Людмила Яцкевич
(Борис Ширяев, Николай Клюев и Захар Прилепин о Соловках)
Отец Павел Флоренский, выдающийся мыслитель и учёный, расстрелянный в тридцатые годы на Соловках, писал, опираясь на свой духовный опыт: «Если законы физического мира по прочности – железные, то законы духовного мира – алмазные». Алмаз крепче железа, а духовное – материального. Именно нравственный подвиг творит чудеса, преодолевая бренную плоть.
Писатель-творец знает это и старается постигнуть правду Бога-Творца. Без этого литературное творчество невозможно. Когда нарушается это условие, у писателя возникает ложный образ мира.
Это хорошо понимал Н.А. Клюев, поэтому и смог создать в своих поэтических произведениях нетленный образ Святой Руси. В 1913 году, накануне начала трагической эпохи войн и разрухи, поэт публикует поэтический цикл «Избяные песни» – словесную икону Святой Руси. Одно из стихотворений этого цикла начинается так:
Весь день поучатися правде Твоей …
Поэт цитирует слова благодарственной молитвы, которая читается после Причастия: «Соблюди нас во Твоей святыни, весь день поучатися правде Твоей ». В этой молитве заключено желание сохранить полученную Благодать и хранить в душе правду Божью, руководствоваться ею в своих мыслях, поступках и видеть в происходящих событиях Промысл Божий.
Постигать Божью правду – дело трудное, требует оно терпения и страдания. А сколько искушений на пути писателя! Особенно богат в этом отношении ХХ век – век жатвы, подведения итогов предшествующих веков жизни нашего народа. Одни писатели восприняли революцию и гражданскую войну как бич Божий, как наказание за отвержение Его нравственных законов. Другие считали, что все эти грозные события произошли по злому умыслу врагов России. Перед православными людьми встал тогда выбор: идти по пути мученичества, но со Христом, или встать на иной путь – уже без Христа.
Писатели, обратившиеся к этой теме, по-разному ее освещают в зависимости от своего духовного и житейского опыта. Сравним, например, произведения Бориса Ширяева и Захара Прилепина, которые посвятили свои произведения одному и тому же периоду существования Соловецкого концлагеря (СЛОН) в 20-е годы ХХ века.
Борис Ширяев пронёс через всю свою жизнь духовный опыт, полученный в этом лагере, и написал книгу «Неугасимая лампада». Сначала после освобождения он, как и Шаламов, не мог избавиться от страшных воспоминаний: «Бесконечные мучительные отблески пережитого теснили, давили, душили меня, заслоняя всё остальное ». Годы шли, и уже после Отечественной войны, принёсшей новые потоки крови и жестокости, писатель «снова всмотрелся в ушедшее и теми же глазами увидел иное. Дивная, несказанная прелесть преображенного Китежа засияла из-за рассеянной пелены кровавого, смрадного тумана. Обновленными золотыми ризами оделись обгорелые купола соловецкого Преображенского собора, вознеслись в безмерную высь и запели повергнутые на землю колокола. Неземным светом вечного духа засияла поруганная, испепеленная, кровью и слезами омытая пустынь русских святителей, обитель веры и любви. Стоны родили звоны. Страдание – подвиг. Временное сменилось вечным ».
Писатель-творец поучался правде Бога-Творца.
Когда этого не происходит, у писателя возникает ложный образ мира. Именно это и случилось с писателем Захаром Прилепиным в его романе «Обитель». Рисует он Соловецкий лагерь, а при чтении у нас возникает образ какого-то другого пространства и времени. Особенно эта фальшь чувствуется, когда вспоминаешь образы Соловецкой обители времен СЛОНА в произведениях писателей – узников этого лагеря, особенно Бориса Ширяева и Олега Волкова. Ведь даже главный герой романа Прилепина– не политический заключённый, а столичный молодой человек – уголовный преступник, убивший отца. Основное внимание уделено его любовным похождениям, а не безвинным узникам, сохранившим в духовном борении чистоту души. Отсюда и фальшивый сюжет, и подмена истинных душевных и духовных трагедий физиологическими подробностями страдающей плоти. А ведь в русском национальном сознании Соловки – святыня, духовный оплот Отечества, непобедимый преображённый Китеж, по словам Бориса Ширяева. На Соловецких островах на протяжении веков не прекращалась молитва. Там и во времена Раскола в XVII веке, и в ХХ веке страдали жертвы безбожного произвола.
Именно такие Соловки увидел мысленным взором Н.А. Клюев, хорошо знавший трагические страницы этого монастыря в прошлом и настоящем. В 1926-1928 годах он создает небольшую поэму «Соловки»:
<…>
Распрекрасен остров Соловецкий,
Лебединая Секир-гора,
Где церквушка, рубленная клецки, –
Облачному ангелу сестра. <…>
Где впервые пономарь Авива
Мне поведал хвойным шепотком,
Как лепечет травка, плачет ива
Над осенним розовым Христом.
И Феодора – строителя пустыни,
Как лесную речку, помяну,
Он убит и в легкой скрыне
Поднят чайками в голубизну…
Помнят смирноглазые олени,
Как, доев морошку и кору,
К палачам своим отец Парфений
Из избушки вышел поутру,
Он рассечен саблями на части
И лесным пушистым глухарем
Улетел от бурь и от ненастий
С бирюзовой печью в новый дом…
Не забудут гуси-рыбогоны
Отрока Ивана на колу,
К дитятку слетелись все иконы,
Словно пчелы к сладкому дуплу:
«Одигитрия» покрыла платом,
«Утоли печали» смыла кровь…
Урожаем тучным и богатым
Нас покрыла песенная новь.
Триста старцев и семьсот собратий
Брошены зубастым валунам.
Преподобные Изосим и Савватий
С кацеями бродят по волнам …
<…>
В поэме «Погорельщина» у Клюева среди других образов крестьян-народных умельцев, пострадавших в период послереволюционной разрухи в деревне, есть образ Алексея - молодого талантливого резчика по дереву. Только, в отличие от главного героя «Обители» Прилепина, этот молодой человек чист душой и духовно одарён:
Резчик Олеха – лесное чудо,
Глаза – два гуся, надгубье рудо,
Повысек птицу с лицом девичьим,
Уста закляты потайным кличем.
Алексей – от корня Святой Руси, поэтому он погибает, когда разоряют его Отечество, а в почитаемом всей православной Россией монастыре на Соловках устраивают концлагерь. Поэт рисует символическую картину, в которой соединяет воедино и уход соловецких святых – основателей монастыря, и уход чистого русского юноши в «горнюю Россию» от оскверненной земли:
Стоял лопарский сизый май,
Когда на рыбьем перегоне
В лучах озерных, легче соний,
Как в чаше запоны опал,
Олеха старцев увидал.
Их было двое светлых братий,
Один Зосим, другой Савватий,
В перстах златые кацеи…
Стал огнен парус у ладьи
И невода многоочиты,
Когда, сиянием повиты,
В нее вошли озер Отцы:
«Мы покидаем Соловцы,
О человече Алексие!
Вези нас в горнюю Россию,
Где Богородица и Спас
Чертог украсили для нас!»
Не стало резчика Олехи…
Через несколько лет после написания поэм «Соловки» и «Погорельщина» поэт Николай Клюев был арестован и последовал в горнюю Россию за своими героями.
Можно понять, почему молодые читатели восприняли произведение Захара Прилепина как художественный шедевр. Они, вероятно, не были знакомы с поэзией Н.А. Клюева и не слышали о существовании отца Павла Флоренского, писателей Бориса Ширяева и Олега Волкова. Но непонятно, почему так высоко оценил «Обитель» известный критик Владимир Бондаренко, который, безусловно, знаком с творчеством этих писателей. Ведь они своей жизнью и творчеством ещё раз доказали, что физические законы по крепости – железные, а законы духовные – алмазные.