наклонился к Николе и, взяв его левой рукой за
воротник кафтана, правой поднес нож к шее. —
Вспомни хорошенько — все рассказал? Ничего не
забыл?
— Богом клянусь, — прошептал парень, снова
побледнев.
— Ну, гляди, грозно сказал Медведев и не
ожиданным движением отрезал воротник кафта-
на. — На всякий случай, — пояснил он, заталкивая
воротник в рот Николе.
Убедившись, что парень может дышать носом, он уложил его под кустом, заботливо убрав из-под спины сучки и шишки.
— Так удобно? — серьезно спросил он.
Никола испуганно закивал головой.
— Вот и хорошо. Полежишь здесь, пока я
управлюсь.
Медведев выбрался на дорогу.
Ну вот, теперь все значительно проще.
Приближался полдень. Туман окончательно рассеялся, и надо было двигаться очень осторожно.
Ему понадобился целый час, чтобы достичь первой просеки.
Затаившись в густом орешнике поодаль, он долго наблюдал.
Просека шириной в две сажени и длиной в сотню была прямой как стрела. Ее охраняли двое часовых. Один стоял на углу и внимательно смотрел вдоль просеки, держа наготове самострел. Другой, тоже с самострелом в руках, медленно двигался ему навстречу. Дойдя до угла, он занимал место первого, и теперь тот двигался по просеке до противоположного конца. Там он останавливался, поворачивался лицом к первому и снова первый шел к нему. Таким образом не было ни одной секунды, в течение которой просека не находилась бы под наблюдением.
Медведев крадучись обошел лагерь вокруг и убедился, что все три просеки охраняются так же. С. четвертой стороны действительно находилось непроходимое болото, при этом совершенно открытое. К нему даже нельзя было подступиться. Где-то в глубине за просеками в густом старом лесу прятался лагерь, оттуда изредка доносились приглушенные возгласы, ржанье лошадей, иногда рубили топором дерево или что-то ковали, но ни разу Медведев не слышал лая собак, и это радовало — собаки значительно усложнили бы его задачу. Он, впрочем, тут же догадался, почему их нет — Антип не хотел, чтобы своим лаем они выдавали место стоянки отряда.
Василий обнаружил только два выхода из лагеря: один (видимо, основной) — дорога, по которой он пришел, а второй — хорошо утоптанная людьми и лошадьми (но без колеи) тропа с противоположной стороны. Очевидно, она вела к монастырю, а также к дороге на Медынь, и это был тот короткий путь, который упоминали охранники разбойничьего обоза.
Медведев притаился возле этой тропы подальше от просеки и задумался.
Похоже, Никола был прав. Незаметно проникнуть в лагерь нельзя.
Антип заставляет своих людей в любую погоду, днем и ночью, непрерывно двигаться, не выпуская из виду просеки, вместо того чтобы обносить лагерь частоколом, как это повсеместно принято. Стало быть, он опытен и прекраснопонимает, что дело не в ограде, а в часовых. Как же туда пробраться, леший меня раздери…
Время шло, Василий перебирал в уме способ за способом, но ничего не мог придумать.
Снять охрану нельзя — каждый часовой всевремя находится под наблюдением другого. Еслиже убрать обоих, то через минуту часовой соседней просеки, дойдя до угла, заметит их отсутствие, и тотчас весь лагерь будет на ногах
Возможность проскользнуть через просеку незаметно исключена. Для этого следовало быстать невидимкой… Стоп! Что означает «стать невидимкой»? Это значит, сделать так, чтобыты был у людей на глазах, но они бы тебя не видели… Как же это сделать?..
С полчаса Медведев, весь искусанный в густом кустарнике первыми весенними комарами, безрезультатно искал решение, как вдруг со стороны лагеря послышался звук голосов, потом спокойное посвистывание, и на просеку вышел высокий худой мужчина с черной повязкой, прикрывающей правый глаз.
Медведев вспомнил описание Николы — Соф-рон Кривой.
Часовой на просеке вскинул самострел.
— Это я, — сказал Софрон. — Егор махнул бе-
лым. Кто-то идет к нам со стороны монастыря.
Пойду встречу. Будьте начеку.
Он пересек просеку и неторопливо прошел в двух шагах от Медведева.
Дождавшись, пока Софрон отойдет подальше, Василий бесшумно двинулся следом.
Софрон не спеша прошел еще сотню саженей и уселся на пеньке посреди небольшой поляны, посвистывая и поглядывая вдоль тропинки. Медведев осторожно подкрался сзади и залег за трухлявой колодой шагах в десяти.
Через некоторое время на тропинке показался старый знакомый — рыжий «окающий» монах из монастыря.
Софрон поднялся ему навстречу.
— Почему вчера вечером не пришел, как условились?
— Не мог, — поморщился монах. — У нас такое было. Приехал тут один… от самого митрополита с проверкой. Всю ночь потом молились… Наш дурачок заставил. Ну ладно, давай, что положено, и пойду. Или не принес?
— Как можно? — шутливо возмутился Соф-
рон. — Мы же не монахи — мы разбойники. А раз
бойники — люди честные. Ежели там кого заре
зать или удавить — это пожалуйста, а обмакнуть —
никогда. Вот, получи.
Софрон вынул из кармана пригоршню золотых монет и, отсчитав десяток, передал монаху.
— Следующий раз с паромом будет труднее, — сказал монах. — Настоятель поменял замки, и ключи теперь только у него.
— Ничего, снова украдете, — сказал Софрон, —
первый раз, что ли? А что у вас там такое стряслось? Ты присядь, расскажи.
— Не могу я присесть, — раздраженно отве
тил монах, — мне всю спину и задницу исполо
совали!
— Вот это да! — расхохотался Софрон.
— Тебе смешно, а нам не до смеха. Если этот
умник донесет великому князю, у нас многие го
лов лишиться могут, и я буду первым!
— Это интересно, — сказал Софрон и вдруг пе
решел на серьезный, деловой тон. — Послушай, а
как зовут этого вашего проверщика?
— Иосиф, а что?
— Да ничего. Я думаю, он не успел далеко отъ
ехать, а конь у меня резвый. Вижу, вы здорово на
пуганы… Так ты бы поговорил с братьями: за пять
сот золотых я навсегда избавлю вас от этого ум
ника, прежде чем он доберется до великого князя.
Монах некоторое время молчал, потом переспросил:
— Точно сможешь?
— Ты не раз убеждался — я человек слова.
Монах подумал и решился.
— Тогда так: ты нам его отрезанную голову, мы
тебе — пятьсот золотых
— Годится!
— Примерно когда?
— Я думаю, завтра, — улыбнулся Софрон и
хлопнул монаха по спине. — Готовьте монеты. —
Он повернулся и направился обратно к лагерю.
Ну, до завтра еще дожить надо, — подумал Медведев, и вдруг задача «как стать невидимкой» в один миг решилась сама. — Только действоватьнадо очень быстро.
Выждав, пока Софрон отойдет шагов на десять,* Василий бросился вслед за монахом. Он быстро, бесшумно догнал его и прежде, чем тот успел обернуться и увидеть нападавшего, коротким сильным ударом по голове оглушил. Монах упал ничком, Медведев быстро обшарил одежду и, вынув из кармана рясы пригоршню золотых монет, ринулся обратно вдогонку за Софроном.
Он успел вовремя: Софрон пересекал просеку.
Один из часовых стоял на углу, поблизости от тропы, второй приближался к нему. Медведев подполз как можно ближе, швырнул всю пригоршню монет на перекресток тропы с просекой, отполз, прячась за деревьями, побежал к другому, дальнему концу просеки и стал ждать. В этот момент второй часовой сменил первого на углу, а первый двинулся в путь.
Достигнув перекрестка, он остановился и изумленно уставился на землю под ногами.
— Что там такое?— лениво спросил стоящий на углу.
— Похоже, золото, — изумился первый. — Полно золотых монет… Наверно, карман у Софрона дырявый…
Часовой, стоящий на углу, сделал несколько шагов, присел на корточки рядом со своим товарищем, и оба стали быстро подбирать с земли золотые монеты.
Именно в этот момент никем не замеченный Медведев двумя прыжками пересек просеку.
Как и говорил Никола, в ста шагах глубже среди леса находилась овальная поляна диаметром около пятнадцати саженей, а в центре ее — могучий столетний дуб. Под дубом в землю был вкопан большой стол, вокруг него — лавки, а за этим столом, спиной к стволу дерева, сидел плотный коренастый русобородый мужчина, несомненно Антип Русинов — его левая рука без кисти покоилась на бархатной перевязи, переброшенной через шею. Рядом с ним важно восседал Софрон, а рядом с Софроном вертлявый коротышка, должно быть, Захар Мерин.
Напротив них, сняв шапки, стояли двое борода
тых мужиков и о чем-то спорили, перебивая друг
друга и размахивая руками. Поодаль, за кольцом
телег, плотно окружавших поляну, виднелись сре
ди деревьев землянки, поднимались дымы кост
ров, доносились взрывы хохота и запахи жарено
го мяса, напомнившие Медведеву о приближении
обеденной поры. -,
Кроме занятых беседой за столом, на поляне больше никого не было, и Василий, прячась за подводами, подкрался к дубу, настолько близко, что мог отчетливо различить голоса. Bee подводы оказались пустыми, в некоторых лежали рогожи. Улучив момент, Медведев юркнул в ближайшую к дубу подводу, укрылся рогожей, проделал ножом дыру в ней и принялся наблюдать за происходящим.
Шел суд.
Антип и его помощники пытались рассудить двух мужиков, которые никак не могли что-то поделить. О подробностях дела расспрашивал Соф-рон, Захар время от времени вставлял язвительные замечания, Антип молча и невозмутимо слушая всех по очереди с непроницаемым выражением лица.
Пока шло разбирательство, Медведев внимательно осмотрелся.
На поляне находились четыре землянки. Одна, самая большая, — прямо напротив телеги, где прятался Василий, рядом с ней вторая, поменьше, в которой, должно быть, жил Антип, а по эту сторону — две одинаковые с бревенчатыми прочными дверями, на которых висели большие замки — Медведев решил, что в них, очевидно, хранятся запасы продовольствия и оружия.
На самой верхушке дуба была сооружена большая наблюдательная будка, сплетенная из гибких веток, но, в отличие от гнезда Николы, она имела стены и крышу, а со всех четырех сторон под этой крышей тянулась смотровая щель, достаточно широкая, чтобы просунуть голову, если надо посмотреть вниз. Прямо к будке вела наклонная деревянная лестница, укрепленная подпорками, а из люка в полу рядом с лестницей свисал толстый канат для быстрого спуска вниз.
Пока Василий осматривался, Антип вынес приговор.
— Правильно ли я понял, — флегматично спросил он, — что спор идет только об одной золотой вазе, которая якобы принадлежит вам обоим, а вы не хотите распилить ее пополам и никто из вас не желает выкупить половину у другого?
Спорщики дружно кивнули головами.
- Выношу решение, — лениво заявил Антип. —
Вы отдаете эту вазу мне.
Он помолчал, любуясь вытянувшимися лицами мужиков.
— А чтобы у вас не возникли нелепые мысли,
сегодня же вечером, когда будем ехать мимо озе
ра, я на ваших глазах брошу ее в самое глубокое
место. Можете идти.
Спорщики, злорадно поглядывая друг на друга, удалились в сопровождении Захара.
— Что у нас еще? — спросил Антип у Софрона,
но тот не успел ответить.
Слева от Медведева в проход, специально оставленный между телегами, влетел всадник. Спешившись в центре поляны, он направился к столу и, поклонившись, доложил Антипу:
— Он покинул Березки.
Антип сощурился.
— Ты совершенно уверен?
— Хозяин, — с обидой в голосе сказал прибыв
ший, — я все утро наблюдал из дубравы напротив
дома и своими глазами видел, как он собирался в
дорогу. Он поклонился сгоревшему дому и уехал в
сторону Картымазовки. Я вернулся и доложил те
бе об этом. Но ты не поверил и послал меня сно
ва. Так вот, я говорю, следы ведут в Картымазов-
ку. Он ехал то по дороге, то лесом, но я проследил
каждый его шаг, почти до самого брода. На обрат
ном пути дорогу, ведущую сюда, я осмотрел ар
шин за аршином — каждую пядь земли, каждую
кочку. Ни одна ветка не сломана, ни с одной не
стряхнута даже капля росы! Я не знаю, куда он по
ехал, но за одно ручаюсь, — в нашей стороне его нет.
Антип задумался.
— Это очень странно, — медленно произнес
он. — Ну-ка позови мне Якова!
— Да что ж тут странного?! — воскликнул. Соф-
рон. — Щенок получил предупреждение и понял,
что ему конец. Неужто ты полагаешь, что найдет
ся ненормальный, который вздумает в одиночку
бороться с таким отрядом, — ведь Картымазов на
верняка ему о нас рассказал. Зря ты не позволил
мне вчера поехать. Я с пятью ребятами справился
бы с ним в пять минут и привез бы тебе его голо
ву. Уж очень мне хочется рассчитаться с ним за
Терентия и Анисима.
Антип посмотрел на Софрона и глубоко вздохнул.
— Кажется, ты метишь на мое место, Софрон, а
между тем тебе следует еще многому поучиться.
Иначе не сохранить тебе хорошего отряда боль
ше года и не сносить собственной головы. Скажи
мне, сколько людей было у того же Терентия, ко
гда он хотел остановить этого, как ты говоришь,
щенка, у ручья и, как всегда, сдуру не разобрав
шись, начал размахивать ножом? Семеро? То-то
же. Терентий вчера помер, так и не придя в созна
ние, а Анисим еще долго будет лежать и стонать, в
то время как новый хозяин Березок не получил
ни одной царапины! А ведь Терентий с Анисимом
были здоровые крепкие мужики, надежные в лю
бой стычке, сильные и смелые — каждый Из них
быка мог повалить. Неужели ты еще не понял, что
мы, быть может, впервые за все эти годы имеем
дело с очень опытным и дерзким противником. Я
не позволил тебе вчера ехать, потому что по
нял —- из твоих пяти людей в лучшем случае вер
нулись бы двое ни на что не пригодных калек, и
так день за днем наш отряд растаял бы, как этот
весенний ручеек, который еще вчера утром бурлил мощным, потоком, а сегодня — взгляни! — от него осталось лишь сухое русло и тонкая ниточка воды»
Софрон глянул под ноги и упрямо мотнул головой.
— Можно было напасть всем отрядом ночью.
Неужели ты всерьез думаешь, что он в состоянии
нам противостоять? Ну, потеряли бы пять человек,
ну десять, зато надолго показали бы всем, кто
здесь хозяин!
Антип печально покачал головой.
— Очень плохо и неправильно ты рассуждаешь, Софрон. Допустим, мы покончили бы с ним,
потеряв десяток человек. А через месяц сюда
приедет другой такой же. Я догадываюсь, к чему
дело клонится, и, сдается мне, чую московские за
мыслы. Плохо дело, Софрон, ой как плохо! — по
хоже, здесь воняет политикой. И если мы хотим
сохранить свои головы на плечах, надо убираться
отсюда как можно скорее и как можно дальше!
Ибо политика, дружок ты мой бесценный, это те
бе не разбой на большой дороге — это куда по-
страшней.
Софрон пожал плечами и покачал головой в знак того, что не разделяет и не понимает этих опасений.
Вдруг перед Антипом, будто вынырнув из-под земли, появился странного вида худощавый молодой мужчина в одежде из звериных шкур. Он стоял, робко опустив голову и переминаясь с ноги на ногу.
— Яков, — обратился к нему Антип. — Мигом в
Картымазовку, да узнай точно — там ли он, а если
нет, то проезжал ли по их землям. И немедля на
зад! Коня возьми!
— Нет, нет, не надо, хозяин, я так, — промямлил Яков и исчез в кустах.
— Я не верю, что он уехал… — тихо промолвил Антип, потом резко поднял голову и крикнул: —
Серапион!
Из смотровой щели будки на дубе тут же высунулось бородатое лицо:
— На месте!
— От Николая никаких знаков не было?
— Нет, хозяин. Только от монастыря белый
сигнал. Софрон ходил проверять.
— Кто это был? —обратился Антип к Софрону.
— Рыжий за деньгами приходил. Сказал, что па
ром на время закроют. Вчера была проверка — ка
кой-то посланец, будто бы от самого митрополита, нагнал на них страху.
— Вот как? — насторожился Антип. — Интерес
но: позавчера появляется новый владелец Березок,
который выглядит как мальчишка, а на деле ока
зывается опытным бойцом, вчера — неожиданная
проверка монастыря митрополитом, сегодня,—
подозрительный монах с его тайнописью, — я
уже не говорю о совершенно нелепом похищении
дочери Картымазова — какой с него возьмешь вы
куп, он же не богат вовсе!.. Не слишком ли много
дивного и неясного вдруг стало случаться после
длительного затишья? Ой, чует мое сердце — од
ной цепи это звенья… Что-то хитрое здесь затевается…
В проходе между телегами показался Захар с золотой вазой в руке и крикнул издали:
— Обед готов! Сюда прикажете подать или со
всеми будете?
— Сюда! — сказал Софрон.
— Напротив — будем со всеми, — сурово возразил Антип.
— Как прикажете. — Захар протянул вазу. — Куда девать?
— В мою землянку, — приказал Антип и крикнул: — Варежка!
Из большой землянки выбежала девочка лет десяти и вприпрыжку подбежала к Антипу.
— Пойдем обедать, доченька.
Антип ласково обнял девочку здоровой рукой, и все направились через проход между телегами в сторону костров.
Захар скрылся в меньшей землянке, через минуту вышел оттуда без вазы, огляделся по сторонам и направился прямо к телеге, где прятался Василий. Медведев уже приготовился к худшему, но Захар остановился у соседней телеги, пошарил рукой под рогожей, раздобыл глиняную бутыль, отхлебнул несколько глотков, сунул бутыль обратно и бросился догонять главарей.
Через минуту поляна опустела. Василий оценил положение: прятаться в телеге становилось опасным…
Антип совсем не глупец — когда его следопытвернется из Картымазовкии доложит, что никакого Медведева там не было, поднимется тревога, а потом будет обшарен весь лагерь. Надонайти укрытие, из которого можно все видеть икоторое не будут обыскивать. Как учили отец иМикис? «Прячься на виду!» Такое место есть, однако занимать его рано — на поляну еще до начала обеда кто-то обязательно должен прийти.
Василий был прав. Это оказался Мерин. Он держал в руке дымящийся — очевидно, прямо с вертела на костре — жареный телячий окорок.
Захар стал медленно подниматься по лестнице
в наблюдательную будку, но, добравшись до сере
дины, остановился и крикнул::
— Серапион!
Серапион показался в квадратном проеме люка.
— Держи!
Захар швырнул вверх окорок, Серапион ловко его подхватил и скрылся, а Захар, перепрыгнув с лестницы на канат, соскользнул вниз, легкой трусцой пробежал к проходу между телегами и исчез среди деревьев.
Теперь и только теперь.
Медведев приподнялся, бесшумно выскользнул из телеги, не слишком быстро и не слишком медленно пересек поляну и начал спокойно подниматься по лестнице, стараясь не шатать ее. Момент был подходящий: все столпились у костров, оттуда поляна сквозь деревья и кольцо телег не просматривалась, Серапион занят обедом….
Медведев быстро и легко поднялся на самый верх и просунул голову в люк.- Серапион стоял боком, чуть наклонившись, и жевал мясо, глядя в щель. Но когда Медведев поднялся еще выше, оказавшись за его спиной, доска под ногой вдруг скрипнула, и Серапион обернулся.
— Это я! — сказал Медведев, резко ударил Сера-
пиона ногой в живот и, когда тот согнулся от бо
ли, оглушил ударом кулака по голове.
Подхватив падающий окорок, Василий бережно положил его на скамейку под смотровой щелью, затем аккуратно связал руки и ноги Серапио-на остатком тонкой веревки и слегка потрепал его по щекам. Когда тот очнулся, он уткнул кончик своего длинного меча в его шею и, приветливо улыбаясь, сказал:
—? Я — Василий Иванович Медведев — твой единственный и законный хозяин, поэтому ты должен меня слушаться. Я тут поработаю немного вместо тебя и заодно познакомлюсь поближе с вашими порядками, а ты пока отдохнешь на лавочке. Ежели тебя позовут, я высуну твою голову в щель и буду стоять вот тут сбоку с мечом наготове, а ты нормальным голосом ответишь все, что надо. Ну, а если, не дай Бог, вздумаешь заорать или подать какой-нибудь знак — твоя голова тотчас упадет прямо в руки Антипу. Я думаю, ты все понял.
Заткнув Серапиону рот сигнальной тряпкой, Василий уложил его на скамью под щелью, которая находилась как раз над столом Антипа, и выглянул наружу. Он убедился, что из гнезд, видимых вдали на вершинах высоких деревьев, никаких сигналов не поступает, оглядел лагерь, где вдали весь отряд обедал за длинными столами, и взял в руки не успевший еще остыть и только один раз откушенный Серапионом телячий окорок.
Еще в бытность на донской засечной полосе Медведев всегда старался придерживаться простого и полезного для здоровья правила: война войной, а обед — вовремя.
Глава седьмая
«…ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ОН УЖЕ ЗДЕСЬ…»
Обед длился около часа, а за это время и Василий успел перекусить, попутно при этом изучив расположение лагеря в малейших деталях — сверху все было видно как на ладони.
В дальнем конце, где виднелись холмики землянок, пылало несколько больших костров и готовилась в котлах пища. Неподалеку за длинным столом обедали Антип и все мужчины лагеря, несколько женщин возились у костров, а остальные вместе с детьми занимали отдельный стол чуть в стороне. Епифания нигде не было, и Медведев решил, что он, должно быть, сидит смотрителем на одной из двух других дорог, зато карлик в поношенной рясе был тут как тут, снова все время суетился, раньше всех вскочил от стола и, пошептавшись о чем-то с Антипом, скрылся в одной из землянок.
Василий снял свой плащ, плотно сложил его и заткнул за пояс. Затем расстелил овчину Серапио-на, улегся на нее и расширил ножом щель между ветками, из которых был сплетен пол наблюдательной будки, чтобы можно было хорошо видеть поляну под деревом и все, что на ней происходит.
Едва он успел закончить эту работу, как на поляне показались трое людей. Карлик в рясе шествовал впереди со связкой ключей в руках, а двое крепких парней несли следом миски с едой. Карлик открыл замок на двери одной из двух запертых землянок и впустил внутрь парней, которые спустя несколько минут вернулись с пустыми мисками. Замок был снова тщательно заперт, и все трое удалились.
Медведев насторожился.
Что бы это значило? Больные? Раненые? Но почему под замком? Наказанные?.. А может, пленники?
На поляну вернулся Антип с дочерью: Они во-шли в свою землянку, и Антип тотчас вышел оттуда один с каким-то свитком в руках. Он сел за стол, развернул свиток и, казалось, углубился в напряженное чтение, водя иногда пальцем по бумаге и будто с трудом читая по слогам. Наконец он тяжело вздохнул, поднял голову и громко крикнул:
— Илейка! -
Прибежал карлик в рясе.
Антип протянул ему свиток.
— Ну-ка взгляни. Что это такое?
Илейка некоторое время вглядывался в текст, потом оторвал от него взгляд и, оглядевшись по сторонам, негромко сказал:
— Хозяин, это — тайнопись. За нелепыми словами и буквами кроются совсем другие.
— Я так и подумал, — сказал Антип, нахмурив
шись. — Вот еще одно звено в странной цепи по
следних событий../ — пробормотал он и реши
тельно приказал; — Прочти это. До вечера я дол
жен знать, что тут подлинно написано.
Илейка побледнел.
— Не вели казнить, хозяин… Я сделаю все, что смогу, но не обещаю успеха: иные тайнописи бывают весьма хитры либо требуют применения редких книг… "
— Постарайся, — теперь уже попросил Антип. — В случае удачи награжу щедро.
Илейка молча поклонился и хотел взять свиток, но Антип не дал.
— Чуть позже, — сказал он, — а пока позови
Софрона, и допросим еще раз вчерашнего.
Илейка вернулся вместе с Софроном, они открыли замок на двери той землянки, куда недавно носили еду, и вдруг, к изумлению Медведева, вывели оттуда Иосифа, связав ему за спиной руки.
Значит, он угодил в их лапы вечером или ночью, после того как покинул вчера Березки, и виной всему эта грамота, полученная Позапрошлойночью на скамейке возле моего дома…
Иосиф зажмурился от яркого дневного света.
— Скажи-ка нам, святой отец, — с притворным
уважением, в котором сквозила ирония, спросил
Антип, — а что это за грамотку мы у тебя нашли?
Я спрашиваю, ибо мы разбойники честные и бед
ных не трогаем, более того, мы, как приказывает
Бог, помогаем им. И тебя уже вчера отпустили бы
на все четыре стороны, да вот смутила меня эта
грамотка. Ты уж прости нас, грешных, Господа ра
ди, за любопытство наше недостойное, но мы
ведь все неграмотные — читать у нас никто не
может, так что низко кланяемся тебе и просим —
прочти-ка нам, а что ж там такое написано…
И он протянул Иосифу грамоту. Иосиф взял ее и спокойно, как ни в чем не бывало, начал читать слегка нараспев своим мелодичным бархатным голосом:
— «Расписка сия дана мною, игуменом Преображенского монастыря Сергием, в том, что дня десятого месяца марта сего года у игумена Боровского монастыря Пафнутия взято моими служками для исполнения торжественного богослужения следующее имущество: девять образов святых, две митры золоченые, шесть подсвечников серебряных, пять накидок парчовых, да большой сосуд чистого золота, а на нем резные росписи из жития святых, кое имущество обязуюсь вернуть в целости и сохранности перед Великим праздником Святой Пасхи в нынешнем же году». Тут еще стоит дата, печать и подписано — отец Сергий.
— Ай-ай-ай, как, верно, красиво было на том торжественном богослужении! — восхищенно протянул Антип и вздохнул с облегчением. — Ну вот, я так и думал, что это какая-то простая церковная бумага. Ты прости еще раз за любопытство — стыдно мне, неграмотному, ох как стыдно…
А ведь, поди, нашим родным русским языком написано, а?!
Иосиф улыбнулся.
— Нет, — мягко и ласково пояснил он. — Это написано тайнописью..
— Да ну?! — простодушно изумился Антип. — Тайнописью? А это зачем же? Вроде тут и секрета никакого нет….
— Как нет? — очень естественно и по-отечески возразил Иосиф. — В грамоте перечислены большие ценности и указан срок, когда их будут перевозить. Иные люди с погрязшими во грехе душами, подобно вашим (я, к слову сказать, всю ночь молился за спасение ваших душ), могут быть более грамотными, и если такой документ попадет в их руки, рискуют подвергнуться дьявольскому искушению напасть на бедных служителей и отнять сии драгоценные предметы, что нанесло бы нашей церкви большой ущерб.
— Вот тут-то ты и попался, голубчик! — злорадно воскликнул Софрон. — Зачем же ты прочел нам эту секретную бумагу, ежели знал, чтомы неграмотными мог бы укрыть от нас ее содержание.
Иосиф посмотрел на него, как на неразумное дитя, и с терпеливым смирением объяснил:
— А затем, заблудший сын мой, что если я благополучно вернусь в свой Боровский монастырь,то тут же посоветую игумену утроить охрану при перевозке ценностей, а если я туда не вернусь, он сделает это сам, догадавшись о моей участи. Грамота попала в ваши руки — вы можете найти кого-нибудь, кто прочтет тайнопись, и, стало быть,теперь уже нет никакого смысла хранить секрет.
Кроме того, укрыв ее содержание, я солгал бы, а ложь — большой грех…
У Софрона вытянулось лицо. Антип рассмеялся.
— Превосходно, святой отец, превосходно…Так редко случается иметь дело с поистине мудрыми людьми, что не могу отказать себе в удовольствии побеседовать с тобой еще. Погости-каты у нас денек-другой, а?
— Я в твоей власти, — холодно ответил Иосиф и пошел к своей темнице.
Илейка тщательно запер дверь на замок и отдал ключ Антипу.
— Ну, Софрон, как думаешь, — спросил Антип, — правду он сказал?
Софрон поколебался.
— Да кто ж его знает.
Ангин, прищурив глаз, некоторое время смотрел на Софрона, потом уверенно заявил:
— Все это чистейшая ложь, и чем тоньше он врет, тем большая, должно быть, ценность у этой бумаги. Кажется, я зря отругал тебя вчера за то,что ты задержал монаха. Иногда у тебя бывает чутье — что в тебе и ценю.
— А если б его еще на дыбу, — воскликнул польщенный похвалой Софрон, — он бы у меня все порассказал!
— Плохо, Софрон плохо — сути человека не чувствуешь. Ты что, не видел глаз этого монаха?Он скорее умрет, чем выдаст тайну. Вот что, Илейка, я освобождаю тебя от всех дел. Иди и работай — нам непременно надо прочесть эту бумагу.
Она может принести гору золота без всякого риска и без единой жертвы. Церковь богата, и если это действительно важный документ, она не поскупится выкупить его. Грамоту из рук не выпускай — отвечаешь за нее головой. Иди.
Из кустов за спиной Антипа вынырнул, как привидение, Яков.
— Хозяин! — запыхавшись и волнуясь, сказал он негромко. — B Картымазовке его нет. И не было. Я осмотрел дорогу. Он доехал до границы, потом вернулся. Следы затер. Ушел в глубь леса. В нашу сторону, Я хотел спросить у Николы, Не отвечает. Залез наверх. Его на дубе нет.