– Ну что ж, я готов, – с этими словами Йаарх встал на ноги. – Веди.
И девушка повела его куда-то через лес по узкой, петляющей среди глухо шумящих под легким ветерком деревьев. Солнце не достигало их подножия, теряясь в развесистых кронах, и они шли в полутьме.
– А куда мы идем? – спросил он у Мелрии, идущей впереди.
– К Логову, обиталищу волгхоров, – ответила, не оборачиваясь, женщина-воин. – Там уже собрались твои друзья, кровные братья и сестры. Ждут только тебя.
При воспоминании о своих новых родственниках и том, каким образом они ими стали, Хранителя передернуло, и он спросил:
– А они то там зачем?
– Как зачем? – удивилась девушка и, обернувшись, внимательно посмотрела ему в лицо. – Они же теперь всегда будут следовать за тобой…
«А ты как думал? – вмешался в разговор Серый Меч. – Как говорил кто-то в вашем мире, Йаарх – ты несешь ответственность за тех, кого приручил».
Хранитель никак не ожидал услышать здесь, да еще и от Меча, полторы тысячи лет пролежавшего в пещере, слова Сент-Экзюпери. Поняв, что возразить ему нечего, он лишь пожал плечами и молча пошел дальше. Шел, не понимая, каким же это образом за несчастные две недели пребывания в этом мире ухитрился привязать к себе уже десять человек.
«Да еще и целый народ в придачу…» – весьма ехидно вставил Совмещающий Разности, но Йаарх ничего не ответил ему.
Вскоре они уже вышли на небольшую поляну, вплотную примыкавшую ко входу в пещеру. За ним явно ухаживали и обрабатывали, так как форма его была слишком правильной для природы. Из пещеры пахло какими-то большими животными. Хранитель оглянулся и увидел чуть в стороне от входа в пещеру группу людей. Там были Фархат, Аральф, Свирольт, его кровные братья и сестры. Все поклонились ему и князь начал объяснения:
|
|
– Теперь, Владыка, каждый должен войти в это пещеру, но поодиночке. И кто-нибудь из волгхоров выберет вошедшего своим другом. Вот, возьмите.
И с этими словами старик протянул Хранителю Меча с большим искусством вырезанную из какого-то пахучего, коричневого дерева фигурку собакообразного.
– По запаху этой фигурки, – пояснил он, – животные определяют, что пришел кто-то, ищущий друга, и что пришедший имеет на то право.
Йаарх краем глаза заметил, что каждый из стоящих возле него уже сжимает в руке подобную фигурку. Поэтому взял предложенную ему и, не говоря ни слова в ответ, направился ко входу в пещеру. Уже в нескольких метрах от входа ход завернул, и стало темно, пришлось идти на ощупь, держась руками за стену. Под ногами что-то хрустело, но более ни один звук не касался его ушей. Но вдруг послышалось какое-то шебуршание и его толкнуло что-то большое, мягкое и лохматое. Хранитель протянул руку и коснулся чьего-то мокрого носа, послышалось радостное повизгивание. Он почувствовал, как свою, безумную радость и дружелюбие другого существа, понял вдруг, что его новый друг очень хочет пить и у него чешется спина. Радостно засмеявшись столь необычным ощущениям, Йаарх сказал:
– Идем со мной, малыш…
И, повернувшись, на ощупь побрел к выходу из пещеры. Когда стало светлее, он оглянулся и обомлел. Кем-кем, но малышом назвать идущее за ним животное было никак нельзя – это был гигантский, в его рост, волк. Но только выйдя на свет, он понял, что нет, не волк! Что-то очень похожее, но куда более приспособленное для быстрого и бесшумного бега. Существо было поджаро и буквально пританцовывало от радости, все время пытаясь лизнуть его в лицо, от чего Йаарх, с переменным, правда, успехом уворачивался и продолжал чувствовать исходящие от волгхора волны радости.
|
|
– Все верно, Владыка, – услышал он слова князя хралов, – вы чувствуете его эмоции, а он чувствует, что вы от него хотите. И даже понимает простые слова…
Присутствие животного радовало Йаарха, существо было прекрасным и чистым, его чувства давали отдых измученной душе. Но ему нужно имя, вдруг понял Хранитель и, решив пошутить, громко заявил, положив руку на холку волгхора:
– Я нарекаю тебя Росинантом!
Тот весь задергался от радости и опять попытался вылизать лицо своего нового друга.
– Теперь он до конца жизни принадлежит вам, Повелитель, – с улыбкой произнес князь, прекрасно помня, какая это радость, получить своего первого волгхора, будучи еще совсем молодым…
И Йаарх понял, что его шутки никто не оценил, ибо никто в этом мире еще не читал «Дон Кихота». Потом обратил внимание на остальных и увидел, как они, вслед за ним, по очереди заходили в пещеру и возвращались, сопровождаемые волгхорами. Вот уже Свирольт вышел из пещеры, буквально светясь от радости и гордости, сопровождаемый абсолютно черным волгхором, которому он, забыв на некоторое время о своем горе, нарек имя – Тарах. Аральф также не мог сдержать широкой улыбки, поглаживая темно-бурого волгхора, названного им Соорн. Лишь на лицах кровных родичей Хранителя не отображалось ничего, для них-то полученные животные не были первыми. А затем в пещеру зачем-то вошла Мелрия. И вышла со светло-серым волгхором, которого назвала Мартиалом. Потом девушка подошла к Йаарху и с бессовестной улыбкой на устах заявила:
|
|
– Я еду с тобой, Владыка!
– Ни в коем случае! – тут же взвился он. – Тебе нужно лежать и выздоравливать!
– Ты, конечно, можешь мне запретить, Владыка! – склонила девушка свою непокорную головку, искоса поглядывая на него живыми черными глазами. – Но это еще не значит, что я послушаюсь!
– Мелрия! – возмущенно вскрикнул князь Фархат.
– Тихо обоим! – приказал Хранитель. – Объясни.
– Рядом с тобой будет происходить столько всего интересного! – вызывающе вздернула подбородок молодая женщина. – Будет происходить многое, считавшееся до сих пор невозможным! А я в это время буду лежать в постели? Нет уж! Я хочу все это видеть! И участвовать!
И она гневно встряхнула роскошной гривой волос.
– Но у тебя же рана! – почти в отчаянии вскрикнул Йаарх, ибо неизвестно почему судьба этой бесстыжей, наглой и отчаянной девчонки все больше волновала его. Да и нравилась Мелрия ему, как почти никакая женщина до сих пор…
Он повернулся к князю и спросил:
– Ну и что же с ней делать?
Тот лишь рассмеялся.
– Я на эту отчаюху уже давно махнул рукой, Владыка. Пусть себе творит, что ей взбредет в голову. Но прошу вас, присмотрите за ней, она мне не менее дорога, чем собственная внучка…
Мелрия удивленно уставилась на князя. Вот так новость! С чего же он всегда гонял ее, как сидорову козу, если она ему так дорога? Впрочем, это уже было неважно, она поняла, что Владыка, как и все другие мужчины, прекрасно поддается «дрессировке». Девушка вновь стрельнула черными глазами в сторону Серого Убийцы, подвинулась к нему и зашипела от резкой боли между ног. Двигаться нужно было осторожнее, если она не хотела опять пропустить все интересное! Она не имеет права показать боли, если не хочет остаться здесь! А Мелрия этого очень сильно не хотела, не желая, чтобы все опять произошло без ее участия. Этого нельзя было допустить! Она широко улыбнулась и нарочито широкими шагами, не обращая внимания на рвущую тело резкую боль, пошла к Йаарху. Остановилась перед ним и с ехидной улыбкой сказала:
– Вот видишь, Владыка! И князь говорит, что меня не остановить. А боль – это всего лишь боль, как я тебе не раз уже говорила!
Хранитель глянул еще раз на хитрую рожицу этой абсолютно бессовестной девчонки и махнул рукой:
– Да черт с тобой, езжай!
– А кто такой черт? – тут же спросила она.
– Ну… это… – протянул, не зная, как ей объяснить, Йаарх, и тут же задал ей встречный вопрос. – А к кому у вас посылают кого-нибудь, если хотят послать его куда-нибудь подальше?
Она склонила голову набок, сморщила свой симпатичный носик, хитро сощурилась и, хихикнув, ответила:
– К тебе, Владыка…
Хранитель сперва не понял, а потом начал хохотать, как сумасшедший. Вот уж чего он никак не ожидал, так это занять вакансию черта. Остальные, ничего не понял, с удивлением взирали на согнувшегося от смеха Владыку и сдержанно улыбались. А в это время к пещере подъехали еще девятеро волгхоров. И лишь на одном из них с чрезвычайно мрачным лицом сидела подаренная Йаарху внучка Фархата. Остальные были нагружены их вещами и массой различнейших тюков. Хранитель удивленно обернулся к князю:
– Фархат, вы же говорили мне, что волгхоры слушаются только одного хозяина. А эти, как я вижу, везут груз…
– Все верно, Владыка, – усмехнулся старик. – Эти восемь волгхоров принадлежат твоим братьям и сестрам, а девятый – моей внучке. У человека друзьями могут быть и несколько волгхоров, и если он попросит одного из них везти груз, находясь рядом с ним, волгхор будет только рад помочь тому, кого он любит.
– Спасибо, я понял, – кивнул Йаарх, с удовольствием рассматривая этих великолепных зверей.
Он давно чувствовал, что должен сделать что-то еще. Что именно, пока, правда, не понимал. Но в эту минуту вдруг осознал, что необходимо дать идущим путем Владыки какой-то отличительный знак. Почему это необходимо было сделать, он все еще не знал, давно оставив попытки осознать, откуда приходят к нему новые знания, считая их играми Духа, живущего в нем. Хранитель уже привычным мысленным усилием развернул нить Предела, свившуюся в спираль над его переносицей, вытянул щупальца Силы, зачерпнул знание о том, что хотел совершить, свернул все это в небольшой комок и сформировал в серебристый медальон на серебряной цепочке, изображавший дракона, обвившегося вокруг меча. Формулу всего сделанного он как бы записал в память, чтобы в дальнейшем создавать подобное, не затрачивая ненужных усилий.
Меч изнутри его сознания наблюдал за происходящим с большим удовольствием. У мальчишки уже многое получается инстинктивно. Пусть он пока еще не понимает, что делает, но ведь делает. Предыдущему Хранителю понадобилось три года, чтобы только суметь притронуться к Пределу, а этот за три недели уже манипулирует им, как сам того хочет. Пускай учится… Только сказал:
«Неплохо, парень! Очень неплохо… Ты уже используешь Предел для материализации!»
«Откровенно говоря, – ответил ему Йаарх, – я бы сам очень хотел знать, как у меня это все получается, откуда приходят ко мне все эти знания. А то я похож на ребенка, которому показали, как пользоваться сложной игрушкой, а он и рад…»
Потом повернулся к князю хралов и протянул ему медальон со словами:
– Возьмите это, Фархат. И запомните – любой пришедший к вам с таким же медальоном, мой вассал или друг. И ваш брат поэтому.
Старый воин с благоговением принял медальон и повесил его себе на шею. Потом спросил:
– А вдруг придет враг, укравший медальон?
– Не придет, – довольный собой, ухмыльнулся Йаарх. – Никто, кроме владельца, не сможет даже взять его в руки, если не захочет этих рук лишиться…
– Благодарю, Владыка! – еще раз поклонился ему князь.
– И еще одно! – мрачно и внимательно посмотрел в глаза Фархата Хранитель. – Запомните, с этого дня все обычаи, связанные с жестокостью и насилием над другими отменяются!
– Все? – на лице старика отразилось недоумение.
– Абсолютно все!
Князь поклонился.
– Повинуюсь, Владыка.
Меч только фыркнул про себя. Неужели же парень до сих пор не понимает, что жестокость для него – абсолютно естественная вещь для хралов. И разница в понимании смысла слов может привести к весьма странным и непредсказуемым результатам. Впрочем, Совмещающего Разности это не касалось и он промолчал.
А Йаарх в это время оглядел своих спутников и по известной уже формуле создал еще двенадцать медальонов. Оказывается, раз сотворенное заклинание навсегда оставалось в памяти, как значок запуска программы. И нужно было лишь подставить параметры, чтобы получить требуемое. Хранитель усмехнулся: глянь-ка, а знание программирования помогает овладеть магией.
Все присутствующие с благодарностью приняли медальоны. Лишь внучка Фархата с шипением разъяренной кошки оттолкнула руку Йаарха, но стоявший рядом князь тут же ударил ее по руке, и девушка все же взяла медальон, с ненавистью смотря на Хранителя.
«Похоже, у тебя враг в собственном стане, дружище», – прокомментировал происходящее Меч.
«С чего бы это она на меня так взъелась?», – удивился Йаарх.
«Да не хочет, видимо, быть рабыней…»
«Так я ее сейчас деду верну, и пусть себе делает, что ей хочется. Я же ей еще ничего плохого не сделал»
«Жалко дуру, – отозвался Серый Меч. – Если ты ее вернешь, то ее по твоему отъезду сразу же на кол посадят»
«Я же запретил подобное!», – возмутился Хранитель.
«Ты запретил, дорогой мой, жестокости… А посадка на кол не принятой рабыни здесь жестокостью отнюдь не считается. Да и тысячелетние обычаи не так-то просто отменить одним приказом. Брось, предать нас по-крупному она просто не сможет. А мелкие пакости? Да пусть ей… Не обращай на дуру внимания и все»
«Ладно, черт с ней», – махнул рукой Йаарх и тут же забыл о глупой девчонке.
– Господин Йаарх, – услышал он вдруг голос капитана Свирольта, который вертел в руках полученный медальон, явно не зная, что с ним делать. – Но я не могу принять его, я ведь не ваш человек, я человек короля Морхра.
– Неважно, капитан, – улыбнулся ему Хранитель. – Он вас ни к чему не обязывает. Но с ним никто из моих друзей никогда не причинит вам вреда.
Свирольт поклонился и молча надел медальон на шею. Йаарх огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что пока был занят, вокруг собралась огромная толпа людей. Но вели себя они, впрочем, как-то очень уж странно. Женщины бросали на него быстрые взгляды и перехихикивались между собой, а мужчины просто молча, с откровенным восторгом в глазах, взирали на него.
– С чего бы это они? – недоуменно спросил Хранитель у Аральфа.
Тот покраснел до ушей и промямлил:
– Н-ну…
– Я вижу, ты знаешь. Так говори! – приказал ему Йаарх.
– До них, наверное, – смущаясь, пробормотал оруженосец, – дошли слухи о ва-ших… э-э-э… ночных подвигах, Учитель…
– Каких подвигах?.. – несказанно удивился Хранитель.
– Н-ну это… – продолжал смущаться Аральф. – Как сказать… Н-ну, когда эти двадцать пять с вами закончили, вы были… э-э-э… ну это, еще в боевом состоянии… Еще не было даже темно и… э-э-э… им, наверное, стало любопытно…
– И что? – ничего не понял Йаарх.
– Они… э-э-э… открыли двери для всех желающих… И желающих… н-ну, это, было… очень… много… Только под утро обо всем доложили князю, он прибежал и прекратил это… э-э-э, безобразие. Иначе, наверное, они бы еще и сейчас продолжали…
Йаарх с минуту стоял, непонимающе хлопая глазами, потом понял, и хохот согнул его напополам.
– Ну, чертовки! Ну, чертовки! – он бил кулаками себя по ногам и никак не мог успокоиться. – Так-то они уважают своего Владыку?..
– Теперь очень уважают! – смеясь вместе с ним, ответила Мелрия. – Просто преклоняются…
– И скольких же вы сквозь меня пропустили? – ядовито осведомился Йаарх.
– Всего лишь чуть более ста, господин мой! – с деланной наивностью захлопала пушистыми ресницами наглая девчонка.
«Меч, скотина ты этакая, что же ты то это безобразие не остановил? – продолжая смеяться, спросил Хранитель у своего внутреннего собеседника. – Ты же мог сделать так, чтобы я более не был способен и все…»
«А мне тоже было любопытно, – тоже противно хихикая, ответил тот, – когда же им надоест. Подлечить тебя ведь не проблема. Жаль только, князь пришел, не дал девок переупрямить…»
– А ну вас всех к чертям собачьим! – в сердцах сплюнул Йаарх. – Ладно, хватит, пора ехать. Но тут в его голову пришло еще кое-что, он повернулся к Аральфу и с ехидцей в голосе спросил:
– А чем ты занимался этой ночью, оруженосец мой?
Юноша смутился окончательно, и щеки его запылали.
– Мне далеко до тебя, учитель… Я уже на третьей сломался…
Хранитель фыркнул и оставил парня в покое. Он обернулся к собравшимся на поляне хралам:
– Я уезжаю, народ мой. Но помните, что я всегда могу вернуться или призвать вас для служения мне и Серому Мечу в иное место. Поэтому помните и выполняйте то, что я вам сказал. Прощайте!
И пошел к своему Росинанту. Волгхор дружелюбно поднял уши и вновь попытался лизнуть его в лицо, но Хранитель ловко увернулся, не желая быть испачканным слюной животного. За то время, что он говорил, кто-то уже успел навесить на волгхора странной формы длинное, но явно удобное, седло со стременами и высокими, наклоненными вперед ручками. Наверняка они служили для того, чтобы держаться – если правдой были слова о сумасшедшей скорости бега этих фантастических зверей. Йаарх попытался взобраться и не смог этого сделать. Животное оглянулось на него и послушно легло на землю. Хранитель Меча с облегчением вздохнул, уселся в седло и волгхор поднялся. Все остальные уже сидели в седлах.
Вдруг один из его кровных братьев, кажется Кват… или Махр, но кто-то из близнецов, вдруг соскочил обратно на землю, снял с седла какой-то сверток и подошел обратно к Йаарху.
– Старший брат! – обратился воин к нему. – Умоляю тебя послушаться меня и одеть эту кольчугу. В ней ты будешь в большей безопасности.
И он развернул подаренный вчера Хранителю боевой костюм храргов. Во второй руке его был серебряный пояс.
«Одень, – тут же вмешался Меч. – От случайной стрелы никто не застрахован».
Йаарх подумал немного, решил послушаться их и слез с волгхора. Он взял костюм из рук кровного брата и стал рассматривать, не понимая, как же его надевают.
– Разреши помочь тебе, – поклонился воин и нажал что-то на поясе костюма.
Тот тут же раскрылся полностью. Внутри он был простеган какой-то мягкой тканью.
– Ничего себе, – присвистнул Хранитель.
«Все древние кольчуги и боевые костюмы созданы на неизвестных нынешним храргам магических или технологических принципах, – объяснил Совмещающий разности. – На каких именно – тебе пока знать необязательно. Важно то, что они абсолютно безразмерны, и в них тебе не страшны ни стрела, ни меч, ни пуля».
Йаарх разделся, перевесил пистолет и подсумок для запасных магазинов на серебряный пояс, переложил содержимое своих карманов в седельные сумки и надел боевой костюм. Он на удивление плотно и удобно охватил тело, сразу став как будто второй кожей. Оглядев себя, Хранитель понял, что похож теперь на черную статую, лишь пояс белого серебра резко выделялся на нем.
– Ну, что ж, теперь можно и ехать, – он снова сел в седло и помахал рукой остающимся.
Но никто не сдвинулся с места. Все ждали его решения. Йаарх недоуменно огляделся по сторонам и спросил у Фархата:
– Но в какую же сторону нам ехать?
Князь поклонился ему и объяснил:
– Вы просто подумайте о том месте, куда хотите попасть на нашем материке, и направьте ваше желание на волгхора. Он сам отыщет самую лучшую и короткую дорогу к цели.
Хранитель в последний раз обвел глазами собравшихся хралов, мысленно прощаясь с этими людьми. Бросил взгляд на лес и сосредоточился на столице Олтияра, одновременно поглаживая животное, и волгхор тут же сорвался с места. Йаарх успел только ухватится за рукоятки впереди, чтобы не упасть. Скорость действительно была бешеной, деревья сливались в сплошную полосу.
Хралы сразу же остались далеко позади.
Глава 9.
В дороге, как в дороге…
Отряд, возглавляемый Йаархом, бешено несся по узким лесным тропам уже около часа. Сам же он, сидя на волгхоре, содрогался, вспоминая вчерашнее. Понимание, что необходимо менять мир, где возможно подобное, уже пришло. Вот только как это сделать, было ему, увы, пока неясно. Сперва, по словам Меча, нужно было обрести свою полную силу, совершить Объединение с Серым Драконом. А прав ли он был? Кто знает…
«Кто же все-таки повинен в том, что люди стали рабами настолько жестоких обычаев? Кто и как сотворил это? Неужели же мой предшественник?», – стучали в голове Йаарха вопросы, но ответа на них не было. После воспоминаний о произошедшем настроение испортилось до крайности, и гнев снова глухо клокотал где-то внутри него, не давая сосредоточиться на происходящем вокруг. Ехать на волгхоре было очень удобно, тряски не ощущалось совершенно, даже на самых крутых поворотах. Ничто не мешало размышлять, а по сторонам он давно нагляделся – кроме мелькавших вокруг деревьев почти ничего невозможно было увидать. И Хранитель думал, в очередной раз задавая себе старый, давно набивший уже оскомину, вопрос: почему же люди так охотно становятся рабами? Рабами других, рабами привычек, рабами бога или богов, рабами обычаев, рабами собственных желаний, наконец. Почему они так боятся жить самостоятельно, не выдумывая себе костылей? А этот чудовищный вымысел о том, что Творцу нужны покорные, жалкие, ни о чем не рассуждающие и постоянно о чем-то умоляющие черви? И ведь какая философская база подводится под это мнение… Он никогда не мог в это поверить и много раз до хрипоты спорил с религиозными и в Израиле, и России. Не для того ведь дал Создатель творениям своим свободу воли, чтобы они лишь покорно ждали милостей от него, постоянно скуля и умоляя о них в своих молитвах и добровольно принимая рабство. Ибо Он могуч, а тому, кто действительно могуч, не нужны покорные рабы! Йаарх всегда знал твердо одну истину, яростно споря с любым, предпочитающим рабство – Творец создал их для сотворчества, а отнюдь не для покорного и тупого выполнения Его воли. И человек должен быть свободным, свободным, хотя в душе своей, если уж обстоятельства его жизни таковы, что не дают ему реализовать эту свободу на практике.
Да, конечно, полная анархия тоже невозможна, и необходимо ограничивать людей в проявлении их свободы воли – но только в том, что ограничение свободным индивидуумом свободы воли другого существа запрещено. Нельзя, конечно, допускать насилия одних над другими, если только этот другой сам не жаждет насилия над собой. Тут вырисовывался парадокс и как его разрешить, Йаарх пока не знал, но все же понимал, что нет ничего в мире, кроме издевательств над невинными, что сразу же можно было бы объявить злом.
«Не сходится, друг мой! – вмешался в его размышления Меч. – Если уж ничего нельзя сразу объявить злом, так как же тогда твое оголтелое отрицание хральских обычаев? Ведь кое в чем эти обычаи несут и добро. И опять же – что зло и что добро? Ты знаешь ответ?»
«Не знаю! – хмуро ответил ему Хранитель. – Но я знаю одно – так просто нельзя! Это омерзительно! Тем более, что сделанное ими не было необходимым, мне ведь такое извинение не требовалось!»
«Омерзительно лишь с твоей точки зрения. Этика относительна! Да и о том, что тебе такое извинение не нужно, они знать не могли. Князь дорогой ценой обеспечивал выживание своего народа! И тебе тоже необходимо научиться творить ради долга самые мерзкие и отвратительные вещи, или Повелителем тебе не быть!»
«Я знаю лишь одно! – с яростью ответил Йаарх. – Как сказал один из мудрецов моего народа: „Не делай другому того, чего не хочешь получить сам…“ И именно это правило я хочу попытаться внедрить здесь!»
Меч ничего не ответил. Он был доволен – хралы помогли ему ввести мальчишку в устойчивое состояние ярости и он начал взрослеть. Пусть рвется, мечется, сомневается, мечтает, действует, ошибается… Лишь бы только он не приобрел абсолютной уверенности в непогрешимости собственных действий, в собственной правоте. Лишь бы только не считал себя последней и наивысшей инстанцией. Ибо тогда он будет потерян для дела навсегда…
Размышления Хранителя прервал страшный удар в грудь. Он вылетел из седла, пролетел несколько метров по воздуху и врезался головой в дерево, потеряв сознание.
Очнулся он от льющейся на него воды. И увидел над собой несколько встревоженных смуглых лиц. Где он? Кто эти люди? Что с ним?
– Господин и брат мой, с тобой все в порядке? – услышал он голос кого-то из стоявших над ним. Знакомый уже голос… Вот только никак почему-то не вспоминалось, чей же именно. Ах да, одного из близнецов-хралов… Его кровных братьев… Память постепенно начала возвращаться. Он же ехал на волгхоре и его зовут… зовут … Йосеф… Нет, Йаарх! Здесь его зовут Йаарх… Здесь… А где это, здесь… На Архре… Вспомнив это, он попытался приподняться, но резкая боль пронзила грудь и он со стоном рухнул обратно.
«Лежи спокойно! – раздался в его голове чей-то голос. – Я уже занимаюсь твоим лечением, и скоро ты уже сможешь встать»
Он послушался, но попытался понять, а чей же это голос внутри его головы? И только через некоторое время воспоминания начали окончательно возвращаться к нему. Говорил с ним Серый Меч… «Он что-то сказал о том, что боль сейчас пройдет?» – мелькнул вопрос в голове Хранителя. И действительно, через некоторое время боль, слабость и дурнота начали уходить и вскоре исчезли. Йаарх с трудом поднялся на ноги, поддерживаемый с обеих сторон хралами. Все вокруг плыло…
– Какое счастье, старший брат, что ты согласился надеть кольчугу… – услыхал он голос Квата, более хриплый, чем у брата. – Без нее бы… Хранитель, наконец, смог сфокусировать взгляд и увидел установленные прямо на лесной тропинке чуть впереди два укрепленных, наклоненных в его сторону кола, один над другим. На верхний из них он, по-видимому, напоролся сам, а на нижнем… На нижнем хрипел и истекал кровью его волгхор, в шутку названный Росинантом.
– Нет! – вырвался из его рта отчаянный вскрик, и он поковылял к животному.
Подойдя, Йаарх присел рядом на корточки, положил руку на голову несчастному существу, и оно благодарно лизнуло его в щеку.
– Раньше мы не знали, – услышал Хранитель голос хмурого Махра, стоящего рядом с ним, – куда порой исчезают одинокие всадники на волгхорах. Теперь знаем… На такой скорости обоих пропарывает насквозь…
Гнев вновь охватил Йаарха. Кому и что сделало несчастное животное?! Он встал на ноги, призывая Предел. И уже через несколько секунд почувствовал, как линии его, проходящие сквозь тело, начинают дико вибрировать и наливаться Силой. Не обратив внимания на полузадушенный всхлип Меча, он протянул руки вперед и начал вязь заклинания, приходящего к нему неизвестно откуда. Его спутники вдруг, с восторгом и ужасом одновременно, увидели, как тело Владыки покрылось мерцающим сине-серым огнем. Какая-то сила сдернула извивающегося от боли волгхора с кола и подняла в воздух. Туша животного окуталась серым туманом и ощетинилась тысячами мелких молний. А еще через несколько секунд все закончилось и абсолютно здоровый волгхор стоял на всех четырех лапах, недоуменно хлопая глазами. Владыка же вновь рухнул без сознания.
Первой возле него оказалась Тарнах.
– Воды, быстро! – скомандовала она и принялась похлопывать лежащего на земле Хранителя по щекам.
Шохур быстро снял с пояса флягу и подал ей, но этого уже не понадобилось – их старший кровный брат медленно приходил в себя и уже открыл глаза.
«Ну парень, ты даешь! – раздался в его голове голос Меча. – Предупреждать надо! Еще немного и даже я бы не смог тебя вытащить…»
«А что я сделал?» – слабо удивился Хранитель. «Ты полностью включился в Предел и чуть не сжег себя! Учись контролировать свой гнев или пропадешь к чертям собачьим!» – Меч, судя по голосу, был очень зол.
«Но я… Я не знаю, как я это сделал…» – виновато отозвался Йаарх.
«И знать не надо! – рявкнул Совмещающий Разности. – До Объединения. Сгоришь!»
«Хорошо, хорошо, – поспешил согласиться Хранитель»
Он встал и огляделся вокруг. Все его кровные родственники сбились вокруг него, лишь внучка князя, брезгливо поджимающая губы, и Мелрия, встревожено смотрящая на него, стояли чуть поодаль. Немного впереди он увидел Аральфа и Свирольта, держащих мечи у горла каких-то незнакомцев, судя по одежде – крестьян. Один из них был бородат, лет пятидесяти, а второй совсем еще юноша, лет семнадцати, не более. Присмотревшись к ним повнимательнее, Йаарх понял, что перед ним отец и сын – абсолютно одинаковые носы картошкой, круглые лица и маленькие поросячьи глазки говорили сами за себя. Он подошел поближе и услыхал, как капитан стражи допрашивал старика.
– Ты, падаль, как смел поставить ловушку на личного гостя короля?!
– Но, господин! – визжал крестьянин. – На волгхорах же ездят только хралы!
– Теперь не только! – злобно шипел в ответ капитан, искривив рот в жутковатой ухмылке. – Ты видел этого господина, скот? Он похож на храла?!
– Нет!!! – взвыл крестьянин, полными ужаса и отчаяния глазами смотря на Йаарха.
Капитан оглянулся, увидел Хранителя и облегченно вздохнул.
– Слава Творцу, что вы живы! Что бы я сказал королю… Вы так далеко вырвались вперед, что мы вас не видели. А когда подъехали, то увидели этих двоих ублюдков, уже собиравшихся перерезать вам глотку. Счастье, что мы подоспели вовремя…
– Господин! – взвыл вдруг опять крестьянин, обращаясь к Йаарху. – Простите несчастного старого Туша, я думал, что вы храл!
– А что плохого вам сделали хралы? – прищурив глаза, спросил старика Хранитель.
Но тот только хлопал глазами и тихо всхлипывал. Йаарх нетерпеливо оглянулся и спросил у ближайшего из воинов:
– Шохур, вы когда-либо нападали на крестьян?
– Нет, – храл мрачно качнул головой. – Никогда, мы и сами достаточно выращиваем хлеба и мяса.
Хранитель опять повернулся к слабо трепыхавшемуся в крепких руках Свирольта крестьянину и спросил его:
– Так зачем?
– Как зачем? – удивился тот. – И деды, и отцы наши ставили ловушки…
– И деды, и отцы говоришь… – Йаарх вновь медленно повернулся к Шохуру и ядовитейшим тоном спросил:
– И вы до сих пор ничего не знали?
Воин виновато потупился.
– Нет, Владыка… – прошептал он. – Они всегда ставили свои ловушки только на одиноких всадников. Скоты и про вас, наверное, подумали, что вы один, так далеко вперед вы вырвались. И следов никогда не оставалось. Люди просто исчезали…