Критерии отнесения наказания к числу альтернативных,
Длительное время в нашей стране существовал стереотип об эффективности строгих мер наказания, прежде всего – лишения свободы. Применение лишения свободы в качестве практически безальтернативного наказания было обусловлено созданием с первых лет советской власти разветвленной системы пенитенциарных учреждений, и, прежде всего, лагерей, в которых содержалось огромное число заключенных. Последнее было вызвано концепцией социальной защиты, принятой на вооружение после 1917 г., а также утилитарным подходом к наказанию, то есть направленностью на его окупаемость и решение за счет принудительного труда осужденных государственных хозяйственных задач. Следовательно, в нашей стране был четко отлажен механизм реализации именно этого наказания (не считая смертной казни), что давало судьям веский аргумент его применения под предлогом надежности достижения целей наказания. К сожалению, и сегодня в правоохранительной и судебной деятельности доминируют карательные притязания. Этим, а также недостаточной урегулированностью исполнения наказаний без изоляции от общества, в основном, и обусловлено пока еще недостаточно широкое их применение. Сами термины «наказания без изоляции от общества» и «альтернативные наказания» появились в России недавно, в связи с корректировкой национальной уголовной политики в направлении повышения эффективности наказания как одного из основных средств противодействия преступности.
Вследствие этого возникает проблема обозначения наказаний, которые в большинстве своем сегодня являются предметом деятельности уголовно-исполнительных инспекций. От правильного и единообразного применения терминологии зависит четкое определение сферы компетенции указанных органов, единообразие законодательства и его толкования в правоприменительной практике. В последнее время в литературе устоялся термин «альтернативные наказания», под которыми в науке принято понимать «такие меры государственного принуждения, которые выражаются в принудительном воздействии на лицо, виновное в совершении преступления, не связаны с изоляцией от общества, но являются ее адекватной заменой в соответствии с характером и степенью общественной опасности содеянного и преследуют цели восстановления социальной справедливости, исправления осужденного, общего и специального предупреждения совершения новых преступлений». Данный термин вполне допустим для обозначения таких наказаний на обывательском уровне, в публицистике, даже научной литературе. Однако для официального обозначения этих наказаний он не подходит, поскольку у нас единая система наказаний и в этом смысле никаких иных, т. е. «альтернативных», наказаний не существует. Данное понятие отражает не сущность, а скорее, эмоциональное отношение людей к использованию лишения свободы как универсального карательного средства. Для практических целей гораздо больше подходит термин «наказания без изоляции от общества». Во-первых, он обозначает специфику механизма их воздействия на осужденных. Во-вторых, позволяет отграничить их от смертной казни и телесных наказаний (при рассмотрении истории вопроса). Однако также часто используемое понятие «наказания, не связанные с лишением свободы» не вполне удачно, поскольку охватывает последние из указанных наказаний. Это, разумеется, не дает правильно очертить круг таких наказаний, а уж тем более раскрыть их социально-правовую природу как средств гуманизации уголовной политики.
В настоящее время этот термин получил широкое распространение в науке уголовного права. Проблемы альтернативных наказаний стали предметом активного обсуждения на научных форумах, при этом стоит отметить, что уже в их названиях наблюдается путаница терминов[1]. Согласно УК РФ 1996 г., система наказаний строится от менее строгого наказания к более строгому, и в этой системе, по мнению С.И. Дементьева, А.С. Михлина, В.М. Хомича, В.А Якушина, должна быть заменяемость т.е. альтернатива наказаний одного другим в процессе его исполнения[2].
Для отнесения наказаний к числу альтернативных И.В. Дворянсков, В.В. Сергеева, Д.Е. Баталин считают необходимым выделить два критерия:
– иной, нежели изоляция от общества, механизм воздействия на осужденного;
– статус наказания как основного, в соответствии с которым оно могло бы рассматриваться наряду с лишением свободы на равных основаниях при определении меры ответственности лицу, признанному виновным в совершении преступления, и применяться именно вместо лишения свободы, а не параллельно с ним, за другие преступные деяния[3]. В данном случае в расчет не берутся наказания, которые могут быть только дополнительными, т. е. быть средством индивидуализации при конструировании и применении кумулятивной санкции, дополняя основное наказание. К ним относятся лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград[4].
На основании этого И.В. Дворянсков и В.А. Зайченко под альтернативными наказаниями понимают такие меры государственного принуждения, которые выражаются в принудительном воздействии на лицо, виновное в совершении преступления, не связаны с изоляцией от общества, но являются ее адекватной заменой в соответствии с характером и степенью общественной опасности содеянного, а также преследуют цели восстановления социальной справедливости, исправления осужденного, общего и специального предупреждения совершения новых преступлений[5].
Для того чтобы определить четкие критерии, по которым то или иное наказание относится к данной группе, необходимо выделить их характерные черты. Основанием выделения данных видов наказания в отдельную группу, в первую очередь послужило то обстоятельство, что их исполнение не связано с изоляцией от общества. Именно эта характерная черта отличает эти наказания от тех, которые связаны с изоляцией от общества. Альтернативные наказания несут меньшую степень кары в отличие от наказаний связанных с изоляцией от общества.
Вторым основанием служит то, что большинство альтернативных наказаний предполагают для осужденного материальные ограничения, то есть денежные или имущественные взыскания. Например, штраф представляет собой денежные взыскания, которые исчисляются в размере от двух тысяч пятисот до одного миллиона рублей, или в размере заработной платы, или иного дохода осужденного за период от двух недель до пяти лет. В основе наказания в виде исправительных работ лежат удержания заработной платы осужденного в пределах от пяти до двадцати процентов ежемесячно, то есть регулярное недополучение определенной части дохода в период от двух месяцев до двух лет. Обязательные работы предполагают выполнение осужденным в свободное от основной работы или учебы время бесплатных общественно полезных работ. Не так явно этот признак выражается в наказании в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.
Еще одним основанием является то, что при отбытии наказания, не связанного с изоляцией от общества, осужденный может проживать дома. Могут только вводиться определенные ограничения свободы, передвижения. Так же необходимо ставить в известность уголовно-исполнительную инспекцию о смене места жительства. Но, тем не менее, проживают осужденные дома.
Осужденный может продолжать трудиться на прежнем рабочем месте, за исключением запрета занимать определенные должности, заниматься определенной деятельностью. Наказание может исполнять государственный орган, для которого данная деятельность не является основой. Это относятся к наказаниям, исполняемым судом, даже в случаях, исполнения наказания службой судебных приставов.
При исполнении наказания уголовно-исполнительной инспекцией (специализированный государственный орган, созданный именно для исполнения наказаний) достаточно четко прослеживаются отличия от деятельности исправительных учреждений, арестных домов или дисциплинарных воинских частей, исполняющих наказания, связанные с изоляцией от общества. Отсутствие изоляции человека от общества существенно снижает карательный потенциал применяемого наказания и вносит некоторый элемент добровольности в его исполнение. В этой связи уголовно-исполнительные инспекции в значительной мере заняты не столько исполнением, сколько контролем исполнения наказания. У уголовно-исполнительных инспекций отсутствует право применять поощрения и взыскания по отношению к осужденным. Этим, как и организацией труда осужденных, контролем его количества и качества, заняты предприятия и учреждения, в которых работают осужденные.
Совершенно особое место в рассматриваемой группе занимает наказание в виде ограничения свободы. Причем первый момент, обращающий на себя внимание, не относится к исполнению именно этого наказания.
Ст. 36 УИК РФ определяет порядок исчисления срока наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. В случае назначения этого наказания в качестве дополнительного срок исчисляется по-разному в зависимости от того, дополнительным к какому наказанию оно назначено. При назначении в качестве дополнительного к штрафу, обязательным работам или к исправительным работам срок исчисляется с момента вступления приговора в законную силу. Если рассматриваемое наказание назначено в качестве дополнительного к ограничению свободы, аресту, содержанию в дисциплинарной воинской части или лишению свободы, «срок указанного наказания исчисляется соответственно со дня освобождения осужденного из исправительного центра, из-под ареста, из дисциплинарной воинской части или из исправительного учреждения». Относительно ареста, содержания в дисциплинарной воинской части и лишения свободы все понятно – все они могут быть отнесены к «связанным с изоляцией от общества». В условиях изоляции осужденный не может занимать запрещенные для него должности и для него затруднительно заниматься запрещенной деятельностью. Однако в этом же перечне присутствует и ограничение свободы – наказание, помещенное в УИК РФ в раздел не связанных с этой самой изоляцией.
Проанализировав порядок и условия исполнения (отбывания) ограничения свободы, можно прийти к выводу, что данное наказание не соответствует ни одному из отмеченных выше критериев. Во-первых, наказание в виде ограничения свободы полностью лишено каких бы то ни было элементов денежного (или имущественного) взыскания. Если осужденный к ограничению свободы работает, то из его заработной платы не производится никаких удержаний, обусловленных исполнением наказания. Во-вторых, осужденный к ограничении свободы не проживает дома. В соответствии со ст. 47 УИК РФ, «осужденные к ограничению свободы отбывают наказание в специальных учреждениях – исправительных центрах, как правило, в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены». По аналогии с ранее существовавшими спецкомендатурами органов внутренних дел можно было бы предположить, что сеть исправительных центров будет относительно густой. Утверждать это с той или иной степенью достоверности пока не приходится, трудно предположить, по какому пути пойдет практика со времени создания в будущем этих видов учреждений. Однако совершенно ясно, это будет проживание не по прежнему месту жительства. В-третьих, осужденный не трудится по прежнему месту работы. Осужденные обязаны «работать там, куда они направлены администрацией исправительного центра» (п. «б» ч. 3 ст. 50 УИК РФ). И, наконец, наказание в виде ограничения свободы исполняется специально для этого создаваемыми учреждениями – исправительными центрами. Орган местного самоуправления по представлению территориального органа уголовно-исполнительной системы, согласованному с органом внутренних дел, определяет границы территории исправительного центра (ч. 1 ст. 50 УИК РФ), за пределы которой осужденный не вправе выходить без разрешения на то администрации центра (п. «в» ч. 3 ст. 50 УИК РФ). На территории данного учреждения должны действовать Правила внутреннего распорядка исправительных центров, которым обязаны подчиняться не только осужденные, но и иные лица, находящиеся на этой территории. Осужденные не имеют на руках паспортов или заменяющих их документов, вместо этого они обязаны постоянно иметь при себе «документ установленного образца, удостоверяющий личность» (п. «е» ч. 3 ст. 50 УИК РФ). Для осужденных, находящихся в исправительных центрах, устанавливается перечень предметов и веществ, запрещенных к хранению и приобретению (ч. 6 ст. 50 УИК РФ). Осужденные, а также помещения, в которых они проживают, могут подвергаться обыску, а вещи осужденных – досмотру (ч. 7 ст. 50 УИК РФ). По сравнению с иными наказаниями, не связанными с изоляцией от общества, при исполнении ограничения свободы администрация исполняющего наказание учреждения (исправительного центра) пользуется достаточно широкими дисциплинарными правами по отношению к осужденным – статьи 57 и 58 УИК РФ содержат перечни поощрений и взысканий, применяемых к отбывающим это наказание. Причем среди взысканий фигурирует водворение в дисциплинарный изолятор сроком до 15 суток (п. «в» ч. 2 ст. 58 УИК РФ), то есть помещение в условия, которые по аналогии с другими видами наказания могут быть названы условиями «строгой изоляции», что довольно странно для наказания, не связанного (de jure) с изоляцией как таковой. Осужденные, отбывающие ограничение свободы, организуются в отряды (как в исправительных учреждениях).
Статья 13 УИК РФ, гарантирующая право осужденных на личную безопасность, регламентирует порядок реализации этого права в отношении отбывающих арест, лишение свободы и ограничение свободы. То есть вновь ограничение свободы фигурирует вместе с наказаниями, связанными с изоляцией от общества. Аналогичная картина выявляется и в отношении регламентации порядка освобождения от отбывания наказания. Предусмотрен единый порядок освобождения от таких видов наказаний, как арест, лишение свободы и ограничение свободы. Описанные выше условия, предусмотренные для исполнения (отбывания) ограничения свободы, во многом (если не в большинстве своем) соответствуют условиям исполнения (отбывания) наказания в колониях-поселениях (см. ст. 129 УИК РФ). Однако есть весьма существенное различие – колонии-поселения исполняют лишение свободы. В результате для двух разных осужденных, отбывающих наказания за аналогичные преступления в почти идентичных условиях, это будет иметь кардинально разные правовые последствия. При самовольном оставлении исправительного центра без уважительных причин это будет квалифицировано как злостное уклонение от отбывания наказания и грозит осужденному заменой неотбытой части срока на лишение свободы. Аналогичное оставление колонии-поселения будет квалифицироваться по ст. 313 УК РФ как побег из места лишения свободы. А это – новое осуждение, новый срок, отбывание наказания в исправительной колонии строгого режима, причем человек (как совершивший умышленное преступление в период отбывания лишения свободы) будет сразу же помещен в строгие условия отбывания наказания. Если оба наши осужденные отбывали наказание впервые и до снятия или погашения судимости вновь совершили умышленное преступление (допустим, тяжкое), за которое из осудили к лишению свободы, то один из них (отбывавший наказание в исправительном центре) будет направлен в исправительную колонию общего режима, второй (тот, что содержался в колонии-поселении) – в колонию строго режима. Но даже если эти два человека отбыли наказание и никогда более не совершали преступлений, последствия для них все равно существенно различаются. Срок судимости для лиц, осуждавшихся к наказаниям более мягким, чем лишение свободы (каковым является ограничение свободы), предусмотрен в один год; для осуждавшихся к лишению свободы за преступления небольшой или средней тяжести (т.е. когда лишение свободы может отбываться в колонии-поселении) – три года. Описанная выше ситуация, при всей ее внешней парадоксальности, является в известной степени закономерной. Дело в том, что довольно продолжительное время высказывались предложения отказаться от варианта отбывания лишения свободы в колониях-поселениях и преобразовать его в самостоятельный вид наказания - ограничение свободы. Но, как это бывает у нас достаточно часто, победил компромиссный вариант. Новый вид наказания – ограничение свободы – был введен в перечень наказаний, при сохранении исполнения лишения свободы в колониях-поселениях. Вероятно, это был бы действительно идеальный вариант – исполнение ограничения свободы в колониях-поселениях. Но если исходить из действующего законодательства и учитывать разительные отличия ограничения свободы от иных наказаний, не связанных с изоляцией от общества, было бы логичным вывести его из соответствующего раздела УИК РФ.
Таким образом, сущность альтернативных наказаний заключается в их возможности выступить самостоятельной альтернативой наказаниям, связанным с изоляцией осужденного от общества. Следует выделять два критерия отнесения наказания к числу альтернативных:
• иной, нежели изоляция от общества, механизм воздействия на осужденного;
• статус наказания как основного, в соответствии с которым оно могло бы рассматриваться наряду с лишением свободы на равных основаниях при определении меры ответственности лицу, признанному виновным в совершении преступления и применяться именно вместо лишения свободы, а не параллельно с ним, за другие преступные деяния.
Исходя из сказанного, альтернативными наказаниями следует считать такие меры государственного принуждения, которые выражаются в принудительном воздействии на лицо, виновное в совершении преступления, не связаны с изоляцией от общества, но являются ее адекватной заменой в соответствии с характером и степенью общественной опасности содеянного и преследуют цели восстановления социальной справедливости, исправления осужденного, общего и специального предупреждения совершения новых преступлений.
[1] Международный семинар «Содействие становлению механизма реализации альтернативных мер наказания в Российской Федерации» (Самара, 24–27 марта 2002 г.), международная конференция «Развитие альтернативных санкций в российской уголовной юстиции: опыт и перспективы» (Москва, 29–30 мая 2002 г.), международная конференция «Альтернативные санкции в российской уголовной юстиции: факторы успеха» (Москва-Виноградово, 5–7 июня 2003 г.), международная конференция «Проблемы исполнения уголовных наказаний, не связанных с лишением свободы, и применения иных мер уголовно-правового характера в отношении несовершеннолетних» (Вологда, ВИПЭ ФСИН России, 2006 г.), международная конференция «Альтернативы уголовному преследованию в Центральной Азии: современное состояние и перспективы развития» (Алматы, 4–5 июня 2007 г.), международная конференция «Государственная политика в области назначения и исполнения уголовных наказаний» (Вологда, 20–21 ноября 2008 г.) и д.
[2] См.: Энциклопедия уголовного права. Т. 8. Уголовная ответственность и наказание. СПб., 2007. С. 225.
[3] См.: Дворянсков И.В., Сергеева В.В., Баталин Д.Е. Применение альтернативных видов наказания в Западной Европе, США и России. М., 2003. С. 9.
[4] См.: Дворянсков И.В. Эффективность альтернативных наказаний. – М.: Юнити-Дана, 2005. – С. 17.
[5] См.: Дворянсков И.В. Эффективность альтернативных наказаний. М., 2000. С. 47; Зайченко В.А. Альтернативные лишению свободы наказания как средство оптимизации системы уголовных наказаний в США: дис.... канд. юрид. наук. Самара, 2005. С. 5.