Это было деревянное сооружениес ремнями и колесами, молотилка, которая деспотически испытывает выносливость мускулов и нервов.
Поодаль темнел другой неясный предмет - черный, сдержанно шипевший, и шипение это свидетельствовало о таившейся в нем силе; длинная труба поднималась к небу параллельно ясеню; от этого предмета исходило тепло, и даже в темноте можно было угадать, что это паровая машина, которой предстоит быть источником движения этого маленького мирка.
Механик
Подле машины стояла темная неподвижная фигура, высокая, мрачная, покрытая сажей и словно погруженная в транс; у ног ее лежала куча углей; это был механик. Судя по виду и цвету одежды, можно было принять его за выходца из ада, который забрел сюда, в эту прозрачную и бездымную страну желтого зерна и бесцветной земли, совершенно ему чуждую, для того, чтобы изумлять и приводить в смущение ее обитателей.
И вел он себя соответствующе: работал вместе с земледельцами, но держался особняком. Он служил огню и дыму, а эти жители полей - злакам, погоде, морозу и солнцу. С фермы на ферму, из графства в графство путешествовал он со своей машиной, ибо в этой части Уэссекса паровая машина до сих пор еще вела бродячую жизнь. Он говорил со странным северным акцентом, был углублен в себя и не спускал глаз со своей железной спутницы, вряд ли замечая, что вокруг него происходит, и нимало этим не интересуясь. С местными жителями он общался лишь постольку, поскольку такое общение было необходимо, и словно по воле древнего рока скитался здесь, служа своему владыке Плутону. Длинный ремень, соединявший передаточное колесо его машины с красной молотилкой, стоявшей возле скирды, был единственным звеном, связывающим его с земледелием.
Пока снимали солому со скирды, он апатично стоял подле своего передвижного вместилища энергии, горячего и черного, вокруг которого вибрировал утренний воздух. В подготовительной работе он не принимал никакого участия. Угли были раскалены, пары разведены, и в любой момент он мог привести в движение длинный ремень, который по его воле будет двигаться с невероятной быстротой. Все, что находилось за пределами его машины, будь то пшеница, солома или хаос, нисколько его не интересовало. Если праздные зрители спрашивали его, кто он такой, он отвечал коротко: "Механик".
Когда скирду "приготовили", было уже совсем светло. Мужчины заняли свои места, женщины влезли наверх, и работа закипела. Фермер Гроби - или, как называли его, "он" - явился заблаговременно, и по его приказанию Тэсс встала на площадку машины, рядом с батраком, бросавшим пшеницу в молотилку; в ее обязанности входило развязывать снопы, которые передавала ей со скирды Изз Хюэт. Затем батрак брал у нее сноп и бросал колосья на вращающийся барабан, который в одну секунду их обмолачивал.
придела д'Эрбервиллей, под которым находились огромные склепы. Над пологом виднелся великолепный многоцветный витраж, сделанный в пятнадцатом веке. Он назывался "окном д'Эрбервиллей", в верхней его части можно было разглядеть такие же геральдические эмблемы, какие сохранились на старой печати и ложке Дарбейфилда....
могилы ее предков - здесь хоронили их в течение нескольких столетий. Одни гробницы были совсем простые, другие напоминали по форме церковный аналой или осенялись балдахином; резьба стерлась, медные украшения были сорваны, дыры от винтов зияли, словно норки, прорытые куницей в песчаном утесе. Эти остатки прежнего величия были самым неоспоримым доказательством того, что род ее захирел и полностью забыт. Она подошла к темному камню, на котором было высечено: усыпальница древнего рода д'Эрбервиллей..... это вход в усыпальницу предков и там, внизу, лежат те рослые рыцари, которыми под хмельком хвалился ее отец.
Деревушка была маленькая, и он без труда нашел обиталище миссис Дарбейфилд - окруженный садом домик, расположенный в стороне от главной улицы и такой маленький, что она еле разместила в нем свою громоздкую старую мебель.
Уинтончестер,
красивый древний город, бывшая столица Уэссекса, расположенный на холмистой равнине.... На домах из кирпича, черепицы и известняка почти высох покрывающий их мох, ручьи в долинах обмелели, а на Хай-стрит, от Западных ворот до средневекового креста и от средневекового креста до моста, лениво подметали улицу, что обычно предшествует базарному дню.
Как известно каждому жителю Уинтончестера, у Западных ворот начинается длинная прямая дорога, поднимающаяся на протяжении мили в гору и постепенно уводящая от домов. По этой дороге шли из города два человека