в Грузии и Киргизии были парламентскими. «Розовая» и «оранжевая» революции гораздо менее двусмысленно руководились молодыми, реформистски и прозападно настроенными политиками, чем это было в случае с Киргизией. Другие отличия менее очевидны, но одинаково важны. Например, выборы на Украине между Януковичем и Ющенко были конкурентными, с электоратом, поделенным практически поровну, в то время как в парламентских выборах в Грузиипринимала участие партия действующего президента Шеварднадзе, твердо отвергнутая избирателями. Так же в ходе «тюльпаной революции» имели место отдельные насильственные инциденты, в то время как «розовая» и «оранжевая» революции были в этом отношении значительно более мирными.
Чему нас могут научить «цветные революции»
«Цветные революции» поднимают несколько вопросов, касающихся не только политического развития в Грузии, Украине и Киргизии, но также широкого геополитического контекста в котором они произошли, как эти события повлияли на отношения между конкурирующими политическими властями в Евразии, и в какой степениони привели к политическим изменениям.
Первый вопрос касается проблемы, способствовали ли «цветным революциям» общая политическая среда или условия. Относительная открытость предыдущего режима, сила гражданского общества и степень свободы, которой пользовались граждане этого режима, широко распространенная непопулярность действовавшего правительства – все это является сферами, которые необходимо исследовать. Другой набор объяснений обращает внимание на политическую оппозицию, уровень ее единства, силы и популярности, и степень с которой «цветная революция» была частью стратегии оппозиции или скорее результатом того, как события развивались в тот момент.
Второй вопрос касается природы и масштаба роли Запада, особенно США, в «цветных революциях». Имели место обстоятельные дискуссии и разногласия по этому вопросу в странах преимущественно бывшего Советского Союза, где они произошли, и западными странами. На западе этот вопрос стал отягощен предвзятым отношением, так как левые критики администрации Буша предполагали, что американские организации играли главную роль в этих трех «цветных революциях», и эти революции не имели ничего общего с демократией, а были попытками США привести к власти прозападные правительства. Другие в США утверждали, что «цветные революции» были местными политическими событиями, в которых США играли созидательную роль, но скромную поддерживающую роль.
Третий вопрос состоит в степени, в которой «цветные революции» отражают значимые демократические достижения в этих трех странах. В то время все эти три события рассматривались западными правительствами, как успех для демократии и даже свидетельством непрерывного распространения демократии по всему миру. Однако во всех этих трех странах постреволюционные правительства приложили много усилий для выполнения демократических обещаний, данных во время «цветной революции». В то время, как новые правительства сталкивались с трудностями, западные державы, в особенности США, не были способны успешно разработать политический курс в отношении этих трех стран, который бы отражал те вызовы по строительству демократии, с которыми они столкнулись после «цветных революций». В Грузии, например, США воспринимались в основном некритически, как страна, устранившаяся после ранних демократических обещаний, анонсированных во время «революции роз».Политика США в Киргизии и Украине была совсем другой, нежели в Грузии, но она также потерпела неудачу в оказании эффективной помощи для укрепления демократических завоеваний, как могла бы.
Четвертый вопрос: были ли «цветные революции» связаны не только временной и пространственной близостью и большим количеством сходных черт, перечисленных выше, но и усилиями лидеров по организации каждой «цветной революции» на основе предыдущей? В случае с Грузией образцом могла быть «бульдозерная революция» в Сербии, украинцы осознанно обратились к грузинской модели и консультировались с ее участниками, в то время как киргизы искали аналогичного консультирования и руководства от одновременно автивистов украинской и грузинской «цветных революций». За несколько месяцев до «революции роз», несколько общественных и политических лидеров из Грузии посетили Сербию для взаимодействия со своими коллегами из этой страны, в то время как сербские активисты посещали Грузию, для совместной работы с грузинами. После «революции роз» грузины с такими же целями взаимодействовали с украинцами и киргизами в предшествовавшие «оранжевой» и «тюльпановой» революции месяцы.
Аналогичным образом (в этой связи) в дополнение к этим «цветным революциям», так же как и «кедровая революция», которые были намеренно ориентированы на модель «розовой» или «оранжевой» революции, демократическими активистами в Азербайджане в 2005 году и Белоруссии в 2006 году были предприняты попытки использовать фальсифицированные выборы как плацдарм для «цветных революций». Эти попытки провалились, но стали частью большой истории «цветных революций».
Пятый главный вопрос для изучения, который все больше кажется одной из самых главных проблем, состоит в том, как недемократические режимы, в первую очередь в странах бывшего Советском Союзе, но и не только в них, реагировали на «цветные революции». В большинстве регионов, «цветные революции» вселяли настоящий страх в недемократических лидеров. Они стремились обезопасить от себя, чтобы не стать жертвой «цветной революции» с помощью разнообразных методов, включая введение мер, ограничивающих возможности функционирования в их странах иностранных и местных негосударственных организаций, изменения выборного законодательства и электоральных систем, усиление внутреннего контроля и преследования за членами политической оппозиции.
И последнее (Last,) как «цветные революции» повлияли на отношения между США и Россией, в связи с позицией Москвы, рассматривающей «цветные революции» как доказательство растущего американского влияния и амбиций в регионе? Российские попытки противостоять волне «цветных революций» и приходу к власти проамериканских лидеров, в особенности в Грузии, также поднимают важные вопросы об этих событиях.
Правительства Ющенко и Саакашвили немедленно ускорили поиск пути по вступлению своих стран в НАТО. Их стремления на первых парах вызвали горячую поддержку и одобрение большинством членов альянса. Это привело к еще большему раздражению в Москве, так как российское руководство считало экспансию НАТО угрозой российскому влиянию в регионе. Грузинские и украинские надежды на вступление в НАТО успеха не достигли, но сохраняются до сих пор, особенно в Грузии. В 2008 году в НАТО решили не предлагать План действий по членству в альянсе ни одной из стран, но обещало, что в какой-то момент они обе станут членами. Этот двусмысленный подход, сохраняющий надежды в Тбилиси и Киеве, не снижал раздражения России. Российско-грузинская война в 2008 году отсрочила вступление Грузии в НАТО в отдаленное будущее.
Определенные революции
Словосочетание «цветная революция» само по себе выглядит сомнительным (проблематичным). (Хотя) Несмотря на то, что я буду использовать это словосочетание на протяжении всей книги для описания событий 2003-2005 гг. в Грузии, Украине и Киргизии, этот термин более хорош с точки зрения образности и коннотации, чем содержательной или аналитической точности. СМИ часто используют понятие «революция», потому что он драматичен и вызывает возбуждение, но этого недостаточно, чтобы серьезно утверждать, что эти события были действительно революциями.
«Цветные революции» не были в значительной степени ни цветными, ни революциями. Розы и тюльпаны в первую очередь цветы; «orange» по-английски это фрукт, так же как и цвет; и вопрос,можно или нет квалифицировать эти три события как революции, остается не только важным, но и (допустимым) законным для академических целей.(стр. 8) Использование термина революция в Грузии, Украине и Киргизии повысило надежды населения, способствовавшие появлению нового стереотипа (концепции) современной истории, и создавшие дополнительную легитимность действиям революционных правительств. Признавая данные события революциями, подразумевается, что эти изменения были драматичными и значительными, хотя во многих аспектах эти предположения дискуссионны. Более того, слово революция позволяет легко преувеличить первоначальный политическийуспех (выгоду) и значительность этих событий.
Термин революция означает, что события ноября – декабря 2003 года, ноября – декабря 2004 года, и весны 2005 года в каждой из этих стран образовали отчетливый разрыв с прошлым, а не продолжили просто быть частью длительной посткоммунистической эволюции, но это далеко не очевидно. В Грузии, где руководство имело очень мало связей с коммунистическим периодом, можно утверждать, что «революция роз» представляет (отражает означает) решающий поворотный момент, но это более спорное утверждение про Украину и Киргизию, где, например, новые революционные лидеры все еще сравнительно очевидно казались связанными с коммунистической эрой.
«Цветные революции» могут быть лучшим примером последней стадии посткоммунистического переходного периода. На Украине и в Киргизии «оранжевая» и «тюльпановая» революции также могут быть лучше поняты в качестве составной части непрерывного посткоммунистического переходного процесса. Эти попытки аналитически определить эти события, однако, должны быть сбалансированными (уравновешенными) в отношении почти повсеместной оценке западными политиками, что эти события были революциями, образовавшими значительный разрыв с прошлым.
«Цветные революции» не соответствуют критериям, установленным Хантингтоном (1968), Голдстоуном (1991) и другими, и при этом они не сооветствуют тому, что Скочпол (1979) относила к понятию «социальная революция», но это не означает, что они никоим образом не были революциями, или рассмотрение их в качестве революций представляет собой бесплодные усилия. В то время как эти события бесспорно лучше всего доступны пониманию в контексте продолжающегося перехода от советского периодав этих трех странах, они были, по крайней мере, сначала, больше, чем просто еще один шаг в постепенном переходном процессе в этих странах. Кроме того, смена руководства от Кучмы, Шеварднадзе и Акаева к Ющенко, Саакашвили и Бакиеву соответственно, была произведена с помощью уличных демонстраций, которые были разными по массовости и по количеству участников вне столицы, и форсирована фальсификациями на выборах.
Ющенко, Саакашвили и Бакиев, во всяком случае в первое время, видели себя, и по большей части воспринмались украинским, грузинским и киргизским населением в более широко смысле, чем олицетворение значительного разрыва с недавним прошлым. Хотя никто из этих лидеров не имел полноценной идеологии, все они имели представление о том, как изменить страну в новом направлении.
Однако приход к власти через уличные демонстрации, вызванным фальсификациями на выборах, сам по себе не является революцией. Также ей не является стремление окончательно порвать с предыдущим правительством или переориентировать внешнюю или внутреннюю политику страны. Более того, все эти три «цветных революции» свергли режимы, которые были сравнительно новыми без устоявшихся средств политической преемственности, и во многом переходными по своей природе.
Еще один подход к этому вопросу заключается в рассмотрении того, насколько революционными были эти режимы, в момент прихода к власти. При подобном анализе ситуация в каждой из трех стран выглядит совершенно по-разному. «Революция роз» в Грузии была более необычным событием (исключительным) для этой страны, чем «оранжевая» и «тюльпановая» революции для Украины и Киргизии. На Украине раскол, разделивший общество и электорат на два отдельных лагеря в горячо оспариваемых, и первоначально сфальсифицированных президентских выборах 2004 года, каким бы то ни было образом не исчезло после «оранжевой революции». Напротив, они вновь проявились в качестве центрального разногласия, на некоторых выборах начиная с 2005 года. Кроме того, украинское общество остается глубоко разделенным по ключевым вопросам, прежде всего касающиеся ориентации по отношению к России и демократии, которые играли важнейшую роль в «оранжевой революции».
Правительство Бакиева начало свое правление с раздачи революционных обещаний, но в течение нескольких лет погрязло в такой же коррупции и отсутствии демократии, что было характерно для правительства Акаева в предыдущие годы. Бакиев также использовал потребность США в доступе к авиабазе «Манас» для получения почти неограниченной поддержке своему режиму. Следовательно трудно спорить с тем, что «тюльпановая революция» представляет собой революционный разрыв (прорыв) с первым десятилетием послекоммунистической Киргизии.
Постреволюционное правительство в Грузии было наиболее преданным политическому курсу и осуществлению комплекса стратегий, которые могут быть охарактеризованы, как революционные. В то время как правительству не удалось достичь всех целей и выполнить все свои революционные обещания, оно стремилось переориентировать свою внутреннюю и внешнюю политику. Приверженность Саакашвили Западу, и его стремление связать будущее Грузии с США, а не с Россией было очевидным. Подобным образом правительство провело ряд политических и социальных реформ, направленных на искоренение коррупции и стагнации эпохи Шеварднадзе и заменить их свободной рыночной экономикой. Энтузиазм правительства в этой сфере вызвал похвалу Всемирного банка, администрации Буша, и других сторонников свободной рыночной экономики, быстрой приватизации и ограничения вмешательства государства в экономику.
Разрыв с прошлым в Грузии и изменение ее внешних и внутренних приоритетов явно политичны. Эти новые направления в политике не всегда вели к изменениям в жизни простых грузин. Уровень жизни большинства из них вырос после «революции роз», но без революционных путей, которые изменяют социальные структуры или что-либо подобной природы.В этом отношении (в этой связи) «революция роз» может быть определена как политическая, а не социальная революция.