Возражения отца протоиерея Владимира Длусского и мнение отца Сергия Оболенского.




 

Берлин, 28 мая 1951 г.

 

Высокочтимый о. Протоиерей,

По поводу Вашего доклада хочу высказать некоторые заключения, а также разобрать положения вами изложенные;

1. Русское католичество восточного обряда может нормально развиваться, с благословения Божьего, лишь:

а) на родине, среди русского народа и

б) создаваемое самими русскими.

Так думал я в 1923, так думаю и теперь. В эмиграции сохраняются традиции, а не создаются.

За границей, в виде редкого исключения, как в Париже, при имении хорошо и по всем правилам восточным устроенной церкви, при обеспеченном хоре и священнике, наделенным литургическими и вокальными и другими способностями, может создаться центр привлечения к восточному богослужению православных.

2. Надо различать старую эмиграцию от новой. Многое что Вы говорите о строгом соблюдении обряда и обычаев верно для первой, но не для второй. Как ни печально, но надо признать, что и мы принадлежащие к старой эмиграции ждем своего естественного конца-смерти. Это удел всякой эмиграции. Надо достойно приготовиться к переходу в лучший мир, принеся плоды, достойные покаяния. Через два года исполнится 40 лет с последнего мирного года, тем кому было 20-30 лет будет 60-70 лет.

3. Будущее принадлежит новой эмиграции, и не столько ей, сколько населению, оставшемуся на родине.

4. Мы сейчас ничего не можем решать о будущем, так как, если Советский Союз, в своей теперешней форме останется незыблемым, то всякие предположения тщетны. Если бы произошли серьезные изменения (для которых я лично пока не вижу никаких оснований), то будущая структура, политическая и правовая, остается великой тайной. Окончательные границы даже нельзя теперь и предвидеть. Теперь советские броневики стоят в 100 километров от Франкфурта-на-М[айне], а там рукой подать и до Рейна! Не надо преувеличивать мощь СССР и преуменьшать силы Европы, но надо признать, что большевики, благодаря соглашениям Ялты и Потсдама, далеко прошли вглубь Европы, внося всюду свою советскую систему и уничтожая католичество. Преждевременно строить планы на будущее. Нынешняя советская власть не допустит католического духовенства, для чего в Германии делались уже попытки (для немецких пленных). Победят ли потом крайние правые? Сомневаюсь: носители идеи монархической вымерли, а новые люди наверное ей чужды. Для Католической Церкви вполне приемлема лишь подлинная религиозная свобода как в Соединенных Штатах.

5. Католическая Церковь стремится к унии. Если последняя не осуществляется с иерархией отделенных церквей, тогда церковная практика прибегает к отдельным обращениям. Можно сказать, что Россия была страной унии, а Советский Союз страной миссии. Другой вопрос, и не нам его решать после всех событий, будет ли Католическая Церковь иметь силы (люди и средства), дабы вести апостольскую работу в столь обширной стране? В 1939 г. по переписи в Советском Союзе, 10 на 100 родилось еще в XIX веке. С каждым годом уменьшается число подлинно крещенных и знавших, м.б. и несовершенно учение православной церкви и привязанных к родному обряду. Папа Пий XI сказал, что Церкви нужны святые, можно добавить: а для обращения Востока нужны чудотворцы. Нельзя делать прозелитизм смехотворным, видеть одних лишь «стрелков». Если православные не ищут Вселенской Церкви и удовлетворяются тремя течениями в своих православных церквах: то есть, реакционно-реставраторским (карловчане), либерально-имковским с неуловимым прикосновением к масонам (евлогиане) или советофильским и большевикопослушными (патриаршая церковь), то едва ли они пойдут в Католическую Церковь. Прозелитизм прекрасно практиковался православною церковью на Подкарпатской Руси[305], когда арх[иепископ] Виталийотторг от Католической Церкви десятки тысяч униатов, ныне вкушающих прелесть подчинения Москве. Что, по сравнению с этим, несколько сот присоединений к Католической Церкви в эмиграции! Но православные кричат о прозелитизме католиков.

6. Русская эмиграция существует за границей более 30 лет. Если за это время, в широкой массе ее господствует страх перед латинизацией, (где она?), страх измене родине и православию, проистекающие из апатии религиозной и нежелания ближе познакомиться с учением Католической церкви, хотя они с последней, в разных формах ее деятельности соприкасаются очень часто, - если события на нашей родине их ничему не научили, то боюсь, что едва ли мы сможем их в чем-нибудь убедить,

7. Лично я, согласно правилам Церкви, считаю формальное присоединение к Католической Церкви с достаточной подготовкой, совершенно необходимым. Это - проявление гражданского и религиозного мужества; малая доля мученичества (мартир – свидетель). Вспоминаю мое личное присоединение, никогда в нем не раскаиваюсь, всегда благодарю Бога, за дарованную Им милость. Я каялся в схизме, к которой принадлежал и искренно целовал Евангелие и Крест как присягу верности Католической Церкви.

8. Если местный епископ (по каким соображениям ему виднее) допускает непосредственное исповедание и причащение некатоликов, то это возможно лишь в том случае, если нет непреодолимых препятствий, (где и сам Папа ничего поделать не может), я говорю о разводах! Вспоминается шутка Тэффи, когда в обществе представляют: "Это Зя жена моего Зяго мужа". Я не думаю, что это бывает в Вашей практике, но с точки зрения католической совершенно немыслимо давать отпущение грехов и Св. Причастие лицам живущим в конкубинате[306]. Когда-то вся Англия отпала от Католической Церкви лишь потому, что Папа не мог расторгнуть законный брак и разрешить Генриху VIII жениться на Анне Болейн.

9. Если русские, родившиеся до революции подлинно крещены, то что сказать о новых людях? Полагаю, что если нет удостоверения от православных церковных властей, то таких людей надо перекрещивать под условием. Таинство крещения так важно, что иного решения не предвидится, хотя многим это и покажется излишней строгостью. Другой вопрос тоже великой важности - это действительность рукоположении после революции. В 1940 г. из 46000 правосл[авного] духов[енства], осталось приблизительно 4300, За эти годы их число еще уменьшилось. Так что подлинное старое духовенство скоро и вовсе исчезнет, В Вашей докладе Вы упомянули еписк[опа], а потом митроп[олита] Серафима (Ляде). В свое время представители Патриаршей Церкви усиленно распространяли слух о недействительности епископского рукоположения епископа Серафима. Одно авторитетное лицо мне подтвердило, что Московский патриарх стоял за недействительность рукоположения. Это лишь подтверждает на какие трудности натолкнутся, особенно иностранцы, в определении подлинности православных рукоположений после событий 1917 г.

10. Известно, что большинство русских католиков предпочитают латинский обряд. Не только красота обряда, не только большое созвучие его с их духовным складом, но и сознание, что едва ли будет возможно возвращение на родину, да и изменения там так велики, что, может быть, предпочесть закончить жизнь на чужбине, и поэтому латинский обряд еще более сродняет с той страной, где эмигрант нашел себе приют. Принятие латинского обряда объясняется и матримониальными соображениями, дабы не нарушать единство семьи. Поучителен пример, столь родственной нам Болгарии; до 1939 г. там было 36 тысяч болгар латинского обряда и 6 тысяч восточного. Такое соотношение может возникнуть и в будущей России.

Если наша цель благо Католической Церкви и спасение душ, то обряд лишь средство проявления благочестия. Безумно было навязывать латинский обряд, как это делали крестоносцы в XIII в., но в такой же мере было бы безумием препятствовать верующим входить в Католическую Церковь западными вратами. Мне пришлось встречаться с новыми людьми, восхищающимися западн[ым] обр[ядом], тем более, что восточная традиция была им чужда. Лично я не имею намерения менять обряд, если не буду, на старости лет, к этому принужден обстоятельствами. Вообще привязанность русских к восточному обряду далеко не так очевидна. Не говоря уже о массе безбожников и равнодушных, в старой России миллионы и миллионы уходили в сектантство и раскол. Это были обычно простые люди, - значит, любовь их к обряду была не велика.

11. Не надо забывать, что на безграничных пространствах нашей родины имеются еще сотни тысяч католиков латинского обряда, десятки лет лишенных своих пастырей и поэтому едва ли сведущих в католическом катехизисе. Потребуются сотни и сотни священников латинского обряда, хорошо знающих русский язык. Иностранцы, изучающие восточный обряд, волею судеб должны будут работать там, где будет крайняя нужда. Соседние государства, (если советская система еще продлится хотя бы одно десятилетие), настолько будут дехристианизированы, что не смогут дать даже и малого числа духовенства для работы в России. Конечно, могут спросить, - почему надо посылать испанцев восточного обряда в будущую Россию, когда в Аргентине такая вопиющая нужда в духовенстве, - один священник на 120000 верующих («Петрусблатт», Берлин, 9.4.1951). К тому же в Аргентине тот же испанский язык.

Этот вопрос должны решать иерархи Католической Церкви, а не мы. Можно лишь приветствовать посылку из Голландии католических священников во Францию, где 12 000 приходов лишены настоятелей. (См.: П.Дюнкор, ОИ Кризис духовенства во Франции).

12. Идея поддержки в православии католических начал была давно, 25 лет тому назад, высказана моим хорошим знакомым и коллегой по юридическому факультету в Праге доктором юридических наук Валерием Вилинским в его брошюре, но он полагал, что для успеха унии надо оставаться в православной церкви и создавать там течение, благоприятное общению с Католической Церковью. Должен сознаться, что вообще интереса, а тем более симпатий к Католической Церкви среди православных, в течение 28 лет, я, к сожалению, не встречал. Если кто и восхищался, наивно и поверхностно, то лишь ее организацией, ее влиянием на политику, все сильно конечно преувеличивая. Вроде тех многочисленных иллюстрированных журналов, которые запечатлевают бьющий на глаза эффект: вечную швейцарскую гвардию, Папа на «седе гестаториа[307]» и т.д.

13. Неправильно говорить, что мы де кого то совращаем (стр.11),-термин грубый и циничный, - и этим ослабляем православие. Вы сами насчитали только в Вашем районе 10 православных церквей всяких толков, - сколько же их всего в Париже? Может быть 50? Ослабления православных приходов не видно. Плохо мы их совращаем! Иерархи православные могут спать спокойно. Интересно отметить, что несмотря на вечные жалобы на бедность, кто-то оплачивает эти десятки эмигрантских церквей и содержит многочисленное духовенство.

14. Главная причина отталкивания православных от Католической церкви это не только предрассудки, боязнь оторваться от своего стада, но, глазным образом, ее дисциплина. Когда некоторые православные говорили о католическом прозелитизме, приходилось их успокаивать, говоря, что из 10 русских эмигрантов может быть 6-7 никогда не смогут быть принятыми в лоно Католической Церкви и самим Папой именно из-за запутанности семейных отношений, разве что перед смертью.

15. Католическая Церковь должна идти вперед, и возвращаться к Х веку невозможно. Если Католическая Церковь когда-нибудь и сможет вызвать сочувствие и уважение в новых людях, то конечно не староверием и щепетильным исполнением скорее бытовых, чем даже обрядовых мелочей, (новым людям мало известных), а в тех областях жизни, где православная церковь не сумела создать живого и хорошего дела, будь то организация и воспитание молодежи (где была она в России?), образцовые школы, больницы с католическими сестрами, приюты для детей, ясли и т.д. Все это имеется уже в СССР, и может быть даже совсем не в плохом виде, но что уж безбожным, это наверное. Меньше ………..появление иностранцев со складными иконостасами. Обрядом никого не удивишь.

16. Разнообразие орденов и конгрегации, куда люди могут поступать сообразно своим способностям, может действительно показать русским духовную мощь Католической Церкви. Заметим, что занятые своей деятельностью очень немногочисленные ордена подготовляется к работе на востоке Европы. Когда такие возможности откроются, тогда уже будет поздно подготовляться.

17. В эмиграции, особенно во Франции, православные показали свою жизненность и создали многое, чего не было прежде (может быть, невольно поддаваясь внушениям Запада). Я всегда ценил и уважал в православных их почитание и поддержку духовенства и церквей, часто из грошей. У русских католиков какой-то странный подход: Католическая Церковь, де, богата и они, так сказать, любят приходить на готовенькое. Кстати, если Ваши прихожане обладают этой православной добродетелью: любовью к пастырю и церкви, и, не имея нужды материально поддерживать своего настоятеля, имея прекрасный храм, наверное, свыше оплачиваемый хор, то почему бы им не пополнить доброхотными подаяниями Вашу церковную кассу? Повторяю, Ваш приход - явление исключительное, в смысле благоустроенности, созданное трудами Высокопреосв[ященного] Александра.

18) Путь к Католической Церкви через православие может быть и верен, но мало исполним. Старая эмиграция, знавшая и ценившая обряд вымирает и скоро исчезнет совершенно. Один иностранец иерей, хорошо знающий положение русской православной молодежи во Франции, говорил, что лишь пять на сто получают что-то похожее на религиозное воспитание и обучение. Все их православие заключается как бы в отталкивании от католичества.

19. Ваша оценка легкости обращений новых русских, справедлива. Да им импонирует сила. Они (не все конечно, я знал хороших и искренних людей) легко переключаются, чтобы стать приятным собеседнику, привычка ассимиляции, как следствие тяжелой жизни последних десятилетий, а что в их сердце, один Господь знает! То, что им приятен и ближе свой советский священник, это понятно. Все это едва ли имеет что общее с обрядом. Советский иерей, живший в СССР, лучше их поймет и обратно.

20. В одном месте Вашего доклада Вы жестко прошлись насчет униатов. Не разделяя никоим образом галицийского шовинизма, чуждого мне, как и всякий другой, надо признать, что они хорошо сохранили за 350 лет восточный обряд, хотя и были погружены в море латинства, сперва польского, а затем австрийского. Никогда мостом к латинству галичане служить не могли, так как, если они частично и изменили некоторые обрядовые стороны, одинаково ненавидели схизму Москвы и латинство Варшавы. Что останется от унии, если пройдет еще 20 лет? Как восстановить потерянное, кто пополнит страшную убыль в духовенстве? Нужны будут сотни, и, может быть, тысячи, а откуда их взять?

21. Все что Вы говорите, может быть иногда слишком резко и прямо, об иностранцах восточного обряда, в общем верно. Я, однако, не впадаю в национализм и далеко не разделяю Вашу точку зрения, что вообще никакой иностранец органически неспособен к восточному обряду. Я знаю иностранцев, прекрасно служащих, и служба их нравилась русским. Если иностранец, обладающий нужными способностями, хорошо, а не как многие наскоро, изучит обряд и будет служить благочестиво, без особого, режущего ухо, акцента, а, главное, как сказал правильно епископ Павел, будет добрым пастырем и, добавим, сердечным, то они найдут путь в сердца новых русских людей, которым, нравится нам или нет, принадлежит будущее. Замечу, однако, нельзя возлагать излишние надежды. В Берлине, во время войны на одном заводе было 400 советских рабочих; предложили пойти в церковь, вызвался один, и ему было около 60 лет. Правда, немало ходило в православные церкви, но это было нечто вроде клуба, многих старые эмигранты приглашали к обеду, давали кое-какие вещи и т.д. Пишут, в Москве на Пасху церкви переполнены, но их 35 и, наверное, не из самых больших; если пришло 45 000, то места всем не хватит, а эти пришедшие составят всего один процент населения. За эти, почти 35 лет злобной, безбожной пропаганды не мало душ отравилось безразличием и много десятков миллионов отпало от церкви. Со всяким другим народом было бы то же самое. Мы знаем и положение религии на Западе, иллюзий нет, верующих обычно, за редким исключением, незначительное меньшинство.

22. Совершенно согласен, что грешно, легко и бесконтрольно давать разрешения на служение вост[очном] обр[яде] иностранцам (особенно, когда не видно сейчас в этой никакой нужды), особенно это применимо к иереям принадлежащим к орденам (как бы церковь в церкви). Надо помнить, что только те иностранцы могут получить право на служение, которые имеют особые данные для достойного служения национального обряда. Далеко не всякий может иметь эти способности, что, однако, не помешает быть нужным и полезным в других областях.

23) На стр. 14 Вы упомянули что «нас обошли» (в отношении благотворительности). Сообщаю Вам, что я 8 лет не получаю денег на хор. То, что я получал раньше, хватало на оплату 4 певчих лишь на воскресной Литургии. Никаких иных богослужений, кроме 25 дек[абря], 6 янв[аря][308], и Страстной седмицы (последние три дня), я совершать не мог. Никогда не было и псаломщика. В другие дни служба совершалась в одиночестве, как отшельники на Афоне. Сектант взял библию, собрал верующих и может начинать проповедь. Восточный обряд, имеющий 20-вековую давность, должен осуществляться в известных условиях, обычно требующих значительных средств, которых мы лишены. Я видел иконостасы из фанеры и картона, с литограф[ическими] образами, украшенными бумажными цветами, все это было ужасно и неубедительно. Руссикум и Парижская церковь - редкое исключение; нормально нам, как на фронте, приходится кое-как приспособляться, и поэтому верующим надо примиряться с этими несовершенствами и более углубляться внутренне и не заниматься ненужной критикой. Помощь бедным в Берлине давалась раньше через «Каритас Фербанд[309]», и к распределению сумм (в несколько марок) я не имел никакого отношения. Мною было сказано, что я этим лишаюсь возможного общения с русскими, свыше (Mgr. d’Herbigny) дали понять, что все должно остаться без изменения. Вся и эта помощь прекратилась во время Второй мировой войны.

24. На стр.16: «в нашем приходе отсутствуют стрелки», сообщаю, что и в Берлине их не было, а те, кто присоединился, были люди верующие, порядочные, но конечно не староверы в смысле обрядовом. Не раз замечалось, что иностранцы скорее пренебрегали русскими католиками, впадая в другую крайность щепетильности, если ими не руководили иные соображения. Если местное начальство разрешает Вам именоваться православно-вселенскими, то и слава Богу! Одной вещи надо опасаться: люди смертны. Уйдет в лучший мир настоятель, и если в душах прихожан нет серьезного фундамента католической веры, они спокойно разойдутся в разные стороны, благо, что присяги на верность Католической Церкви они и не давали.

25. На стр.18, о русском шарме... Вы благоразумно и вовремя покинули Вену, так что не смогли ближе познакомиться с шармом «освободителей» с Востока. Австрийские, немецкие, венгерские и другие женщины, вплоть до 80-летних старух, едва ли разделят Ваше мнение.

26. Боюсь, что наши отделенные братья старой эмиграции всегда останутся недовольными, как бы мы себя не именовали. Ведь всякий знает, что католики латинского обряда, в своей мессе, называют себя православными (ортодокс). Когда в Москве успешно развивалось русское католическое дело, пока оно не было большевиками вовсе искоренено, называли ли они себя православными, признающих Папу? Все это прения о словах, и если это наименование православно-всел[енский] кого то привлекает, то почему себя так и не наименовать, но что это будут за католики, если они этого слова боятся?

27. Многое, что Вы говорите на стр.19-21 принимается мной. Какое отношение будет к иностранцам и к нам самим, сейчас сказать трудно. Я, однако, более бодро настроен. Уверен, что напр[имер], испанец восточного обряда, увидит беспастырство советских граждан, когда то латинского обряда, перейдет в свой родной обряд и принесет нужную пользу. Все же надо признать, что удивительно, когда наш заслуженный протоиерей о. Николай Браткоежедневно служит французским: сестрам латинскую Мессу, а десятки иностранцев принимают сейчас, без нужды, вовсе чуждый им восточный обряд, (а нужда в латинском духовенстве всюду так велика!), и затем мыкаются по миру.

28. Весьма правильное замечание о вежливости русских к священнику-иностранцу, восточного обряда, часто подающее ложные надежды.

29. Стр. 25, относительно использования сил русских католических священников. Должен заступиться, всякий стоит у какого-то дела, пусть и незаметного. Наше начальство не может возбудить интерес у православных к Католической Церкви, которого нет... Что касается пожелания всеми, т.е. и иностранцами, одобренным в Риме [в ] нояб[ре]1950 г., прокуратора при Восточной Конгрег[ации] (предложение было формулировано ректором Руссикума, о. Веттером), будем терпеливо ждать исполнения этого общего желания (причем, конечно, ничто не предрешая, намечался кандидат, имеющий опыт в этих делах). Через почти 35 лет после революции русское католическое движение может быть находится едва ли в лучшем состоянии, особенно же в смысле отсутствия русского католического духовенства. Если нет русских призваний, то надо лишь молиться об этом.

30. В виду того, что у Вас с Братков церквах есть иконостасы, замечание о священнике, который за 20 лет не создал иконостаса, надо считать братским камнем в мой огород. Первые четыре года я служил в латинской часовне св.Бенедикта; затем мне удалось получить малую комнату, где и была устроена небольшая часовня восточного обряда. Она была так мала, что не могло быть и речи об иконостасе; престол пришлось придвинуть к стене, за ним стоял семисвечник, так что кадил с трех сторон. Восемь лет тому назад все погибло, при налете, и я снова служу в латинской часовне одной больницы. Когда мы устроили нашу часовню восточного обряда, всеми очень любимую, тогда же была получена помощь из Рима 400 марок (около 90 долл.), но все остальные расходы, раза в три превышающие эту сумму, были покрыты из доброхотных, очень скромных пожертвований и свечного сбора. Наш район уничтожен на 90 проц[ентов].

31. Относительно внешнего вида священников: существовало, как мне передавали, правило, изданное Православным Синодом, что православное, духовенство за границей должно носить сюртуки, а не рясы.

Это правило православным духовенством в эмиграции не исполняется. Католический священник восточного обряда должен сообразоваться с местными обычаями Католической Церкви и напр., в странах протестантских, как и прочее католическое духовенство, облачаться в штатское, сохраняя отличие священства, в виде священнического воротничка и черной вставки. При активной работе, посещениях и т.д., ряса будет привлекать внимание, что едва ли приличествует смирению и скромности. В Турции мужчины, в ту жару носят из разноцветного ситца, платья наподобие женских, но такое же платье в Лондоне или Берлине едва ли уместно. Если уж быть строгим восточником, то за образец надо брать греческое духовенство. Разноцветные рясы в прежней России явление мало церковное. Главное, чтобы священник всегда и всюду держал бы себя достойно. Те, которые признают священника лишь, если он в рясе, пусть лучше остаются там, где они находятся, им едва ли есть место в Католической Церкви.

32. На стр. 25, упрек о создании каких то научных институтов богословия, вместо приходской жизни, мне неясен. Если Вы намекаете на деятельность архимандрита Христ[офора] Дюмона, то это не мешало его викарию о. Кулику заниматься пастырской деятельностью. Общество св. Николая (в Берлине) ничего общего с богословским научным институтом не имело. На ежемесячном собрании собирались верующие, читались доклады из жизни святых или освещались церковные вопросы (Папские энциклики), Эти собрания играли очень важную роль, сблизив людей, и этим создалось такое единство, обычно не достающее среди эмиграции.

33. На стр. 26 (большими буквами) - о создании нескольких образцовых приходов, всецело мной принимается, но, конечно, все это остается в области чистых возможностей, абстрактного характера. Ваша идея не разбрасывать силы правильна. Это верно и для расходования материальных средств.

34. Конечно Россия, точнее СССР, не Африка, но в католическом отношении куда хуже. В Африке 14 миллионов католиков и почти 10 тысяч духовенства; нам далеко до них. Нет стыда нести истину людям, не знающим Христа и знакомить их с догматами Католической Церкви, думаю, что полезно и старой эмиграции, часто подзабывших и свой православный катехизис, возобновить его в своей памяти, Я знал случаи вопиющего невежества,

35. Все что Вы говорите о Руссикуме, об удушении, искалечении должно найти ответ хотя бы у Вашего бывшего помощника о. Кулика, воспитанника Св. Георгия и Руссикума. Я лично с благодарностью вспоминаю семинарию св. Василия в Лилле и оо. доминиканцев. Многого недоставало, мы были бедны, но отцы мудро давали нам, людям уже не совсем молодым, достаточно свободы, в духовном смысле. Те, кто хотят с помощью Божией, разумно ею воспользовались и приобретали знания и философские и богословские, а главное, впитывали в себя за эти 5-6 лет дух подлинного католичества, направлявшего их для дальнейшей нелегкой, часто отшельнической жизни в миру, среди общего равнодушия и даже неприязни. Обсуждение методов семинарского воспитания далеко выходит за пределы затронутого вопроса. Заметим, однако, что без воспитания воли и развития ума никакое образование невозможно. Армия также прошла западную школу, начиная с Петра I. Если в прежней России и вырабатывались добрые пастыри (далеко не часто!), то это надо отнести скорее за счет русской мягкости и естественного благочестия. Заслуга православной семинарии незначительна. Митрополит Антоний дал убийственную характеристику последних, как питомников революционеров и атеистов.

Судьба русского католичества тесно связана с судьбой Европы; то что, мы переживаем величайший в истории и духовный и политический кризис,очевидно всем. По сравнению с трагедией современного человечества меркнут все другие вопросы, особенно так называемого бытового исповедничества, исчезающего со старой эмиграцией. Мы, как русские, знаем, что в обрядовом отношении прежняя Россия стояла недосягаемо высоко и все это исчезло. Мы знаем что русская молодежь почти целиком, за малым исключением, уходила в революцию или ей сочувствовала и тысячи самоотверженных юношей и девушек, жертвуя собой, шло на террористические акты, экспроприации и, таким образом, они подготовляли теперешнюю действительность. Если какой-нибудь благочестивой старушке претит иерей, носящий шляпу-лепешку (по-видимому, что-нибудь действительно мало красивое!), то что можно к этому добавить? Пусть старушка и останется при своих старорежимных симпатиях, ей не долго жить и не ей принадлежит будущее! В революции сгорело все ненужное, а если бы вернулось неизменным и не преображенным синодальное православие, каким мы его знали, то напрасны были жертвы, столь многочисленные! Наша надежда, что советский народ будет искать новых путей и будет печально, если русские католики поднесут ему кусок заплесневелого хлеба. Никто не вносит нарочно новшества (это несовершенства нашей жизни), но надо же, наконец, понять смысл христианства, - а он во всяком случае - и не иконостасе – и не в отвержении шляпы лепешкой! Во всех странах будет жить подлинное католичество в той мере, в какой оно отображает вечные истины, все остальное, случайное, исчезнет, особенно националистическое самообольщение.

Никогда я не верил в богоизбранничество того или иного народа. Один был еврейский, и тот своей задачи не выполнил. После всех и взаимных разгромов и поражений все народы унижены и не могут претендовать на какую-то особую роль. Миссионеры должны нести доктрину так сказать чистого католичества, не примешивая сюда гордыни самохвальства и националистического тщеславия. Надо нести учение Католической Церкви, а не какую-нибудь культуру, а то, если всякий понесет свое, что получится? Тогда справедливо советский народ скажет: может быть, наша культура и незатейлива, но оставьте нас в покое. Цвет огня различен от разных химических составов, но всюду тот же огонь, так и католичество имеет свои оттенки, сообразно разным народам. Впоследствии, сохраняя верность восточной традиции, русское католичество найдет свой особый путь, не застывая в мертвенном подражании всему синодальному, но это вопрос будущего. В 1914 г. в Европе, беря восточной границей австро-германскую, было 6 миллионов католиков восточного обряда и может быть один с половиной миллиона православных (Австрия); ныне униаты силой приведены к покорности Московской Церкви, а железный занавес отделяет от общения с Римом десятки миллионов католиков (поляков, чехов, словаков, хорватов, словенцев, венгров, румын, болгар, галичан, русинов, литовцев, латышей, немцев и других). Если быть оптимистом и допустить, что духовенства (прошло 6 лет, еще через 15 лет) останется не 10 %, как в СССР, а всех 30, то и тогда убыль в священниках выразится в 30-35 000. Заполнение этой страшной убыли и будет, так сказать, ударная задача Католической Церкви. Надо будет сперва спасать, что принадлежало века к Католической Церкви. Не надо и истреблять духовенства, - хотя враги Церкви едва ли этим пренебрегают,- последнее нормально будет вымирать, к чему конечно будут приниматься нужные меры. Конечно, Господь всемогущ и может сократить годы испытаний, и как бы скоро и не пришло освобождение, Католической Церкви придется прилагать все усилия, чтобы залечить тяжелые раны и пополнить убыль в своих рядах. Вне всякого сомнения Св. Престол уже теперь думает об этом. Трудно себе представить массовую посылку миссионеров на Восток, когда тыл не будет приведен в порядок. Это предписывается здравым рассудком.

 

Пребывая в молитвенном общении, остаюсь преданным во Христе Вашим собратом,

О. Владимир Длусский

 

Берлин, Шарлоттенбург, Алт-Литцов н. 23.

 

------

О. Сергий Оболенский, прочитав экстренный номер «Нашего прихода», делится своими мыслями о нем.

По его мнению, выраженному в письме от 22.06. с.г. дальнейшая полемика не только не целесообразна, но может оказаться даже вредной для нашего общего дела. Поэтому он советует ее прекратить т впредь воздерживаться от каких бы то ни было возражений.

Редакция разделяет мнение о. Оболенского.

------

 

Напечатано: ОБ. № 4. 1951. – С.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: