Частицы
Я хочу быть сильной, как трава,
Та, что обнимает холм могучий,
И, корнями сдерживая кручу,
На другое не претендовать.
Я хочу, как холм, спокойной быть.
Возвышаясь над бурлящим морем,
Сотни лет беседовать с прибоем,
Никуда не рваться, не спешить.
Вот бы стать соленою волной:
Убегать от ветра, тешить душу,
Кроме моря, никого не слушать,
Расстилать дорогу пред Луной.
Небо, ветер, звезды, травы, воды,
Камни, человек, деревья, птицы…
Равноценна каждая частица
Для Вселенной. Вечной и свободной.
Художник-гений Анна Щербина
Снежные сны Степана Тимофеевича
Часы кота Степана Тимофеевича промяукали двенадцать раз, что значило: «Наступила зима».
– Вот и декабрь, – подумал Умник, – а снега всё нет…
Зачем нужна Академия Снежных Чудес, если нет снега? Нет снега – нет чудес, нет чудес – нет и Академии. А если Академии не существует – кто тогда я? Просто Умник, без уточнения «академик»?
Умник любил размышлять на философские темы и искать ответы на самые трудные вопросы.
– Куда идет дождь? – и рисовал карты и маршруты;
– Где зимуют раки? – и огорчался, когда кто-либо отказывался показать это место;
– Сколько лет, сколько зим? – и обязательно сбивался со счета, захлебнувшись в эмоциях от встречи с давним знакомым.
Умнику все нужно было знать доподлинно, с точностью до буквы, он всегда находился в поиске, сомневался.
И только в безусловности волшебства он был абсолютно уверен.
А нынче снежное волшебство почему-то задерживалось. Умник через очки смотрел на декабрьское небо – оно устало держать в себе снег и от этой тяжести вздыхало и хмурилось.
Умник грустил и ждал.
В тишине зазвучали переливы мелодии с аккомпанементом скрипучих шестеренок – так всегда бывает, когда приходит в действие механизм почтового конвейера.
– Академики! Все сюда! – пропела вместе с конвейером Весточка. – Нам
письмо!
В Академии Снежных Чудес трудились маленькие веселые человечки, почти волшебники. Их было четверо: магистр игры – Академик Главный (это фамилия такая), мастерица-рукодельница Скоренка, самый очаровательный почтальон в мире - Весточка и изобретатель Умник – знаток сказочных наук. А еще старший научный сотрудник – белоснежный кот Степан Тимофеевич Бобтейл, который обычно спал под часами и видел сказочные сны. Собственно, в этом и заключалась его основная работа.
Все академики собрались на Почте.
– Открывай конверт быстрей! – как всегда, спешила веселушка Скоренка.
– Не повредите конверт, осторожно, а вдруг там красивый рисунок? – волновался Умник.
– А ну, давай-ка я тебе помогу – перехватил инициативу Главный, он любил руководить процессом.
Распаковывая письмо, Весточка улыбалась, предвкушая новую историю – в этом деле всегда было что-то волшебное.
«Здравствуйте, дорогие Академики Снежных Чудес! Меня зовут Павлик, я живу в маленьком поселке. Мне очень нравится кататься на лыжах и лепить снеговиков, но в этом году пока еще не выпал снег. Сделайте, пожалуйста, так, чтоб снега было много-много»
– Вот, опять про снег, - Умник снова вздохнул и протер очки…
– Нам срочно нужен снег! – вскочила Скоренка.
– И новогоднее настроение! Для игр! – поддержал Главный. – Надо помочь Павлику, а заодно и всем ребятам, ведь они ждут настоящей зимы, а разве это зима, когда нет снега? – волновалась Весточка.
– Какие будут идеи?
Академики задумались. Каждый из них перебирал в голове самые невероятные варианты… Опять воцарилась тишина, нарушаемая только безмятежным сопением старшего научного сотрудника, решение волшебных проблем не входило в его должностные обязанности.
– А давайте я возьму белую пряжу, самый тоненький крючок и свяжу столько ажурных снежинок, сколько потребуется для сугробов! А вы сядете на вертолёт и будете разбрасывать их над каждым городом и поселком! Ну, я побежала!
– Есть решение лучше! – остановил ее Главный. – Предлагаю одновременно собрать всех жителей на центральных площадях каждого города, поселка, даже самой маленькой деревушки, взяться за руки, крепко зажмуриться и представить снегопад! Огромные сугробы, снежинки, кружащие в воздухе! Создаю мегабеседу в интернете! Тааак… приступим…
– Придумала! Придумала! – Весточка подпрыгивала от желания поделиться идеей. – Мы разошлем письма по всем самым холодным и снежным местам на планете: на Аляску, в Антарктиду, в Гренландию и попросим прислать нам немного снежка в посылках. Так и появятся сугробы! Ой, есть еще мысль: прямо сейчас мы начнем вырезать снежинки из белой бумаги и отправим почтой каждому ребенку в красивом конвертике! А еще…
Настроение у Умника совсем испортилось – все было не то! Снег «понарошку», сугробы «как будто бы». Разве можно слепить снеговика из вязаных снежинок? Как дети будут нырять в воображаемый снег? Но он продолжал верить в волшебство и ждал чуда.
Академики оживились, каждый отстаивал свой вариант решения.
- Сделаем сами!
- Нафантазируем!
- Попросим на севере!
«Мяу!» - пробили часы Степана Тимофеевича. На этот раз мяуканье значило: «Рабочий день в Академии Снежных Чудес закончился. Пора пить чай и смотреть в окно на звезды».
Кот Степан Тимофеевич приоткрыл желтый глаз, посмотрел вокруг, зевнул, потянулся и перевернулся на другой бок - теперь он был не на работе, поэтому продолжал спать в свободное время и видеть сны по своему личному выбору.
Академики закончили споры, разлили чай и расселись у большого окна, из которого открывался вид на вечерний город, уставший ждать настоящей зимы. Каждый думал, что завтра прямо с утра он приступит к выполнению своего уникального волшебного плана. А пока можно любоваться огнями, придумывать истории о случайных прохожих и мечтать о чуде, задремывая под мурлыканье Степана Тимофеевича. В свободное время он предпочитал спать в сопровождении собственного довольного мурчания.
Друзьям было тепло и хорошо вместе, огни на улице перемигивались с фонариками на новогодней ёлке - в Академии круглый год стояла нарядная ёлка. Умник начал клевать носом и задремал.
Тем временем по ту сторону стекла что-то изменилось. Вот над площадью появился кот, важно пересек ее по телеграфному проводу, балансируя белым зонтиком и исчез, оставив лишь облачко пара от теплого дыхания. Прямо из этого облачка возникли двое пушистых малышей-котят, играя и перекатываясь, они носились по улице. А вот - целое кошачье семейство: один, два, три, четыре, пять… Легко сбиться со счета – так их было много, не спеша вышли из киоска с надписью «Мороженое». Взобравшись на голые деревья, расселись по веткам, свесив хвосты. Со всех концов города к площади приближались кошки. Домашние, упитанные питомцы домохозяек, коты с городской свалки с диким блеском в глазах, малыши, старички, пушистые и гладкие. Они спускались с неба на воздушных шариках, выпрыгивали из незакрытых форточек. Тысячи кошек заполнили центральную площадь. И замерли.
Все они были белые.
- Наконец-то снег, – подумал Умник и обрадовался. Теперь можно играть в снежки и строить крепость!
Только он так решил, как «снег» зашевелился, все до одной кошки посмотрели на умника и отчетливо произнесли: «Мяу!»
«Мяу! Мяу! Мяу!» - восторженно били часы Степана Тимофеевича. Сейчас это значило: «Пора вставать! Пора встречать новый день и новое волшебство!»
Академики Снежных Чудес открыли глаза – весь город был покрыт пушистым снегом. Снег летел хлопьями, горстями, отдельными снежинками! Жители города высыпали на улицы встречать снегопад, новогоднее настроение и настоящую зиму.
– Вот оно – чудо для Павлика! И для всех! – закричал Умник. А мы – Академики Снежных Чудес!
– Ура! – поддержали его Весточка, Скоренка и Главный.
А белоснежный кот Степан Тимофеевич хитро посмотрел на друзей, стряхнул с шерстки снежинки, усмехнулся в усы и свернулся клубочком под часами. Пора было спать и видеть сказочные сны. Чудеса – чудесами, а работу никто не отменял!
Художник-гений Анастасия Безлюдная
Август
Август. Сигарета.
Звездопадом искры.
Мир – в финале лета.
Мы – в начале жизни.
Яблоки на ужин,
Яблоки на завтрак.
Ничего не нужно,
Кроме этих яблок,
Кроме этой ночи,
Крика поздней птицы.
Курим и хохочем:
Надо ж так влюбиться!
Через четверть века
Август снова звёздный.
Искры, сигареты,
Мы с тобой. Серьёзно?
Художник-гений Мила Бордак
Я обязательно вспомню!
Однажды я стану седей во сто крат,
И смысл отпадёт красить волосы.
Устану вязать многоцветный жаккард,
Смогу лишь платочные полосы.
Сменяю каблук на тепло и комфорт –
Куплю очень мягкие тапочки.
Я требовать стану в троллейбусе льгот,
Начну экономить на лампочках.
Есть риск, что мне могут права не продлить –
С годами ухудшится зрение.
Возможно, бросить придётся курить
Осознанным взрослым решением.
Капустой мой розовый садик зарос –
Полезней она, чем цветы.
И всё я забуду, включая склероз.
Но вспомню: мой дедушка – ты.
***
Байк ведёт брутальный байкер.
Татуирован, космат.
А за ним сидит Бабайка,
На которой он женат.
Байкер добр, вонюч и в коже –
Триста лет он на коне.
И его супруга тоже
В коже. Значит, наравне.
Их религия – свобода,
Мотоцикл – надёжный дом.
Колесят, не зная брода,
Лишь вдвоём они, вдвоём.
Счастье их – дорога в небо,
Рев мотора, шорох шин,
Им бы только мчаться, ехать,
Гнать, покуда есть бензин...
– Я люблю тебя, Бабайка!
– Я люблю тебя, Бабай!
Триста тысяч лет на байке
Вместе. А теперь – взлетай!
Художник-гений Натали Песочинская
***
Ветер с моря – вдохновение соленое.
Волны синие, лиловые, зелёные...
Рифмы брызгами прозрачными, лучистыми
Вместе с мыслями летят кристально - чистыми.
В белой пене растворю печаль, сомнения,
Неуверенность и сожаления,
Отпущу слова стихами зыбкими...
Может, станут золотыми рыбками?
Художник-гений Мила Веснушкина
Все в хор!
Я с детских лет мечтал служить искусству.
Сердцам дарить эмоции и чувства.
Искусство есть, меня пока там нет –
Пойду в балет.
Но балетмейстер мне сказал:
«Вы не танцор.
Быть может, в хор?»
Вся жизнь – театр! Хочу играть героев.
Там музыканты, образы, гастроли,
Там перевоплощения и грим.
Хочу на сцене стать своим.
Но мне ответил режиссёр:
«Вы не актёр.
Ступайте в хор.»
Всё! Решено. Пойду играть в оркестре.
В литавры бить – что может быть чудесней!
Названия нот спрошу у оркестрантов
И сразу стану классным музыкантом.
Поднял глаза усталый дирижёр:
«Идите в хор!!!!»
Похоже, я нашёл себя в искусстве.
Отсутствует слух, голос, ритма чувство,
Но в хоре, как ни странно, все поют!
Хор – гениев непризнанных приют.
Здесь главное – единство и задор.
Все в хор!
Художник-гений Лилия Кандыбович
***
ААА!!! Господи! Как же хочется быть поэтом!
Сочинять, писать, творить стихи с большой буквы «С».
И вообще не хочется ничего делать для этого!
Ни учиться, ни мучиться, ни качать рифмованный пресс.
Мысль мелькнула. Совершенно ясно: гениальней не было.
Подобная вряд ли кому-то придет – такие пешком не ходят.
Давай, развивай, не молчи напрасно! Пиши сразу набело.
Пусть стихи запоют, заживут и идеями захороводят.
О! Как поэтом хочется быть! Немыслимо! Невыносимо.
Ткни в любую строку: перл, бриллиант, смыслов многоэтажность.
Я ж талантище! Я – глыба! Я – страшная сила!
Шедевры родятся в мозгах, на салфетках запишутся влажных.
Что мне стихотворцы, стихослагатели! И – чур, меня! – графоманы?!
Термины жмутся за мной в бесконечной очереди.
Я стою самый первый. Я, стало быть – самый бездарный.
Оттолкните, прошу. Мне поэтом быть хочется. Хочется!
ООО! Разрывает на части от жажды побыть поэтом.
На мгновенье, на миг ощутить: Живое! Своё! Настоящее!
Осознание давит: пишу не то, не оно, не про то это!
Мертво. Глупо. Вторично. И «Рифма онлайн» непроходящая.
Герой
По правде сказать, Агата
Ни в чём была не виновата.
Носила халаты на вате,
Раз в год покупала цукаты,
И счастья ждала: «Ах, когда ты
Достигнешь моих берегов?!»
Мечтала Агата однажды
Найти самолётик бумажный
Из мятой газеты вчерашней.
А в ней на портрете отважный,
Совсем одинокий – что важно –
Герой её грёз и стихов.
Потрёпан судьбой и простужен,
Неловкий пусть, неуклюжий...
Да – да! Вот такой ей и нужен –
Чтоб смог отогреть её душу.
Разогревать ему ужин,
Который давно уж готов.
Агата трудилась годами
Над стёклами и над полами.
Стал глянцевым дом, как в рекламе.
И с ней в ожидании замер
Желанной простой телеграммы:
«Встречай! Так хочу пирогов!»
Дальнейшее видится смутно:
На улице сонной, безлюдной
Прохладным пронзительным утром
Случится должно встречи чудо.
Вот только оно почему-то
Не происходит пока....
В предчувствии идеала
Агата слегка одичала
«Не выпить ли чаю?! – вскричала –
Зазря этикет изучала?
В приличных домах не пристало
Чаёвничать без молока!»
И ушла.
Какие-то мелкие гады
Проникли в квартиру Агаты.
Порвали на тряпки халаты,
Разбили посуду – и рады,
А думочкой, вышитой гладью,
Играли в футбол на ковре.
Журналы по дому бросали,
Страницы из книг вырывали,
И, кажется, что-то искали...
Агата запомнит едва ли –
В квартире её шуровали,
А может – в её голове?
Так происходит нередко.
Счастье, что рядом соседка:
Знает где ключ, где таблетки.
Залезет на табуретку
И тот самолётик ветхий
Спрячет подальше опять.
«Выбросить вон его надо!
Вместе с героем в наградах...»
Но, превратившись в торнадо,
Старая дева Агата,
Видя везде мелких гадов,
Вновь его будет искать.
Соседка Агаты – Клара –
Устала от частых авралов,
И вызвала санитаров.
Когда уводили, молчала.
Потом в тишине убирала
Хозяйкой разгромленный дом.
А старая дева Агата,
Едва оказавшись в палате,
Очнулась: сидит на кровати
Герой. Да! Тот самый, в наградах!
Смеётся: «Ну, здравствуй, Агата!
Давай, угощай пирогом!»
Художник-гений Амели Тюльпанова, мастер дзинь-стиля
Агата
– Кому золото?! Кому драгоценности? Подходим, берём, не стесняемся!
– Александрит!
– Мне!
– Александрит дома! Яшма? Рубин? Авантюрин?
– Забираю!
– Трое дома! Топаз?
– Ой-ой-ой, это мой.
– Топаз уехал домой! Злата?
– Беру не глядя, золото такое.
– Дома Злата. Агат! Стоп, не Агат… Агата! Кому Агату???
Тишина.
И золотая малышка Агата оказалась в приюте для животных. Одна из восьми щенков-«золотников», подброшенных в подсобку ювелирной фабрики.
***
«По правде сказать, Агата
ни в чем была не виновата»
Откуда эти строки в моей голове? Что за имя – Агата? Никогда бы не выбрала такое для героини, уж очень прочно оно связано с автором английских детективов. Но – задание.
Агата… Счастья ждала…
***
«Золотая молодежь» приюта стремительно растет. Агата – для тех, кому доктор прописал завести собаку. Друг, компаньон, антидепрессант.
Рыжая Агата сунула любопытный нос в миску, но услышала недовольное ворчание.
– Чёрный! Оставь малышке каши! Ты – взрослый пес, а она – маленькая.
Девочка решила переждать, хорошо, что немного осталось. Вкусно!
***
«Прозрачным, пронзительным утром
Произойдет встречи чудо.
Вот только оно почему-то
Не происходит пока…»
Грустное стихотворение получается, не в моем духе. Зачем? Пишется, значит, нужно.
***
Смышленая, покладистая девочка, одиннадцать месяцев. Никуда не убегает, ничего не боится.
Гулять! Запахи, звуки. Земля теплая. Лужа мокрая, трава съедобная, жук живой! А мир такой большой! Можно хоть три круга обежать вокруг сарая, а мир всё ещё не кончится! И люди рядом – спокойно.
Не обнимай меня, Чёрный. Не буду играть, буду исследовать, смотреть, нюхать. Не толкайся, пожалуйста. Не хочу гулять с собаками, хочу с людьми, а они всегда уходят. Посижу в углу. В вольере.
***
«В предчувствии идеала
Агата слегка одичала»
***
Агата – идеальная домашняя собака. Возраст два года. И такое чудо ещё не взяли домой? Где у людей глаза?
Немного пуглива, совсем не агрессивна.
Люди, я вам так рада! Можно я сегодня не пойду гулять? Земля холодная, заросли полыни опасные, птицы жуткие.
Чёрный, не приставай! Люди, я боюсь!
***
«Какие-то мелкие гады
Проникли в квартиру Агаты
И шуровали в ее голове»
Слова появляются не по моей воле, но нужен, нужен счастливый финал!
***
Агата – собака с золотым характером. Очень скромная. Возраст два с половиной года.
***
– Дети, я нашла её! Нашу собаку!
– Мам, ее зовут Агата, как в твоем стихотворении!
– Теперь понятно, зачем я его сочинила!
«Ну, здравствуй, Агата! Пойдем, угощу пирогом!»
Земля тёплая. Миска полная. Люди мои. Ой, мир – огромный. Страшно…
Впереди жизнь, Агата. Не бойся.
Маленький красный автомобиль
Автомобиль был маленьким и смелым.
Он мчался сквозь пургу и непогоду
По улицам унылым, серо-белым,
Грустить привыкшим в это время года.
Забиты в навигаторе маршруты
С учётом скоростных ограничений:
Он потерять не может ни минуты,
Он – проводник. Без преувеличений.
Есть список адресов и адресатов,
Отмечены на карте ярко-красным
Места, куда ему добраться надо
Скорее, чтоб доставить счастье.
Туда, где в чудо верить перестали,
Тому, кто от судьбы не ждёт подарков,
По автостраде, не щадя педалей,
Несётся мимо скверов, лесопарков.
Автомобиль прибудет точно к сроку.
Поёт мотор, как хор волшебный, зимний.
И тот, кто не просил у жизни много,
Получит счастья полную корзину.
***
Перепутанные, недослушанные
Мысли – птицы мои неотпущенные.
Отрастить бы им крылья сильные,
Полететь бы им в небо синее!
Пусть резвятся и расплетаются,
А обратно не возвращаются...
Жаль, не смеют пичуги робкие
Покидать черепную коробку.
Художник-гений Анна Щербина
***
Старый моряк, сединою отмечен,
В тёртой тельняшке, видавшей виды,
Знает, что все в этом мире не вечно –
Вечно лишь море соленой воды.
Гордый фрегат оказался в бутылке –
Даром лазурную гладь рассекал.
Фотопортрет натуральной блондинки
пылью покрылся и обветшал.
Рыба крючок глубоко заглотила –
С ней поработал таксидермист.
Утлую лодку вертело-крутило,
В узел морской всё запутала жизнь...
Старый моряк на судьбу не в обиде.
Якорь забросив в последнем порту,
Вяжет из образов прошлого свитер,
Чтоб настоящего скрыть пустоту.
***
Возможно, Земля – яблоко:
Кругла, весела, румяна.
Возможно, блюдце плоское
С каёмочкой золотистой.
А если представить мохнатую
Рыжую обезьяну
И мальчика в майке–матроске, –
Такое может случиться?
Земля спала в безмятежности
На черепахах, китах,
Плавала в глубинах
Звёздного океана.
Так значит, она удержится
в маленьких детских руках!
Даже если Земля –
мохнатая рыжая обезьяна.
Художник-гений Юлия Весова
Запах свободы
Я маленький. У меня есть мама. Она белая, я серый. Мы с мамой живем в большой квартире на первом этаже, где всё очень удобно устроено для нас: коврики, диванчики, тёплые одеяла, большие окна.
Окна! Это самое моё любимое – смотреть в окно. Особенно весной.
Там шевелятся кудрявые кусты, ветер гоняется сам за собой в листве – кустам щекотно. Там развевается на веревке соседское бельё. Уцепиться бы за штанину мокрых дядькиных брюк и висеть: вдруг удастся стянуть вниз? Там гуляют ничьи дети: носятся целый день туда-сюда на велосипедах или без устали раскачиваются на качелях, иногда замечают меня в окне и показывают пальцем.
А я маленький. Я не гуляю.
Я наблюдаю, как возвращается с прогулки мама, принося в дом запах травы, воды и земли и ещё чего-то совершенно непонятного, пока мне неизвестного, но самого прекрасного на свете!
Мы с мамой часто остаемся вдвоём: она лежит на диванчике, а я прижмусь к ее теплому боку, зароюсь носом в белую шерстку, и так мне хорошо становится, что мурчать начинаю. А мама сладко посапывать в такт. Так и задремлем.
И сны такие начинаются: идём мы с мамой по тропинке - серый и белый, хвост к хвосту. Если кот уличный покажется - мама на него рыкнет, а то и гавкнет тихонько, для порядка, чтоб знал: она с сыном идёт, а он – то есть я – ещё маленький. Повсюду запах травы, воды, земли и еще того самого, чего я совсем пока не знаю. И лето почти наступило.
Слышу: "Кот-кот! Кис-Кис! Мимоза-Мимоза! Ко мне!" В три прыжка до кухни добрался, мама следом.
Чувствую, а аромат из сна никуда не исчез. Вот ведь он, прямо из ОТКРЫТОГО окна доносится!
"Иди, кот! Пора учиться гулять на улице!"
Мам, я понял, что это за запах! Я скоро! Я теперь большой!
Про змеев
В русском языке немало
Удивительных вещей.
Мы рассмотрим для начала
Непростое слово 'змей'.
Змеи разные бывают:
Греется на солнце уж,
А гадюкой обзывают
Ту, кого не любит муж.
Змей, на древо заползая,
Яблоки понадкусал
И, бесстыдно искушая,
Карты все Творцу смешал.
Кинозвёзды – Смауг, Драгон,
Змей Горыныч и Каа
Кровожадные. Однако,
Популярность велика.
Спрятанный на дне сосуда,
Уважает змей людей
И гранёную посуду.
Правда, змий он, а не змей.
А ещё есть змей летучий!
Он – мечтательный чудак.
Ввысь взмывает. ВОЗДУХ! Тучи!
Ветер! Солнце! Красота!
Столько змей – не сосчитаешь!
Только змеи, как и мы:
Кто-то в облаках витает,
Кто-то ползает, увы.
Нет змеиной середины!
Мы запутались в вопросе...
Впрочем, идеал змеиный –
Попугаев. Тридцать восемь...
Художник-гений Айгуль Бакирова
***
Я пингвину – молчуну объясняю:
В нашей жизни, друг мой, всякое бывает.
Удивительность момента бесконечна!
Вот, к примеру, это розовое 'нечто' –
Неизвестно, как оно называется,
Зато, слышь, как орёт – надрывается?
Философски друг – пингвин клювом щёлкал,
Любовался на сиреневое 'чой-то'.
В унисон оно молчало с пингвином
И могучим хвостом чесало спину.
До чего, ребята, жизнь разнообразная:
Смотрим на одно и то же – видим разное!
Художник-гений Анна Поспелова
***
Ночь подошла
И под самое горлышко
Тёмный комбинезон застегнула
Молнией потайной на небе.
Бросим дела
До рассвета, до солнышка.
Чьи малыши ещё не заснули?
Будем тянуть сновидений жребий.
Рыбы споют,
Заиграет на скрипочке
Некто обычно прекраснодушный.
Клетчатым пледом укройся.
Дети растут
Ночью. Когда на цыпочках
Время крадется, и нужно
Спать. Засыпай, не бойся.
Художник-гений Евгения Коннова
Мышиная история
Я сигналю папе с крыши:
– Не высовывайся, пап!
Постарайся мамы – мыши
Избежать сердитых лап!
Переждем. Иначе – крышка.
Надо, чтобы гнев утих.
Ну, какие ж шалунишки
Мы с тобой у них двоих!
Мы собрали котоловку.
Котоловка – это сила!
Мама с бабушкой в кладовке
Красоты не оценили:
Полетели чашки, блюдца
И рассыпалась мука.
Обнаружили питомца –
Паука - крестовика.
Завизжали, запищали...
Я, как мог, им объяснил:
– Не кусали! Изучали!
Де - гус - ти - ро - ва - ли сыр!
А сейчас две мамы – мышки
С щетками наперевес
И ворча без передышки
Ликвидируют прогресс!
Я успел удрать на крышу,
Чтоб тебя предупредить:
Пап, сиди в кустах потише.
В норку рано заходить.
- Мы не сердимся! Есть корки!
Пригласим и паука!
Так вернулись к мамам в норку
Два нашкодивших сынка.
Художник-гений Айгуль Бакирова
***
В июле у нас начался снегопад:
Снежинки ажурные кружат, летят!
Я их из салфеток весь день выстригал,
Старался, как мог, ни одной не порвал.
Сугробы растут до небес и при этом
Снежинки в них ярко – зелёного цвета!
Хотелось, чтоб летом снежок вдруг пошёл,
А белых салфеток в шкафу не нашёл.
Художник-гений Мила Бордак
Каждая лягушка обязана!
"Каждая уважающая себя лягушка обязана уметь и любить петь!" – жирным шрифтом значилось на первой странице лягужабьего Букваря.
Пузырик с детства знал эти слова наизусть. Он помнил, что музыкальный слух и громкий голос, а с ними и знание нотной грамоты даётся всем лягушкам с рождения. Преклонение перед хоровым пением – семейная вековая традиция.
– Сегодня твой выход в свет, Пузырик! Мы идем в родовое болото петь хором! Ты – потомок выдающихся кваквалистов. Поколениями наша семья блистала в хоре, а троюродная прапрабабка-Жабка даже солировала, – кварковала Ква-мама, повязывая сыну ярко-зеленый выходной галстучек.
Пузырик столько слышал о сводном лягушачьем хоре на родовом болоте, так мечтал влиться в него слабеньким голосишкой, что сейчас подпрыгивал от нетерпения:
– Квакда же?!
Ква-семья расположилось на удобной высокой кочке рядом с зарослями клюквы. Пузырик за всю свою коротенькую жизнь не встречал столько сородичей разом. Здесь были знатные жабьи семейства, вокальные династии болотных лягушек, бородавчатые старики и юные глянцевые особы, ква-мамы и ква-папы с выводками озорных лягушат. И все – поклонники хорового пения!
На отдельную крепкую кочку взобрался дирижер – огромная тёмно-бурая жаба с бледным раздутым животом. Все благоговейно замерли.
– Приготовься, Пузырик: распевка, – успела шепнуть Ква-мама, прежде чем руководитель хора взмахнул палочкой-травинкой.
– И!
Хор запел. Вдохновенно, ровно, выводя каждую ноту. Певцы все, как один, закрыли глаза от удовольствия.
Последний, самый высокий звук поднялся над болотом, немного задержался в воздухе и улетел ввысь.
Пузырик так разволновался, что не успел выучить слова, он даже ни разу не квакнул. Ему было интересно, куда полетела музыка. Он рассматривал верхушки сосен и так тянул любопытную голову вверх, что не заметил, как шлепнулся на спину.
Испортить распевку....
Ква-мама виновато поправляла сбившийся зеленый галстучек, а дирижер посмотрел так строго и пучеглазо, что Пузырик твёрдо решил: петь, петь, петь!
Легко сказать. А вот как это – петь? Лягушонок никогда не пробовал извлечь даже самую маленькую и простую ноту. Он знал, что петь надо. Пение – традиция и умение, которое передаётся по наследству. Значит, всё должно получиться!
– Слава нашему болоту! – заквакали зеленые певцы.
Дирижёр одобрительно кивнул и церемонно поднял травинку.
На пиано вступили жабы-басы. Они неспеша вели партию, умело подключая резонаторы и издавая низкие густые звуки. Альты подхватили мелодию регистром выше. Как стремительная муха, ворвались тенора и сопрано, выквакивая такие рулады, что завидовали соловьи, – так предпочитали рассуждать лягушки.
Пузырик воодушевленно начал петь вместе с хором, но то не вовремя вступал, то фальшивил, а порой понимал, что слова ему незнакомы.
Малыш растерялся: как же так? Он, как все родичи, закрыл глаза и призывал на помощь вековые музыкальные традиции семьи, солистку троюродную прабабку-Жабку, повторял заученную фразу: "Каждая уважающая себя лягушка обязана уметь и любить петь!"
Все было зря: Пузырик не мог петь. Не имея ни слуха, ни голоса, он не слышал и не понимал красоты музыки. А если не чувствовать красоту, как можно любить?
Многотысячный хор выходил на коду. Родовое болото славила, раскачиваясь в такт музыке и закатив глаза от восторга, вся лягушачья братия. Все соплеменники Пузырика слышали и понимали музыку. А он, самый младший, – нет.
– Либо я не лягушка, но тогда – кто? Либо не могу себя уважать. А как прожить без уважения?
Малыш-Пузырик открыл глазёнки и посмотрел на небо. Что это? Чёрная тень накрыла родовое болото. Не видно ни солнца, ни верхушек сосен, только темнота и ощущение опасности.
Лягушачий хор пел, ему было не до мелочей.
– Цапля! Спасайтесь! Мама! Папа! Бегите все! – завопил лягушонок, перекрикивая хор.
Пузырик изо всех сил сталкивал родных, знакомых и незнакомых с насиженных мест, но лягушки и жабы не слышали его.
А Цапля уже почти опустилась в болото.
– Прячьтесь! Быстрей! Квааааааааааааааааааа! – крик получился такой громкий и такой отчаянный, что пение остановилось. Лягушки открыли глаза и увидели Цаплю. Важный неторопливый дирижер первым скатился со своей кочки, солидные жабы улепётывали, обгоняя молодых, а крошки-лягушата замерли под листочками клюквы и слились с ними.
В один миг болото опустело. Воцарилась тишина.
Голодная и недовольная Цапля еще немного покружила над родовым болотом и полетела дальше.
С тех пор Пузырик с удовольствием ходил на спевки сводного лягушачьего хора. Нет, слышать музыку он так и не научился, зато умел смотреть и видеть. В зелёном галстучке, всеми уважаемый, он сидел на отдельной, самой высокой болотной кочке, ни на секунду не смыкал глаз и наблюдал за небом, готовый сообщить о малейшей опасности.
Кому-то нужно беречь покой семьи, пока остальные отдают дань вековым традициям.
Художник-гений Айгуль Бакирова
Теоретик
Четвёртые сутки по лесу брожу.
Грибов или нет, или не нахожу.
Быть может, они не находят меня:
Здесь угол медвежий, чащоба, глушня.
Я выбрал сезон. Говорят, что грибной.
И дождик хлестал целый день. Проливной.
Всё верно по части народных примет.
Но нет результата. Грибов точка нет!
Художник-гений Айгуль Бакирова
***
Травы июльские пели, кричали:
Жизнь! Свобода!
В августе травы шептали в печали:
Ждём непогоды.
А в сентябре, простясь, замолчали
На девять месяцев года....
Теорема
Скучное читают по диагонали.
Очень интересное – вдоль и поперёк.
Чтение по кругу в перпендикуляре
Помогает выучить непростой урок.
Ножки и косицы в параллель страницам –
Так над геометрией третий час пыхчу.
Знаю аксиому: 'Таня - ученица'.
'Танечка – отличница' – доказать хочу.
***
В далёкой мрачной северной стране
Веками люди не слезают с печи.
Там всяк почти революционер,
А все болезни лопухами лечат.
По улицам гуляют мужики:
Гармонь, ушанка, под руку с медведем,
Частушки распевают от тоски
И пьют. Туда, майн герр, поеду.
Возьму немецкий фотоаппарат –
Снимать, как повсеместно бродят козы,
Матрёшек, что, накинув яркий плат,
Сплетают хороводы под берёзой.
«Здесь русскому нормально. Немцу – страх», –
Так рассуждал, к России подъезжая...
Враньё! Я у медведицы в гостях
И за её здоровье выпью чаю!
Осенний сок
Город под дождём промок,
Мокнут тополя и ели, –
Это Бог осенний сок
Выжимает всю неделю.
Консервирует сентябрь
Вязкость утренних туманов,
Лист, плывущий как корабль,
Пряный дух багряно-пьяный,
Предпоследний вздох цветов
И грибное мелколесье.
Бог давно уже готов
Примириться с зимней вестью.
Заготавливает впрок
Бережно и терпеливо,
Чтоб земле, испившей сок,
До весны тепла хватило.
Художник-гений Ольга Прашкович
ОК!
Не вижу жёлтых курток! Не встречаю нигде: на улицах нет, в транспорте нет. В ларьках 90-х вешали объявления: «Водки нет совсем!» – та же ситуация. Ни одной жёлтой куртки.
Встречаются оранжевые. Палевых сколько душе угодно (рынок-то ими завален). Реже – лососевые. И эти… как правильно? Цвета «бедра испуганной нимфы». Не считано чёрных, красных, бежевых.
Жёлтых курток нет.
Попадаются жёлтые шапки, варежки, шарфики и рюкзаки. Автомобили… А у нас не Москва – жёлтая легковушка не на каждом перекрестке стоит.
Курток нет. Ни! Одной! Жёлтой! Куртки!
Кто это придумал: жёлтая куртка – символ удачи, тайный знак верного пути? Почему я в это верю? И дергаюсь, что мне это недоступно? И не говорите мне о знаках. Не нужно твердить о некой избранности и притягивании чудес. Привыкла создавать всё своими руками-мозгами-потом-кровью-нервами – в этом духе и продолжай. Нечего ждать милости от Вселенной!
И вообще, есть ли я для Вселенной? Мало ей что ли забот о творцах-писателях-поэтах и прочих волшебниках? Не до меня. Сама-сама-сама. Вытворяй чего-нибудь. Пиши, рисуй, создавай. Чувствуешь себя, надо сказать, слегка обманутой… Кому-то знаки пачками: мол, верно идёшь, дорогой друг. А тебе…
Так, стоп. Предпочитаю ясность в отношениях.
Дорогая, многоуважаемая Вселенная, давай договоримся. Поскольку ты упорно не желаешь меня замечать или делаешь вид, что не замечаешь, то не стоит и начинать. С моей стороны – никаких ложных надежд на поддержку и, тем более, просьб. С твоей – никаких намёков ни на что такое.
Расшифрую. Пожалуйста, не показывай мне симметричных цифр, не одаривай счастливыми билетами, обойдусь без пения по радио того, о чем я только что подумала. И – да, закроем тему с жёлтыми куртками.
ОК?
Алла с лёгким сердцем выпрыгнула из автобуса. Над центральной площадью древнего провинциального городка в небо взлетал огромный воздушный шар с пассажирами в корзине. Шар был ослепительного… нет – сногсшибательного жёлтого цвета.
Он не спеша поднимался над городом, лениво поворачиваясь в воздухе до тех пор, пока Алла не увидела огромные красные буквы на пышном боку:
"ОК".
И только минуту спустя Алла осознала, что люди в корзине, все до единого, в жёлтых куртках.
– Исчерпывающе! Вот и договорились. Благодарю тебя!
Художник-гений Мила Бордак
Серия «Гениальные произведения»
Литературно-художественное издание
Для любого возраста
Смирно