Восточно-прусская операция (Первая мировая война, 1914-1918) - боевые действия в Восточной Пруссии 4 августа - 2 сентября 1914 г. 1-й (генерал П.К. Ренненкампф) и 2-й (генерал А.В. Самсонов) русских армий против 8-й германской армии (генералы М. Притвиц, затем П. Гинденбург). 4 августа 1914 г. русские, не закончив мобилизацию, перешли в наступление в Восточной Пруссии. Подобная поспешность объяснялась настойчивыми просьбами о помощи союзной Франции, терпящей сильный натиск германцев.
В боях 4 и 7 августа при Шталлупёнене и Гумбиннене 1-я армия нанесла немцам поражение. В это время с юга, в обход Мазурских озер, выдвигалась 2-я армия, чтобы перерезать путь отхода германским войскам. Ренненкампф не преследовал немцев и два Дня простоял на месте. Это позволило 8-й армии выйти из-под удара и перегруппировать силы. Не имея точных сведений О нахождении войск Притвица, командующий 1-й армией двинул ее затем k Кенигсбергу.
Между тем 8-я немецкая армия отошла в ином направлении (на юг от Кенигсберга). Пока Ренненкампф не спеша выдвигался к Кенигсбергу, 8-я армия, которую возглавил генерал Гинденбург, смогла провести удачную операцию, решившую исход сражения в Восточной Пруссии. Несмотря на риск получить удар в тыл со стороны 1-й армии, Гинденбург повернул свои силы на юг против армии Самсонова, не знавшего о таком маневре. Немцы же, благодаря перехвату радиограмм, о планах русских знали все.
августа 2-я армия Самсонова пересекла восточно-прусскую границу и начала движение в северо-западном направлении силами 4 корпусов. Наступление велось на растянутом в 120 км фронте без должной подготовки и взаимодействия частей. Фактически отсутствовали тыловые службы, и войска по нескольку дней не получали питания.
|
|
Тем временем Гинденбург, перебросив на данное направление основные силы, нанес 13 августа мощные удары по фланговым корпусам 2-й армии (1-му и 6-му). Центральные корпуса 2-й армии (13-й и 15-й) из-за отсутствия тесной связи между русскими частями не узнали вовремя о смене оперативной обстановки и продолжали наступать, углубляясь в готовившийся мешок. Под натиском немецких соединений 1-йиб-й корпуса начали отход, подставив под удар фланги и тылы своих соседей в центре.
В боях 16-18 августа центральные (13-й и 15-й) корпуса, утратившие связь с соседями и друг с другом, были окружены и разгромлены. Самсонов, потеряв управление войсками. застрелился. По немецким данным, урон 2-й армии составил 120 тыс. чел. (в том числе более 90 тыс. пленных). Немцы потеряли в боях с ней 15 тыс. чел. Затем они атаковали с юга, со стороны Мазурских озер, 1-ю армию. Опасаясь быть отрезанной, та отошла за Неман 2 сентября.
Восточно-Прусская операция имела для русских тяжелые последствия в тактическом и особенно в моральном плане. Это было их первое в истории столь крупное поражение в битвах с немцами. Однако выигранная немцами тактически, эта операция стратегически означала для них провал плана молниеносной войны. Для спасения Восточной Пруссии им пришлось перебросить немалые силы с Западного театра военных действий, где тогда решалась судьба всей войны. Это спасло Францию от разгрома и вынудило Германию втянуться в гибельную для нее борьбу на два фронта. Русские же, пополнив силы свежими резервами, вскоре вновь перешли в наступление в Восточной Пруссии (см. Августовская операция).
|
|
лет назад первая в истории человечества мировая война начиналась для России с большой неудачи. Поражение в Восточной Пруссии было колоссальным по своим политическим последствиям. Известный британский дипломат и разведчик Роберт Брюс Локкарт вспоминал: «Танненберг, на самом деле, был прелюдией к русской революции. Это было письмо надежды к Ленину» 1. Причиной тому были военные масштабы случившегося, без сомнения, бросившие тень на власть и самого императора.
Вывод: Негативный эффект был несколько смягчён победой в Галиции, но дальнейшие неудачи (прежде всего, в боях с германской армией) служили постоянным напоминанием о том, как началась для России война.
Жилинский Я.Г.
Поражение 2-й армии генерала Александра Васильевича Самсонова действительно было настоящей катастрофой. По русским данным, в плен попало до 60 тысяч человек. 4 сентября немцы заявили о пленении 92 тысяч, что невероятно, ибо вся окружённая группировка не превышала по численности 90 тысяч. Впрочем, немецкая победа без сомнения была полной и сокрушительной. Два русских корпуса перестали существовать, их командиры попали в плен. 19 августа (все даты здесь и далее по старому стилю) Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич известил Николая II о поражении. Ответственность он полностью взял на себя.
Вскоре настал черёд 1-й армии генерала Павла Карловича Ренненкампфа. 1 сентября немцы закончили сражение на Мазурских озёрах. Только отсутствие у них кавалерии спасло отступающие войска от гораздо больших неприятностей, хотя масштаб потерь постоянно рос по мере их уточнения. 13 сентября директор дипломатической канцелярии при Верховном Главнокомандующем князь Н.А. Кудашев докладывал из Ставки в МИД: «По приблизительному подсчёту, Ренненкампф потерял 135 000 человек из общего числа 210 000. Потеряно громадное количество припасов. Хорошо, что сама армия осталась. Дух её - непоколебим, несмотря на поражение и потери» 5. 31 августа Николай Николаевич взял на себя ответственность и за этот провал.
|
|
О причинах катастрофы в Восточной Пруссии было сказано немало и современниками, и исследователями. Приведу два наиболее ярких примера. Один из лучших германских генералов той войны - Вильгельм Грёнер - писал: «Поход в Восточную Пруссию мог бы закончиться для немцев весьма плохо, если бы командующий Северо-Западным фронтом, генерал Жилинский, оказался на высоте задачи - твёрдой рукой осуществлять единство руководства над вверенными ему армиями в операциях против Восточной Пруссии. Хотя он был уже в мирное время начальником штаба русской армии, но во время войны всё же не обнаружил тех способностей, которые необходимы для вождения армий. Также как и младший Мольтке, он полагался на осмотрительность и самостоятельность командующих армиями и потому не проявлял собственной инициативы».
Современный британский историк Н. Стоун полагает: «Главной сложностью было не то, что армии были «не готовы»; а то, что они были готовы так, как это понимал Жилинский - то есть их абсолютно не подготовили к тому, что должно было произойти» 7.
На самом деле Жилинский был достаточно инициативен (правда, это касалось только выполнения приказов, поступавших свыше) и отнюдь не полагался на самостоятельность своих подчинённых. С решимостью, достойной лучшего применения, он вмешивался в управление 1-й и 2-й армиями, и почти всегда это имело печальный результат. В гораздо меньшей степени к тому, «что должно было произойти», были подготовлены несамиармии, но высшее военное руководство России.
В отличие от своих противников, немцы хорошо подготовились к русскому наступлению. В.И. Гурко - командир кавалерийской дивизии в 1-й армии - отмечал: «Вообще, наше первое движение в Восточную Пруссию убедило нас, насколько тщательно подготовились немцы к войне; они всё продумали, всё предвидели, сделали большие затраты на подготовку» 8. Подготовлен был не только театр военных действий, но и офицерский корпус. Большой Генеральный штаб впервые провёл военную игру по отработке отражения русского вторжения в Восточную Пруссию в июне 1888 года под Гумбиненом (в ней, кстати, участвовал будущий победитель Ренненкампфа майор Пауль фон Бенкендорф унд фон Гинденбург, «играя» за командующего русской армией).
Подобным опытом русская армия не владела. В чём же причины этой неподготовленности? Версии о предательстве Ренненкампфа или о личной вражде между ним и Самсоновым, бытовавшие в некоторых работах советского периода, следует отмести с самого начала как явно надуманные. Но почему поражение 1-й и 2-й армий стало не только возможным, но и неизбежным? Ведь недостатка в информации о планах и подготовке потенциального противника русская сторона не испытывала.
Зимой 1905 года под руководством фельдмаршала А. фон Шлиффена в Большом Генеральном штабе была проведена военная игра, заложившая основные принципы действий германских войск в будущей войне. Её результаты и стали основой плана действий Германии летом 1914-го. Штабу Варшавского военного округа удалось получить агентурным путём отчёт об этой игре. В 1910-м документ был издан под грифом «Секретно» в управлении генерал-квартирмейстера штаба Варшавского округа. Основной удар германцы предполагали нанести на Западном фронте, где рассчитывали встретить объединённые англо-французские силы численностью 1,3 млн. пехоты, не считая других родов оружия. Русская угроза восточным границам Германии на первом этапе войны исчислялась Шлиффеном в 500 тысяч пехоты». По оценкам немцев, русские войска будут наступать двумя армиями - Неманской (18 дивизий) и Наревской. Ставилась задача не допустить объединения этих армий и разгромить их по отдельности или короткими фланговыми ударами, или путём сосредоточения превосходящих сил против одной из них, чтобы затем обрушиться на другую. На границе с Россией немцами была создана система обороны, которая облегчала выполнение этой задачи. Прежде всего были укреплены проходы в промежутках между цепью Мазурских озёр. Они были соединены между собой каналами шириной около 19 метров, которые нельзя было перейти вброд. У железнодорожных мостов были построены бетонированные укрепления для артиллерии и пехоты. На самом удобном для движения перешейке у города Летцен был построен форт-застава Бойен, для взятия которого требовалась артиллерия б и 11-дюймового калибра.
Для предотвращения вторжения русской конницы вдоль каналов и линий железных дорог были вырублены просеки шириной в 80-100 метров, в которых на расстоянии 1200-1400 шагов друг от друга располагались кирпичные двухъярусные блокгаузы, подходы к которым прикрывали три линии проволочных заграждений. Такие оборонительные сооружения позволяли выделить для обороны участка свыше 110 километров всего лишь одну дивизию, они практически полностью исключили возможность проникновения в Восточную Пруссию третьей русской армии.
Опираясь на эту систему обороны, немцы планировали разбить русскую армию, которая начнёт вторжение со стороны Варшавы, охватив её левый фланг и тыл, то есть нанести ей основной удар с запада, из глубины собственной территории. Затем германские войска должны были нанести поражение второй русской армии, которая действовала бы со стороны Немана. Основной удар здесь планировалось нанести по правому флангу русской армии, примыкающему к побережью Балтийского моря. К 35-му дню от начала мобилизации угроза вторжения в Восточную Пруссию была бы ликвидирована. «Мы должны, - отмечал Шлиффен - стараться скорее разбить противника и уничтожить его» 19.
Итак, планы противника были в общих чертах известны. В декабре 1910 года в Петербурге планировалось провести стратегическую игру, в которой должны были участвовать командующие военными округами и начальники окружных штабов. Первоначально её собирались провести без предполагаемого главнокомандующего, но в последний момент был назначен старший игры - великий князь Николай Николаевич. Посредником в игре должен был стать Николай II, а его помощником - военный министр В.А. Сухомлинов. Это не оставляло сомнений по поводу того, кто в случае войны должен был стать Верховным Главнокомандующим, а кто - начальником его штаба.
Игра была объявлена внезапно для многих её участников, они оставались в неведении о её программе почти до самого её начала. Предполагалось, что она пройдёт в Зимнем дворце 9,11,13,15 и 16 декабря с 14.00 до 18.00, а 10 и 14 декабря в 20.00 по её результатам будут сделаны сообщения. Николай Николаевич был весьма недоволен. В случае войны ему предназначался пост командующего 6-й армией, которая должна была прикрыть Петербург и подходы к нему. Это было почётное назначение, но оно не соответствовало ни его статусу, ни положению командующего гвардией и Петербургским военным округом. В случае поражения в игре, к которой он не был готов, великий князь уже не смог бы претендовать на пост Верховного Главнокомандующего. Он предпочёл сорвать игру и уехать на охоту в Скерневицы в Царстве Польском.
«Командующие войсками съехались, - вспоминал Сухомлинов, - всё было готово, но за час до начала игры государь прислал мне записку, что занятия отменяются. Затем выяснилось, что Николай Николаевич был против «этой затеи», в которой «военный министр хочет делать экзамен командующим войсками».
Вывод: Всех приехавших командующих из провинции он пригласил к себе на обед, не пригласив меня». Высшие чины армии, собравшиеся во дворце императора для участия в игре, были извещены об её отмене по телефону! Это был большой удар по авторитету военного министра и Генштаба.
Киевская попытка
Срыв игры, безусловно, сыграл самую негативную роль в подготовке к большой войне. Только весной 1914-го военному министру удалось провести игру в Киеве, но уже под своим руководством и без участия Николая Николаевича. К тому времени русская военная разведка получила ещё два отчёта о германских военных играх по обороне Восточной Пруссии - 1911 и в 1913 годов. Сомнений в том, что на первом этапе войны Германия нанесёт главный удар по Франции через нейтральные Бельгию и Люксембург, и, следовательно, ограничится на своих восточных рубежах обороной, у русской разведки практически не было. Военная игра под руководством Сухомлинова проходила с 20 по 24 апреля, то есть за три месяца до войны. К участию были привлечены почти все будущие командующие фронтами, армиями и их начальники штабов. Штаб Сухомлинова составили начальник Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) Н.Н. Янушкевич, генерал-квартирмейстер Ю.Н. Данилов, начальник Главного управления военных сообщений Ф.Н. Добрышин, главный интендант Д.С. Шуваев, за противника играли те чины ГУГШ, которые разрабатывали подготовку соответствующих фронтов25. Военные игры получили широкое распространение среди генштабистов приблизительно за 10 лет до войны. Однако старшие начальники к ним привлекались редко - они не любили эти занятия, подозревая в них своего рода экзамен. Противники России в игре делились на наиболее вероятных (Германия и Австро-Венгрия) и возможных (Румыния, Швеция, Турция), среди наиболее вероятных союзников были названы балканские государства. По основному вари - Антанту немцы сначала наносили удар по Франции, оставив в Восточной Пруссии незначительные силы. Не исключалась и возможность германского наступления против России. И в том, и в другом случае русская армия должна была нанести удар по Австро-Венгрии и отвлечь на себя как можно больше сил Германии. При этом предполагалось, что Германия сможет перейти в наступление на 13-й день после начала мобилизации, Австро-Венгрия - на 16-й. Готовность русской армии на 16-й день мобилизации равнялась только 50 процентам, её полный сбор ожидался на 26-й день. Таким образом, значительное превосходство России в силах - 1566 батальонов, 1063 эскадрона и сотни, 5708 орудий - компенсировалось для противника отставанием во времени их сосредоточения.
Задачи игры были сформулированы следующим образом: Россия и Франция вступают в войну с Германией, Австро-Венгрией, Италией; Румыния приступила к мобилизации, но заняла выжидательную позицию. Германская армия основной удар наносит по Франции, оставив в Восточной Пруссии 10 полевых и 11 активных дивизий. С их стороны ожидался удар в направлении среднего Немана, на участок Гродно-Олита. Предполагалось, что австрийцы будут пытаться разбить русскую армию в ходе её мобилизации и сосредоточения, а немцы постараются помочь им организовать в Царстве Польском гигантские «Канны». Эти предположения были недалеки от истины, а прогноз германских действий был основан на достоверной информации. Для игры создавались два фронта: Северо-Западный (главнокомандующий Я.Г. Жилинский - командующий войсками Варшавского военного округа) в составе 1-й армии (командующий - П.К. Ренненкампф - командующий войсками Виленского военного округа) и 2-й армии (командующий барон Е.А. Рауш фон Траубенберг - помощник командующего войсками Варшавского военного округа). Юго-Западный (главнокомандующий - командующий войсками Киевского военного округа Н.И. Иванов) в составе четырёх армий: 4-я (командующий войсками Казанского военного округа барон А.Е. фон Зальца), 5-я (командующий войсками Московского военного округа П.А. Плеве), 3-я (командир XXI армейского корпуса А.Е. Чурин) и 8-я (помощник командующего войсками Киевского военного округа Н.В. Рузский) 29. 6-я армия оставалась для защиты Петербурга, 7-я разворачивалась против Румынии. Генерал Самсонов в киевском мероприятии участия не принимал.
В ходе игры в полной силе проявилось увлечение Жилинского и Данилова восточно-прусским направлением и полное игнорирование проблем, связанных с организацией работы тыла. Уже тогда, в Киеве, Ренненкампф обратил внимание на тот факт, что решение о переходе в наступление его армии, не закончившей сосредоточения, вряд ли правильно30. Если присутствие Сухомлинова на игре ещё сдерживало Жилинского и Данилова, то при Верховном Главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче они получили возможность реализовать свои замыслы на практике. Жилинский по результатам игры требовал придать каждой армии полевую 100-вёрстную железную дорогу для осады Кенигсберга и крепостей на Висле, а в начале войны ставил задачу подготовки осады этих крепостей даже после гибели самсоновской армии.
Вывод: Несмотря на то что игра показала опасность слишком большого удаления 1-й и 2-й армий друг от друга, в ходе мобилизации 2-я армия была развёрнута ещё западнее, для ускорения - прямо в обход линии Мазурс.
Импровизация
прусский операция жилинский поражение
Замысел игры был планом Сухомлинова, который через несколько месяцев достался другому исполнителю - Николаю Николаевичу-младшему вместе со штабами, в которых отсутствовало даже подобие единства доктрины. Командование разделяло основной стратегический принцип - добиться на первом этапе войны успеха и в Галиции, и в Восточной Пруссии, но единства в понимании тактического и оперативного принципов не было. Иначе говоря, Ставка твёрдо знала, чего она хотела добиться в результате первых крупных операций, но не была уверена, как лучше достичь поставленных целей. Этим, как представляется, и объясняются те импровизации, которые были предприняты в первые недели войны Верховным Главнокомандованием. В словах М.Д. Бонч-Бруевича было немало правды: «… «план войны» не был разработан, даже сосредоточение сил к границам государства на случай войны висело чуть не до самой мобилизации; «высший командный состав» действующей армии не был подготовлен для связных действий в войне».
Связь между планом и действиями была нарушена сразу же. Мобилизация 1914 года была начата по плану «А», но удержаться в его рамках командованию так и не удалось. Перед походом в Восточную Пруссию Николай Николаевич заявлял о готовности начать движение на Берлин четырьмя армиями, первые две должны были атаковать немцев на север от Вислы, третья - на юг от этой реки, и четвёртая - на Позен и Бреслау. Одним из первых распоряжений великого князя был приказ Гвардейскому корпусу отправляться на Северо-Западный фронт, в распоряжение Ренненкампфа. Однако уже 25 июля гвардии, а также I армейскому корпусу было предписано покинуть 1-ю армию и отправиться под Варшаву. Впрочем, уже б августа гвардию вновь вывели из подчинения 2-й армии34. Николай Николаевич собирал силы для массированного наступления на Берлин. Не без претензий и с явным символическим подтекстом были выбраны и вагоны поезда Верховного Главнокомандующего, в которых он разместился в Барановичах - это был бывший Nordic Express, курсировавший до войны между Берлином и Петербургом.
«Наша операция вглубь Германии всегда рисовалась Ставке, - вспоминал Данилов, - в виде широкого наступления массы войск между Вислой, ниже Варшавы, и Судетским хребтом, через провинции Познань и Силезию. Операционное направление это кратчайшим направлением вело к самому сердцу Германии. На его пути лежали принадлежавшие в то время Германии польские провинции,
где мы рассчитывали поднять волну освободительного движения. Захватывался попутно богатый промышленный район Верхней Силезии, существенно важный для Германии, с точки зрения изготовления военных материалов. Правда, при наступлении главной массы войск по левому берегу Вислы, наши армии встречали на своём пути две германские крепости - Познань и Бреславль и оставляли у себя на фланге австрийскую крепость Краков. Но чем шире и энергичнее было бы наше вторжение в Германию, тем легче было бы овладение этими крепостями» 36. Именно этими расчётами и объяснялось желание собрать под Варшавой дополнительные силы.
Перед Ставкой стояла такая же проблема, как и перед её противниками из Берлина и Вены, а именно выбор направления главного удара. Только Франция и Англия в начале войны были лишены необходимости сделать такой выбор. Великий князь и его штаб приступили к подготовке второго шага, не только не завершив, но и не сделав ещё первый. Ставка не опасалась за судьбу Северо-Западного фронта и заранее считала наступление в Восточную Пруссию обречённым на успех. Парадоксальным образом план германских действий превратился в «шпаргалку», по которой сверяло свои решения русское командование.
В создании штаба Самсонова также проявилась импровизация первых дней войны. Командующий 2-й армией прибыл к ней с кавказского побережья Чёрного моря, где он отдыхал вместе с семьёй. Начальник штаба - генерал-лейтенант П.И. Постовский - был вызван из Тифлиса, генерал-квартирмейстер - из Петербурга, дежурный генерал- из Ташкента… «Конечно, - вспоминал генерал Н.Н. Мартос, - такой штаб не мог с первых дней работать дружно и безошибочно, а принимая во внимание образцовую подготовку врага и близость серьёзных столкновений, всё это невольно наводило на неприятные размышления».
Штаб фронта не испытывал подобных чувств и сомнений. На просьбу Самсонова назначить в управление генерал-квартирмейстера армии одного из полковников, занимавшихся разработкой плана вторжения в Восточную Пруссию, последовал отказ. Ни Николаю Николаевичу, ни Жилинскому не пришла в голову мысль о том, что в изменившейся ситуации немцы смогут и будут действовать по-другому. Между тем германским командованием рассматривались различные варианты действий, и русская военная разведка имела информацию об этом.
августа прибывшие в штаб 8-й германской армии Гинденбург и Людендорф утвердили план сосредоточения для наступления против 2-й русской армии, причём главный удар должен был быть нанесён по правому флангу Самсонова. В это время штаб Северо-Западного фронта был полностью удовлетворён развитием событий и торопил только 2-ю армию. «Германские войска, - телеграфировал Жилинский Самсонову в тот же день, - после тяжёлых боёв, окончившихся победой над ними армии ген. Ренненкампфа, поспешно отступают, взрывая за собой мосты. Перед Вами, по-видимому, противник оставил лишь незначительные силы. Поэтому, оставив 1-й корпус в Сольдау и обеспечив левый фланг надлежащим уступом, всеми остальными корпусами энергично наступайте на фронт Зенсбург, Алленштейн, который предписываю занять не позже вторника 12 августа. Движение Ваше имеет целью наступление навстречу противнику, отступающему перед армией ген. Ренненкампфа, с целью пресечь немцам отход к Висле» 41. Штаб фронта был убеждён, что немцы будут действовать согласно плану своей довоенной игры и притягивал всё внимание штаба 2-й армии к её левому, западному флангу. Самсонов исключительно энергично старался выполнить распоряжения командования, и растягивал свои корпуса на запад, считая своей важнейшей задачей выход к нижней Висле. Он даже не думал о повороте на северо-восток, где, по его мнению, энергично действовал Ренненкампф.
Агентурные сведения в штаб Самсонова почти не поступали: собственной сети информаторов на территории противника не было. Воздушная разведка также исключалась: авиаотряд, переданный в армию, имел машины, техническое состояние которых исключало возможность полётов над территорией противника. Немецкие же лётчики постоянно находились в воздухе, бороться с ними было нечем: винтовочный огонь и полевая артиллерия оказались настолько малоэффективными, что командир XV армейского корпуса попросту запретил стрелять по немецким самолётам. Вскоре к ним присоединились и «Цеппелины» 44. И недостатка в информации у противника не было. Всё это вместе взятое вело Самсонова прямо в ловушку, которое готовил ему штаб 8-й немецкой армии. «Решение дать сражение, - отмечал Людендорф, - базировалось на учёте медлительности русского командования». Разумеется, медлили с принятием верного решения Ставка и штаб Северо-Западного фронта. Самсонов продолжал делать всё возможное, исполняя приказы командования.
и 11 августа действия 2-й армии были достаточно успешными. XV армейский корпус генерала Мартоса в эти дни нанёс серьёзное поражение 37-й пехотной дивизии и 70-й ландверной бригаде противника, заставив их спешно отступить в беспорядке, потеряв более 4 тысяч убитыми и ранеными и около тысячи пленными. Успехи давались дорогой ценой, сказывались недостатки снабжения, неизбежные при импровизационных решениях. «Необходимо организовать тыл, который до настоящего времени организации ещё не получил, - докладывал 10 августа Жилинскому Самсонов, - страна опустошена, лошади давно без овса, хлеба не имеют, подвоз из Остроленки невозможен» 47. Командующий армией склонялся к мысли о необходимости приостановить движение и обеспечить свой правый фланг, в том числе и потому, что хотел получить информацию о противнике. Жилинский был груб и категоричен: «Видеть противника там, где его нет, трусость, а трусить я не позволю и генералу Самсонову и требую от него продолжения наступления» 48.
Это был абсолютно несправедливый упрёк, граничивший с откровенным хамством. Жилинский действовал в худших традициях высшего чиновничества. Сделавший карьеру в канцеляриях, главнокомандующий фронтом увидел в предложении боевого генерала лишь преступную инициативу. У Самсонова не осталось выбора. Он мог только подчиниться и требовать того же от подчинённых, В 16.00 11 августа Мартос запросил у командующего армией днёвку для отдыха и приведения в порядок тылов, на что последовал отказ.
Заключение
Результат действий «по шпаргалке» оказался плачевным, что не помешало Жилинскому повторить этот приём и в случае с армией Ренненкамфпа. После поражения Самсонова 8-я германская армия была усилена, после разгрома 2-й русской армии её солдаты и офицеры верили в свои силы, командование хорошо представляло себе возможности и манеру управления своего противника. Силы были примерно равны, но немцы обладали значительным перевесом в артиллерии - 1026 орудий против 724, который был решающим в лёгких гаубицах - 150 против 48 и абсолютным в тяжёлой артиллерии - 192 против 0. Наступлению предшествовала работа по дезинформации русских штабов. Немцы хотели притянуть внимание противника к правому флангу 1-й армии, в то время как удар планировали нанести на её левом фланге.
Утром 18 августа начальник штаба 1-й армии генерал-лейтенант Милеант предложил отвести войска с занимаемых позиций, как весьма невыгодных для обороны, особенно на левом фланге, и сосредоточить их в тылу, в районе Гумбинена-Гольдапа для того, чтобы «…весьма вероятный обход левого фланга армии через Мазурские озёра можно было соответственно встретить контрманёвром». Начальник штаба фронта генерал Орановский согласился с этим предложением, однако уже ночью 19 августа Жилинский потребовал от Ренненкампфа «…во что бы то ни стало удерживаться севернее Мазурских озёр на путях от линии Инстербург, Ангербург к линии Волковышки - Сувалки, причём в действиях армии должно быть проявлено полное упорство…» 50. Важно, что отношения между начальником штаба армии и её командующим с началом военных действий резко испортились. Ренненкампфа явно раздражала независимость суждений подчинённого.
Неправота Милеанта казалась Ренненкампфу очевидной - ведь она расходилась с указаниями свыше. Командующий немедленно отреагировал на распоряжение Жилинского, поняв его в буквальном смысле - 1-я армия стала окапываться, готовясь к обороне каждой пяди занятой земли. Протесты Милеанта, справедливо указывавшего на то, что положение стоящего на левом фланге слабого кордона от этого не улучшится, игнорировались. Командующий, по словам начальника штаба, начал «форменную травлю» своего неудобного подчинённого.
Штаб армии фактически перестал работать в нормальном режиме - его рекомендации принимались и отвергались по нескольку раз в день. В результате несчастный XX армейский корпус то начинал движение с правого фланга армии на левый, то прекращал его и возвращался назад. Так продолжалось почти семь дней. Происходило именно то, на что рассчитывал в 1905 году Шлиффен - создание фланговой угрозы заставит русское командование действовать в манере Куропаткина: метаться, снимать для укрепления флангов части с фронта, что в конечном итоге вызовет обвал обороны.
«Русские находились тактически в очень благоприятном положении, - отмечал Грёнер. - Если бы 10-я армия своевременно прибыла на позиции, то она могла бы встретить немецкий охват восточнее Мазурских озёр и противодействовать движению немцев через Лык и южнее. Однако, Ренненкампф странным образом заботился не о своём левом фланге, а о правом, где он опасался немецких действий через залив и со стороны моря» 55. Без сомнения, страх перед германским десантом был ошибкой. Перед войной германское командование не рассматривало вопрос о каком-либо десанте на Балтике до решения противостояния с британским флотом. Более того, сами немцы опасались, и не без основания, набегов русских миноносцев из района Либавы. Сбор транспортов в портах Восточной Пруссии производился всего лишь с целью дезинформации русского командования. Свою лепту в успех немцев внёс и штаб Северо-Западного фронта. Оба они явно руководствовались «шпаргалкой» - довоенной информацией о планах немцев нанести удар в районе побережья.
Фактический срыв подготовки высшего командования к задачам первого периода войны и назначение на ответственейший пост генерала Жилинского - человека, по его собственным словам, неспособного «ориентироваться и что-либо взять в руки» - это далеко не полный список ещё предвоенных заслуг великого князя Николая Николаевича перед русской армией. Именно поэтому в признании Верховным Главнокомандующим вины за поражение в Восточной Пруссии содержится правды больше, чем он сам хотел бы в него вложить. Равную, если не большую ответственность за случившееся несёт и сам император, удивительное спокойствие которого позволило Николаю Николаевичу играть в другие, далёкие от военных, игры. Интриги, в которых победа над военным министром и его сторонниками становилась гораздо более важной, чем победа над врагом, культивирование безынициативности, бездумного выполнения приказов - всё это никак не способствовало победе над противником. Особенно таким, как немцы в августе 1914-го.
Список используемой литературы
1. Военная безопасность государства российского т. 4/ В.А. Золотарёв - М.: Изд. АН СССР - 1987., с. 83/
. Гражданская война в СССР». М.: Воениздат. - 1986. /с 14
. История Отечества 1900-1940»/. Л.Н. Жарова, И.А. Митина. М.: Тип. «Просвещение» - 1992. С 86/
. История императорской России / Черкасов П.П., Чернышевский Д.В.-
М.: Междунар. Отношения-1994., с. 448/
. «Очерки русской смуты»/ А.И. Деникин. М.: Тип. «Наука» - 1991. С 215/
. ««Огненный крест»/ Ю.П. Власов. М.: Тип. «Прогресс» - «Культура».1993. с 114/
. «Путь русского офицера»/ А.И. Деникин. М.: Тип. «Прометей» - 1990. С 56/