Кто автор? Какому событию посвящено стихотворение?
ЮНКЕРАМ, УБИТЫМ В НИЖНЕМ Сабли взмах - И вздохнули трубы тяжко - ПровожатьЛегкий прах.С веткой зелени фуражка - В головах. Глуше, глушеПраздный гул.Отдадим последний долгТем, кто долгу отдал - душу.Гул - смолк. - Слуша - ай! На - кра - ул! Три фуражки.Трубный звон.Рвется сердце. - Как, без шашки?Без погонОфицерских? Поутру - В безымянную дыру? Смолкли трубы.Доброй ночи - Вам, разорванные в клочьяНа посту!
Кто автор и что он еще написал? О ком и о чем идет речь в приведенных отрывках?
(…)Основное наше впечатление от положения в России - это картина
колоссального непоправимого краха. Громадная монархия, которую я видел в1914 году, с ее административной, социальной, финансовой и экономическойсистемами, рухнула и разбилась вдребезги под тяжким бременем шести лет
непрерывных войн. История не знала еще такой грандиозной катастрофы. На
наш взгляд, этот крах затмевает даже саму Революцию.
(…) Основная катастрофапроизошла в 1917 году, когда чудовищно бездарный царизм стал окончательноневыносим. Он разорил страну, потерял контроль над армией и доверие всегонаселения. Его полицейский строй выродился в режим насилия и разбоя.Падение царизма было неизбежно. (…)
(…) …согласно учению Маркса, социальная революция должна
была в первую очередь произойти не в России, и это смущает всех
большевиков, знакомых с теорией. (…)
(…) Я сел справа от стола, и невысокий человек, сидевший в
кресле так, что ноги его едва касались пола, повернулся ко мне,
облокотившись на кипу бумаг. Он превосходно говорит по-английски… (…)
(…) У(?) приятное смугловатое лицо с быстро меняющимся выражением,
живая улыбка; слушая собеседника, он щурит один глаз (возможно, эта
привычка вызвана каким-то дефектом зрения). Он не очень похож на свои
фотографии, потому что он один из тех людей, у которых смена выражения
гораздо существеннее, чем самые черты лица; во время разговора он слегка
жестикулировал, протягивая руки над лежавшими на его столе бумагами;
говорил быстро, с увлечением, совершенно откровенно и прямо, без всякой
позы, как разговаривают настоящие ученые. (…)
Кто автор? О ком и о чем идет речь в приведенных отрывках?
(…) Поднявшись насцену, он театрально сбросил пальто и начал говорить. Лицо этого человека напоминает мне лица врожденных преступников в альбомах Ламброзо, и в тоже время он имеет нечто напоминающее религиозных фанатиков-староверов. Он — скучный оратор, и его усилия вызвать энтузиазмв пользу большевизма абсолютно провалились. Речь его была принята холодно, личность его возбудила враждебность, и в конце он ретировалсяв очевидном смущении. (…)
(…) В январе 1921 г. мне пришлось отправиться на три недели в Тамбов. Эта поездка была опасным мероприятием, т.к. в поезде не было спасения от заразных вшей.
(…) Вдруг я осознал, что нахожусь в одном из центров русской «Вандеи», но не дворянской Вандеи, не Вандеи аристократов или белых генералов, а Вандеи крестьянской. Под руководством (?) эти крестьяне больше года вели жестокую войну с коммунистами. Ведомые (?), они платили жестокостью за жестокость, кровью за кровь. Этот (?) был революционером, освобожденным из царской тюрьмы Февральской революцией 1917 года. При Керенском его назначили начальником милиции в Тамбове, и он показал себя так хорошо, что вскоре город был очищен от преступников. (…)
Кто автор? О ком и о чем идет речь в приведенных отрывках?
(…) Невысокая коренастая фигура с большой лысой и выпуклой, крепко посаженной головой. Маленькие глаза, крупный нос, широкий благородный рот, массивный подбородок, бритый, но с уже проступавшей бородкой (…) Потёртый костюм, несколько не по росту длинные брюки. (..)
(…) Перед дверью Смольного стоял автомобиль. К его крылу прислонился худой человек в толстых очках, под которыми его покрасневшие глаза казались ещё больше. Засунув руки в карманы потёртого пальто, он через силу произносил какие-то слова. Тут же беспокойно похаживал взад и вперёд рослый бородатый матрос с ясными молодыми глазами. На ходу он рассеянно поигрывал неразлучным огромным револьвером синей стали. Это были (? И?). (…)
(…) Однажды, придя в Смольный, я увидел впереди себя у внешних ворот (?) с женой. Их задержал часовой. (?) рылся по всем карманам, но никак не мог найти пропуска. «Неважно, — сказал он, наконец, — вы меня знаете. Моя фамилия (?)». «Где пропуск? — упрямо отвечал солдат. — Прохода нет, никаких я фамилий не знаю». «Да я председатель Петроградского Совета».
Кому принадлежит эта оценка?
(…) Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти, который проявляли сменявшиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу 1917 года привели к тому, что в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все: Пуришкевич и Чхеидзе, объединенное дворянство и рабочие группы, великие князья и сколько-нибудь образованные солдаты. (…) Бесправие и сыск доведены были до небывалой еще степени. Русский независимый суд подчинен был «требованиям политического момента». (…)Деревня была обездолена. (…)Служилый класс, вследствие огромного поднятия цен и необеспеченности, бедствовал и роптал.Назначения министров поражали своей неожиданностью и казались издевательством. (…)Общественная мысль и печать были задушены.