— Кира, проснись.
— Чтослучилось?
Явскочила, ещенеоткрывглаза, ноужеготоваякнеожиданностямспистолетомнаперевес. Онлежалподподушкойвлучшихтрадицияхбондианы.
— Всевпорядке. Простотыплакалавосне, — кажется, Диндержаларукиподнятыми. Отчегомыдружнорассмеялись.
— Извини.
— Нет, чтоты! Явсепонимаю.
Динселанадиванрядомсомной, согнувногивколеняхиположивнанихруки.
— Утебяопятьзвонилтелефон. ЭтоМакс?
Якивнула.
— Может, стоитснимпоговорить?
— Чтоонмнескажет?
— Ну, знаешь, вдругоннесобираетсянанейжениться. Всовременноммиревомногихсемьяхмамаипапаживутотдельно. Сейчасниктонеиграетсвадьбуизджентльменскихчувств.
— Недавноонзаявилмне, чтонянчитсясомнойиздолгакбрату.
— Я, конечно, недогадываюсь, вкакомконтекстеэтопрозвучало, новедьитыемунаписалавзаписке, чтонелюбишьего. И, насколькояпоняла, выэтотвопросоткрытонеобсудили?
— По-моему, итакпонятно, чтояэтонаписала, чтобыоннеискалменя.
— Тебепонятно, емунет. Крометого, дажепослеэтихсловонбросилсяискатьтебявдругойгород. Этоговоритобоченьсерьезномотношении, анеокаком-тотамдолге.
Яскептическипосмотрелананее.
— Онзнает, чтоялюблюего.
— Аонговорилтебеэто?
— Одинраз.
— Нувот. Атывсеравноверишь, чтоонстобойиз-забрата. Таковылюди. Могутзабытьвсехорошееиз-заобид.
— Вэтотмоментбыланапряженнаяситуация. Мнекажется, чтооннеотдавалотчетасвоимсловам.
— Вамнадопоговоритьивсевыяснить.
— Зачем? Янесобираюсьразрушатьсемью.
— Нетникакойсемьиеще.
— Норебенок?!
— Яуверена, чтоонегонебросит. Будетпомогатьивсетакое. Нолюбитонтебя. Атылюбишьего! И, дажеотбросиввсеэто, ондолженпомочьтебе. Однатынесправишьсясосвоимиопаснымипутешествиями.
|
|
Мненечегобылонаэтовозразить. Мыпомолчали.
— Спасибо, Дин. Тытакаязамечательная.
Подругаобняламеня.
— Обещаймне, чтотыпоговоришьсним?
— Хорошо. Тольконеобнимайменябольше.
— Точно!
Внезапноволосынакоженачалиподниматьсядыбом, ияпочувствовала, чтосейчасскользну. Оттолкнувотсебя, напуганнуюмоимистраннымидействиями, Дин, ябросиласьктумбочкезасумкой. Споткнулась, схватилаее, нотутсзадичто-тогрохнуло, ияощутила, какподругарухнуламненаноги. Всеэтопроизошлозапарусекунд, поэтомуоткрылаглазаяужевновомместе.
ПервымделомявскочилаибросиласькДин, которуювсе-такиутащилазасобойикотораятеперьистерическихваталасьзагорло, непрерывнокашляя.
— Дин! Тывпорядке?
Яперевернулаеенабок, послечегоонаизвергнуласодержимоежелудканаземлюи, наконец, кое-какпродышалась.
ЕщенесколькоминутядержалаголовуДиннасвоихколенях. Подругамолчалаитрясласьвознобе.
Светало. Мырасположилисьнатротуарнойплиткесерогоцвета. Линияизкрасногобульварногокамняубегалавпередиупираласьвтолстуювысокуюбашню, оченьпохожуюнаводонапорную. Тольконасамомверхуеешлодварядаокон. Перваялиния — широкихипросторных, авыше – болееузких. Наднимиимелсявыступ, переходившийвогромныепроемы, выполнявшиерольсмотровыхокон. Заканчивалосьсооружениешпилем, кончиккотороготорчалнадвсемстроением. Постройкаявнобылаисторическимпамятником. Темпарадоксальнееконтрастировалсней, стоящийсправарядомвплотную, буквальновметре, современныйшестиэтажныйжилойдом. Кжилымяегопричислилаиз-заразныхоконныхрам, обрамленныхвнутриразноцветнымизанавесками.
|
|
Слеваотбашнирядшикарныхдеревьев, которыераскидалипосторонамсвоигустыекроны. Занимипочтиукрылосьотмоеговзглядадлинноездание. Наотдалениизабашнейтожебылиразнообразныедома. Сзадинасширокаяулица, осажденнаяпостройками, уходилавдальогромнойиндустриальнойзмеей. Людей, конечно, нигдененаблюдалось.
ПокаДинприходилавсебя, яоценивалаобстановку. Надобыловыбратьпозициюдляобороны. Намнележалаответственность, яобязанавытащитьподругуинедопуститьтого, чтопроизошлосДеном. Праванавторуюошибкууменянебыло.
Рассветозначал, чтоунасдостаточновремени, чтобыиметьвозможностьвыбратьсяизэтогоместадотого, какнаступятсумерки, азанимиявятсямоипреследователи. СамоедлительноепребываниевдругойреальностибыловКолизее, итянулосьоночасовдвенадцать — пятнадцать. Возможно, намудастсяуйтираньшенезамеченными.
Наиболееподходящимместомдляукрытияказалсяисторическийпамятник, таккакнаддомамиповысотеондоминировал. Придетсятолькопридуматьспособпопастьнасамыйверх. Впередицелыйдень, нонадовсежепоторапливаться.
Динтемвременемпопыталасьсобратьсяссиламииподняться. Выгляделоэтокакпервыепопыткиолененкапослерождениявстатьнаноги. Еестрашномотало, поэтомувитогеонаселанаколенииоперласьрукамиоземлю.
— Этоужасно! Кактыэтопереносишь?! – простоналаподруга.
— Скаждымпрыжкомстановитсялегче, ивсепроисходитбыстрее.
Япомоглаейподняться.
— Надоидти.
Диноперласьнаменя. Дачегоужтам, простоповисла.
— Кактошнит!
— Язнаю. Потерпи, скоропройдет.
— Гдемы?
— Похоже, какой-тоевропейскийгород. Сейчасмызаберемсянаверх, истанетпонятнее.
|
|
— Наверх? Давай, тутподожду. Янесмогу. Может, позже…
— Мысможем. Япомогутебе. Всебудетхорошо, — япроизнеславсплывшиевпамятитеплыесловаМакса, внушающиенадежду.
— Тыведьнеоставишьменяздесь, как… — оназапнулась, номнебылоясно, чтоэтопроДена.
— Прости. Янетохотеласказать. Всемысликаквтумане.
— Янеоставлютебя. Теперьтабунаоборот. Мывсевремябудемдержатьсядругзадруга.
— Поканепридутчерти.
— Небойся, яотпущутебя, толькоеслиперестанудышать. Апочемутыназвалаихтак? – спросилая, стараясьееотвлечьотболиинедомогания.
— Ну, знаешь, то, кактыихописывала… похоженасуществизада. Возможно, оттудаонииявляются. Тынедумала?
— Интереснаяидея, ноужбольноужасающая.
— Недавайимутащитьменявад, обещаешь? Лучшепристрелименясвоиморужием.
— Недумала, чтотыверующая.
— Знаешь, послевсего, чтояузналаоттебя, хочетсядумать, чтотаместьтот, ктоприкрываеттвоюнижнюючастьспины.
Яулыбнулась.
— Надеюсь, сегодняонприкроетдвенижнихчастиспины, — ужесгрустьюзаметилаДин.
— Прикроет.
— Кстати, надеюсь, пистолетстобой?
— Да, яегодержаладвумяруками. Идажерюкзакуспелавзять.
— Этозанимтытакрезковскочила, сметаявсенасвоемпути, втомчислеименя?
— Прости, пожалуйста. Тебяятолкнула, чтобынеутащитьссобой.
— Ничегоневышло.
— Да, язаметила.
— Ктомужетеперьяобладательницароганалбу. Вследующийразпрежде, чемспасатьотсебя, посмотри, кудаупадеттвоянивчемнеповиннаяжертва.
Яссожалениемпосмотреланаеешишку, аонаосуждающеулыбнулась.
— Извини, — толькооставалосьмнеповторить.
— Ой, даладно, брось.
— Я, правда, хотела, каклучше.
Паузазатянулась.
— Тутпрохладно, — поежиласьДин.
— Конечно, потомучтомыстобойвмайкахитруселяхрасхаживаемпоулице, асолнцеещеневстало.
— Хорошо, чтосегодняялегласпатьхотябывкакой-никакойодежде.
— Ядумаю, скороразогреет, имыуспеемещеипозагорать.
— Якакраздумалаоботпуске. Может, тутиморегде-тоесть?
Подругатеатральнооглянулась.
— Может, иесть, носиноптиквомнепредостерегаетонамечающемсяурагане, поэтомунамнадоискатьукрытие, — решительносказалая, атозанейнезаржавеетнасамомделепристроитьсвоителесанашезлонге.
Динсталаувереннеепереставлятьногиивскореужеопираласьтольконамоюруку.
— Кудамыидем?
— Намнадозабратьсянакрышуэтойбашни.
— Ого. Высоко. Этообязательно?
— Дин, тыжепонимаешь, чтовсесерьезно?
— Да.
Еебросалоизкрайностивкрайность. Видимо, этоявлялосьпоследствиемскачка.
Мыобошлибашнюкругом. Ровнонапротивоположнойсторонеоказалсявход, зиявшийчернойдырой. Дверибылиоткрыты, приглашаянасвойти.
Внутринасожидалобширныйвестибюльгостиничноготипасостойкойрегистрацииизтемногодерева. Наднейкрасоваласьнадписьнаанглийскомязыке «INFORMATION», подкоторойвиселичасы, показывавшиевремя 5:45. Приближайшемрассмотрениимоеподозрение, чтострелкичасовзамерливодномположении, подтвердилось.
— Давайснимемномери, какследует, оторвемся? — нарушилатишинуДин.
Яудивиласьи, обернувшись, увидела, чтоонаулыбается.
— Меньше, чемналюкс, несоглашусь.
Подругакивнулавсторонудвухблестящихстальныхдверей:
— Еслилифтынеработают, намволей-неволейпридетсяделатьпередышкумеждуподъемами.
Электричествоработало, таккакслабоеосвещениеразливалосьпофойе, аокнаотсутствовали. Скореевсего, этобылаварийныйсвет, поэтомуналифтыяособонерассчитывала.
Подчасамивиселпрайс.
— Времяработысмотровойплощадкис 9:00 до 20:00. Отлично! Посмотримгород. 18 лир. Вкакойстранеденежнаяединицалиры? – обратиласьякДин.
— Лира…Турциявроде. НоещевСириилиры.
— Тыпрямоэнциклопедия.
— ВТурциимыотдыхалисродителяминесколькораз. АпроСирию, самазнаешь, всеновостикричат. Неполучилоськак-тоабстрагироватьсяотужасоввойныитерроризма.
— Да. ТурцияиСириявродесоседи.
— Ивсеполнытеррористов.
— Нупоповодуэтогонепереживай, здесьмирсвободенотрелигий, правительств, даиотлюдей.
— Этохорошо, атонасрастерзают, какбедноголетчикароссийскогосамолета.
— Жальегоочень. Но, сдругойстороны, чтохорошего, лезтьвчужуюстрануизакидыватьеебомбами. Из-заполитическихиэкономическихинтригстрадали, страдаютивсегдабудутстрадатьпростыелюди. Взятьхотябырусскийпассажирскийсамолет, гдепогиблодвестидвадцатьчетыренивчемнеповинныхчеловека.
— Срединихималенькиедети. АвзрывыирасстрелывоФранции?! Большестачеловекпогибли! Иэтововремятакихтипагуманнонаправленныхцивилизацийивысокихтехнологий. Живисебеирадуйсямиру.
— Сейчасвремявозможностейтакихогромных, чтоможнопрокормить, одетьиобутьвесьмир! Ачтопроисходит? Надуманныевойны, религиозныестравливания, информационныерасправы. Ивсетыкаютдругвдругапальцами: вовсемвиноватаАмерика! ЭтовсеРоссия! Украина! Сирия! Германия! Итакдалее.
Яусталовздохнулаиопустилаголову, стараясьсдержатьнавернувшиесяслезыотбессилиячто-либосделатьдлялюдей, чьижизниужеоборвалисьиещеоборвутсяврезультатеборьбызавласть, золото, деньги, нефтьидругиересурсы, нужныеполитикамиуправленцаммира. РядомсомнойсолидарномолчалаДин, обуреваемая, видимо, неменеетягостнымиэмоциями.
— Дин, какты? Слабостьпрошла? Готовакподъему?
— Да, пошли. Пораосматриватьдостопримечательности. Незряжеявытерпелатакойтяжелый «перелет».
— Старайсяневыпускатьмоюруку.
— Хорошо. Эй, тыкуда? Мыдаженепроверилилифты!
— Нелучшаяидеятамзастрять. Хотя, подожди! Отличнаямысльтамукрыться!
— Да!
— Сдругойстороны, монстрычувствуютменя. Ониидутуверенно, даженевидявизуальножертву. Значит, онипридутклифтам. Хватитлиунихсилвскрытьих? Еслида, тоониполакомятсяделикатесамиизконсервнойбанки, ивоттутужемынесможемзащититься. Нужнопространстводляведенияогня.
Послемоегомонолога — рассужденияДинзаметнопоникла. Менятожепривлекаламысльпроторчатьвбезопаснойкоробкевсеположенноевремя, апотомпреспокойновернутьсядомой, но, ксожалению, это, действительно, небезопасно. Рассчитыватьизбежатьвстречисмутантами – этозначитбытьнеготовымикихатаке, чтоповлечетзасобойплачевныепоследствия.
— Какскажешь, — смириласьподруга, отдавсвоюжизньвмоируки.
Слеваотлифтовыхбыланебольшаясувенирнаялавкасмагнитиками, тарелкамииостальнымитоварамитакогожеплана. Явзялаврукубрелок.
— Турция.
— А? – подошласзадиДин.
— МывСтамбуле, Турция, — сказалая, повертевврукахещенесколькомагнитиковитарелку.
Динпоследоваламоемупримеруиначаларассматриватьрасписныетарелки:
— АнаходимсямывбашнеГалата. Йоу! Здесь, действительно, естьморе, такчтомоепредложениепозагоратьвсиле.
— Обязательно. Носначаларешимнебольшуюпроблему. Делувремя, потехечас.
— Скучно. Хотяеслитакаякрасотаоткрываетсясосмотровойплощадки, тогдавперед! – онапродемонстрироваламнетарелкусизображениемгородасверху. Наверное, съемкавеласькакразсвершиныбашни.
— Там, кудамысобираемсязабраться, видбудетещеболеевпечатляющий.
Мынашлидверь, ведущуюнанеширокуювинтовуюлестницудревнеготипа. Мыедвапомещалисьвдвоем.
Ступенибылипокрытытемнымдеревомвтонперилам, астеныизсглаженныхмеждусобойкамнейзакруглялипространствовокругнас. Всеэтосоздаваловпечатлениепутешествияподревнемузамку, чтопосутионымиявлялось. Главное, чтобынаверхунаснеждалогнедышащийдракон. Сдругойсторонынеизвестно, скемопаснеесойтисьвбитве: сдревнимзмеемизсказанийилиужаснымичеловекоподобнымитварями, вселяющимистрахитрепеттолькосвоимвидом.
Примерночерездесятьминутходьбыпереднамипредсталпервыйпролет.
Динувереннонаправиласьосваиватьтерриторию.
— Дин, подожди! Надобытьосторожными.
— Яестьхочу, напланевнизувиселасхемаздания. Яточнознаю, чтоздеськафе.
— Намнадоторопиться.
— Нобезедымынесможем.
— Слушай, янеуверена, чтоздесьестьеда, ибезопаснолинамееесть.
— Номыхотябыпосмотрим.
— Недумаю, чтоэтоправильно.
— Сколькомытутпроторчим? Неизвестно! Акушатьужехочется! Чтодальшебудет?!
Япорыласьвсумочке.
— Уменяестьчетыре «Сникерса» иводыпол-литра. Мало, нодолжнохватитьнасегодня.
— Хорошо, нохотьглянутьможно, а?
— Здесьнакаждомэтажерестораны, успеемеще. Надодобратьсядоверхаиоценитьтяжестьподъеманакупол. Возможно, нампридетсявозвращатьсяиискатьвмагазинахвещи, которыепомогутнампопастьнакрышу, поэтомумыдолжныэкономитьвремя.
— Ладно, — разочарованносдаласьподруга.
Наэтажесмагазинамимывсе-такирешилипройтисьпорядамирассмотретьассортимент. Намнадобылонайтиобувь, потомучтобосикомлезтьнакрышунеудобноипростоопасно. Необходимаодежда, таккак, когдастемнеет, наверхустанетхолодно. Аднемнапалящемсолнцетребовалосьзакрытьмаксимальновозможнуюплощадьповерхноститела. Такженеплохобылобыразжитьсяверевкой, какими-либокрючкамиикарабинами, нодляэтогопридетсяпостараться.
Содеждойпроблемнебыло. Лавкисверкалиразнообразиемцветныхблестящихплатковитуник. Ядажеособовыбиратьнестала, посмотрелатолько, подходящийлиразмертуникиишифоновыхбрюк. Нехотелосьвэкстреннойситуациитратитьвремянаспадающиештаныилисъезжающуюсплечодежду.
ЗатоДинрыласьсудовольствиемсредивещейсгорящимиглазами.
— Ачтотакого?! Яжепопадувтакомвидедомой! Надовыбратьсамоекрасивое! – оправдываласьона, заметивмойукоряющийвзгляд.
Пришлосьдождаться, покаподругаперемеряетрядроскошныходежд. Отходитьдалекоябоялась, чтобыненарокомнеоставитьеекопатьсявэтомбельенавсегда. Когдаоназакончила, мынаправилисьдальше.
Заповоротомоказаласьобувнаялавка, иявздохнуласоблегчением. Обнаружитьздеськроссовкибылобыбольшойудачей, накоторуюянерассчитывала. Средишпилекмыоткопалибалеткибезкаблуковивыбралисебепосоразмернойпаре.
— Этолучше, чемничего.
— Тышутишь! Посмотри, каконикрасиворасшитыкамнямиистразами! – воскликнулавоодушевленнаяДин.
— Ядумаю, кконцупутешествиянанихостанется, дайбог, хотьодинкамешек. Такчтоособонерассчитывай!
— Тытакаяпессимистка! – махнуларукойподруга.
Яудивленнонанеепосмотрелаиоткрыларот, чтобывправитьеймозги. Итутжеегозакрыла. Зачеммнеейобъяснять, кактяжелонамбудет? Еерассудокпростозащищаетсясейчас, имнеэтонаруку. Гораздохужебылобы, еслимнепришлосьуспокаиватьпаникующуюподружку.
— Да, тыправа. Постараюсьисправиться, — улыбнуласья.
— Другоедело! Посмотри, какиебраслеты! Давайвозьмемпаруодинаковыхнапамять! – умоляющепосмотреланаменяДин.
— Адавай! Вотэтиоченьничего!
— БудутнапоминатьнамопоездкевТурцию!
— Да, толькодавайвследующийразпоедемсюдаестественнымпутем!
Мырасхохотались. Япочувствовала, чтовсенетакужиплохо. Особеннокогдарядомлюбимаяподруга. Можнополучатьудовольствиедажевсамыхужасныхситуациях.
Веревкимы, конечно, вмагазинахссувенирнойпродукциейненашли. Затомынабралимногоплатков. Динпридумала, связатьверевкуизних. Ясогласилась, заведомопонимая, чтоэтоприкрытиедляеежеланиязахватитьссобойкакможнобольшешарфиков.
Яжесрадостьюобнаружилалотоксремнями. Сцепившисьмеждусобой, ониобразоваликрепкосоединеннуюстраховочнуюверевку, которуюудобноцеплятьквыступам. Насебямытожеоделикрепкиеширокиеремни, чтобыприжеланиисцепитьсямеждусобой. Стакимснаряжениемплаткиявнонепонадобятся, ноянесталарасстраиватьДин, твердоувереннаявтом, чтоонавсеравновозьметихссобой.
— Пораперекусить, — заявилаДин, киваянамоюсумку.
Ядосталапо «Сникерсу», имыприступиликобеду.
— Ничтотакненавеваетаппетита, какшопинг, — улыбнуласьмнеподруга.
— Тыдовольна «покупками»?
— Да, хотявлавкесдрагоценностямиязадержаласьбыдольше, еслибытынесверлиламенясвоимугнетающимвзглядом.
Ятольковздохнуланадеебеспечностью.
— Нувот, видишь, опять!
— Ладно. Здесьнетокон, поэтомунеизвестно, скольковременипрошло. Помоимощущением, делоблизитсяквечеру, амыещедажененасмотровойплощадке.
— Боишься, солнцесядет, итынеуспеешьгородпосмотреть?
— Примерно, так. Боюсь, чтососмотровойплощадкинамдолголезтьнакупол.
— Почемунамнеостатьсятам? Закроемвседвери.
— Невыйдет. Ониоченьсильные. Дверьснесутвсекунду. Намнадонасамыйверх. Мызакрепимсятамибудемждатьперехода. Пошли.
ТутужеусталовздохнулаДин.
Мыбезпроблемпреодолелиостальныеэтажи. Напредпоследнемизнихпереднамипредсталуютныйресторанвевропейскомстиле. Наконец, мыувиделисвет, проникавшийвокна. Причемоконныеконструкциибылиогромныеишлинаодинаковомрасстояниидруготдругаповсейокружности. Укаждогопроемастоялмощныйдубовыйстаринныйстол. Наднимирасполагалисьбольшиемассивныелюстрысредневековоговида. Вцентрепотолокуходилвкупол, образуянаднамистолькосвободногоместа, чтоможнобылоподумать, чтотыстоишьнанебольшойплощади. Всерединесвисалаповсемпараметрамогромнаялюстра. Залпестрилшикарнымубранствомфеодальнойэпохи.
— Смотри, Кира, янашлавбареневскрытуюупаковкуводы.
— Даженезнаю, можнолидоверятьэтойреальности.
— Вотипосмотрим.
— Ноунаспокаестьвода.
— Унасосталосьпоглотку, аещенеизвестно, сколькотуттусить.
— Хорошо. Тольковкрайнемслучае. Ипробуюсначалая.
— Ладно.
Япротянуларукуизабралаунеебутылку.
— Вонтам, кажется, виднеетсялестница.
Янаправиласькприоткрытойдвери, закоторой, действительно, оказалсяпутьнаверх.
Черезнесколькоминутмывышлинасмотровуюплощадку. Яркийсветударилпоглазам. Привыкнувкнему, мыобнаружилипередсобойпанорамусзахватывающимвидом.
— Какаякрасота! – заметилаДин.
— Да, этопрекрасно. Нонадоторопиться. Думаю, мыещеуспеемналюбоваться.
Обойдяпоокружности, янашлаискомое – лестницунакозыреккрыши.
— Крепиксебевсесвоивещи, чтобыбылонадежноиудобно. Возможно, этопоследнееместо, гдеможнобезопасноиспользоватьодновременнооберукииноги.
Такжеконцынашейтакназываемойверевкимыпристегнулизаремнидругдруга.
Сначалаяпреодолелалестницу, отметивсрадостью, чтодлиныкожаногоканатахватаетнаэтаж. ЗатемсвойкрайприцепилаклестницеидалазнакДинподниматьсязамной.
Когдатабыланаместе, япозволиласебеосмотреться. Дальшелестницаобрывалась.
— Здесьунасмалошансов. Надолезтьнасамыйпик. Мызакрепимсятамремнями. Во-первых, появитсяпространстводляобороны, а, во-вторых, мыбудемнадежнопритянутыдругкдругу, ивмоментпереходавлюбомслучаебудемвместе.
— Боже, каквысоко!
Динлегланакарнизпластом.
— Несмотривниз.
— Стараюсь.
— Ясейчасотстегнутебя. Будьосторожна. Когдаябудунаверхуизакреплюсьтам, яподамзнак. Отцепишьотлестницыременьипристегнешьксебе. Тебебудетлегкоибезопасноподняться. Поняла?
— Да.
Крышабыла, кажется, изчерепицы. Янеоченьразбираюсьвстроительныхматериалах, поэтомуточносказатьнемогу. Главное, тамбыло, зачтозацепитьсяикудапоставитьногу. Страхсорватьсядавилнаразум, вселяянеуверенностьвсвоихдействиях. Темболеедулнеслабыйветер. Успокаивалатолькомысль, чтоеслиясорвусь, лететьмнеобратнодосмотровойплощадки, нениже. Ноизаэтидесятьметровможносильнопокалечиться.
Втораямояфобиясостоялавтом, чтобызаэтовремяневернутьсядомой, оставивлучшуюподругунарастерзание. Последнеедаваломнеповоддлямаксимальнойбыстротымоегоманевра.
Добравшисьбезприключенийдопики, япопробовалаеенапрочность. Удостоверившись, чтоонавыдержитнашвес, хотяточноэтостанетяснопозже, язакрепилананейнесколькососеднихотменяремней, оставивсебенемногосвободногопространствадлядальнейшихманипуляций. Свесившисьвниз, япомахалаДин.
Таначаласвойподъемпоремням, пользуясьими, какверевочнойлестницей, вставляяногивкольцаипродвигаясьпонимвверх. Занейволочилсяшлейфизужепройденных «ступенек».
Когдабелая, какпростыня, подругавозникларядом, цепляясьдрожащимирукамизапику, япомоглаейзакрепитьнатойремень.
Всемытяжелодышали, ноулыбалисьсвоеймаленькойпобеде.
— Воттутнасамомделезамечательныйвид, неправдали? – постараласьяееподбодрить.
— Ода!
— Море, кактыихотела.
— Босфор…
Шикарнаяпанорамалежалапереднами, заставляявглядыватьсявмиллионыиндустриальныхдеталей.
Стамбул – этоодиниздревнейшихгородовнакартенашегомира. Онразроссянадесяткикилометроввдольберегов, открываянашемувзоруконсолидациюмногихвековразвитиякультуры, котораяпредставилавсесвоиаспектывархитектурепостроек. Огромныйширокийи, еслимненеизменилозрение, двухэтажныймост, пересекалпролив, объединивисторическийзастроенныйцентрсболееновымирайонами.
— Мостосновательный. По-моему, ондвухэтажный.
— Да? Плоховидно, нооноченьтолстый. Похоже, чтовсерединеокначтоли. Может, тоннельзакрытый.
— Адоматакблизкодругкдругу. Удобнопожиматьсоседурукусбалконасвоейквартиры.
— Ага, амыещеругаемсянанашикварталыновостроек.
Вокругбашнивпритык, какяужеупоминаларанее, былипостроенысовременныезданияразноговида. Чтосамоеинтересное, всеониимеликрышикрасногоцветаивсехегооттенков. Видимо, чтобыненарушатьусладыглазбезвкуснымразноцветием. Вразныхместахгорода, тотам, тотут, виднелисьузнаваемыесилуэтымечетей. Сквозьплотнуюзастройкуиногдапроступалакровеноснаясистемагорода — дороги, уставленныебезжизненнымимашинами. Бросалосьвглазаскудноеколичестворастительности, кое — гдепроглядывающей, нооккупированнойзданиями. Темнеменее, всевокругбылояркимивпечатляющим. Приморскиеюжныегородавсегдавызывалиособыйтрепет. Когдаяизучалапейзаживинтернете, менянепреодолимовлекложеланиепосетитьих.
Воттолькокто-тоуслышалиисполнилмоимечты. Конечно, воченьсвоеобразнойиизвращеннойманере.
— Перекусим?
— Давай.
Покамыдоедалисвои «Сникерсы» изапивалиихпоследнимикаплямиводы, наслаждаясьвидомзагадочноговосточногоСтамбула, солнценаметилосвойпутькгоризонту, непреодолимоибесповоротнодвигаяськнему. Темсамым, сводякнулюнашишансынавозвращениедомойдозаката.
Проверивкреплениеремней, ядосталамагазиныспатронамииторжественновручилаихмоемуоруженосцу.
— Будешьподавать, когдаяскажу. Держикрепко.
— Хорошо.
— Всянадежданаэтооружие.
— Дапонялая.
— Когдаонибудутпоявлятьсяствоейстороны, дергайзаременьикричимне «справа» или «слева». Относительноменя.
— Ихчто, будетмного?
— Можетбытьитак.
Динзаметнонервничала. Какия. Ееглазабуквальносталикруглымиотстраха.
— Небойся. Паника – нашвраг.
Кактолькосолнечныйдискстремительноскрылсязагоризонтом, какивовсехтеплыхстранах, александритпотеплел. Явзглянулананегоиувидела, чтокаменьначалокрашиватьсябурымцветом, излучаясветизнаменуяприходтьмы.
— Скоро. Готовься.
— Божемой. Хотьбыоднумолитвузнать! – воскликнулавстрахеДин.
— Онанепоможет.
— Ноявсе-такивыучу… Есливернусьдомой.
— Вернешься.
Сталозаметнохолоднеезасчетморскогопрохладноговетра. Мыоделикофты. Покарманамярассоваламагазины, врукивзялапистолетиснялаегоспредохранителя. Мызанялипозиции, прикрываядругдругуспины, ивожиданиизамерли, сохраняямолчание.
Александритгорелнагруди, обещаяоставитьотметинуипредвещаяскоруювстречу.
Изнутрабашнипослышалсявой — скрежет, сначалаприглушенно, потомвсеближеипронзительнее, выворачиваяиоголяянашинервы. Стукигрохотсопровождалэтистрашныезвуки, вселяяосознаниенеизбежностиконца.
Япочувствовала, какДинсхватиламоюлевуюрукуисжалаеевнемойпросьбеоподдержкеипомощи.
— Всебудетхорошо.
Будтоопровергаямоислова, вомракенакраюкрышивозникчудовищныйсилуэт, выпрямляясьвовесьростигруппируясьдляпрыжка.
Раздалисьпервыевыстрелы, ирукаДиндрогнулавмоейладони. Девушказашевелилась, стараясьвывернутьсяипосмотретьнаобъектмоегообстрела, нототужеопрокинулсявниз, настигнутыйпулей.
— Тыпопала? Попала? – вертелаонаголовой, силясьразличитьхотьчто-товтемноте.
— Да.
— Господи.
— Следизасвоейстороной. Яневижусоспины.
— Там…там…там.. Кира.
Японяла, чточто-тонетакиобернуласьвсторонуДин.
Монстрвозвышалсябуквальновдвухметрахотнас. Подругавужасезамерла, готовая, видимо, потерятьсознание. Спаслоположението, чтосуществопоскользнулосьисъехалопокрышевниз. Нооноужеготовилосьсделатьрывоквнашусторону. Янажаланакурок. Ещераз. Стретьеговыстреламутантаопрокинулоназад, еготелопреодолелокрайкрышиискрылосьизвиду. Последнийревпоглотилизвукивизга-скрежетаегосоратников.
Яобреченнопосмотреланаобмякшуюподругу. Онаявнобылабезсознанияивиселанаремнебезвольнойкуклой.
-Дин! Дин! Очнись! Мненужнатвояпомощь!
Сразунесколькоособейкарабкалосьвнашусторону. Дажевтемнотебыловидно, какониразеваютртыиклацаютзубами, предвкушаяпир.
— Дин!
Яприцелиласьивыстрелилавближайшегокнам. Попала. Нодвоедругихзанялитутжеегоместо.
Почувствовав, какволнажарапрошлапотелу, ямоментальносхватилаподругузаруку, ипередпереходомпустиланапоследокпулювещеодногомонстра.
Глава 19
Смысл жизни в гармонии
Настырныйрадостныйсолнечныйлучикзаставилменя, наконец, разлепитьглаза. Онисловноналилисьсвинцом, головараскалывалась, нокогдаприятнаяпрохладаветраворваласьвкомнатусулицыипронесласьвихрем, задеводеревенелоетело, полицумоемурасплыласьсчастливаяулыбка. Динспаларядом, прямонаполу. Явернулаееназад, какиобещалаейисебе.
Приятноелетнееутродароваломненовыйдень, новыевозможности. Когдавокругвсепереворачиваетсясногнаголову, простыеповседневныеэмоцииидействиямогутприноситьмассуудовольствий. Например, всеголишьпроснуться, вдохнутьсвежийиюньскийвоздухиповалятьсявпостели. Нуилихотябынаполу.
Вдверьтихопостучали, ионатутжераспахнулась, неуспелаяпринятьмало-мальскиприличнуюпозу. ПоказалосьдоброжелательноелицомамыДин, котороетутжеприобрелоудивленныйиозабоченныйвид.
— О, девчонки! Ачтоэтовынаполу? Вуниверситетебылбал-маскарад?— закидалаонабезжалостнымивопросами, какпринятоувсехвихсемье.
ПокосившисьвсторонупосапывающейДин, японяла, чтовыкручиватьсяпридетсямнеодной.
— Доброеутро! Да, маскарад.
— Ачтонаполулежите? Употреблялиалкоголь?
Еебровивстретилисьнапереносице, выражаянегодованиеиготовяськатаке.
— Эмм. Нет.
— Правда?
— Да. Мывчеравыступалинаакадемическойвечеринке. Выложилисьпополной. Оченьустали.
— Ипозднопришли.
— Да!
— Приходилмолодойчеловек. Искалтебя. Былоченьрасстроен. Зовут…непомню.
— Максим?
— Да. Акоговыизображаливтакихкостюмах?
ЯпогляделанаизодраннуюигрязнуюодеждуДин, затемосмотреласебя. Восточнаятема, этооднозначно. Ногаремточноотпадает.
— Плохишейиз «Алладинаисорокаразбойников».
Поразительно, какаяясталавпоследнеевремяэпическаяврушка. Икакхорошополучалось, аждрожьбрала, исовестьмучила. Надобылозавязывать, однакосначалазавязатьстоилоспутешествиями.
— Когдауваспоследнийэкзамен? — прерваламоесамобичеваниемамаДин, азаодноввелавступор.
— А…
— Всреду, мам! Чтозадопросысутра?! Дайпоспать! – подалоголосзашевелившеесятелорядом.
— Обедуже, есличто. Язаехала, чтобыпроверить, каквытут.
— Лучшевсех, нониктонезавидует, мам.
— Нуладно. Вхолодильникекартошкаистейк.
— Спасибо! Умираюсголоду.
Уменятоженепроизвольноначалавыделятьсяслюна.
Кактолькоповернулсяключвзамкевходнойдвери, оставляянасвдвоем, мывлучшихтрадицияхзомби-фильмов, поползликхолодильникувсолидарноммолчаниииредкихпостанываниях, вырывающихсяпризадействованиибольныхмышцобессиленногоорганизма.
— Какты? – спросилая, когдамысъеливсемясо, неразогреваяего, даивообщенеотходяотхолодильника.
— Отлично! Смотри, сколькосувенировпривезла, — показалаонанабраслетиодежду.
— Тыотличносправилась.
— Да! Особеннофееричнобыломоезаваливаниевобморок.
— Надоотдатьтебедолжное — тывыбраласамоеподходящеевремя.
Мыпосмеялись. Динпосерьезнела.
— Ты, конечно, рассказывала, чтоонистрашные, ночтобытакие!.. Клокволосмневслив! Янезнаю, кактеперьзасыпать. Онибудутмерещитьсямнеповсюду.
— Успокойся. Всепозади. Простименя. Янедопущу, чтобытыещеразчерезэтопрошла.
Явиноватопосмотреланаподругу.
— Нет, этотыменяпрости. Ябыихотелапомочь, нотысамавидела, янатуральнаяобуза. Аэтитвари – настоящиечудовищаизфильмовужасов! Какясердечныйприступнесхватилавообще?!
— Когдаявпервыйразувидела, уменятожебылапаника. Ядажепрыгнуласобрыва! Решила, чтолучшеразобьюсьоскалыилиутону, лишьбынеумиратьотлапмонстра.
Динсочувственнопожаламнеруку, итутжеодернулаеевиспуге. Затемпосмотреланаменястыдливо.
— Представляю, когдатытамодна. Ячутьвштаныненаделала. ТыпростообязанапозволитьМаксупомочьтебе.
— Янехочу, чтобонпострадал.
— Тыоченьсильная, нотебенужнапомощь. Сколькоещетысможешьвыживать, полагаясьтольконасебя?
— Ялюблюегоихочу, чтобыунеговсебыловпорядкеи, главное, чтобыонбылжив.
— Еслионтебялюбит, унегонебудетвсехорошо, покатывбеде. Крометого, тыобещаламнеснимпоговорить. Послепережитого, тынеможешьнеисполнитьмоюпросьбу.
— Ладно, шантажистка.
— Идиипозвониемусейчас.
Мненичегонеоставалось, ияудалиласьвкомнатуподруги. Моичувстваразрывалисьначасти. Ятакхотеласлышатьего, итакбоялась.
Когдаявзялателефон, оказалось, чтоаккумуляторсел, очемятутжезаявилаДин. Онапомоталаголовой, мол, ничегоневыйдет, ичерезминутупринесламнезарядкуотцаот «Nokia», подошедшуюидеальнокмоемутелефону. Кактолькоэкранзагорелся, яобнаружиладвадцатьтрипропущенныхвызоваотМакса, атакжесообщениясзаверениями, будтопроизошлаошибкаинамнадопоговорить. Мнесталостыдно, чтоябросилаегобезобъяснений.
Послепервогогудкавтрубкепослышалсяпечальныйроднойголос, заставившийтрепетатьмоесердцеисжиматьсяотболи.
— Утебявсевпорядке?
— Да.
— Почемутынебралатрубку?
— Я…Ябылавкомандировке.
— Тыцела? Врачнужен?
— Нет. Всеобошлось. Благодарятебеитвоимгаджетам.
— Ярад. Можнояприеду?
— Зачем?
— Мыпоговорим.
— Янезнаю, стоитлинамвидеться.
— Стоит. Унасдоговор.
— Тысвободенотвсехдоговоров.
— Атынет.
Стуквмоейгрудиудвоилритм.
— Максим, еслитымнепоможешь, тывсеравноневернешьэтимАлекса.
Несколькосекундвтрубкебыломолчание. Мнесталонеловко, чтоянапомнилаемуобутрате.
— Язнаю. Кудаприехать? Мыпростопоговорим. Апотом, кактыскажешь, такибудет, постаройсхеме
— Мнетыпомочьнеможешь. Занимайсялучшесвоимбудущимребенком.
— Глупости! Нетуменяникакогоребенка.
— Как?
Япочувствовала, чтоуменязакружиласьголоваотэтойновости. Вдушезашевелиласьнадежда, нояпопыталасьусмиритьее. Кромеэтогоещемногосложностей, безвыходныхситуацийиположений, которыемешаютнамбытьвместе.
— Приедуивсерасскажу.
— Этоправда, проребенка?
— Да. Кудаехать?
Яназвалаадреси, счастливая, чтоскороувижуего, положилатрубку. Определенно, этотденьмнеоченьнравился. Яувиделасвоепотрепанноеотражениевзеркале, ужаснуласьибросиласьмимоостолбеневшейДинвванную, отмыватьтурецкуюпыльсосвоегодовольноговлюбленноголицаисовсегоостального.
— Нуяжеговорила, — услышалаявспинусамодовольноещебетаниеподруги.
Черездвадцатьминутонстоялудвери, ожидаяменя. ПриватизировавуДинмайкуиюбку, таккакееджинсымнебыликоротки, явышлакнему. Увидевеговзволнованноелицо, яготовабыларасплакатьсяотрадостисновавидетьМакса.
— Привет, — кивнулонмне, несмелопротянулруку, заглядываявглазаичутьнаклонивголовувперед. — Пойдем, прогуляемся?
— Привет. Да, конечно. Пока, Дин.
— Удачивам. Япошлаотмываться.
Мыприехалинанабережную, гдегуляливтотпервыйденьзнакомства. Возниклоощущение, чтоэтобылооченьдавно. Стольковсегопроизошло… Мытожешлибокобок, рядом, какзнакомые, недержалисьзаруки. Толькобеседатогдабыласовсемодругом, легкаяинепринужденная. Авэтотразмыдвигалисьвтишине. Никтонехотелпервымначинатьтяжелыйразговор.
Солнцесветило, обдаваяжаромлетнегодня. Нанебеневырисовывалосьниоблачка, способногоспастинасотсолнечногоудара. Раскаленныйкобедуасфальттожеударялпотелугорячимиогненнымиволнами. Прохладныйсеверныйветерсейчасбынеповредил. Напляжувнизубылонепротолкнутьсясредилежащихзагорающихтел, которыевремяотвременипереворачивались, каккурицы-грильнавертелах.
Яшлаиутопалавпарадоксесобственныхчувств. Боялась, чтоМакспозволитнамразойтиськаждомупосвоейдороге, ивтожевремяпонимала, мыдолжныразорватьлюбыеотношения, чтобыонбылвбезопасности. Послевсегопережитогомненехотелосьбытьодной. Динправа, янаграни, большенетсилпротивостоятьэтомуужасу. ЕслиуменянебудетМакса, пропадетстимул, заставлявшийдержатьсязаэтотмир, боротьсясмонстрами. НокактогдауберечьегоотучастиДена?
Вконцеаллеи, втениадминистративногоздания, мыселинаскамью, заботливоприкрытуюдеревьямиотпостороннихвзоров. Втенисталолегче, нонастоящееоблегчениепринеспорывдолгожданногобриза.
— Фуух, глотоксвежеговоздуха, — прервалаянеловкоемолчание.
— Да, жараредкостная. Расскажешь, каквсепрошло?
Послемоейдетальнойпередачисобытий, которыеястараласьотразитьобъективно, безописаниятого, какмыбылииспуганы, икакнампришлосьтяжело. Макснакрылмоюрукусвоей.
— Тымолодец, нерастерялась. Нелучшели, еслиябудустобойтам? Ведьямогупомочьбольшим, чемпростоупастьвобморок.
— Яжесказала, этополучилосьслучайно. ЯнивкоемслучаенесталабыподвергатьДинопасностинамеренно. Инехочу, чтобытырисковалсвоейжизнью, яитакпотерялаДена.
РукаМаксадрогнулаияпочувствовала, каконнапрягся. Затемонглубоковздохнул, переплетаясвоипальцысмоими.
— Сомнойнебудет, каксДеном. Явзрослыймальчикисмогузащититьитебяисебя. Почемутывэтомсомневаешься?
Онповернулсякомне, стараясьвзглянутьмневглаза, ноясмотрелавниз, изпоследнихсилсдерживаяслезы. Нупочемуонтакойблагородный?! Гдевообщеотдыхаетегоинстинктсамосохранения?
Максподнесклицумоюрукуикоснулсяеегубами. Приятнаятрепетнаядрожьпробежалапотелуотэтогоинтимногожеста.
— Ялюблютебя, — вдругвыдалон, опрокинуввразмиллионзаготовленныхмноюфразотом, чтоправильно, ачтонетвнашемположении.
Впотрясениияпосмотрелананего. Ябыласчастливаотуслышанного, ивтожевремяпонимала, чтоэтоконец. Онсломалвсебарьерыипреграды, которыеятакстараласьвозвестимеждунами. Янесмоглабытеперьнизачтооттолкнутьего, сколькобыникляласебязаэгоизмибеспечность.
— Ятожелюблютебя.
Онулыбнулся, илицоегосталоещепривлекательнее, хотяидоэтогоужеясходиласумаотизбыткачувствкнему.
— Ялюблютебя, инамнадорасстаться, — собраласьясдухомивыдаласвойсамыйглавныйаргумент.
— Нет.
— Яхочу, чтобытыбылвбезопасностиотменя.
— Глупости. Ябудурядомвсегда. Еслибытыдажесказала, чтонечувствуешькомненичего, явсеравнобыникуданеушел.
— Янезнаю, какдонестидотебявсюопасностьситуации, — сдаласья.