Как расстреляли комкора Думенко
МЕСТО РАССТРЕЛА
Северная часть Братского кладбища, недалеко от улицы Нансена. Седоволосый человек с окладистой бородой проходит мимо надгробных памятников, слегка касаясь рукой решетчатых оград. "Кажется, здесь", - наконец останавливается он возле одной из могил, неподалеку от большого семейного склепа семьи известного писателя Даниила Лукича Мордовцева. Кинорежиссер Юрий Калугин почти уверен, что он определил точное место расстрела красного комкора Бориса Думенко и членов его штаба…
Юрий Георгиевич Калугин собирает материалы, связанные с легендарным основателем Первой Конной армии, красным казаком Борисом Мокеевичем Думенко. У него в подчинении перебывали многие знаменитые командиры Красной Армии, включая Семена Буденного и Клима Ворошилова. Военный талант комкора Думенко во многом способствовал успехам большевиков на Южном фронте. А сам Думенко, несмотря на свои заслуги, был расстрелян в Ростове, в мае 1920 года, по приговору верховного трибунала Красной Армии. Где историческая справедливость?
ПРИКЛАДОМ - И ПОД РОГОЖУ
Формальной причиной ареста Думенко было обвинение в убийстве комиссара корпуса Микеладзе. Но корни крылись в другом. Когда Первая Конная ворвалась на Дон, ее бойцы - местные жители - увидели последствия расказачивания, которое безжалостно проводила новая советская власть. Среди красных казаков стало зреть недовольство, и центр его сформировался вокруг Думенко, который допускал резкие высказывания в адрес Троцкого и других главкомов Красной Армии. Тогда и был затеян суд над Думенко - политический процесс, с заранее предрешенным исходом.
Занимаясь исследованиями, Юрий Калугин много работал в архивах. Ему удалось разыскать стенограмму заседания трибунала от 6 мая 1920 года, на котором Думенко был приговорен к расстрелу. В документе фигурирует человек по фамилии Белобородов - зловещая личность в российской истории. Это он от имени ВЦИК подписал постановление о расстреле царской семьи, фактически взяв на себя ответственность за это злодеяние. Кровь комкора Думенко и его боевых товарищей - тоже на совести Белобородова.
Помимо Думенко, к расстрелу были приговорены работники его штаба _ Кравченко, Блейхерт, Абрамов и Колпаков. Их всех содержали в ростовской тюрьме на Богатяновском (нынешний следственный изолятор). Власти боялись, что Думенко отобьют верные ему казаки (его имя пользовалось популярностью в войсках). Поэтому на место расстрела комкора вывозили ночью, тайно, на телеге под рогожей. По одной из версий, его даже предварительно оглушили ударом приклада, чтобы не смог позвать на помощь.
- У есть были письма, написанные Думенко из тюрьмы своей семье, - рассказывает Ю.Г. Калугин. - Мы не знаем только одного - места расстрела. Слишком глубоко были спрятаны следы той расправы…
В конце 1950-х годов, после XX съезда партии (на котором был разоблачен пресловутый "культ личности"), некоторые участники Гражданской войны стали посылать письма "наверх": тогдашнему председателю Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову, генеральному секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву - с просьбой восстановить справедливость в отношении Думенко. В 1963 году, накануне смещения Хрущева, Военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор 1920 года, реабилитировав Думенко и членов его штаба.
- Вроде бы справедливость восторжествовала, но даже в середине 80-х годов над всей этой историей витал невидимый запрет, - продолжает Ю.Г. Калугин. - Реабилитация Думенко автоматически раскрывала неблаговидную роль Буденного и Ворошилова в судьбе Бориса Мокеевича. Надо было пересматривать историю Гражданской войны и восстанавливать истину, чего очень не любили в советские времена.
ИЗ МОГИЛЫ- В БАНДУ
Но все это предыстория. История начинается с того дня, когда в руки Юрия Калугина попала копия письма К.Е. Ворошилову, написанного бывшим бойцом Первой Конной армии Максимом Васильевичем Дятлуком. В нем приводились неизвестные факты последних дней жизни Думенко. Вот строки из того письма:
"11 мая с наступлением темноты Думенко Б.М. вместе с другими осужденными к высшей мере наказания были расстреляны на северной стороне Братского кладбища города Ростова-на-Дону. Трупы их были брошены в глубокую могилу. Кравченко был ранен в шею и руку и потерял сознание. В могиле он очнулся, сложив трупы товарищей друг на друга он вылез из могилы и бежал"…
Это письмо содержало поистине сенсационные сведения. Мало того, что в нем указывалось достаточно определенное место расстрела (хотя и без ссылки на то, откуда это известно автору). В нем утверждается невероятный факт: один человек из приговоренных к высшей мере выжил после расстрела!
Фамилия Кравченко присутствует в приговоре трибунала. Из документов явствует, что он был начальником снабжения одной из бригад корпуса Думенко, обвинялся в грабежах. Виновным, как и остальные, себя не признал.
Рассказывая далее о судьбе Кравченко, Дятлук сообщает в письме, что "постановлением распорядительного заседания военной коллегии Верховного суда РСФСР от 19 сентября 1923 года высшая мера наказания для Кравченко заменена десятью годами лишения свободы".
- Если довериться Дятлуку, Кравченко через три года после расстрела снова судили. Точность формулировок вызывала доверие. Значит, где-то должно было остаться следственное дело, - говорит Юрий Калугин.
Поиск был долог и труден, но дело в итоге нашлось. Оказалось, что тот самый Кравченко не только поменял фамилию на Кравцов, но и отчество - на Антонович. В марте 1923 года Дагестанским ОГПУ был арестован некто Кравцов Сергей Иванович (Антонович) - по обвинению в участии в бандах на Северном Кавказе. Когда вопросы следователей стали касаться более отдаленного прошлого задержанного, выяснились совершенно фантастические вещи. Вот протокол допроса, произведенного в Дагестанском отделе ГПУ 11 апреля 1923 года. Кравченко-Кравцов дает показания по существу дела:
"23 февраля 1920 года я был арестован по делу командира корпуса Думенко, как соучастник заговора штаба Думенко. Верховный трибунал республики нас, пять человек: то есть меня, Думенко, Блейхерта, Абрамова и Колпакова, были приговорены к расстрелу (так написано в документе). Арестованными сидели в Ростове. В ночь на 13 мая меня с Блейхертом на автомобиле повезли на кладбище расстреливать. Прежде всего расстреляли Думенко. Потом расстреляли и меня, за мной Блейхерта. Стреляли меня в затылок, получив три пули я свалился в яму".
СТРЕЛЯТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ
- Во всех публикация дату гибели комкора определяли по последней записке Думенко, написанной жене из тюрьмы, в которой говорилось: "сегодня, 11 мая 1920 года нас расстреляют". Теперь мы можем называть более достоверную дату гибели Думенко, названную Кравченко. А может, он перепутал даты: ведь жизнь у него в эти несколько лет была перенасыщена бурными событиями? - размышляет Ю.Г. Калугин.
А вот подлинный рассказ самого Кравченко:
"После того, как нас зарыли, оказавшись раздетым, я когда опомнился, стал кричать, чтобы меня добили, но исполнители разбежались. Оставшись до полвины зарытым землей, после того как мои просьбы не получили ответа, из могилы стал вылезать в одной рубашке и брюках. Пошел в балку (район сегодняшней Безымянной балки - примеч. авт.), где в сарае пролежал до четырех часов следующего дня. Набравшись новыми силами, я пошел в городской распределительный пункт. Будучи весь в крови я заявил что якобы ранен грабителями на станции-вокзале. При записи указал, что являюсь красноармейцем 1-го кавалерийского полка Кравцовым Сергеем Ивановичем. Из распределителя я был направлен в госпиталь. С этого момента стал носить фамилию Кравцов".
Судьба забросила Кравченко-Кравцова в Кизляр, где он сумел получить тихую должность письмоводителя в местном военкомате. Но вскоре в Кизляре оказался старый знакомый Кравченко, который его узнал. Ему также было известно, за что Кравченко расстреляли. Этот знакомый немедленно заявил "куда следует", и Кравченко ничего не оставалось кроме как бежать.
Он примкнул к местной банде, два года его носило по горам и степям. Несколько раз Кравченко пытался сдаться красным, даже приходил с повинной, но как-то все не складывалось. "Совсем как у Гришки Мелехова в шолоховском романе "Тихий Дон", - говорит Юрий Калугин. В конце концов банду ликвидировали, Кравцов-Кравченко оказался в ОГПУ.
Долгое время с ним не знали что делать. Все сомнения выражены в докладной записке уполномоченного ГПУ Ананьина на имя полномочного председателя ПП ГПУ по Юго-Востоку России товарищу Евдокимову:
"Кравченко не может быть помилован на основании постановления ВЦИК, поскольку таковой числится как расстрелянный по приговору Верхтриба… Как Кравцов Сергей Антонович он также не может быть помилован за бандитизм после добрсдачи. Мое личное мнение _ он также не может быть использован в деле борьбы против бандитизма. Таковой должен быть расстрелян как проходящий по делу Думенко"…
О судьбе Кравченко запросили Юго-Восточное бюро ЦК РКП(б). И оттуда пришел такой ответ:
"Уважаемый товарищ Евдокимов! Это действительно казус, такого никто не мог предвидеть… 1. Запросить Центр о дальнейшей судьбе Кравченко. 2. Приговор не приводить в исполнение до разрешения вопроса с Центром".
Окончательное решение по делу Кравченко было принято на распорядительном заседании военной коллегии Верховного Суда РСФСР 19 сентября 1923 года. За преступные действия он был приговорен к расстрелу, но суд счел возможным применить к нему амнистию в честь 5-й годовщины революции и заменить расстрел десятью годами лишения свободы.
Имеются не очень убедительные свидетельства о том, что в 30-е годы Кравченко работал на "Ростсельмаше". Больше о его судьбе ничего неизвестно. Возможно, в Ростове остались его родственники.