- Способы очищения
- Ворошение
- Я живу в этом волшебном месте по имени тело
- Самое общее представление о Кресении
- Душевная беседа
- Кривизна души
- Давление образов
- При чем тут речь?
- Речь и слово
- Песня имени
- Гудошничание
- Звучание значения
- Душевная беседа [ окончание ]
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Состав человека [ из книги: А.Андреев. Очерки русской этнопсихологии ]
- Состав человека [ из лекций по науке любви Екатиренбург 2003 ]
- Состав человека [ сборник по авторским материалам ]
- Образование западка. Одержимость. Порча.
- Теоретическое основы Кресения
- Кресение. Общий подход
- Кресение. Порча и одержимость
- Выжигание порчи [ глава из книги Очищение том 3 ]
- ЗАПАДОК и образование западка
- Выжигание западков [ глава из книги Очищение том 3 ]
- Тропление духа и зверя [ глава из книги Очищение том 3 ]
- Вход в западок [ глава из книги Очищение том 3 ]
- Ворошение, тропление, наброды ума
- Кресение. Самонаблюдение - ставим язы
- Кресение Писанка, как меня учили
- Кресение. Писанка [ подборка ]
- Кресение. Самокат [ подборка ]
- Самокат – Провалы.Варежка
[ главы из книги Очищение том 3 ]
- Самокат
- Помехи и Скума
- Искренность
- Сдержанность и позволение
- Честность и лживость
- Раздел третий. Самостоятельная работа
- Глава 1. Ворошение
- Глава 2. Телесное очищение
- Глава 3. Исповедь без священника
- Глава 4. Писанка
- Глава 5. Присыпания
- Семь потов. Заключение самостоятельной работы
Способы очищения 
|
| Автор Шевцов А.А. | |||
| 15.08.2006 г. | |||
| Способы очищения и исцеления человеко-мира можно разделить на главные и второстепенные. К главным относятся уже так или иначе упоминавшиеся: жертвоприношение, очищение стихиями огня, воды, воздуха и земли, изгнание духов, проникших в тело, или умилостивление их, исцеление и покаяние, переходящее в исповедь. Обо всех этих способах стоило бы рассказать подробно, но картина будет неполна, если не обрисовать то, как применялись различные способы очищения в прежних обществах. Я сделаю общий очерк на примере все той же Древней Греции. Очищение в жизни древнего грека, как и члена любого первобытного племени, было важнейшей задачей. Без него он терял связь со своим миром. Поэтому способы очищения были как личными, так и общими, то есть очищением общины или государства. В сущности, они настолько тесно переплетаются, что разделить многие обряды на личные или общественные почти невозможно. К примеру, подлое избиение гостей города сделало однажды нечистым целые Афины и всех афинян. И им пришлось очень долго отмываться от этого позора. Тем не менее, существовали очищения явно общие и явно личные. Нашему медицинскому взгляду на очищение эти способы покажутся странными и очень не гигиеничными. «В более важных случаях совершались очистительные жертвоприношения для которых преимущественно употреблялись молочные поросята; их кровью окропляли очищаемых лиц или предметы. В таких случаях, когда жертвоприношения совершались с целью защиты от волшебства Гекаты, для них употреблялись собаки, причем очищаемого трижды натирали кусками жертвенного мяса и затем бросали их в сторону, при этом, конечно, произносили соответственные случаю молитвенные воззвания. В Беотии при всенародных очищениях куски мяса принесенных в жертву собак клали на землю, и люди должны были проходить между ними. Подобный же обычай существовал в Македонии при очищении войска. Для жертвоприношений умилостивительных, имевших целью смягчение гнева богов, навлеченного преступлением или грехом, употреблялись преимущественно бараны. Шкура барана, принесенного Зевсу Милостивому в качестве умилостивительной жертвы, сохранялась и потом употреблялась при очищениях: ее клали на землю и очищаемый становился на нее левою ногою в то время, как над ним совершали акт очищения; при всенародных очистительных и умилостивительных празднествах эту шкуру также обносили вокруг места, где совершалось празднество, как бы для того, чтобы собрать на нее все нечистое. Все очистительные средства, на которые по верованию греков переходила нечистота с очищаемого лица или предмета, назывались катарсия или катармата; по окончании очищения они выбрасывались в море или реку, или зарывались в землю, или выносились на перекрестки или в глухие места, не посещаемые людьми, причем выносившие их при выбрасывании отворачивали лицо и затем возвращались домой, не оглядываясь» (Латышев, с. 75–6). Собрать всю нечистоту мира на какую-то вещь или существо, сделать его носителем этой скверны и изгнать — мысль часто встречающаяся в древних обществах. Возможно, всеобщая. Очень напоминает то, как современная хозяйка, собирает пролитое вещество тряпкой, а потом выбрасывает впитавшую нечистоту тряпку или же выпускает нечистое с нее в воду. Такой «тряпкой» для древних могло стать и живое существо — животное или человек. Древние евреи использовали для этого козла, вошедшего в поговорку как козел отпущения. Современные русские школьники играют в Сифу, Чуханку или Парашу — превращая грязную тряпку или предмет одежды в носитель нечистоты — сифу, и перекидывая ее друг другу. Тот, кого зацепляет Сифа, становится Сифаком, Чуханом, то есть носителем нечистоты, и ощущает это состояние весьма болезненно. Нечто подобное жило и у древних греков. «В качестве еще одного примера приведем Таргелии, которые праздновались в Афинах в предпоследний месяц года — шестого и седьмого Таргелиона. Все очистительные церемонии совершались в первый день важнейшего праздника, особенно примечательным был ритуал, в котором специально выбранных для этого людей — фармаков, символизировавших ритуальные осквернения прошедшего года, — сначала обводили вокруг города, а затем изгоняли» (Кулишова, с. 56). Это последнее понятие — фармак — для меня очень значимо. До сих пор у русских уголовников существует выражение форшмак. Означает оно именно то, что и в Древней Греции. И я его слышал собственными ушами не от блатных, а от старых мазыков, у которых вел этнографические сборы. Вот как определяют это понятие «Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона», то есть блатной фени. «Форшмак, Фаршмак — 2. Человек (вор, заключенный), над которым совершены позорящие действия. 4. Неопрятный, неряшливый человек. 5. Ненадежный человек. Офоршмачить — 1. Опозорить. 2. Насильственно произвести над жертвой позорящие действия». Возможна ли связь между греческим формаком и русским форшмаком? Думаю, возможна. Изрядная часть того, что мы знаем сейчас как блатную феню, рождалась в девятнадцатом веке во Владимирском централе, знаменитой пересыльной тюрьме, откуда преступники расходились по местам заключений и ссылок. Владимирский централ был местом, где легче всего было познакомиться с офенями — коробейниками. Уже в середине девятнадцатого века собиратели, например, Даль, показывают, что тайный язык офеней — феня, слился с тайным языком воров — мазуриков. Они лишь указывают источник происхождения тех или иных слов, но объединяют их в общий словарь. Это значит, что слова из языка офеней — тех же мазыков — не просто проникали в язык блатных, а составляли какое-то время его изрядную часть. При этом происхождение самих офеней, точнее, их наименования до сих пор неясно, но основным предположением является то, что это искажение слова Афиняне — Офинеи. В качестве доказательств приводят те слова офеньского языка, например, счет, которые действительно греческие. Таких слов не так уж мало, чтобы считать это случайностью. Лично я думаю, что греки действительно пришли на Суздальские земли в четырнадцатом-пятнадцатом веках. Вероятно, это было переселение тех, кто не хотел жить под турками. Возможно, они приехали в свите Софьи Палеолог, когда она вышла замуж за великого князя Ивана Васильевича, тем самым, сделав Русь духовной преемницей Византийской империи. С ней приехала большая свита. Кто-то остался при дворе, а кого-то испоселяли по землям. Для меня признаком такого испоселения греческих ремесленников является то, что в крошечных русских селах, почти деревнях, находящихся под Шуей — Холуе и Палехе вдруг расцветает иконопись. А впоследствии иконы составляют основу всей офеньской торговли. Офени, конечно, были русскими людьми. Но такими мы застаем их в девятнадцатом веке. А о корнях этого крошечного народца нам ничего неизвестно. Вполне возможно, что он есть пример угасания и смены культуры, оказавшейся в инородном окружении. Культура офеней была поглощена и размыта средой, которая была не в состоянии ее понять и сохранить. Нечто подобное происходит сейчас со всей русской культурой… Но вернусь к описанию способов очищения. Еще не все названо, что так же до сих пор живет в нас, хотя мы и не помним, откуда это к нам пришло. Вот, к примеру, действия, которые в древнегреческом доме совершали дочери-сестры. «Вместе они могли участвовать в жертвоприношениях, охраняющих родной дом, когда приносились жертвы сжигаемые, возливаемые и слезные. Именно они, как ближайшие родственницы, могли совершать необходимые обряды очищения для воинов, вернувшихся к родным святыням, к родному очагу» (Кифишина, с. 236). Слезное очищение… Душа очищается после слез. Мы все это знаем. Это много использовали христианские святые. Но почему и как? Я даже не рискну сейчас затронуть эту тему — ей надо посвящать особое исследование. Но вопрос пусть остается. А вот еще неожиданные для нас сейчас способы очищения. Неожиданные, но постоянно применяемые нами неосознанно. «Поэтому совершивший подобный нечестный поступок должен был быть изгнан из города и в одиночестве нести кару — гнев предков. <…> Срок изгнаний мог быть долгим, до самой смерти, или пока виновный не будет очищен жертвоприношением и временем. Время очищает все» (Кифишина, с. 239). И чуть ниже: «Другой момент узнавания Ореста относится к сцене с Ифигенией, когда он встретил ее во время своих очистительных странствий через моря. На этот раз узнавание связано с водой, важнейшим элементом ритуала очищения. Орест вспомнил, как Ифигении мать дала воду из дома для ритуального омовения перед свадьбой. Тогда Ифигения признала Ореста своим братом. А затем, поскольку на нем была скверна и его преследовали Эринии, Ифигения объявила о необходимости его очищения морем и исполнила этот ритуал, после чего Орест имел право обратиться к заступничеству Афины» (Т.ж.). Очищение морем, очищение пространством и очищение временем. Еще очищение музыкой, числом и вообще гармонией, которое применяли пифагорейцы. Как это легко и просто укладывается в тот образ очищения, который строится на основе видения человека слитым с миром — миро-человека. Наверное, из другого мировоззрения это и невозможно было бы понять. Но важно не это, не объяснение. Важно то, что, если отбросить странности в рассказах о древних обрядах, если извлечь из них суть, то оказывается, что мы до сих пор неосознанно, но вполне естественно исполняем сами действия, которые древние предписывали делать для очищения. Мы их исполняем даже не потому, что в нас хранится какая-то древняя память или утерянные почти совсем знания. Нет, мы плачем, уезжаем от мест боли, успокаиваем себя тем, что время лечит все, забываемся в музыке или созерцании прекрасного, просто потому, что эти действия действительно целят и очищают. Иными словами, они соответствуют нашей природе. Но какой? Шевцов А.А. | |||
| Что такое Ворошение? |
|
|
| Автор А. Андреев |
| 15.08.2006 г. |
| Ворошение — это один из способов очищения сознания. Крестьяне ворошили сено — они приподнимали верхние слои, чтобы открыть и подсушить более глубокие. Но ворошили не только сено, но и прелую листву и головешки в костре для появления огня. Вот как рождались образ и соответствующее ему понятие, используемое в работе с сознанием. Ворошение сознания проводится для того, чтобы либо убрать пронзительность той боли, с которой ты решил разобраться, либо для того, чтобы найти путь, когда чувствуешь, что чего-то достиг и остановился в своем движении, но причину остановки не видишь. Ворошение проводится всегда с прицелом на дальнейшее Кресение. Эту работу можно проводить как самостоятельно, так и с водящим. Но в любом случае выбирается какая-то определенная тема, которую ты хочешь проработать. Для проведения ворошения кресника (или кресников) укладывают на пол на мягкую подстилку вроде одеяла в любое удобное положение. Глаза закрыты. Водящий начинает произносить одиночные слова, которые так или иначе связаны заявленной темой. Задача кресника — повторять эти слова, немного уточняя их для себя (чаще всего уточнение связано с полом того, о ком идет речь. Например: водящий говорит «он», а кресница меняет на «она», в соответствии со своим полом или тем, какой образ возник в этот миг перед глазами). При этом важно не сдерживаться, и, не задевая соседей, делать любые движения, которые будут рваться наружу, — плакать, смеяться, зевать и тому подобное. Водящий произносит каждое из этих слов по нескольку раз, пока не почувствует, что надо перейти к следующему. Он может произносить и какие-то новые слова, если почувствует в них необходимость, поскольку все слова хоть и связаны с болью, но лишь некоторые из них являются торшаками, то есть воротами, ведущими в пространство сознания, хранящее эту боль. Через какое-то время водящий от отдельных слов переходит к коротким предложениям. Затем начинает говорить развернутыми разговорными предложениями, которые живут в нашей культуре, а значит, отзовутся у всех. Выражения повторяются многократно, порядок слов в них меняется, чтобы каждый повторяющий мог подобрать свое точное звучание. После того, как появляется ощущение, что боль ушла из души и в словах больше не ощущается, начинается «вывод» кресников из состояния ворошения. Водящий выводит их, произнося слова ворошения, доведенные повторами до абсурда. Если сила переживания ушла, то слово начинает восприниматься просто как звук, и быстро теряет не только действенность, но даже и смысл. Условно говоря, слово “страшно” при бесконечных повторениях может срастись само с собой и превратиться в “но-страш” и тому подобное. Это вызывает смех. Как только это произошло, водящий задает вопрос, прямо обращаясь к креснику: — Так тебе страшно? И обычно получает ответ: — Нет! Или: Гораздо меньше! Но на этом работа не завершается, обязательным следующим шагом очищения является Кресение — убирание корней своих переживаний и боли. Но Ворошение завершено, и водящий прекращает его и дает задание: — В таком случае, работа завершена, спокойно полежите, пока ваше сознание приходит в спокойное состояние, а потом берите бумагу или садитесь в пары, и дочищайте то, что увидели в себе. Что и как дочищать — это отдельный разговор. То же самое, как выход из Ворошения, должно быть проделано и при самостоятельной работе. Сначала ты просто повторяешь и повторяешь, лежа с закрытыми глазами, какие-то слова, которыми решил себя проворошить. И чаще всего, вначале они не действуют. Затем ты либо говоришь то же самое слово как-то иначе, и узнаешь не его, а его звучание, либо меняешь слово на то, что отзывается в тебе, и слова наполняются значением. А в твоем теле начинается отклик. Оно отзывается на все слова напряжениями, движениями и различными ощущениями — от жара и холода до болей в разных частях тела. Тела даже может начать биться или драться, пока ты говоришь живущие в нем слова. Во время ворошения оно очень похоже на собачку, которая спит, а во сне тявкает и дергает ногами, будто с кем-то сражается. Поэтому, надо очень жестко задавать себе тему ворошения и ни в коем случае не убегать от нее слишком далеко. Просто жестко договариваться с собой, что сегодня буду ворошить только вот такое понятие. Нарушение этого правила приводит к тому, что поток растравленных переживаний может оказаться слишком большим, и вы не сумеете его дочистить, а значит, останетесь с болезненными ощущениями. Когда вы почувствовали, что прошли одно понятие как бы насквозь, и оно больше не отзывается в душе, говорите себе: достаточно, — и обязательно какое-то время просто лежите, будто вы большой сосуд, в котором взбаламутилась жидкость, и со дня поднялся осадок. И ждете, пока осадок не уляжется. Этот простой, бытовой образ самого себя, удивительно точен и, что самое ценное, работает. Дождались, что осадок осел, все будет хорошо, вы мягко сделаете Кресение, и будете весь день в рабочем состоянии. Начнете двигаться раньше, и очень вероятно, что потом будете себя долго спрашивать: и чего это у меня сегодня голова какая странная? А. Андреев |
| Я живу в этом волшебном месте по имени тело |
|
|
| Автор Шевцов А.А. | |||
| 15.08.2006 г. | |||
глава из книги А. Шевцова «Очищение I»
У человека нет организма. У социального винтика, атома империи, есть, а у человека нет. У него есть тело, сознание и душа. И тело — это очень, очень таинственная вещь, настолько таинственная, что понять его Наука не смогла, а потому упростила до понятия «организм». Если вы вдумаетесь, то «организм» окажется не живым существом, а способом описывать ту часть телесного состава, которую удается разглядеть естественнонаучным умом.
Но чтобы понять, что тело необозримо больше и глубже этого ущербного
описания, вспомните о том, что оно — это место вашего существования. Иначе говоря, то, что является живым существом, существует в теле, воплощаясь в него, то есть, делая себя достаточно плотным для жизни в этом мире. Без воплощения тело мертво, но оно есть нечто чудесное и полное возможностей, раз меня помещают в него, подобно зародышу в утробу.
Почему у наших очистителей привилось понятие «очищение организма»? Потому что это инородное и смутное выражение — «организм» — колоссально упрощает понимание. Как слово-новодел оно не обладает глубиной, а значит, может содержать лишь то, что мы договоримся в него вкладывать. Иными словами, в данном случае мы сами задаем себе глубину описания рассматриваемого явления. Так ученому проще жить. Однако, если мы поглядим на человека не упрощая собственных задач, скажем, как на живое существо, мы заметим множество странностей, которые одновременно и очевидны и неожиданны. Так, к примеру, мы все знаем, что не любим боли. Но под наркозом или без сознания мы ее не чувствуем. Точнее наше бездушное тело не чувствует боли. Значит, боль чувствует не оно, а я. Но это боль телесная, ее источником является какое-то место в теле, и мне она дана, чтобы я устранил ее причину, а тем самым освободился от помехи, которой вдруг стало мое собственное тело. Значит, мы можем видеть очищение как устранение телесных помех своему покою. Или как освобождение от тела. Это совсем иной подход к очищению того же самого тела, по сравнению с очищением его как организма. И он допускает вопрос: зачем нужно такое очищение? Первый уровень ответа уже дан: чтобы пребывать в покое. А что это такое? Это когда я не чувствую боли или других неприятных ощущений. И что? Крепко сплю? Или же покой мне нужен, чтобы делать то, что я хочу? А что я хочу? Есть, пить, наслаждаться, спать, испражняться… побеждать других… быть самым умным… Приглядитесь, большая часть моих желаний, вовсе не мои желания, а мои обязанности по отношению все к тому же телу. Если я хочу спокойно жить в этом теле, то я должен устранять помехи его покою. Я должен кормить, поить и холить его. Иначе оно все равно заставит меня заниматься собой и значит, покой нужен ему. И по наличию телесного покоя можно судить о том, хорошо ли я за ним ухаживаю. А нужен ли покой мне? Я не знаю. Похоже, мне иногда нужен отдых, но в остальном я деятелен, как сам источник движения. Что называется, голова ногам и рукам покоя не дает. Я все время стремлюсь чего-то достичь, как-то изменить свою жизнь и все время бьюсь с моим слабым и ленивым телом. И это означает только одно: у меня есть какая-то цель, ради которой я меняю себя и окружающий мир. Причем, похоже, что каждый человек очень хорошо знает, зачем он здесь. Это видно по тому, как он деятелен. И при этом никто не помнит больших целей, заставляющих его действовать, будто они были заложены еще до рождения. Однако, выяснение этих сверхцелей — это вопрос личный. Я их разбирать не буду. Главное, что Я, который не тело, деятелен и целеустремлен. А тело мне мешает, создавая множество помех, от которых приходится избавляться. А поскольку это освобождение от помех все равно неизбежно, есть смысл продумать его как очищение. И это иной уровень очищения тела, если задуматься.
Итак, тело можно рассматривать как набор мертвых, но работающих станков, которые составляют завершенную поточную линию по переработке пищи. И тогда ты очищаешь этот сложный химико-механический трубопровод от помех производству. Можно рассматривать тело как средство достижения каких-то своих целей на Земле, таящее в себе возможность боли и несовершенства. Тогда нужно понять свою цель и, с одной стороны, убирать помехи в ее достижении, а с другой, менять тело, обучая и совершенствуя его. И тогда очищение становится освобождением от боли и ученичеством. Ведь твои несовершенства — это помехи в достижении твоей цели, и хранит их тело. Но можно поглядеть на тело и с иной точки. Многие философы писали, что, заглядывая в себя, ты обнаруживаешь свое я в каком-то окружении. Это окружение для разных философов оказывалось разным. Но в любом случае, приступая к самопознанию или без него, обратившись к себе, ты обнаруживаешь себя в теле. И тело оказывается чем-то очень важным, поскольку ты в него поселен, и можешь проявиться в этом мире только сквозь него. Если вглядеться в эту мысль, то тело ощущается чем-то чрезвычайно мистичным и даже волшебным. Ведь если ты сквозь него глядишь в этот мир, лишенный волшебства, из какого-то далекого далека, где все возможно, значит, ты и есть носитель чуда. А ты там в себе, если тебе не мешает тело, внутренний тот, ты точно знаешь, что чудеса — это просто и естественно. Они просто твоя жизнь. Их только почему-то не удается протащить в этот мир сквозь тело. Но в том, где ты без тела, там сама жизнь построена на чуде. Но как бы сильно тело ни мешало тебе творить чудеса в этом мире, оно само чудо, поскольку смогло принять тебя здесь. Не просто кого-то, а существо из мира без тел, существо то ли духовное, то ли мысленное… Как этот кусок плоти мог принять в себя мысль, логос, да еще и оказаться вполне управляемым этой мыслью?! И управляемым и обучаемым. Мы считаем, что в мыслях нам ничего не стоит сотворить чудо, а вот телом его сделать невозможно. Задаюсь вопросом: невозможно или не получается? А если не получается, то почему? Разве мы до конца изведали возможности этого тела? Разве обучили его всему, на что оно способно? Если уж речь идет об очищении, то начать надо с освобождения от старого понятия о теле.
Глава 4. Тело и сознание
Однако возможности для очищения на том, что было описано в предыдущей главе, не завершаются. Давайте вглядимся в разные виды того, что называют потерей сознания. Вот человек потерял сознание: уснул, или находится под наркозом. Что мы видим? Лежащее и обездвиженное тело, которое при этом живо и дышит, но не может: 1) двигаться; 2) смотреть; 3) говорить; 4) и, вероятно, думать. Во всяком случае, у нас принято считать, что с потерей сознания пропадает и способность думать, хотя наверняка мы этого знать не можем, потому что это скрыто внутри лежащего тела. Получается, что потеряны способности действовать и думать, но мы говорим, что утеряно сознание. Что такое сознание, надо исследовать особо и тщательно. Но пока можно сказать в самом первом приближении, что под сознанием мы понимаем нечто, состоящее из двух частей. Первая из них — это та способность, которая позволяет нам выглядеть сознательным существом, то есть смотреть и действовать целенамеренно. Именно по взгляду и ощущению осмысленности, то есть целеположенности действий мы делаем вывод, что человек в сознании. Эту часть можно назвать осознанностью. Но она обеспечивается собственно сознанием, то есть тем, что хранится в нашей памяти как образы действий, образ себя и образ мира. Только наличие всех этих образов и позволяет нашим действиям выглядеть целенаправленными, а нашему взгляду осмысленным. Осмысленным взгляд становится тогда, когда мы видим, что человек узнает мир и знает, чего хочет. Иначе говоря, когда сквозь его глаза мы видим, что он обладает знанием. На самом деле эта составляющая сознания, очевидно, вторична. Она есть лишь выражение способности сознания создавать и хранить образы — сознавать и помнить. Новорожденный ребенок явно находящийся в сознании при этом обладает бессмысленным взглядом, поскольку в его сознании еще нет знаний, и он ничего не узнает. Значит, исходно сознание — это однородная среда, способная принимать в себя все впечатления, какие закладывает в нее мир, превращая их в знания. Способная, но исходно не имеющая этого содержания. Ведь мы отчетливо осознаем, что накапливаем содержание сознания за свою жизнь. Со временем такое исходно пустое или чистое состояние сознания становится почти недоступным для нашего наблюдения. Мы глядим на человека и, если он в сознании, видим, что он обладает знаниями о мире и постоянно соотносит себя с ним. А если его взгляд мутен и бессмысленнен, то мы делаем вывод, что он без сознания, как бывает с людьми, получившими сильный удар. Однако, если вспомнить ребенка, является ли отсутствие знаний признаком отсутствия сознания? Или же тут язык сыграл с нами шутку и подменил понятие сознания на понятие то ли содержания сознания, то ли на понятие осознавания?
Давайте вспомним собственные потери сознания. Хотя бы те, которые происходят с нами во сне. Константин Карманов, глядя на то, что происходит во сне, ужаснулся и придумал физиологическое объяснение происходящему. Вероятно, Физиология была ему нужна, чтобы объяснение выглядело научно, а Наука — это единственно приемлемый сейчас способ говорить так, чтобы тебя услышали. Картинка получается действительно жуткая: «Бодрствующий субъект (то есть я — АШ) есть реальность, возникающая периодически. Это звучит очень странно — немедленно возникает вопрос: как возможны реальности такого рода? Готовый ответ дать трудно, но наш собственный опыт показывает, что феномен имеет место. Во время сна нас объективно нет. Способность воспринимать окружающий мир исчезает; накопление памяти прекращается. Память останавливается на том моменте, когда мы заснули. При летаргическом сне это может быть двадцать-тридцать лет тому назад. Проснувшись, человек понятия не имеет о том, что происходило вокруг. Как способности воспринимать его все эти годы не существовало. Между тем, с организмом продолжал оставаться соотнесенным некий процесс, который делал «включение» бодрствования возможным. Вновь обретя бытие спустя много лет, человек с изумлением убеждается, что все вокруг переменилось. Естественно, он не сам перевел себя из потенциального состояния в активное, не сам себя «включил». Над феноменом собственного пробуждения мы не властны. Утром нас могут «запустить», а могут и нет, или могут вновь это сделать через двадцать лет. Своим пробуждением мы целиком обязаны кому-то другому» (Карманов, с. 71–72).
Встает вопрос: кому же? В рамках естественнонаучного подхода ответ предсказуем: «Процесс, из которого мы проистекаем, независим от нас. Функционально он нам в организме предшествует. Этот процесс сохраняет свою соотнесенность с организмом так же и по ночам, когда объективно нас нет. Утром мы возникаем как некое продолжение этого процесса, его эманации на дневные часы. Временно возникающий субъект бодрствования берет на себя взаимодействие со средой обитания. Ночью, когда перед организмом встают другие задачи, генерация нас прекращается. Ночью организму требуется восстановить физиологию, отладить все тонкие межклеточные балансы, навести, одним словом, у себя порядок. Этой типично управленческой задачей занимается метафизическая структура, о которой уже шла речь. Мы назвали ее надклеточным управленческим процессом, субъектом-координатором физиологии» (Карманов, с. 73).
Война Богов. Организм — это страшная вещь в руках естественника. Он выше всех Богов, потому что он генерирует их, как мою мысль, когда генерирует меня. А потом выключает нас всех вместе, когда передача ему надоела. Но это не случайно страшно и не просто так страшно, это намеренно страшно. Это Карманов нас стращает, чтобы поразить воображение и уличить души. Зачем? Наверное, ему что-то нужно от этого мира. Но раз он стращает, значит, преувеличивает. А на деле нас вовсе не так уж глухо отключают, потому что вечером мы не исчезаем, а засыпаем и видим сны. И даже можем осознать себя спящим и долгое время пребывать внутри сна, зная, что это сон. И память об этом у нас сохраняется, как сохраняется она и во время наркоза, например. Это все общеизвестно и, значит, картина Карманова — черно-белый эскиз, где пока всего лишь расставлены значки, указывающие на распределение силовых фигур на шахматной доске. Шахматы — это конечно, образ мира, но уж очень символический, очень неточный. За точностью образов надо поохотиться, побегать. Это труд. Вот, например, засыпание. Когда глядишь на него шахматно, то вот ты был на белой клетке дня и вдруг перешел на черную клетку ночи. В промежутке ничего нет. Это любимый образ Карманова. «Каждую секунду нам открывается конкретная мысль. В результате мы именно этой конкретной мыслью и становимся. Через секунду ее сменяет другая мысль, и так без конца. Человек есть череда мыслей, череда законченных дискретных состояний. У него нет формы существования в промежутке» (Карманов, с. 116).
Он повторяет эту мысль на разные лады. Вот и засыпание для него, как вы поняли, именно такой «промежуток» между двумя «мыслями» или «мыслящими состояниями». Мы как свет в лампочке, говорит он. Свет может думать про себя: Я мыслю, значит, я существую, — но приходит хозяин и нажимает на выключатель. А хозяин этот — организм или Субъект управления физиологией организма. Все это — физиологические шахматы. То, что набрасывается на полотно играючи и без труда. Так сказать, основными мазками. Но жизнь полна полутеней и мы их сейчас наложим на эту картину, чтобы сделать ее похожей на действительность. Итак, человек наукообразный, то есть конкретный и не обременяющий себя всякими мистиками и метафизиками, о том, что он такое, знает из учебников. В учебниках сказано: при засыпании мы объективно исчезаем, выключаемся, потому что перестаем воспринимать внешний мир. Почему способность воспринимать внешний мир стала признаком нашего существования, оставлю на совести автора. Но из такого утверждения действительно можно сделать вывод: нас выключают и включают. Это учебники. А что в жизни? В жизни не так. Даже те же учебники пишут о том, что, засыпая, мы можем сохранять некий «сторожевой пост» сознания, как, к примеру, это происходит у часовых, или у матерей, слышащих во сне детей. Эта поправка общеизвестная даже тем, кто жизнь знает только по книжкам. Но некоторые идут дальше, даже в осмеянное и считающееся неприличным для истинного ученого самонаблюдение. Неприлично оно потому, что субъективно, то есть со стороны да еще приборами самонаблюдение затруднительно. Так что мы видим, когда наблюдаем за собственным засыпанием?
О, тут много любопытного открывается! Этим стоит заняться, несмотря на то, что это так трудно, что ученые таких нагрузок не выдерживают. Сначала ты вдруг вспоминаешь наутро, что собирался за собой наблюдать, а тебя выключили. Был и нету! Прав Карманов! Война Богов. Тогда ты берешься за карандаш и описываешь все, что заставляет тебя верно служить делу всеобщего высыпания, и очень быстро понимаешь, что мгновенное засыпание очень долго насаждалось в нас как часть общегосударственной программы по превращению людей в производственные юниты, а страны — в режимную организацию. Настоящий строитель коммунизма — это вам не гнилой интеллигент-метафизик, а ударник-рабочий, бывший пролетарий, ограбивший своего хозяина. Поэтому ему есть теперь, что защищать от прочих воров и разбойников. А значит, он должен быть бодр, свеж и полон боевого задора. А для этого надо высыпаться. Ложиться в десять вечера, вставать к зарядке по радио. Кстати, и электроэнергия экономится, если спать всю темную часть суток. А как можно было мне привить болезненную потребность во сне? Да с детства вколотить в меня убеждения, что недосыпание опасно для здоровья. Тут уж поратовала за общее дело госпожа Медицина, а наши родители постарались ей подмузыкать: им ведь выгодно, чтобы дети рано спали и не мешали ночью заниматься их взрослыми делами. В общем, заговор усыпления. Но он убирается, хотя и непросто. А после этого ты вдруг замечаешь, что тебя не так уж пугает то, что ты завтра будешь невыспавшимся, а значит, и то, что ты потратишь часть драгоценного времени, отведенного на сон, на то, чтобы за собой понаблюдать. И ты наблюдаешь теперь легче и дольше. И что ты видишь?
Сначала ты замечаешь, что «выключаешься» не сразу. Я имею в виду не то, что ты долго лежишь и ворочаешься. Я говорю строго лишь о засыпании. И засыпание, после которого происходит проваливание в сон, имеет протяженность. Оно всегда начинается с дремы, и это особое состояние сознания, которое может и не перейти в засыпание. Но о нем надо говорить долго и отдельно. А из дремы ты переходишь в особое состояние созерцания, когда на тебя накатывает череда образов Сна. Вот это и есть засыпание в собственном смысле слова. У этой череды образов есть свой вкус, так сказать. Раз почувствовав его, ты начинаешь их узнавать, понимая, что вошел в Засыпание. Мазыки называли это состояние Укемь. А сами образы — Кемы. Соответственно, сон назывался Кемарь. Но сказать видел сон нужно как: видел кем, а не кемарь. Кемарь — это обобщающее имя для пребывания вне бодрствования. Итак, в какой-то миг самонаблюдения ты вдруг начинаешь узнавать, что у тебя не мысли в голове крутятся, а пошли Кемы. И ты понимаешь, что перешел из Дремы в Засыпание. И тогда ты можешь продлить это состояние, обучаясь самонаблюдению.
Еще долго Засыпание будет переходить в сон внезапно, будто тебя действительно выключили. Но за это время ты успеешь рассмотреть еще одну любопытную вещь. Оказывается, твое тело с тобой говорит. Оно умеет сказать немного, но говорит это вполне понятно. Например, утомившись от твоего самонаблюдения, оно время от времени будет тебе предлагать: Я устал, давай спать! И первое время ты будешь тут же поворачиваться на бок и покорно засыпать, потому что все, что прозвучало у тебя в голове с местоимением Я, воспринимается как твоя собственная мысль. Раз звучит: Я устал, — значит, ты и устал! И что делать? Так ты же сказал спать? Спать! Э, нет! — однажды скажете вы с Петром Иванычем, — устало — отдыхай. Я же тебе не мешаю. Твое дело — трудиться и спать, мое бодрствовать. Я никогда не сплю. Только часть времени я не сплю в твоем бодрствовании, а часть в твоем Кемаре. Ты-то, когда спишь, спишь, а я там во снах бодрствую и наблюдаю. Поэтому я не делаю сейчас ничего особенного, чего бы ни делало, и к чему бы ты ни было привычно. Я всего лишь наблюдаю. И тогда однажды может случиться так, что ты проскочишь из Засыпания в Сон не потеряв осознавания себя самого. Ты просто вдруг поймешь, что уже не просто смотришь в какие-то затягивающие образы, а находишься внутри них, и у тебя потерялось ощущение того тела, а это тело, в котором ты
Поиск по сайту©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование. Дата создания страницы: 2018-01-30 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных |
Поиск по сайту: Читайте также: Деталирование сборочного чертежа Когда производственнику особенно важно наличие гибких производственных мощностей? Собственные движения и пространственные скорости звезд |