ОЩУЩЕНИЕ РОДИНЫ
Запах первого снега где-то в районе Сяндемы.
Или тихое пение — слышишь? — это хрупкий ладожский лёд…
Где-нибудь в чаще еловой на мхи, случается, сядем мы,
Чтобы послушать, как наше сердце поёт
О шелтозерском воздухе и важеозерском хлебе,
Кижском резном полумесяце загадочной летней ночью.
Пребывая на нашей земле, иногда забываешь о небе,
Будучи очарованным этим домом — до смерти — отчим.
ПРО ЛЮБОВЬ
(карельские преподобные)
Сей род ищущих Господа... (Пс. 23:6)
Они шли в леса не светить, они шли туда умирать,
Четко зная, что от себя и в дремучую глушь не удрать,
Что для зверя их жизнь — пустяк, узок путь, сбиты ноги в кровь,
И что с ними Воскресший Бог. И Имя Богу — Любовь.
Поселяне и рыбаки, голь в заплатках и знатный род
Оставляли свои дела. Как елень на источник вод,
Поспешали в дебри да так, будто Кто-то им сердце жёг.
Их звала Святая Любовь, смерть поправший Воскресший Бог.
Затвердив восемь слов простых, будто это спасательный круг
Из молитвы — такой живой, исцеляющей от недуг,
Изгоняющей душный мрак, выводящей из страстных тенет,
Научались вере в Любовь Божиим Именем, что есть Свет.
Каменистые почвы лесов дали нам незабвенный всход —
Сколько дивных монастырей как убежищ от злых невзгод,
Как убежищ от злых себя, сумасшедших — только держись! —
Даровал руками святых Бог Воскресший, Чье Имя — Жизнь.
Мы читаем в книжках слова — о подвижниках и чудесах,
Помышляя, что житие — это белая полоса,
Это радость non-stop и покой меж пейзажей с рекламных афиш,
Сплошь цветы, лобызанья да свет, данный Богом, Чьё Имя — Тишь.
Только мощи молчат о другом — о суровых северных днях,
О ночах, когда нет больше слов, кроме «Боже, помилуй мя...»,
И о том, как приняли дух, проливая живую кровь,
Бога жаждущие отцы, возлюбила которых Любовь.
ВАЖЕОЗЕРСКИЙ. 25 МАРТА
Тишина. Голгофский крест
Освящает ширь небес.
Снега горы намело,
А на сердце так тепло
От молитвы бесконечной,
Увлекающей нас в вечность!
Монастырь. Еловый лес.
Храм святой. Христос воскрес!
«С НОВЫМ ГОДОМ!»
ОТ ПРЕПОДОБНОГО ГЕННАДИЯ ВАЖЕОЗЕРСКОГО
(аритмия в квадрате)
Злая вьюга не раз мешала здесь небо с землёй,
Не обещая, кроме скорейшей гибели, ничего.
Он молился, бредя спасительной колеёй,
Ежедневно сходя во гроб, благодаря Его
За каждый прожитый день, за каждый дарованный шаг,
За каждый вложенный в руки покаянья достойный плод,
За пещеру без всех удобств, кроме радости — Им дышать,
Быть, любить...
…За окном зима. Приближается Новый год,
Небо рвётся сотней огней, осыпается тысячей звёзд,
Радость плещется через край, оставляя вкус спирта во рту,
По разрушенным алтарям бродит ряженный Дед Мороз,
Православный люд удручён — не укрыться от бурь в посту...
Что реальнее в мире сем — то, что видят глаза, или же
То, что Бог в сердце сеет тебе на молитвенном рубеже?
Он — Единый подлинно Сый, Вседержавный Творец Благой,
Усмиряет вьюжную страсть, чистит небо над головой...
Преподобный Геннадий живёт там, где Новый год — просто смех,
Потому что его календарь знал лишь только Грядущий Век,
Где несть глупость, мелочность, страх, напоённый озерами слёз,
А есть Радость, Мир и Любовь — навсегда и везде Христос.
