Что такое вожделение?
Вожделение - страстное, чувственное половое влечение к кому-нибудь. (толк.словарь Ушакова)
Вожделение/сексуальное влечение - низкая форма любви (плотская любовь).
Вожделение/сексуальное влечение - низкая форма любви (плотская любовь). Опасность: может стать привычкой от которой тяжело избавиться (лучше вырвать глаз...как пишется в Библии). Такая форма любви начинает замещать более глубокие чувства и приводит к различным проблемам в том числе изменам.
Что такое страсть?
Из (толк.словарь Ушакова - страсть — сильное, стойкое чувство, доминирующее над другими чувством человека, характеризующееся энтузиазмом или сильным влечением к объекту страсти. Объектами страсти могут быть как люди, так и предметы и даже идеи. Чаще всего слово «страсть» используется для обозначения высокой степени полового возбуждения в сочетании с эмоциональным влечением к этому партнёру. Зачастую, страсть как короткоживущее, преходящее чувство, отождествляют с влюблённостью, противопоставляя её страстной любви. В сексуальном плане страсть - это сильное физическое влечение к человеку, желание близости и плотской страстной любви, которое очень трудно в себе побороть.
Святые отцы о том, что такое страсть
Святитель Феофан Затворник: Страсти - это не какие-либо легкие помышления или пожелания, которые являются и потом исчезают, не оставляя следа; это сильные стремления, внутренние настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют наконец как бы ее природу.
Св. Игнатий Брянчанинов: Страсти суть греховные навыки души, обратившиеся от долгого времени и частого упражнения в грехе как бы в природные качества.
Преподобный Иоанн Лествичник: «страстью называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе и через навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собой к нему стремится».
Преподобный авва Исаия: Страсти суть недуги души, ее язвы и струпы, отлучающие ее от Бога. Человек был создан безгрешным, бесстрастным, создан для делания добра в соответствии с волей Божией. Творя грех, человек идёт против воли Божией, против своей богозданной природы.
Преп. Макарий Египетский пишет о бесстрастии и безгрешности человека до грехопадения:" Человек был владыкою всего, начиная от неба и до дольнего, умел различать страсти, чужд был демонам, чист от греха или от порока, Божиим был подобием".
Преп. Исаак Сирин говорит: “…по природе душа бесстрастна”.«Страсть достойна порицания, как не естественное движение души», — учит св. Максим Исповедник.
Святые отцы пишут о том, что страсти вырастают одна из другой, и это надо учитывать при борьбе со страстями: побеждая начальные страсти, человек побеждает тем самым и те, которые произрастают из них.
Откуда в душе образуются страсти?
«Страсти, грех, зло возникло из злоупотребления ангелами и человеком дарованной им Богом свободной волей. Свобода дана была твари для того, чтобы произвольно – свободно - творить добро, но падшие духи и люди выбрали следование не благой воле Божией, а – собственной, противоречащей Богу, и потому лишённой блага. И тогда все силы души человека расстроились, извратились. Так возникло в мире зло, так зародились в людях страсти, эти болезни души, отдалившейся от Бога. Поэтому, как болезнь разрушает тело, так и страсти разрушают душу».
Преп. Варсануфий и Иоанн отвечают на вопрос: "243. …Откуда человек имеет страсти?Ответ. Бог сотворил душу и тело бесстрастными, но чрез преслушание они впали в страсти".
Св. Феофан Затворник, говоря о первородном грехе, отмечает, что человек согрешил тем, что перенес центр своей жизни и деятельности с Бога на самого себя. И вместо естественного для богозданной природы богообщения и преуспевания в добре предался греху, отлучающему от Бога и несущему ему смерть. Силы души, данные Богом на творение блага, Его благие дары, человек стал использовать извращённо, противоестественно: на удовлетворение своих эгоистических пожеланий. Так, человек вместо любви к Богу и ближнему – любит себя одного, вместо того, чтобы гневаться на грех и диавола, гневается на ближнего, вместо ревности о исполнении воли Божией - и ревнует о земных благах и завидует ближнему, вместо того, чтобы разумно удовлетворять голод и жажду – становится рабом наслаждения, страстей чревоугодия и винопития…
Св. Феофан Затворник пишет о том, откуда и почему в нашей душе возникают различные страсти: «Откуда страсти? Ни один человек не рождается со страстью определенною. Каждый из нас приходит в свет сей только с семенем всех страстей — самолюбием. Сие семя потом жизнию и свободною деятельностью развивается, растет и раскрывается в большое дерево, которое ветвями своими покрывает всю греховность нашу, или всю область грехов, потому что всякий грех непременно уже укрывается под ним или висит на какой-нибудь его ветке.
Главнейшие ветви самолюбия суть гордость, лихоимание, сластолюбие. От сих отрождаются уже все другие страсти, но между ними не все одинаково важны. Замечательнейшие суть блуд, чревонеистовство, зависть, леность, зло-памятование. По силе своей они равняются первым, с которыми вместе составляют семь начальнейших страстей ибо суть возбудители греха и родители всякой другой греховной склонности и страсти.
«Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». (Мф. 5:27-28). Аналогично с вожделением можно также смотреть и на мужчину и прелюбодействовать с ним в сердце своем.
Почему запрещается самое воззрение на женщину. — Обличение женщин, любящих наряды. — Должно удаляться от соблазняющих, хотя бы и близких людей. — Почему закон дозволял давать разводную. — Почему запрещается брак с отпущенной. — Ограничение свободы развода. — Запрещение клятвы. — Для исполняющего заповеди Христовы не может быть нужды в клятве. — Почему развод и клятва допущены были в ветхом завете. — Одно и то же, смотря по времени, может быть и хорошим и нехорошим. — От человека в новом завете требуется высшее совершенство, чем в ветхом. — Как можно отстать от привычки клясться.
«Всякий, кто смотрит на женщину, — говорит Он,— с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем», т. е. кто привык засматриваться на телесную красоту, уловлять прелестные взоры, услаждать таким зрелищем свою душу и не сводить глаз с миловидных лиц, тот уже любодействует.
Христос пришел избавить от злых дел не только тело, но еще более душу. Так как благодать Духа Святого мы принимаем в сердце, то Спаситель прежде всего его и очищает. Но как, скажешь, возможно освободиться от пожелания? Если только пожелаем, то очень возможно и его умертвить и сделать недействительным. Впрочем, Христос запрещает здесь не всякое пожелание, но пожелание, рождающееся в нас от воззрения на жен. Кто любит смотреть на красивые лица, тот больше всего сам возжигает в себе пламя страсти, и делая душу пленницею страсти, скоро затем приступает и к совершению пожелания. Потому-то Христос и не сказал: «кто вожделеет, уже прелюбодействует», но – «кто посмотрит на женщину с вожделением». Когда Он говорил о гневе, то делал некоторое ограничение словом: «всуе» и «напрасно». А говоря о пожелании, не употребил подобного ограничения, но всецело воспретил пожелание, — хотя гнев и пожелание равно нам врожденны, и не без цели находятся в нас, именно — гнев для того, чтобы нам наказывать злых и исправлять беспорядочно ведущих себя, а пожелание для того, чтобы нам рождать детей, и таким образом преемственно сохранять род наш.
2. Итак, почему же Спаситель и здесь не употребил ограничения? Если углубим внимание, то и здесь найдем весьма большое ограничение. В самом деле, Он не просто сказал: кто пожелает, — потому что можно желать и сидя в горах, — но: «кто посмотрит на женщину с вожделением», то есть, кто сам воспламеняет в себе пожелание, кто без всякого принуждения вводит этого зверя в спокойное свое сердце. Это уже происходит не от природы, но от нерадения. Такое пожелание возбраняется и в ветхом законе, когда говорится: «Не засматривайся на чужую красоту» (Сир. 10:8). Далее, чтобы кто не сказал: какая беда, если я посмотрю, но не буду увлечен страстью? — Христос угрожает наказанием и за само такое воззрение, чтобы ты, слишком надеясь на себя самого, не впал таким образом после в грех. Но великий ли грех, скажешь ты, если я посмотрю и пожелаю, но ничего худого не сделаю? Нет; и в этом случае ты равняешься с любодеями. Так определил Законодатель, и ты не должен более любопытствовать. Когда ты посмотришь так один, два, три раза, то, быть может, еще в состоянии будешь преодолеть страсть; но если постоянно будешь делать и возожжешь пламень страсти, то непременно будешь побежден ею, потому что ты не выше природы человеческой. Подобно тому, как мы, видя дитя, держащее нож, хотя и без вреда для себя, наказываем его за это и запрещаем впредь прикасаться к нему, так и Бог запрещает страстное воззрение еще прежде действительного преступления, чтобы нам когда-либо не впасть в само преступление. Кто однажды возжег в себе страстное пламя, тот и в отсутствие виденной им женщины беспрестанно строит в воображении образы постыдных дел, а от них часто переходит и к самому действию. Поэтому Христос запрещает и любодейное движение сердца.
Итак, что скажут те, которые имеют у себя сожительницами девиц? Они, по определению закона, виновны в бесчисленном множестве прелюбодеяний, потому что ежедневно смотрят на них с вожделением. Потому-то и блаженный Иов положил себе главным законом никогда не позволять себе такого воззрения (Иов. 31:1). Притом удовольствие, получаемое нами от воззрения, не так велико, как велик вред, претерпеваемый нами от усиливающегося пожелания; таким образом, мы сами усиливаем нашего противника, даем больше свободы дьяволу, так что оказываемся уже не в состоянии отразить его, если впустим его внутрь себя и откроем для него свое сердце. Поэтому-то Спаситель и говорит: не прелюбодействуй глазами, — тогда не будешь прелюбодействовать и сердцем.
Можно смотреть на женщин и иначе, — именно так, как смотрят целомудренные. Поэтому-то и Спаситель не вовсе запретил смотреть на жен, но только запретил смотреть на них с вожделением. А если бы Он не имел такого намерения, то сказал бы просто: кто воззрит на жену; но Он сказал не так, а: «кто посмотрит на женщину с вожделением», то есть, кто взглянет для того, чтобы усладить взор свой. Не для того Бог создал тебе глаза, чтобы ты делал их орудием прелюбодеяния, но для того, чтобы, взирая на Его творения, благоговел пред Творцом.
Как можно гневаться всуе, так можно и смотреть всуе, — именно, когда смотришь с вожделением. Если хочешь смотреть и услаждаться взором, то смотри постоянно на свою жену и люби ее: этого не воспрещает никакой закон. Если же ты будешь назирать чужую красоту, то оскорбишь и жену свою, отвращая от нее глаза свои, и ту, на которую смотришь, так как касаешься ее вопреки закону. Пусть ты не коснулся ее рукою; но ты коснулся своими глазами. Вот почему и такой поступок признается прелюбодеянием и прежде будущего мучения еще и в настоящей жизни повергает человека немалому наказанию. В самом деле, вся внутренность наполняется беспокойством и смущением, поднимается великая буря, возникает ужасная болезнь, и участь человека, претерпевающего все это, ничем не лучше участи пленных и заключенных в оковы. Притом нередко та, которая пускает смертоносную стрелу, удаляется от пораженного, а рана остается надолго; или справедливее, не она поражает тебя стрелою, но ты сам наносишь себе смертельную рану, смотря любострастными очами. Говорю это для того, чтобы оправдать целомудренных женщин.
Но если кто из них украшает себя для того, чтобы привлечь на себя взоры встречных мужчин, такая женщина, хотя бы никого не уязвила своею красотою, подвергнется величайшему наказанию. Она уже приготовила отраву, растворила яд, но только никому не успела поднести отравленной чаши, или вернее, — она уже и подносила эту смертоносную чашу, но только не нашелся желающий выпить ее.
Почему же, спросишь ты, Христос в словах Своих не касается и женщин? Потому, что везде Он полагает общие законы, хотя, по-видимому, направляет их к одним мужчинам; говоря в назидание главе, вместе с тем Он дает наставление и всему телу. Он знает, что муж и жена суть единое существо, почему нигде и не различает пола.
3. Если хочешь послушать обличение, касающееся одних только женщин, то послушай Исайю, который всячески их порицает, осмеивая и вид их, и взгляд, и походку, и стелющиеся хитоны, их игривую поступь и изгибающиеся шеи (Ис. 3:16). Послушай также и блаженного Павла, который предписывает им многие законы, и сильно обличает за одежды, за золотые украшения, за плетение волос, за изнеженность и тому подобное.
Да и сам Христос в дальнейшей речи откровенно высказал то же самое. Когда Он повелевает вырвать и отсечь то, что соблазняет нас, то этим показывает Свой гнев против жен. Для того и присоединил: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя» (Мф. 5:29). Такую заповедь Он дает для того, чтобы ты не сказал; почему же не посмотреть на женщину, если она моя родственница, или если заставляет смотреть на нее какая другая необходимость? Давая эту заповедь, Христос говорил не о членах — нет, — Он нигде не осуждает плоть, но везде обвиняет развращенную волю. Не глаз твой смотрит, а ум и сердце. Когда душа наша бывает обращена на другие какие-либо предметы, тогда глаз часто не видит того, что находится пред ним. Следовательно, не все надо приписывать действию глаза. Если бы Христос говорил о членах, то сказал бы не об одном глазе, и притом не о правом только, но об обоих. Ведь если кто соблазняется правым глазом, тот без сомнения соблазняется и левым. Итак, почему же Спаситель упомянул только о правом глазе и о правой руке. Чтобы ты знал, что речь идет не о членах, но о людях, имеющих с нами тесную связь. Если ты кого-либо столько любишь, что полагаешься на него как на правый свой глаз, или признаешь его настолько полезным для себя, что считаешь его вместо правой руки своей, и если он развращает твою душу, то ты и такого человека отсеки от себя. И заметь здесь силу выражения. Спаситель не сказал: отстань; а говорит: «Вырви его и брось от себя», желая указать на полное удаление.
Далее, так как Он предписал заповедь довольно строгую, то показывает и пользу ее в обоих отношениях, — в отношении добра и в отношении зла. «Ибо лучше для тебя, — говорит Он, продолжая свое иносказание, — чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5:29). В самом деле, когда близкий тебе человек и себя самого не спасает, и тебя с собою губит, то какое было бы человеколюбие — обоим вам погрязать в бездне погибели, тогда как, разлучившись друг от друга, по крайней мере, один из вас может спастись? Как же, скажешь, Павел желал быть отлучен от Христа ради братий своих? Апостол желал этого не без пользы, но для того, чтобы другие спаслись; а здесь бывает вред для обоих.
автор:
Тамара Костина