Прощая за все
После взаимно желчного обмена любезностями я и Лёнька быстро съехали с темы, вновь заговорив про Леху. Мне все-таки было интересно, с чего вдруг парень именно сейчас решил возобновить общение с подругой. Конечно же, Ритка изо всех сил пыталась вернуться к теме о поцелуе (которого, возможно и не было, ибо даже сам Лёнька в какой-то момент засомневался, а не показалось ли ему в действительности), но после примерно еще дюжины попыток сдалась-таки. Уж что-что, а партизанить я и друг умеем. Особенно когда оба хотим избежать обсуждения какой-то темы.
После кафе разбрелись по домам. На вопрос Лёньки:
- Снова поедешь туда?
Я твердо ответила:
- Да.
* * * *
Не пытаюсь найти Яна в его огромном особняке, сразу иду к себе в комнату, переодеваюсь в домашние вещи. И это странно. Странно, что в этом доме у меня есть домашние вещи. Словно принося их сюда я с самого начала намеревалась остаться тут жить… На совсем.
После не долгой работой над рукописью, ложусь спать. Долго не могу уснуть. О-очень долго. В какой-то момент вспоминаю, что мой сотовый, который я разобрала на части в порыве… совершенно непонятных эмоций, так и остался разобранным. Откидываю одеяло, поднимаюсь с кровати, подхожу к креслу, беру куртку. Достаю сотовый, собираю его, включаю. Стоит только гаджету, после всех необходимых загрузок, перейти в обычный режим работы на экране блокировки сразу появляются оповещения о пропущенных звонках и сообщениях.
Нервно сглатываю.
- Даже не представляю, что этот придурок там понаписал.
Снимаю блокировку и первым делом проверяю журнал вызовов. Со странным тупым равнодушием смотрю на семнадцать пропущенных от одного и того же контакта. После открываю сообщения:
«Возьми трубку!»
«Нам нужно поговорить».
«Какого хрена у тебя выключен телефон?!»
«Алёна, ответь, мать твою!»
«Я найду и придушу тебя, если ты сейчас же не включишь телефон и не перезвонишь мне!!!»
Затем временной разрыв между сообщениями составляет почти час.
«Позвони мне. Нам реально нужно поговорить…»
Ни единого отклика организма. Ни радости, ни злости, ни раздражения. Просто тупое, абсолютно тупое равнодушие. Не хочу ни видеть его, ни слышать, ни разговаривать… Ага, тогда какого хрена вообще вернулась сюда? Какого хрена трахаешь мозг и ему и себе?! Себе в первую очередь! Какого хрена вообще продолжаешь все это?! Ситуация ведь ясна как день. В действительности это самая четкая истина из всех истин. Я всегда видела эту грань между нами, непреодолимое препятствие слишком многих различий, слишком многих противоречий, разногласий. Мы слишком разные, слишком далёкие друг от друга. И даже не смотря на ту странную силу, что раз за разом сталкивает нас. Она непостижимая искренняя, но в то же время уничтожающая. Только в этом Ян не лжет мне. Только в этом он действительно искренне. И все же… между моей пылкостью и его холодностью… пропасть.
Кажется, что Ян прямо у меня перед глазами, но так трудно до него дотянуться… Он, словно медленно отдаляется. Все дальше и дальше. И вот, я уже вижу между нами непреодолимую зияющую пустотой и отчаянием… пропасть. Она настолько огромная, что голова кружится, когда пытаешься посмотреть вниз. В эту бездонную взирающую на тебя жуткой холодной чернотой пучину. Я бы хотела построить мост через эту расселину, даже если он будет веревочным, хлипеньким, постоянно матыляемым из стороны в сторону порывами шквалистого ветра. Я прошла бы даже по такому ненадежному мосту, чтобы приблизится к нему хоть на чуть-чуть, но… Мне страшно. Я боюсь сделать этот шаг ему на встречу. Потому что Ян может просто оттолкнуть меня. Когда я, наконец, достигну цели, он может просто оттолкнуть. Он столкнет меня с обрыва и опустит на самое дно этой пропасти. Мои желания, мои чувства… они совершенно ничего не значат для этого жестокого безразличного человека. Что бы ни говорит, что бы ни делал, что бы ни… писал. Я боюсь поверить ему. Боюсь снова совершить эту кошмарнейшую роковую ошибку. Боюсь снова довериться кому-то, вроде него.
Сон так и не идет, а потому решаю спустить вниз, в кухню, выпить горячего чаю. Может еще чего. Совершенно не ожидая встретить там кого-то. Когда спускаю по лестнице, вдруг слышу громкий смех, парадные двери холла распахиваются и внутрь едва не вваливаются Ян и Влад. Очень веселы и, кажется, не трезвые.
- А он повелся! Представляешь, повелся…
Я замираю на месте, парни тоже. Едва увидев меня, перестают смеяться. Влад затыкается на полу слове.
- О! – с осадочным смешком предыдущего веселья роняет дружек Яна. – А ты не говорил, что она живет тут.
Хозяин дома ничего не отвечает, лишь пристально смотрит на меня, словно мы не виделись целую вечность, а тут вдруг… встретились.
Влад пихает парня в бок, ехидно скалясь:
- Оксанка-то в курсе?
И в этот раз блондин не отвечает, только кривится, наконец, отводит взгляд.
Услышав имя его невесты, тоже отворачиваюсь, спокойно спускаюсь, иду в кухню. Хотя затея с чаем уже не кажется такой привлекательной. Хочется спрятаться. Куда-нибудь далеко-далеко, где вездесущий Князь ужаса не сможет меня отыскать. После приготовления чай, сажусь за обеденный стол, спиной к входу, ведущему в холл особняка.
Ян заходит следом через несколько минут. Один. Молча снимает пальто, вешает его спинку стула напротив меня. На меня уже не смотрит, ведет себя отстраненно. Продолжаю пить чай. Парень достает из верхнего шкафчика бутылку виски и, кажется, какого-то ликера, берет бокал, наливает. Пристально наблюдаю за его действиями, не боясь, что он может заметить это. Смотрю на его широкие плечи обтянутые неплотной тканью черной кофты с широким воротом, на его талию. Бессовестно любуюсь фигурой парня. В конце концов, смотреть ведь никто не запрещает. А в голове тем временем крутится вопрос, который я в итоге и озвучиваю:
- А тебе не хватит?
И вообще, с каких пор он стал пить виски с ликером? Слишком слабовато для его королевского величества.
Ян искоса бросает на меня короткий взгляд, затем отпивает из бокала, чуть кривится. Скорее всего, от того, что напиток сладкий. Ян ведь не любит сладкое.
- А это и не мне.
Одновременно заинтересованно и удивленно вскидываю брови:
- Да? А кому же тогда?
Хозяин дома отодвигает стул, садится напротив, пододвигает бокал мне. Неодобрительно смотрю на спиртное, после перевожу взгляд на Яна. Тот пристально смотрит мне в глаза.
- Я не буду.
- Уж лучше так, - пожимая плечами, устало отвечает он.
- А? – непонимающе кривлюсь. О чем он?
- Пьяная ты более разговорчивая… и искренняя.
- Чего? – корчу гримасу, хмурю брови.
А Ян тем временем продолжает, даже не собираясь что-либо объяснять мне:
- Поговорим? – он смотрит прямо в глаза.
- А есть о чем?
Парень кивает:
- Есть.
- Серьезно? – издаю нервный смешок. Ни один наш разговор никогда не приводил ни к чему хорошему. К тому же… Я, Ян да еще и алкоголь… коктейль Молотова, блин.
Снова короткий кивок:
- Да.
- Даже не представляю, о чем ты хочешь поговорить со мной, - наконец, вырываюсь из плена его светлых глаз, усмехаюсь, отворачиваю лицо.
- О нас, - без шуток и ехидства отвечает парень, а я округляю глаза. Скорее от возмущения, чем от удивления:
- О нас?
- Да. О нас, - его до смешного серьезное выражение лица действует на меня как-то не так. Совершенно иначе, чем это бывало обычно в таких ситуациях.
- О нас… – я повышаю голос, резко кладу руку на стол, по обе стороны от чашки с чаем. – О нас, блядь?!
Ян не меняется в лице, ни чего не говорит. Лишь смотрит на меня. Не мигая, пристально так. Боги, как же меня бесит этот его взгляд. Чувствую себя законченной идиоткой, а ОН, этот лицемерный ублюдок, как воплощение всей сути и истины, которую я, наивная дура, все никак не могу взять в толк. Да. Да, я дура! Я самая тупоголовая дура из всех, что можно встретить. Я просто дура в квадрате! Дура, потому что ведусь на все это. Дура, потому что продолжаю находиться рядом с ним. Дура, потому что продолжаю надеется черт знает на что. Дура, потому что у меня в роде как и есть шанс начать с этим высокомерным подонком что-то, попытаться ему поверить, но нет… Не будет этого. И будь я трижды проклята за такое поведение, я не хочу. Не хочу впутывать в этом дерьмо снова. Я дала себе зарок. Больше никогда! Ни в этой жизни.
Я наклоняюсь к парню и со всем возможным призрением выплевываю ему в лицо:
- Нет никаких «нас», Ян Валерьевич. Никогда не было и не будет. И говорить нам не о чем, - со мной точно что-то не так, потому что затем я беру бокал с виски, выпиваю залпом, шарахаю им о стол с такой силой, что на секунду мне кажется, он разобьется, затем безапелляционно прибавляю:
- Разговор окончен.
Подскакиваю со стула, хочу уйти, но хозяин дома порывается следом за мной. Слышу грохот упавшего стула. Ян хватает меня за запястье, с силой, больно. Дергает на себя, его ладони безжалостно сжимают мою голову, лицо вдруг слишком близко. Он цедит мне сквозь зубы:
- Успокойся.
- Отвали от меня! – я не кричу, но голос все равно звучит слишком громко. Со всех силы бью ему в грудь, затем пытаюсь влепить по лицу. – Убери от меня свои поганые грабли!
Ян перехватывает мои запястья, внезапно пытается поцеловать.
- Успокойся! – он едва не рычит. Чувствую запах алкоголя, его туалетную воду, запах пота. В голову внезапно что-то бьет, все начинает кружиться. Что со мной?!
- Отпусти меня, долбаный ты ублюдок! – я сопротивляюсь. – Ненавижу тебя!
- Ах, ненавидишь, - на его лице мелькает недобрая улыбка, которая совершенно мне не нравится. В глазах такой холод и такая животная ярость, что мне в мгновение становится страшно. Меня пробивает ледяная дрожь, когда его руки ловко пробираются под футболку, прижимаются к горячей коже на спине. Холодные, как всегда холодные, пронзительные, как его долбаный нечеловеческий взгляд. Пытаюсь пнуть его, Ян как-то уворачивается. На секунду теряю равновесие, в этот момент парень хватает меня за берда, усаживает на столешницу гарнитура позади. Все происходит настолько быстро, что я даже не понимаю, когда он успел стянуть с меня спортивные штаны. Меня вдруг лихорадит, второй волной бьет ледяной озноб, когда парень гремит застежкой ремня на своих брюках.
- Что ты делаешь? – в ужасе выдыхаю я. Ошарашенно смотрю на дверь ведущую к запасному выходу.
- А что, не понятно? – грубо, зло бросает он моей шее, больно прикусывает кожу у основания. – Собираюсь положить начало для «нас».
- Ян… - я пытаюсь вывернуться, отпихнуть его. Меня трясет. – Остановись…
- Что, не хочешь, моя сладкая?
Сдерживая рвущийся всхлип, роняю:
- Нет.
- Советую захотеть, - безжалостное, бездушное.
Вот оно, чудовище. В этом весь Ян, в этом его истинная личина, а не романтический герой, временами рисовавшийся мне в воображении. Больно… Больно, когда разочаровываешься в небезразличном тебе человеке. И эта боль душит, убивает. Разрывает душу на кусочки. Медленно, со знанием дела, упиваясь происходящим. Как же давно я не ощущала этого. Я замираю, уже не сопротивляюсь. Парень легко снимает с меня футболку, грубо сжимает грудь одной рукой, второй шарит по спине, пояснице, бедрам. Неприятно. Поднимается выше, зарывается в волосы, сжимает их в кулаке, оттягивает назад, без тени ласки целует. И что? Я сама в этом виновата. Вина лежит на нас обоих, но в большей степени… на мне. Вот оно, то высокое красивое чувство, Алёна. Теперь только так. У тебя… всегда только так. По щеке скатывается слеза, все-таки сорвавшаяся с ресниц, как бы я не хотела. Ян слизывает ее и вдруг останавливается. Резко отстраняется, с ужасом смотрит мне в глаза, словно испугавшись того, что только что хотел сделать.
Что случилось?..
Это значит, что ничего не будет?
Я прикрываю грудь руками, плотно сжимаю ноги, чувствуя холод, исходящий от столешницы гарнитура. Дрожу. Ян резко отходит, отворачивается, хватает свое пальто и уносится прочь с кухни.
Сползаю на пол, ноги подкашиваются. Дрожащими руками поднимаю упавшие на пол штаны и трусы, нахожу свою футболку, надеваю. Словно в бреду поднимаюсь к себе в комнату, забираюсь под одеяло с головой, скручиваюсь в позе эмбриона, но не сплю. До чертиков хочется расплакаться, но не могу. Как будто слезные железы в один миг атрофировались. Он прав. Я вечно провоцирую его, постоянно злю. Вывожу из себя, а потом жалуюсь на его жестокость. Сама хочу близости, а потом отталкиваю его. И что? Зачем? Зачем делаю все это? Если ему нет до меня дела, то что я могу изменить? И зачем сейчас продолжаю оставаться здесь? Зачем..?
Вдруг дверь в мою комнату тихо открывается. Не двигаюсь, когда кровать продавливается, одеяло со спину поднимается. Мне не нужно смотреть, чтобы точно знать – это Ян. Его руки аккуратно находят мою талию, прижимают к себе крепко-крепко. Парень ненадолго утыкается носом мне в затылок. Сама не осознавая, поворачиваюсь к нему, тянусь как первые лучики к солнцу. Я знаю, что он больше не причинит мне вреда. Ни сегодня… ни сейчас.
- Прости, котёнок, - он шепчет мне в лоб, прижимается губами. – Прости. Я такой идиот. Мы оба… просто невероятные идиоты. Мне из-за тебя так крышу снесло, что я сам не понимаю, что творю. Не понимаю, что происходит. Прости… Алён, я совсем запутался…
- Ян, - утыкаюсь носом в его ключицу. Кажется… я безумно влюблена в него. Почему это понимается лишь сейчас? Почему все именно так? Я не должна говорить ему это. Ни к чему. Мои чувства останутся при мне. Хорошо, что хоть на это хватает мозгов.
Часть 37
«Выбери меня»
Когда утром открываю глаза, то совершенно не ожидаю увидеть перед собой Яна. С легкой полуулыбкой, с такой неподдельной нежностью смотрящим на меня. Испуганно вздрагиваю, резко отстраняюсь от него как от прокаженного. Секунду подумав, хватаю одеяло и прикрываю грудь, хотя на мне футболка.
- Ты чего? – смеется парень и тянется рукой к моему лицу, пробегает кончиками пальцем по щеке. – Напугал? Прости. – Он легко обхватывает меня за затылок, придвигается, целует в лоб. На секунду замирает. Слышу его тяжелое дыхание, запах мятной зубной пасты, оно щекочет кожу теплом. Ян дарит мне еще несколько поцелуев, опускаясь все ниже, к губам. И когда, наконец, достигает их, я не отвечаю на его поцелуй. Пристально смотрю на него, вернее на его расплывчатый образ из-за слишком близкого расстояния. На его закрытые глаза, на челку, упавшую на лицо. Я чувствую отклики тела на прикосновения, они по-прежнему сильные, яркие, однако рассудок холоден как нетающие льды Арктики. И это… странно.
Так как я молчу, Ян продолжает:
- Как спалось? – отстраняется.
- Нормально, - чуть помедлив, тихо роняю я.
- А я прекрасно спал. Знаешь, в коем-то веке смог выспаться, - он чмокает меня в губы, после откидывается на подушку, убирает одну руку за голову, а второй продолжает перебирать мои длинные волосы. Смотрю на него, не мигая. Пытаюсь что-то понять для себя, но тщетно. Единственные мысли, преобладающие в голове: первое, я должна выяснить на счет Сашки, любой ценой. Второе, я должна свалить, наконец, отсюда. Навсегда. И больше никогда, НИКОГДА, не возвращаться в этот чертов особняк. А еще… больше никогда не видеться с ним… Слишком сильные чувства, слишком сильное влечение, слишком много… «но». И я никогда не смогу ему доверять. Никогда не смогу позволить себе этого. А он, этот Снежный принц, никогда не изменится. Не для меня…
- Ты голодна? – Ян не сводит с меня взгляда, улыбается уголками губ. Его поведение даже не смущает. Для него это нормально, после произошедшего вчера вести себя, как ни в чем не бывало. После страстных поцелуев на кухне приспокойненько идти к своей невесте и затем еще и с ней зажиматься. После определенной близости, быть холодным и грубым. Все… нормально. Все так и должно быть.
- Нет, - все еще смотрю на него.
- Точно? – Ян чуть хмурится, полуулыбка стирается с его красивого лица. – Как человек может быть не голоден после почти девяти часов сна?
- Точно. Пока есть не хочу, - как же я устала от всего этого. Я бесконечно и безумно устала. Вчера меня словно огромной толщей воды буквально раздавило осознание этого кошмарного, самого ненавистного мне чувства. А сегодня, я смотрю на Яна и четко понимаю – так больше не может продолжаться. Действие окончено, актер должен уйти со сцены. За кулисы, в глубокую тень забвения. У меня своя жизнь, у него своя. Нам просто не по пути.
Ян вдруг замолкает, несколько мгновений смотрит на меня, словно тоже пытается что-то для себя понять. На секунду мне кажется, что парень хочет о чем-то спросить, но затем на его губах снова появляется легкая полуулыбка.
- Знаешь, а давай сегодня сходим куда-нибудь.
В самый последний момент одергиваю себя, чтобы не вытянуть от удивления лицо.
- Куда?
- Не знаю, - парень дергает плечами, переводит внимание, кажется, на дверь. – Может, в кино? – снова смотрит на меня.
- Я уже посмотрела то, что хотела. Остальные фильмы мне не интересны.
- Хорошо, - он кивает. – Можем, просто прогуляться. Или… сходить в ресторан.
- В ресторан? – я не двусмысленно вскидываю брови.
Ян издает понимающий смешок:
- Ладно, не в ресторан. Просто в кафе. Быть может, есть какие-то другие места или мероприятия, которые ты хотела бы посетить? Только скажи куда, и мы пойдем.
Снова ложь. Все в его словах бесконечная, отравляющая мой разум и душу ложь. На разъедает мозг, словно серная кислота, притупляет все инстинкты самосохранения, гордость, здравый смысл, интуицию. Заменяя их ложными и опасными мыслями, чувствами. Но мне они ни к чему. Мне это не нужно. Мне… от этого только хуже.
Снова выдерживаю короткую паузу, после буквально выдавливаю из себя улыбку:
- Просто прогуляться.
- Хорошо, - кивает Ян, снова чмокает меня в губы, откидывает одеяло и поднимается с кровати. – Тогда я сейчас в душ, переоденусь и пойдем. Поедим где-нибудь по дороге. М! – он оборачивается уже у двери. – Я знаю одно место, тебе должно там понравиться.
Пытаюсь улыбаться ему, хотя мне кажется, откровенную фальшь этой улыбки невозможно не заметить. Но Ян все-таки делает вид, будто так и надо. Когда парень покидает комнату, я буквально подскакиваю с кровати, быстро переодеваюсь в повседневную одежду, обуваюсь, кое-как запихиваю все свои немногочисленные вещи в сумку. Мне душ не нужен, ибо я прямо сейчас поеду к Лёньке и никуда больше. Ни в какие кино, парки, кафе или куда он там еще может меня утащить. Но сперва…
Захожу в его комнату, слышу шум воды. Сажусь в одно из мягких кресел, жду. Пристально смотрю на дверь, ведущую в ванную комнату. Когда парень довольно быстро заканчивает со всеми гигиеническими процедурами и возвращается в спальню, то выглядит откровенно удивленным застав меня там же.
- Ты уже собралась? – спрашивает он, вытирая намокшие кончики волос полотенцем. – Быстро.
Не свожу с него взгляда. Впервые в моей голове такая ясность. Я четко знаю, о чем спрашивать и что отвечать, если Ян снова начнет все переворачивать в свою пользу. Я уверена в правильности своих действий как никогда.
- Я сейчас, подо…
- Что с Сашкой? – бесцеремонно и холодно прерываю я хозяина дома.
- Что? – Ян замирает, переводит на меня откровенно непонимающий взгляд.
- Что ты сделал ему и его семье? Ты ведь что-то сделал.
Он бросает полотенце на кровать, мгновение молчит, буравя меня взглядом. Не прокатит, Ян Валерьевич. Ни сегодня.
- О чем ты вообще? – наконец, изрекает парень. – Какой Сашка и какая… - он резко осекается, его светлые глаза наполняются осознанием, на секунду, а затем в мгновение становятся очень недовольными, чуть темнея. – Ах, Са-ашка! – Ян очень недобро усмехается, отворачивает лицо, пару раз кивает. – Опять этот хренов музыкантишка. Ну и что не так с твоим Сашкой? – на меня обращается очень знакомый стальной взгляд. Я бы даже сказала, что этот его взгляд мне гораздо роднее и ближе, чем все прочие.
- А вот это, - я поднимаюсь с кресла, делаю уверенный шаг к парню, - я хотела бы услышать от тебя.
- Дорогая, - едко мурлычет мне Ян после недолгой паузу, тоже делает шаг, - ты сама-то себя слышишь? Узнать от меня? О чем, мать твою?! – он повышает голос.
Не страшно.
- Не знаю, - безразлично пожимаю плечами. – Чем ты там ему угрожал. Его семье. Что сделал? Кого упек за решетку с пакетом героина или может, - я натянуто усмехаюсь, - покалечил. Расскажите мне, Ян Валерьевич. Вы ведь в этом мастер.
Словно вторя мне, хозяин дома тоже усмехается, отводит взгляд, трет кончиками указательного и среднего пальцев висок.
- Что ты несешь вообще? Ты совсем ебанулась? Какой героин, кого покалечил?! Ты теперь будешь обвинять меня во всем, что происходит с твоими ебаными друзьями?!
- Значит, объяснений не будет? – заключаю я, проглотив матерное слово адресованное мне. Не привыкать.
Вижу, как Ян сжимает кулаки, играет скулами от злости, сверлит меня испепеляющим взглядом. Его ноздри трепещут от ярости. О, как мне все это знакомо. Да, Ян Валерьевич, вот он ты. Ты! Настоящий! Не та сраная фальшивка, подделка с добрым сердцем и благими мыслями, нет. Настоящий ты именно такой. И всегда был только таким.
- Знаешь, ты уже порядком достала меня со своим гребаным Сашкой, своими друзьями. Я уже сыт по горло этим дерьмом!
- Нет, Ян, - меня поражает мое спокойствие, в то время как Ян, по-моему, уже готов броситься на меня и задушить. – Это я сыта по горло твоим бесконечным лицемерием и выходками, - разворачиваюсь и собираюсь уйти. Уже у самой двери предусмотрительно отдергиваю руку к груди, делаю шаг в сторону, ибо парень, как я и ожидала, пытается меня остановить.
- Не прикасайся ко мне, - шиплю, тыча в него указательным пальцем.
- Я еще не закончил, - он таки хватает меня за плечи, встряхивает. – Объясни!
- Я ничего не собираюсь тебе объяснять, - вырываюсь, грубо отталкиваю его. Парень выглядит шокированным. Да я сама хренею от своей смелости! – И да, не звони мне больше. Вообще удали мой номер!
Ян застывает. Смотрит на меня, не мигая. Открываю дверь и от души хлопаю ей на прощание. Ожидаю, что он вылетит следом за мной, но этого не происходит. Пока иду до лестницы, ведущей на первый этаж особняка, думаю: быть может, он реально был не в курсе? Может, на самом деле непричастен? Выглядел он действительно удивленным. Но тут же осознаю: да наплевать, в курсе или нет! Все это давно нужно было закончить и причина Сашкиных проблем ничуть не хуже и не лучше какой-либо другой.
Уже в холле, не дойдя буквально несколько шагов до выхода, резко останавливаюсь, матерюсь. Вошедшая в дом Оксана, тоже замирает на месте, изумленно… нет, ошарашенно округляет профессионально накрашенные, поистине модельные, карие глаза. Не даю ей и рта раскрыть:
- Передавай «привет» своему уёбку. Совет да любовь, - машу ей ручкой и с отвратительно-приторной улыбочкой скрываюсь за парадными дверьми холла.
* * * *
Сколько прошло времени? Час, два? Я не знаю. После того, как выбежала из особняка и так же бегом покинула его территорию, с меня словно сто тонн груза свалилось. Мне действительно стало легче. Хотя и ненадолго. Следом за облегчением пришло осознание, а вместе с ним подкралась и апатия. Настроения не было совсем. Я понимала, что эта выходка может мне еще ни раз аукнуться, Ян подобных вещей не оставляет просто так, но было наплевать.
Минут через пятнадцать после того, как покинула дом Яна, начался ливень. Да такой что капюшон моей толстовки промок в мгновении ока. Не самая лучшая погодка для прогулки, но именно сейчас мне было все равно. Я просто шла вперед с убранными в карманы куртки руками, отрешенно глядя себе под ноги. Мне не было плохо, ровно так же, как и хорошо. Просто наплевать. На все. Словно все краски мира в один миг померкли, и все вокруг потеряло всякий смысл.
Надоело…
Надоела эта чертова ситуация, надоел Ян со своей треклятой непостоянностью, вечными загадками. Надоело, что меня то и дело бросает из стороны в сторону. Как будто кручусь в бешеном круговороте, который все больше и больше затягивает меня дно. То внезапно мелькает призрачная надежда на спасение, то снова затягивает черная пучина безысходности. И эта безысходность тоже Ян. Я не могу сказать ему о своих чувствах. Да и какой нужно быть дурой, чтобы вообще решиться на что-то подобное? Я до сих пор не могу его понять. Что творится в его голове, в его мыслях, в его сердце… если оно вообще имеется в его каменной груди. Он весь словно соткан из загадок и гранита. К нему не пробиться. Никому. А уж тем более мне. Какой он настоящий? Я постоянно задаюсь этим вопросом, но ответа… Ответа на него просто нет. Я не знаю, где его искать – этот ответь. Да и нужно ли вообще… искать.
Останавливаюсь на пешеходном переходе, безразлично смотрю на людей на той стороне улицы. Машины проносятся в привычном потоке суеты, разбрызгивая в стороны лужи. Даже не смотря на сильный ливень, люди не прячутся по домам, не пытаются переждать непогоду. Они неизменно спешат по своим делам. И ведь жизнь в сущности именно такая. Ей наплевать на твои проблемы, душевные терзания. Бесчувственная сволочь. Наплевать, что ты не поспеваешь за ее бешеным неумолимым ходом. Она продолжает мчать вперед, в то время как ты уже задыхаешься от этой бешеной гонки. Ты останавливаешься, чтобы перевести дыхание. Лишь на секунду. А все уже поменялось. Все. Кроме тебя.
…
Я люблю его…
Осознание этой простой истины почему-то пришло ко мне только сейчас.
Я люблю его… и мне страшно от этой мысли. Само слово любовь уже давно вызывает во мне нечто, сравни паники. Как это не прозвучит, но я… не хочу любить. Не хочу испытывать этого сильного, ослепляющего чувства. Сводящего с ума, заставляющего терять рассудок из-за другого человека. Человека, который, быть может (вероятнее всего), и не достоин твоей любви. Человека, которому она, скорее всего, не нужна. Человека, который просто посмеется, вытрет ноги о твою душу и выкинет за ненадобностью.
Я не хочу, чтобы это повторилось вновь. Не чоху снова превращаться в ту наивную дурочку, которой жестоко пользовались, давая лживые надежды. Не хочу этого унижения, этой вечной мороки. Не чоху, чтобы мне снова разбили сердце. В который раз… Не хочу этой гнетущей, пустой боли. Этих безмолвных страданий. Хотя, возможно, и здесь причина всего кроется лишь во мне самой. Возможно, я всегда выбирает просто не тех. Но почему же тогда? Почему этот чертов орган в моей груди, не так давно собранный по кусочкам и с трудом склеенный до своего более-менее нормального состояния, снова заходится частыми ударами, снова трепещет как вольная птица, запертая в клетке, от упоминания лишь одного единственного имени? От вида этих невероятных бледно-голубых бездонных глаз, от странного выражения на его лице, от его такой редкой, но невероятно теплой улыбки. Обманчивой улыбки. Ведь это всего лишь маска. Разум все прекрасно понимает, он протестует, он готов разразиться бешеной гневной тирадой в нестерпимом желании уничтожить это чувство еще в зародыше, но сердце… оно не позволяет. Израненное и искалеченное, оно раз за разом продолжает защищать его, тянется к нему окровавленными руками, прижимает к груди. Оно готово принести себя в жертву, лишь бы защитить это проклятое чувство… Любовь. Даже зная, что сказка может в любой момент закончиться, оно все равно противореча разуму, заставляет меня трепетать.
Руки дрожат, дыхание прерывистое, чуть сдавленное из-за того, что я пытаюсь унять этот мандраж. Пытаюсь раздавить и проглотить этот ком. Он больно давит на стенки глотки из-за чего сложно дышать. На глазах влага вот-вот превратится в ненавистные мне слезы. И в то же время в груди и внизу живота горячей лавой растекается приятная нега… Это самообман. Такие, как Ян не способны любить. Они не способны отдать себя без остатка кому-то кроме самих себя. Забыть о собственных правилась и принципах, переступить через свою непомерную гордость.
Ну почему? Почему из всех людей на планете я снова выбрала кого-то, кто недостоин моих чувств, кого-то, кому они просто не нужны?!
Я делаю глубокий вдох, привожу себя в чувства и заглушаю нежные вопли в своей груди. Даю волю холодному ничем не обремененному рассудку. Он точно защитит меня. Он не позволит чтобы мне причинили боль, которой я, возможно, не смогу пережить… снова. Он заботливо завернет сердце в металлический кокон и прикроет все его многочисленные раны. Он не даст мне сказать это вслух. Не позволит признаться…
Так будет лучше…
Так… правильнее. Иначе просто нельзя.
* * * *
Стоя на автобусной остановке, достаю сотовый, нахожу в списке контактов номер Сашки, звоню. Парень отвечает не сразу, голос звучит слегка удивленно, даже настороженно:
- Алло.
- Привет, - я улыбаюсь. Пусть выгляжу глупо, пусть некоторые прохожие бросают странные взгляды. Так нужно.
- Привет, - чуть помедлив, роняет парень.
- Как ты? У тебя все хорошо?
- М, да. Нормально вроде, - он чуть запинается, снова выдерживает паузу. Видимо совершенно не ожидал, что позвоню вот так просто. – А у тебя?
- У меня теперь тоже, - горло сдавливает осадочное чувство прошлых мыслей, но я продолжаю улыбаться. Стараюсь, чтобы голос звучал уверенно, тепло, даже радостно в какой-то степени. – Саш.
- Да?
- Давай встретимся.
Не долгое молчание.
- Давай. Когда?
- Сегодня. Ты свободен? Можем прямо сейчас, если свободен.
- Я… - он осекается. Слышу чей-то голос на заднем фоне. Мужской. Он что-то сообщает парню, кажется, что-то важное, тот отвечает:
- Да, хорошо. Алён, - возвращается к разговору со мной, - я сейчас немного занят. Минут через сорок, пойдет? Я тебе перезвоню.
- Да, конечно, - ни капли обиды. На него мне совершенно не за что обижаться или злиться. – Без проблем. Буду ждать твоего звонка.
- Х-хорошо, - мне кажется, сегодня я умудрилась смутить его гораздо больше, чем обычно. – Я обязательно позвоню.
- Тогда до связи. Пока.
- Пока, - тихо отвечает Сашка, я сбрасываю вызов.
* * * *
Он перезвонил через полчаса. Договорились встретиться в центре, у Макдональдса. Я не стала заходить внутрь, а так и осталась стоять у входа. Любуясь непрекращающимся проливным дождем, убеждая себя, что так надо. Так правильно. Я делаю все правильно. Иначе просто не может быть. Когда неподалеку останавливается такси и из него выходит Сашка, я вытягиваю широкую улыбку. Он бегом, прикрывая голову и лицо капюшоном, минует расстояние от автомобиля до меня, останавливается рядом.
- Ну и погодку ты выбрала для прогулки, - он скидывает капюшон, уже находясь под крышей, ерошит чуть промокшие волосы. Темные, почти черные короткие волосы. Прекрасный цвет. Затем Сашка поднимает на меня взгляд:
- Привет, еще раз.
- Привет, - улыбаюсь ему широкой обезоруживающей улыбкой.
Парень осекается, улыбка чуть гаснет в замешательстве, но не исчезает полностью.
- Чего? – секунду помедлив, спрашивает он.
- Ничего. Просто настроение хорошее, - пожимаю плечами, не свожу с него глаз. Пытаюсь рассмотреть каждую деталь, каждую черту его лица. Красивого лица. Он ничуть не хуже Князя ужаса, а может, даже лучше. У него красивая улыбка, красивые карие глаза. Очень задорный заразительный смех. Он прекрасный собеседник. Почему я раньше не пыталась рассмотреть в нем все это?
- В такую-то погоду? – с хохотком удивляется Сашка.
- Да, - просто киваю. – Я люблю дождь.
- А я вот, по правде говоря, не очень… - он кривится, переводит внимание на охваченную непогодой улицу. – Но если ты любишь мокнуть под дождем, то… - теплый взгляд его карих глаз, снова возвращается ко мне, - я не против.
Вот кто мне нужен! Этот человек всегда будет рядом, он будет поддерживать, любить с полной отдачей, ничего не требуя взамен. Ни лицемерия, ни загадок, ни опасности, ни страхов потерять нечто очень важное, возможно бесценное. Он надежный, преданный. А большего… и не надо.
- Тогда пойдем? – решительно беру Сашку за руку, продолжаю улыбаться. Чтобы у него не произошло, я должна... нет, я просто обязана сделать так, чтобы хоть чуть-чуть облегчить эти тяготы его жизни. Хотя бы на сегодня.
Парень бросает изумленный взгляд на мою руку, затем возвращает внимание к моему лицу, мельком останавливается на моих губах, затем смотрит в глаза и дарит мне ту самую, так сильно необходимую мне сейчас лучезарную улыбку:
- Пойдем.
Мы долго гуляем по парку, вымокнув до нитки, но даже это несколько неприятное обстоятельство не портит настроения. Я не свожу с него глаз. Я хочу полюбить его. Пусть не сразу, пусть этот путь может оказаться длинным, необычайно долгим, но я хочу. Я искренне хочу, чтобы моя симпатия к этому человеку переросла во что-то большее. Он именно тот. Сашка, действительно является тем человеком, кто заслуживает этого красивого высокого чувства. Он является именно тем человеком, в которого НУЖНО влюбиться.
Ливень заканчивается, когда мы не торопясь идем вдоль набережной. Именной той набережной, на которой после первого и последнего свидания стояли я и Ян. При воспоминании того вечера, меня посещает мысль, что место это может стать очень символичным.
Я останавливаюсь, кладу локти на перила, глубоко вдыхаю прохладный свежий воздух. Сашка становится рядом, делает то же самое, но почти беззвучно, незаметно. На далеком горизонте, над водой, освещаемая далеким солнцем, виднеется радуга. Она словно бы переливается в ярком свете на фоне темно-сизых, мощных грозовых туч. Уходящих куда-то далеко, унося с собой полумрак, проливной дождь и, возможно… (я хочу в это верить) мои чувства.
- Смотри, - парень показывает пальцем на прекрасное явление природы.
- Красиво, - с улыбкой произношу я, не отрывая взгляда от радуги. – Особенно небо. Эти темные тучи и солнечный свет. Такой не обычный контраст. - Мрак и тьма медленно, но верно отступают, гонимые ярким светом огненной звезды. Они, безусловно, еще вернутся… но только не сегодня.
- А вот такое мне нравится, - довольно улыбается парень. – Гулять после дождя мне нравится больше.
С этим человеком можно говорить о чем угодно. Можно без напряжения и неловкости стоять на набережной, любоваться радугой после длительной прогулки под дождем. Можно вести себя глупо, как ребенок, и он поддержит. Он не будет вечно молчаливым и недовольным, не будет безмолвно сжирать тебя взглядом, природу которого просто невозможно понять. Он не будет всегда погруженным в глобальные проблемы своего бизнеса, своей семьи, отчужденным и высокомерным, словно только его жизнь, его мысли и имеют какой-то сильный, важный смысл для вселенной. Он не будет сторониться, не будет срывать на тебе свою злость, словно именно ты повинен в происходящем. Даже когда все будет совсем плохо, он просто будет стоять рядом с тобой на набережной, смотреть на радугу, охваченную уходящими грозовыми тучами и ярким солнечным светом. Он просто будет рядом.
- У нас есть еще масса времени, - отвечаю я после недолгого молчания. – Чтобы успеть сделать все, что нравится нам обоим.
Замечаю боковым зрением, как Сашка переводит на меня взгляд, долго смотрит. Спустя некоторое время поступаю так же. Заглядываю в его карие глаза.
- Саш, - зову его почти сразу.
- Да?
- Ты… прости меня… - поджимаю губы, на секунду потупляю взгляд. – За тот раз. Мне, правда, очень стыдно, что… поступила так. Я даже не совсем понимаю, почему так поступила и все же… Прости, - снова возвращаю взгляд к его темным глазам.
Сашка долго смотрит на меня, уже не улыбается как прежде. Он серьезен. Наверно, даже слишком серьезен. А я терпеливо жду.
- Знаешь… - наконец, тихим голосом нарушает молчание парень, - в первый день нашего знакомства ты показалась мне очень искренним и открытым человеком. Ты была веселой, интересной, с тобой можно было болтать часами, - его губы трогает легкая улыбка. – Ты понравилась мне еще тогда, в «Бизоне». И только лишь спустя определенное количество времени я понял, что даже у такого веселого и искреннего человека, как ты, есть свои темы, которых не хочется касаться.
Веселого и искреннего человека… Должно быть, это самые последние слова, которыми я сама могла бы себя охарактеризовать. Но Сашка… он видит все иначе. По-своему. Веселый и и<