Юрий Констант
Жизнью нашей случай правит:
То мороз, то горячо,
То подножку нам подставит,
То по-дружески — плечо.
Вот ведь может как случиться:
Строишь планы на весь год,
А судьба, поди, шутница —
Всё в обратку повернёт.
Всяк желает, по идее,
Жить в покое и добре.
Слышал кто о Берендее,
О приветливом царе?
Как былое поколенье,
Помним мы вельмож иных.
Только этот — исключенье,
Не похож на остальных.
Не имел с народом трений,
Был с соседями в ладу
И от царских треволнений
Отдыхал в своём саду.
Был в почёте у народа.
Говорили: «Царь — хорош!
И искусней садовода
В государстве не найдёшь».
Правда, казус приключился:
Тихо так, что не сыскать,
Кто-то ночью приловчился
Сладки яблоки таскать.
Как проведал царь о краже,
Так не елось, не спалось.
Ни ловцам, ни зоркой страже
Вора взять не удалось.
И к Царевичу Ивану
Обратился царь тогда:
«Я тебя пугать не стану,
Но, увы, сынок, беда!
Без лицензии, без спроса,
Хитро, как ни окружай,
Кто-то наглый из-под носа
Наш уносит урожай.
На тебя теперь надежда.
Ночь в засаде посиди,
Как поймается невежда,
Ты его мне приведи».
А Иван-то — без отказа,
Для семьи на всё готов.
Суть отцовского приказа
Уяснил без лишних слов.
Мрак ночной ползёт по саду,
Спать улёгся поздний птах,
Но не Ваня. Он засаду
Оборудовал в кустах.
Сон его одолевает
И лицо, чтоб не уснуть,
Он росою умывает —
До утра бы дотянуть.
Время за полночь подходит.
Хоть и пусто, никого,
Ваня с яблок глаз не сводит.
И дождался своего.
Видит: сверху свет струится,
В тишине, на яблонь ряд,
Опускается жар-птица,
Крылья пламенем горят.
Клювом яблоки срывает,
Заглотнув в один присест.
Вот ведь как оно бывает:
Не спугнёшь, так всё и съест.
Позавидуешь сноровке.
Но и Ваня наш не прост —
Втихаря подполз к воровке
И схватил её за хвост.
Поздно птичка встрепенулась
В хвате крепкого ловца,
Что есть сил из рук метнулась
И рванула в небеса.
Крылья во всю ширь расправив,
Унеслась в лихом рывке
Прочь от Вани, лишь оставив
Жар-перо в его руке.
Чуть зардел восток в зарнице,
Промедленье не к лицу —
Ваня с вестью о жар-птице
На приём спешит к отцу:
«Я, дражайший мой родитель,
Изловил тут одного.
Вот он, яблок похититель,
А точнее, часть его».
Берендей наш был эстетом,
Всех изысканных манер
Почитатель и при этом
Малость коллекционер.
Загорелся непременно
Птицу-жар приобрести,
Мыслит: «Это современно,
Нынче птичники в чести».
Снова просит почему-то
Ваню, сына своего:
«Мне перо иметь бы круто
Не отдельно от всего.
Испытать твою удачу
По-серьёзному хочу,
Суперсложную задачу
Лишь тебе я поручу.
Легендарную страничку
Впишешь в летопись семьи.
Раздобудь мне эту птичку
И награды все твои».
Как откажешь, если просят,
Хоть заданью и не рад?
Кто везёт, на том и возят —
Так в народе говорят.
Дивна царская причуда:
Вот возьми и раздобудь.
Что за птица и откуда?
Где найти такую чудь?
Что Ивану остаётся?
Взяв воды и хлеба шмат,
Он пошёл, куда идётся
И куда глаза глядят.
Путь стелился мимо пашни,
Вдоль подлесков и озёр,
Через гор скалистых башни
И привёл в дремучий бор.
На поляне из подстилок
Мха пружинистых седин
Ваня с трепетом поджилок
Понял — он здесь не один:
Где дубы стоят столетье,
Сбросив старую кору,
Затрещало суховетвье.
Это, явно, не к добру.
На секунду стало тихо,
Даже птичий гам умолк,
На поляну — вот так лихо —
Из кустов выходит волк.
Ваня было ухнул духом:
«Вот и дни мои сочлись».
Волк же почесал за ухом
И сказал вдруг: «Не боись!
Промышляю по закону:
Пару раз поел на дню.
Так что я тебя не трону.
Нет тебя в моём меню.
Ты садись вон на пенёчек,
Чтоб от сердца отлегло.
Что ж тебя, родной дружочек,
К нам в трущобы занесло?»
«Эх, как было б в моей воле,
То лежал бы на печи,
Ничего не делал боле,
Ел ржаные калачи,
Пил хмельную медовицу.
Только, честно говоря,
Надо мне найти жар-птицу
По заданию царя».
«Подневольный, значит? Славно.
Ты, как я, как Серый Волк:
Я в неволе и подавно,
Уж поверь мне, знаю толк.
Научило волчье племя:
Хоть матёрый, хоть малец,
Клык за клык — такое время,
А иначе, не жилец.
Жизнь лесная непростая,
Не видать её бы ввек.
Знаешь, что такое стая? —
Волку волк — не человек.
Так я тихий по наследству.
Правда, есть один изъян —
Отсидел по малолетству
В диком таборе цыган.
А чавелы тоже чтили
Тех, кто может выживать.
Так меня и приучили
Кочевать и воровать.
Треплет нас судьба-злодейка —
Мы коллеги, стало быть.
Тут наклюнулась идейка,
Как жар-птичку раздобыть.
Если в дебрях кто плутает,
У меня своё чутьё:
Знаю я, где обитает
Чудо с перьями твоё.
На подставке золочёной,
Будто редкость, не товар,
Держит в клетке заточённой
Птицу местный царь Назар.
Проберёмся в буераке,
Тихо птаху умыкнём
И исчезнем в полумраке,
Не найдёшь и днём с огнём.
В дом, чтоб не возникла драка,
Дуй один, к исходу дня:
Знает каждая собака
В этом хуторе меня.
Сунешь птицу под жилетку
И беги быстрее вон.
Да смотри, не трогай клетку,
В клетке —противоугон».
Ваня честной был натурой
(Не по сердцу волчья прыть),
Но смирился с авантюрой —
Надо ж бате услужить.
Солнце-шар, бока румяны,
Забрело за край земли.
Волк и Ваня, партизаны,
К крайним хатам подползли.
Тишь в окр у ге. Все собаки,
Целый день устав брехать,
Показали, что служаки,
И по будкам — отдыхать.
Прошуршав деревней спавшей,
Отыскав Назара дом,
Мимо стражи задремавшей
Проскользнул Иван тайком.
Вот и царская светлица,
Клетка посреди стола,
Там нахохлилась жар-птица.
Взять бы, да и все дела,
Но искусные плетенья
Привлекли Иванов взор,
Позабыл все наставленья
И ладонью клеть протёр.
Только к прутьям прикоснулся,
Враз по всем углам дворца
Вой сирен. Народ проснулся —
И зацапали мальца.
Тут и царь Назар явился,
Толстобрюх и толстосум:
«Шо такое? Хтоспалился?
Шо за крики? Шо за шум?»
Протерев глаза-буравы,
Зыркнул царь из-под бровей,
Почесал бока лоснявы:
«Ты откеда? Чьих кровей?
Хто прислал ко мне злодея?»
«Сам пришёл, я здесь один.
Из семейства Берендея,
Я — Иван, евойный сын».
Отпустил Назар охрану.
«Ай-яй-яй, царевич – вор!
Шо ж ты батьке, славну пану,
И несёшь такой позор?
Мог бы я, хоть и без прока,
О тебе молву пустить,
Но, зайдя с другого бока,
Я готов и всё простить.
А взамен хочу немного:
За коня дам пташку в дар.
Приведи мне вороного —
Им владеет царь Нодар».
Ваня чует авантюру,
Но не в силах отказать:
Сам в капкан попался сдуру,
Надо как-то вылезать.
И пошёл Иван, вздыхает.
В заоколичных кустах
Серый Волк его встречает,
Весь на нервах и жгутах:
«Так собаки голосили,
Я уж думал, дело — шлак.
Сам сбежал аль отпустили?
Били сильно или как?»
Рассказал Царевич Волку,
Что с другим царём возня,
Что придётся втихомолку
У него угнать коня.
Только Волк не удивился
(В кражах тот ещё талант),
Даже малость оживился:
«Ну, неслабый вариант.
Эх, таскал оттель конину,
Эту местность знаю я.
Ладно, лезь ко мне на спину
И помчимся в те края».
Ваня сел, не размышляя.
В тот же миг, сквозь мрак ночной
Волк понёсся, оставляя
Перелески за спиной,
Над болотами глухими,
Над равнинами паря…
Вдруг возникла перед ними
Крепость горного царя.
Волк советует Ивану:
«Стену мне не одолеть.
Лезь один, но следуй плану,
Будь старательнее впредь.
Там конюшню зри крутую,
Конь находится внутри.
Но уздечку золотую
Ты рукой не тронь, смотри!»
Заскочил Иван на стену,
По задворкам покружил
Тихо так, ночную смену
Даже не насторожил.
И в закутке, близ амбара,
Он в конюшне дровяной
Увидал, как в клубах пара
Бьёт копытом вороной:
Прихотливы переливы
Мускулистого бедра,
Завитки роскошной гривы,
В холке метра полтора,
На подпругах — позолота,
Повод — шитый серебром.
И нельзя, но так охота
Ускакать с таким добром.
И Царевич дал осечку:
Блеском сбруи ослеплён,
Тронул конскую уздечку —
Ахнул звон со всех сторон.
Тут же нукеры и слуги
Повалили из дворца,
Без заминки, без натуги
Повязали наглеца.
И пока всё колобродит,
То ли крутят, то ли бьют,
Царь Нодар в конюшню входит —
Враз притих служивый люд.
Личность вздорна и угрюма,
Пожилой, хоть и не стар:
«Э-э, зачэм так много шума?
Что, война или пожар?»
В синяках, рубаха рвана
(Недурна была грызня),
Провели вперёд Ивана —
«Вот, хотэл украсть коня».
Царь прожёг парнишку взглядом,
Надломил изгибом бровь —
Как по темечку прикладом,
Тут рискни-ка, прекословь.
«Воровство хотел состряпать?
Мнэ в тюрьму тэбя упечь?
Или, можэт быть, оттяпать
Всё, что будет вышеплэч?»
Ваня и не отпирался,
Глав повинных не секут,
Рассказал, как оказался
Среди ночи прямо тут.
«Хм, уважаю Бэрэндея.
Только гдэ-то наплутал,
Что такого прохиндея
Он для рода воспитал.
Ладно, нэ бывать аресту —
Отвечаю за базар.
Ты достанешь мнэ невесту,
Ей родитэль — царь Нускар.
Бэз задатка, бэз калыма,
Уведёшь её за так.
Миссия невыполныма,
Но и ты же — нэ простак.
А как выполнишь задачу,
Жди награды от мэня:
Вот, с уздэчкою в придачу,
Падарютэбе коня».
Серый Волк увидел с лёту,
Что Иван не на коне,
Значит, завалил работу,
Только молвил: «Ай нэ-нэ!»
И опять им в путь-дорогу:
Чуть придётся покорпеть,
Чтоб к Нускарову чертогу
До полуночи успеть.
Долго ль, коротко скакали,
Что оттуда, что досель,
После вспомнится едва ли:
Жизнь — такая карусель.
В сказке нет пути иного,
Как к развязке подойти.
Вот и им царя степного
Удалось аул найти:
Невысокий палисадник,
Кое-где в домах огонь.
«Мы на месте. Слазь-ка, всадник,
Я же хищник, а не конь».
Волку бегать надоело,
Ставит он ребром вопрос:
«Если ты пойдёшь на дело,
Будет всё наперекос.
Здесь сиди. Мала ограда,
Сединой ещё тряхну,
Проберусь в пределы сада
И дев и цу умыкну».
Под дерев полночной сенью,
Ловко так, хоть и с трудом,
Волк неслышной серой тенью
Прошмыгнул в принцессы дом.
Там, на ложе одиноком,
Где навесы-паруса,
Разметалась в сне глубоком
Златоглавая краса.
Обернувши для сугреву
Простынёй со всех боков,
Серый сгрёб в охапку деву,
Прыг в окно — и был таков.
Ночь-злодейка на исходе,
Занимается заря.
Надо думать о походе
К стану горного царя.
Ваня от принцессы взгляда
Всё не в силах отвести.
Волк ворчит: «Ну вот, награда —
Двух пришибленных везти.
Тут, гляди, проснётся стража,
А тебе всё флиртовать.
Обнаружится пропажа,
Нам с тобой несдобровать».
Вдруг раздался звук тревоги.
Все, кто был, на Волка влез
И помчались без дороги —
Через поле, через лес.
След сбивали, марафоня,
Вброд шагали по реке
До тех пор, пока погоня
Не утихла вдалеке.
И когда под старый ельник
Залегли набраться сил,
Волк заметил, что подельник
Не по делу загрустил.
«Вид унылый, нос повислый,
Сам не свой,поникший взгляд.
Ты чего, Ванятка, кислый?
Ты успеху что, не рад?»
«Связан миссией пустою
И теперь себя корю:
Как расстаться с красотою,
Как отдать её царю?»
Волк подумал, хмыкнул скупо:
«Романтичная душа!
Отдавать добычу — глупо,
И девица — хороша.
Тут цыганскую сноровку
Пустим в дело — не вопрос:
Знаю я одну уловку,
Называется гипноз.
Только щёки подрумяню,
Заплету красу-косу,
Горцам взоры затуманю —
Положение спасу».
Лёгким девичьим шифоном
Опоясав тонкий стан,
Подмигнул с полупоклоном:
«Аль не гожа я, Иван?»
Горицветом надушился
Из околичных лугов.
В деву перевоплотился —
Не узнать и с двух шагов.
И пошли, сей план состряпав,
Предварительно в лесу
От чужих очей упрятав
Настоящую красу.
Хмурый(нервы, как канаты)
Наш Иван нанёс визит
В знатны горные палаты.
С ним под ручку семенит
Робкой поступью газели
Чудо дивное из чуд.
В общем, просто обалдели
Царь Нодар и горный люд.
Хоть и жаль коня вельможе,
Нынче жёны — дефицит,
И отнекатьсянегоже:
«Э, забирай своё, джигит!»
Ване и не нать иного.
Устремился из дворца
Под уздцы взяв вороного —
И ищите молодца.
А «девица», как ведётся,
Пусть осталась и одна,
Знай, жеманится, смеётся,
Как же — ц а рева жена.
Словно кралечка из сказки:
Плечи — кр у ты, кожа — шёлк,
Так закатывает глазки,
Прям ягнёнок, а не Волк.
Вдруг и вылезла крамола:
Как привстала в полный рост,
У неё из-под подола
Показался серый хвост.
Тут с народом приключился
Настоящий кавардак:
Кто под стол, дрожа, забился,
Кто метнулся на чердак.
Царь со стражею неробкой,
Все бойцы, богатыри,
Непролазной общей пробкой
Задержались у двери.
Волк хотел полюбоваться
Тем, какой навёл фурор,
Но решил не оставаться
И шмыгнул в окно во двор.
Сбросив шарф и платье-тряпку,
Под оградою пролез,
Подхватил друзей в охапку
И бегом в подгорный лес.
Вот ищи-свищи цыгана,
Нереальный персонаж.
Пусть кумекает охрана:
То ли сон, то ли мираж?
Как и не было в помине.
Через горные хребты
На одном адреналине
Отмахали три версты.
Новый путь тернист и дален.
Пусть безмерно повезло,
Но Иван опять печален
И вздыхает тяжело.
Волк заметил: «Что не в пору?
Что за горесть, что за нудь?
Первоклассную умору
Мы сумели провернуть».
«Так-то так, — кивнул Ванятка. —
Нету смысла горевать:
Конь — на птицу, для порядка.
Только жалко отдавать.
Уговоры чтить обязан,
Но скажу начистоту,
Я к коню уже привязан,
Мне бы эту красоту».
«Значит, сердце прикипело? —
Молвил Серый на бегу. —
Вороные — это дело,
Я тебя понять могу.
Ладно, есть одна мыслишка.
Мы царя перехитрим:
Безошибочная фишка
И зовётся просто — грим.
Оботрусь углём, касатик,
В зубы тисну два ремня,
Вот ковыль да волосатик,
Чем не грива у коня?
На добро вельможи падки.
Как отдаст, что ты просил,
Забирай и без оглядки
Дуй оттуда, что есть сил.
Подфартит — царя обскачем,
И не жалко, поделом.
Деву и коня припрячем
В перелеске за селом».
Так дошли до хат Назара
На попутном ветерке.
Вот и первая хибара
Показалась вдалеке.
Хоть и сердце в пятках бродит,
Мысли мрачные гоня,
На Майдан Иванвыводит
Норовистого «коня».
Тот прядёт ушами малость,
По бокам глазами — зырк.
Всё село вокруг собралось
Посмотреть на этот цирк.
«Дивин а якаськал и чна —
Чи то риба, чи то тварь?» —
Все гадали. Тут же лично
Подошёл и ихний царь.
Здесь друзьям удрать бы впору,
Но Иван бежать не стал:
«Всё, как есть, по уговору.
Вот, коня тебе достал».
Гул пошёл по деревеньке,
Усомнился царь когда:
«Шосьякесьвономаленьке!
Чивоно не доеда?»
«Так ему ж всего два года,
Коренастый, но огонь!
Это новая порода —
Молодой тамбовский конь».
Царь просёк, что дал промашку,
Но поддался куражу:
«Эх, бери мою жар-пташку,
Слово я своё держу».
Удивлён таким успехом,
Что удачно масть легла,
Ваня клетку взял и спехом
Удалился из села.
В переделке щекотливой,
Волк коняге подражал —
Гордо тряс фальшивой гривой,
Фыркал и немного ржал.
Царь трофей под пересуды
Осмотрел, как следопыт:
«А чого-то, добрилюды,
Цяконяка без копыт?»
Вот и выплыла подмена.
Видя, что дела — табак,
Серый бросился из плена
Под истошный лай собак.
Тут село чуть-чуть восстало —
Не пробачим, не простим!
Но, решив, что конь — не сало,
Был Назар невозмутим:
«Заспокойтеся, панове,
Я в худобе — не простак.
То скажу вам, в том Тамбове
С коневодством шось не так.
Хай бежить за дуралеем.
Ну, до беса тих коней!
С одного не обеднеем,
Нам хвата своих свиней».
Волк почти догнал партнёра,
Нет причин переживать,
Но болит душа матёра —
Что-то стало назревать.
А всерьёз запахло лихом,
Пронеслась вдогон когда
Мимо с гиканьем и криком
Вся Нузгарова орда.
Тут бы срочно дать бы дёру,
Как пристало у зверей.
Подвывает опыт вору:
Делай ноги, да скорей!
Волк бежать — не тут-то было,
Нечто странное стряслось —
Что-то в сердце защемило
И в душ е отозвалось:
«Кто богат, кто в платье рваном,
Те — бродяги, те — князья,
Но с Царевичем Иваном
Мы ведь вроде как друзья.
Хоть и знатная порода,
Только как тут не крутись,
Без обычного народа
Вам, цари, не обойтись.
Шкурой чувствую, ей-Богу,
Назревает кутерьма.
Побегу-ка на подмогу,
Он — один, а их вон — тьма».
Вот беда, откель не знали!
Вот коварный басурман!
Друга недруги догнали,
Поквитаться за обман.
Налегли одним наскоком,
Окружив со всех сторон,
И зашибли ненароком,
Выбив дух из тела вон.
Отобрали и жар-птицу,
И девицу, и коня,
И отправились в станицу,
Сталь-кольчугами звеня.
Волк, клыки оскалив грозно,
Не бежал — стрелой летел,
Но, к несчастью, слишком поздно
К месту схватки подоспел.
Где истоптана поляна,
Где кустов-цветов развал,
Бездыханного Ивана
Он насилу отыскал.
Кто бы горю и поддался,
Кто бы лапы и сложил.
Только Волк не растерялся —
Много помнит, долго жил.
Побежал тропой затёртой,
Где под кряжистой грядой
Есть родник с водою мёртвой
И родник с живой водой.
Протекает в буднях трудных
Всё лесное бытиё.
Об источниках пречудных
Знает каждое зверьё.
Из земли лекарство льётся
(Нет в трущобах докторов).
Кто водички той напьётся —
Будет бодр и здоров.
В две прибрежные кувшинки
Волк и той, и той воды
Зачерпнул по три росинки
И обратно — в пункт беды.
Мёртвой, чтобы затянулись,
Раны парня окропил,
Дабы силы возвернулись,
Дал живой, чтоб чуть испил.
Ваня словно мёртв и не был,
По глазам провёл рукой:
«Ох, какдолго я во сне был,
Да и сон — кошмар такой».
Фыркнул Волк: «Ну вот, очнулся.
Бед с тобой пришлось хлебнуть.
Ты вовек бы не проснулся,
Опоздай я на чуть-чуть.
Как крутиться ни старались,
Вышла та ещё возня —
Без девицы мы остались,
Без жар-птицы и коня.
Где прореха, там и рвётся,
Где не в брод, там глубоко.
Что нечестно достаётся,
То теряется легко —
По добыче и отдача.
Коль рискуешь головой,
Здесь ценнее не задача,
Тут важнее, что живой.
Пусть запарка и напрасна
Суть не в этом, ясен пень:
Без богатства жизнь прекрасна,
Без алмазов светел день».
Всё не вечно под Луною,
Небо чествует зарю.
«Слушай, а давай со мною!
С батей я поговорю,
Расскажу про нашу дружбу,
Что прошли мильон преград,
И возьмём тебя на службу,
Охранять отцовский сад».
«Быть при деле мне охота.
Если надо, то тружусь,
Но, хоть выгодна работа,
Я, пожалуй, откажусь.
Все затворы и заборы
Не приемлю с детства я.
Мне милей лесов просторы,
Воля — Родина моя.
А сейчас пора в дорогу,
Но, когда б ты не позвал,
Я прибуду на подмогу,
Жизнь — затейный сериал».
Вышло с лёгкою грустинкой
Расставание друзей.
Волк пошёл своей тропинкой,
А Иван пошёл своей.
И теперь ему виднее:
В мире, что не говори,
Вещи есть и поглавнее,
Чем жар-птицы и цари.
Вам наука, непоседы,
Придержите норов свой:
Пусть вернулся без победы,
Но здоровый и живой.
Путь нам шишки набивает.
Кто не сдался — добрый знак.
А по жизни всяк бывает:
Так, а может, и не так.