Отношения мужчины и женщины в белорусских народных сказках
Курсовая работа по психологии
Выполнила: студентка III курса факультета естествознания отделения биологии-валеологии группы В-32
Министерство образования республики Беларусь
Белорусский Государственный Педагогический Университет имени Максима Танка
Минск, 2004
Введение
Целью нашей исследовательской работы было проведение анализа взаимоотношений мужчины и женщины в белорусских народных сказках. Попытки данного исследования были предприняты для анализа русских народных сказок, но однозначного результата они не дали. Поэтому возникла необходимость проанализировать белорусский фольклор.
Задачи нашей исследовательской работы были следующими:
Изучить литературу по теме исследования.
Выявит метод исследования взаимоотношений мужчины и женщины в белорусских народных сказках.
Проанализировать взаимоотношения мужчины и женщины в белорусских народных сказках.
Гипотеза работы заключалась в том, что женщина в белорусских народных сказках является более доминантной, чем мужчина и всегда ему помогает.
Таким образом, нами была предпринята попытка анализа взаимоотношений мужчины и женщины в белорусских народных сказках.
Глава I. Особенности взаимоотношения супругов в семье.
Модели семей в европейской культуре.
В психологии семьи выделяют несколько типов семьи. Это:
Языческая семья
Общехристианская семя (православная и католическая)
Нормальная семья
Языческая семья.
Примером семейных отношений, характерных для языческой культуры, являются отношения в русской семье XII – XIV веков. Рубежом, отделяющим языческий тип семьи от христианской, стал XVI век, что отразилось в «Домострое». Отношения муж-жена строились на изначальной конфликтности. Женщина не являлась существом, подчинённым мужчине, а была носителем особой женской силы отличной от мужской, что внушало страх, почтение, ненависть. Женщина обладала добрачной свободой и свободой в браке, ограничивалась власть отца и мужа, женщина имела возможность развода. Отношения мужчины и женщины носили оттенок вражды, так как роды враждовали между собой. Супруги не доверяли друг другу. В семье главную роль играла старшая, наиболее трудоспособная и опытная женщина (жена отца или старшего сына). Разделение между мужскими и женскими функциями в семье происходило не по ролям, а территориально. Мужчина отвечал за внешнее природное и социальное пространство, женщина доминировала во внутреннем пространстве, в доме и семье.
В языческих цивилизациях соблюдается паритет полов: мужские и женские божества равноправны. Более того, во многих отношениях женские общества обладают особым могуществом.
Нормативная дохристианская модель семьи: родители (отец и мать) могут находиться в различных отношениях (доминирование-подчинение), либо отрицания конфликта. В первом случае возможен патриархальный и матриархальный вариант, во втором – равенство построено на противоречии разных сущностей, их борьбе. Этот тип среди славян был наиболее распространен. Родители как целое противостоят детям, одно поколение борется с другим, дети всегда в подчинении.
Изучая особенности воспитания и взаимоотношений родителей и детей в истории, Демоз выделили следующие стили:
Инфанцирующий (древность–IV н.э.) – характеризуется массовым детоубийством. Выжившие дети становились жертвами насилия.
Бросающий (IV-XIII века) – у ребёнка признаётся наличие души, но ребёнок является объектом агрессии для родителей, он угнетён в собственном доме, его часто отправляют в монастырь.
Амбивалентный (XIV-XVIII) – ребёнок входит в эмоциональную жизнь родителей, но не считается полноправным членом семьи. Ему отказывают в душевной и физической неприкосновенности.
Новящивый (XVIII) – контроль за поведением ребёнка, его внутренним миром и волей, конфликт отцы-дети.
Социализирующий (XIX-начало XX) – считается, что детство – подготовка ребёнка к самостоятельной взрослой жизни. Ребёнка надо воспитывать, тренировать, учить. Он является объектом воспитания.
Помогающий (середина XX-нынешнее время) – детство – полноценный этап жизни, родители помогают индивидуальному развитию ребёнка.
Общехристианская семья.
Не одна мировая религия не отводит столь важное место семье в системе вероучения, как христианство. Можно определить само христианство, как религию семьи. «Идеальная христианская семья»: отец, сын, мать (богородица). Кроме неё есть «святое семейство»: Иосиф, Иисус, Дева Мария. Прослеживается чёткое разделение между отцом-воспитателем (Иосиф) и «генетическим» отцом (Бог). Есть две модели семьи: идеальная (божественная) и реальная.
Идеальная – строится на основе принципа власти: совмещение ответственности и доминирования. Главенствует тот, кто несёт большую долю ответственности. Психологическая близость служит вторым параметром отношений, компенсирующий вектор доминирования-ответственности.
Отношения между мужским и женским началом в христианстве: Бог всегда мужчина, женщина – второстепенная роль. Отношения между отцом и сыном: отец несёт ответственность за сына и доминирует над ним.
В схеме модель идеальной христианской семьи выглядит так: Отец – сын – мать.
Реальная (земная) – Иисус – Мария – Иосиф. Ответственность на Иосифе, доминирование у Иисуса. Это пример детоцентристской семьи, где всё на благо ребёнка.
В православии роль Богородицы доминирует над ролью жены, сексуальность признаётся малозначимой, тем самым отдаётся на откуп язычеству (непристойное). Бог отец – отец ребёнка в первую очередь. За основу взята «идеальная» семья, это отражено в «Домострое». Распределение ролей в семье с доминированием мужчины до середины XIX века. «Домострой» выразил тенденцию развития отношений между мужем и женой в православной семье. Вместе с тем, преодолеть элементы языческой борьбы полов православию оказалось весьма сложно. На практике предписанная христианской православной верой иерархия освящала и аргументировала деспотизм мужчины-отца по отношению к женщине. Неугодных жён заточали в монастыри.
У восточных славян долгое время преобладала «большая семья», объединявшая родственников по прямой и боковым линиям. Позже, в XVIII и к середине XIX века, начала преобладать малая индивидуальная семья из 2-3 поколений родственников по прямой линии.
В католицизме особое значение имеет культ Девы Марии - жены, возлюбленной Бога-отца. Главенствующие фигуры – Иисус и Мария.
«Нормальная» семья.
В нормальной семье, которая считается лучшим и правильным вариантом семейных и супружеских отношений положения мужчины и женщины должны выглядеть так.
Мужчина – наследник традиций, должен обеспечивать женщин и детей. С точки зрение М. Мид не столь важно, чьи дети, является ли мужчина их биологическим отцом или нет. Однако во всём мире существует представление о долге и семье, за которую ответственен мужчина. Муж приносит пищу в дом, жена её готовит, муж обеспечивает семью, жена воспитывает детей. Требуются особые социальные условия, чтобы мужчина выполнял обязанность кормить семью и детей, поскольку у этой социальной обязанности нет биологического механизма, между тем как материнская привязанность к ребёнку природная. Поэтому каждое поколение молодых мужчин должно учиться родительскому поведению в семье: их биологическая роль дополняется социальной, выученной родительской ролью. В христианской религии образ отца-кормильца воплощён в Иосифе Обручнике – земном муже Девы Марии. Не случайно и то, что социализации мужчин христианская религия придаёт огромное значение.
Семья рушится тогда, когда мужчина либо не приобретает, либо теряет ответственность за семью как целое, либо не может в силу обстоятельств выполнять свои обязанности. При рабстве, при крепостном праве, при пролетаризации, во время революций, эпидемий, войн разрывается «связь времён» – тонкая нить, связывающая поколения. Связывающий – всегда мужчина.
Мужчина может доминировать в семье, может занимать подчинённое положение, он может быть психологически близок к жене и ребёнку, может быть эмоционально отдалён от них, может любить или не любить жену и соответственно, быть любимым или не любимым. Но он всегда должен нести ответственность за семью. Если мужчина несёт ответственность за себя и за семью, её настоящее и будущее, семью можно считать «нормальной». Если мужчина добровольно или по внешним обстоятельствам теряет груз ответственности, возникают различные варианты аномальной семьи.
Типы современных семей.
Патриархальная – самая архаичная, обречена на вымирание. В республике Беларусь пока самая распространённая. Характеризуется зависимостью матери, детей от главы семейства. У мужчины экономическая власть. Муж в семье решает все экономические и нравственные проблемы. Он чётко распределяет внутрисемейные роли. Система воспитания строится на подавлении инициативы, чувства собственного достоинства. Наблюдается безоглядное утверждение авторитета отца, полное игнорирование интересов и желаний ребёнка.
Детоцентристская - появилась с середины XIX века. Современный тип семьи. Возвышается частная жизнь человека, большое внимание уделяется развитию чувственной сферы человека. Огромная роль отводится внутренней жизни семьи, то есть она ставится как идеал. Проблемы связаны с тем обстоятельством, что ребёнок становится центром семьи, объектом любви и привязанности. В Европе такая семья живёт отдельно, а у нас в воспитании ребёнка принимают участие бабушки, дедушки, родственники. Особое распространение детоцентристская семья получила в 50-60 годы. Характеристика семьи: ребёнок пользуется максимальными материальными и духовными благами, удовлетворяются все его прихоти. Он полностью ограждён от семейных трудовых обязанностей. Итог: ярко выраженная инфантильность, полное отсутствие инициативы и ответственности за свои поступки.
Супружеская – тип семьи, который начал формироваться с конца 70 годов. Отношения определены не родством и не родительством, а только супружеством. Наблюдается изменение норм семьи, так как родители отказываются подчинять свои интересы интересам своих детей. Особенности проявляются в автономности интересов супругов. На втором месте дети. Идёт чёткое распределение обязанностей. Это семья, которая культивирует свои традиции и обычаи. Подобная тактика называется сотрудничеством. Ребёнок в такой семье рано становится самостоятельным и обретает чувство взрослости. [6]
На сегодняшний день проблема создания и динамики семьи также актуальна. Многие учёные, писатели задаются вопросом: «Для чего люди вступают в брак?». И на этот вопрос писательница Авсиевич М.Т. отвечает следующим образом: «На первый взгляд может показаться странным, что в решении этого вопроса немаловажную роль играло и несколько иное, чем сейчас, отношение к любви, к выбору партнёра по супружеской и семейной жизни. Будущий хозяин и хозяйка оценивались скорее с точки зрения здоровья и физической выносливости. Важна была не степень их духовного развития, а качества как работницы или работника по хозяйству.
Лишь небольшая часть общества имела возможность концентрироваться на высших аспектах любви, искать партнёра, который станет достойным ценителем их внутренней жизни.
Несмотря на такое отношение к любви и вопросу создания семьи среди большинства народа в былые времена семья была крепче, устойчивее, чем сейчас. Требования к супругу – хозяину, хозяйке – были достаточно определённы: для жены – обязательно умение шить, готовить, ухаживать за животными, содержать в чистоте дом; с точки зрения морали – верность до последних дней и никаких помыслов об измене; для мужа – плотницкие, столярные, земледельческие навыки; непременное уважение к себе как главе семьи.
Как положение складывается сейчас? Технический прогресс высвободил больше свободного времени, люди стали больше внимания уделять своему внутреннему миру. Что нужно и что необязательно сейчас уметь в семейной жизни? Готовую одежду можно купить в магазине или заказать в ателье; питаться можно в столовой или кафе.
Для нашего времени примечательно изменение положения женщин. Но вместе с положительными сторонами изменений выявились и отрицательные: с хозяйки как бы сняли ответственность за сохранение домашнего очага, создание душевного уюта и тепла в семье, чем испокон веков она призвана была заниматься. Вместе с тем современные мужчины как-то незаметно утрачивают свою мужественность. Во многом это связано с тем, что в современном хозяйстве исчезла необходимость исконно мужских работ, связанных с использованием физической силы: не надо строить жильё, заготавливать на зиму дрова, пахать плугом поле и так далее. Мужчины нередко признают, что стали жить по меркам женского представления о них, настолько женщины нынче активно регламентируют образ поведения своих мужей. Во все времена, особенно для мужчины, важно было отстоять и сохранить свою честь и совесть, не позволить ее кому-либо запятнать и растоптать. В семье важно в равной степени влияние и мужчины, и женщины.
Тем не менее, на вопрос, быть или не быть современной семье со всеми её сложностями, противоречиями, ответ должен быть определённым: безусловно, быть. Мужчины ответственнее в плане материального обеспечения семьи, но женщина, и только она, способна своей рукой придать жилищу неповторимый уют и душевный комфорт». [1]
На супружеские отношения оказывает влияние модель родительской семьи. Практика семейного консультирования показала наличие неосознанной тенденции к повторению модели своих родителей. Индивидуум обучается своей супружеской роли на основе идентификации себя с родителями того же пола. В эту схему включается, дополняя ее и роль родителя другого пола. Формы родительских отношений становятся для индивидуума эталоном, внутренней схемой. В супружестве оба партнера пытаются приспособить свои отношения к этим внутренним схемам. Нередко под влиянием влюбленности индивидуум проявляет уступчивость, частично отказываясь от своей программы ради партнера из желания приспособиться к нему, что вызывает внутренние противоречия. По истечению некоторого времени вновь дает о себе знать и у индивидуума наблюдается тенденция к возврату по запрограммированной схеме. Партнер идет тем же путем.
Таким образом, выбор партнера осуществляется на основе характерологического подобия партнера с родителем противоположного пола. Роли своего пола он научился в родительской семье. Для супружеской гармонии недостаточно только характерологического подобия супруга с родителем. Важно, чтобы у партнера была схожая внутренняя программа, схема поведения. Сходство личностных свойств определяет и сходство супружеских отношений, ввиду чего часто повторяется не только выбор партнера, но многие ошибки и проблемы родителей.
Результаты исследования показали:
Ребенок через механизм идентификации учится у родителя того же пола выполнению половой роли (м, ж). Принятие этой роли повышает самооценку, отказ приводит к снижению уверенности в себе, способствует возникновению неврозов.
Образ родителя противоположного пола оказывает существенное влияние на выбор партнера по супружеству. Имеет значение восприятие и оценка роли родителя противоположного пола. Если она положительна – выбор подобного ему брачного партнера, создает предпосылки к супружеской гармонии. В противоположном случае, партнер с подобными характеристиками становится источником негативных реакций. Естественно, став взрослым, он ищет партнера с другими характеристиками. Однако такой выбор является источником внутреннего конфликта, даже если человек делает, по его мнению, рациональный правильный выбор, он все же чувствует, что с некоторыми особенностями партнера он не может примириться.
Модель родительской семьи в главных чертах определяет модель семьи, которую создают их дети. Это относится к модели отношений (патриархальные, матриархальные).
В браке партнеров семей, представляющих явно противоположные модели, постоянно происходит борьба за власть.
Вероятность гармонического союза тем выше, чем ближе модели семей, из которых происходят супруги.
Связь сказки с современностью.
Для того чтобы разобраться в проблеме современного взаимоотношения мужчины и женщины, необходимо проанализировать письменные источники прошлых веков. Для нас актуальным явился анализ белорусских народных сказок.
Сказка – повествовательное, обычно народно-поэтическое, произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил. [7]
В науке была попытка проанализировать взаимоотношения мужчины и женщины в русских народных сказках. Но актуальность нашего исследования состоит в том, что для анализа нами были взяты белорусские народные сказки.
Сказки возникли, по мнению многих авторов, из мифов. Так Афанасьев А.Н. говорит следующее: «…народ не в состоянии был уберечь язык свой во всей неприкосновенности и полноте его начального богатства. Вследствие утрат языка, превращения звуков и подновления понятий, лежавших в словах, исходный смысл древних наречий становился всё темнее и загадочнее, и начинался неизбежный процесс мифических обольщений, которые тем крепче опутывали ум человека, что действовали на него неотразимыми убеждениями родного слова. Стоило только забыться, затеряться первоначальной связи понятий, чтобы метафорическое уподобление получило для народа всё значение действительного факта и послужило поводом к созданию целого ряда баснословных сказаний. Постепенно мифические представления отделяются от своих стихийных основ и принимались как нечто особое, независимо от них существующее. Смотря на громоносную тучу, народ уже не усматривал в ней Перуновской колесницы, хотя и продолжал рассказывать о воздушных поездках бога-громовника и верил, что у него действительно есть чудесная колесница. Ничто так не мешает правильному объяснению мифов, как стремление систематизировать, желание подвести разнородные предания и поверья под отвлечённую философскую мерку… Миф есть древнейшая поэзия, и как свободны и разнообразны могут быть поэтические воззрения народа на мир, так же свободны и разнообразны и создания его фантазии.
Следя за происхождением мифов, за их исходным, первоначальным значением, исследователь постоянно должен иметь в виду и их дальнейшую судьбу. В историческом развитии своём мифы подвергаются значительной переработке и постепенно из них получаются сказки.
Народные загадки сохранили для нас обломки старинного метафорического языка. Вся трудность и вся сущность загадки именно в том и заключается, что один предмет она старается изобразить через посредство другого, какой-нибудь стороною аналогического с первым. Кажущееся бессмыслие многих загадок удивляет нас только потому, что мы не постигаем, что мог народ найти сходного между различными предметами, по-видимому, столь не похожими друг на друга; но как скоро поймём это уловленное народом сходство, то не будет ни странности, ни бессмыслия. Стройный эпический склад народных загадок, необыкновенная смелость сближений, допускаемых ими, и та наивность представлений, которая составляет их наиболее характеристическое свойство, убедительно свидетельствуют за их глубокую древность. В них запечатлел народ свои старинные воззрения на мир: смелые вопросы, заданные пытливым умом человека о могучих силах природы, выразились именно в этой форме. Такое близкое отношение загадки к мифу придало ей значение таинственного ведения, священной мудрости, доступной преимущественно существам божественным.
Славянские предания загадыванья загадок приписывают бабе-яге, русалкам и вилам. Так русалки готовы защекотать всякого, кто не разрешит заданной ими загадки.
Пословицы и поговорки сливаются со всеми другими краткими изречениями народной опытности или суеверия, как-то: клятвами, приметами, истолкованиями сновидений, врачебными наставлениями. Это отрывочные, нередко утратившие всякий смысл изречения примыкают к общей сумме стародавних преданий и в связи с ними служат необходимым пособием при объяснении различных мифов.
До последнего времени существовал несколько странный взгляд на народные сказки. Правда, их охотно собирали, пользовались некоторыми сообщаемыми ими подробностями, как свидетельством о древнейших верованиях, ценили живой и меткий их язык, искренность и простоту эстетического чувства; но в то же время в основе сказочных повествований и в их чудесной обстановке видели праздную игру ума и произвол фантазии, увлекающейся за пределы вероятности и действительности. Сказка – складка, песня – быль, говорила старая пословица, стараясь провести резкую границу между эпосом сказочным и эпосом историческим. Извращая действительный смысл этой пословицы, принимали сказку за чистую ложь, за поэтический обман, имеющий единою целью занять свободный досуг небывалыми и невозможными вымыслами. Несостоятельность такого воззрения уже давно бросалась в глаза. Трудно было объяснить, каким образом народ, вымышляя фантастические лица, ставя их в известные положения и наделяя их разными волшебными диковинками, мог постоянно и до такой степени оставаться верен самому себе и на всём протяжении населённой им страны повторять одни и те же представления. Ещё удивительнее, что целые массы родственных нардов сохранили тождественные сказки, сходство которых, несмотря на устную передачу их в течение многих веков от поколения к поколению, несмотря на позднейшие примеси и на разнообразие местных и исторических условий, обнаруживается не только в главных основах предания, но и во всех подробностях и в самих приёмах. Сравнительное изучение сказок, живущих в устах индоевропейских народов, приводит к двум заключениям:
сказки создались на мотивах, лежащих в основе древнейших воззрений арийского народа на природу
уже в эту древнюю арийскую эпоху были выработаны главные типы сказочного эпоса и потому разнесены разделившимися племенами в разные стороны – на места их новых поселений, сохранены же народною памятью – как и все поверья, обряды и мифические представления.
Итак, сказка – не пустая складка; в ней, как и вообще во всех созданиях целого народы, не могло быть и в самом деле нет и нарочно сочинённой лжи, ни намеренного уклонения от действительного мира. Точно так же старинная песня не всегда быль; она, как уже замечено раньше, большею частью переносит сказочные предания на историческую почву, связывает их с известными событиями народной жизни и прославившимися личностями и через то вставляет стародавнее содержание в новую рамку и придаёт ему значение действительно прожитой былины. Сказка же чужда всего исторического; предметом её повествований был не человек, не его общественные тревоги и подвиги, а разнообразные явления всей обоготворённой природы. Оттого она не знает ни определённого места, ни хронологии; действие совершается в некое время в тридевятом царстве в тридесятом государстве; герои её лишены личных, исключительно им принадлежащих характеристических признаков и похожи один на другого как две капли воды. Чудесное сказки есть чудесное могучих сил природы; в собственном смысле оно нисколько не выходит за пределы естественности, и если поражает нас своею невероятностью, то единственно потому, что мы утратили непосредственную связь с древними преданиями и их живое понимание…»
В сказках часто участвуют различные звери. Например, необыкновенная подвижность, прыткость зайца – в самом названии, данном этому животному, уже сближала его с представлением быстро мелькающего света. У нас до сих пор колеблющееся на стене отражение солнечных лучей от воды или зеркала называется игрою зайчика. На Руси существует поверье, что, плывя по воде, не должно вспоминать зайца, потому что этого не любит водяной и, рассердившись, подымает бурю.
Эпитет бурый или чёрно-бурый, даваемый лисице, роднит зверя с мифическим конём буркою; по цвету своей шерсти она отождествлялась с грозовою тучею, так как вообще облака уподоблялись волосам и шкурам животных. В Сибири предрассветный сумрак называют лисьей темнотой, а в народной загадке лисица – метафора огня. В русской сказке хитрая лисица женит доброго молодца на дочери грозного царя Огня и царицы Молнии.
Народные русские сказки знают баснословного кота-баюна. Его голос раздаётся на несколько вёрст; сила голоса громадная: своих врагов кот поражает насмерть или своими песнями напускает на них неодолимый сон.
Волк по своему хищному, разбойничьему нраву получил в народных преданиях значение враждебного демона. В его образе фантазия олицетворяла нечистую силу ночного мрака. Слово «темнота» служит метафорическим названием волка, как, наоборот, в некоторых загадках слово волк принимается за метафору ночного мрака». [2]
В исследованных нами белорусских народных сказках, звери не так ярко выступают на сторонах светлых или тёмных сил. Проявляется только хитрость и изворотливость.
Афанасьев А.Н. практически не даёт информации по взаимоотношениям мужчины и женщины в русских народных сказках, а также в истории допетровской Руси. В связи с этим возникает необходимость проанализировать взаимоотношения мужчины и женщины в белорусских народных сказках.