“В тяжелом походе Вадим Петрович в присутствии своих сыновей полностью подчинялся руководителю во всем. Сначала тот удивлялся, а потом понял: Вадим Петрович показывал сыновьям, что надо быть выше мелкого тщеславия”
А.Кузнецов “Восхождение”
Горам, в отличие от людей, незнакомо стремление быть признанными другими. Им трудно понять, почему во-он та гора более престижна, чем эта. И почему, хотя в горном братстве все равны, но некоторые - “более равны”, чем другие. Вы не задумывались, что заставляет людей злословить и сплетничать? Демонстративно игнорировать самые разумные требования? Почему желание прослыть счастливым, умным для некоторых важнее самого счастья и наличия этого самого ума? И почему легче бывает отказаться от выгоды, чем от прихоти? Да что там от выгоды – порой и от жизни! Своей или чужой. Сложно первым сказать коллегам, что вот именно уже здесь желательно организовать страховку – смеяться будут. И все продолжают играть в игру под названием “Ух, …сегодня пронесло”.
…В начале восхождения группа шла тяжело. Плюнув на дневной план, поддавшись просьбам большинства, руководитель решает стать на бивак пораньше на скальном островке посреди снежного склона - кулуара. Явных признаков опасности не было. Тем не менее, как только была расчищена площадка и поставлена палатка, один за другим над ее коньком просвистели два внушительных “чемодана”. Горы порой щадят нас, посылая предупреждения. Какие действия предпринимает руководитель? Снимает палатку и … начинает готовить бивак в трех метрах от прежнего. Потому что, наверное, это трудно, признаться в собственной ошибке. И только тогда, когда другой авторитетный участник озвучил настроение “масс” репликой “Я здесь ночевать не буду!!!”, только после этого начался переход на более безопасное место. У руководителя нашлось мужество понять свою неправоту. Впрочем, самые разумные доводы мы отказываемся воспринимать, если оппонент – не авторитет. Ведь это ущемляет наше драгоценное самолюбие.
…К вечеру группа туристов выбирается в ледопаде на сравнительно сносное место. Правда, одна из предполагаемых площадок под палатку оказывается как раз под ледовой аркой из ледовых глыб. Увидев это, участница группы решительно заявляет руководителю с опытом нескольких горных “пятерок”: “Я здесь ночевать не буду!!!”, на что слышит: “Много рассуждаешь! Будешь ночевать, где скажут!”. Думаете, руководитель сам не видел опасности? Несколько часов спустя, когда лагерь уже был разбит, произошел обвал ледовой арки и палатку с находившимся там участником полностью заваливает льдом. Медэкспертиза показала: смерть наступила мгновенно. Наверное, руководителю стало немного легче, когда он узнал, что в тот момент в горах были подземные толчки. Но другая-то палатка, чуть в стороне от потенциально опасного места не пострадала!
…Передовая связка начинает все больше и больше отклоняться в сторону, подрезая снежный склон. Конечно, так оказывается короче, но ведь участник связки слышал и читал, что это может быть опасно:
- Эй, командир, по-моему, мы не должны так ходить!
- Да много ты, умник, понимаешь! Да я …надцать лет так хожу!
Конец реплики сопровождается характерным уханьем снежной доски… Признаюсь: эта “лавинная история” - единственная, придуманная автором из походных наблюдений в роли как участника, так и – руководителя: не было у нас лавины. И только потом, в Форуме нашел: “… У меня тоже была трагедия, когда инструктор прокопал траншею, подрезавшую доску. И погибла девушка, единственная, кто в том дурдоме понимала, что такое лавина. Остальные перли как бараны - ведь впереди инструктор (сами знаете, разряды - в Фанах, галоши по теплым скалкам, снег - только в холодильнике) ”.
Эти примеры, помимо прочего, иллюстрируют, что не всегда мужчинам следует гордиться своей логикой. Руководителям групп, как и всем людям, свойственно допускать ошибки, выбирать неоптимальный путь и т.д. Справедливости ради следует сказать, что опытные руководители не совершают серьезных ошибок. Но напряженность в группе начинает нарастать, если руководитель не хочет признавать свои мелкие, но досадные оплошности или проявляет необоснованную грубость. Между тем, существуют волшебные слова, восстанавливающие не только мир, но и авторитет руководителя. Ему нужно суметь раньше, как можно раньше сказать группе: “ Кажется, я был не прав”. В крайнем случае – дать понять поведением свою неправоту. Проверено неоднократно. Убежден: те из руководителей, кто изначально не готов ради безопасности группы наступить на горло собственному самолюбию – не имеют морального права руководить.
Проявления мелкого тщеславия в горах - отнюдь не удел руководителей. Всегда ли бесплатное шоу - конфликт между руководителем и участником группы с не меньшей практикой – это поиск истины, а не выяснение отношений “А ты кто такой!?”. Неподчинение, заносчивость, шапкозакидательские настроения, нескромность в полной мере относятся и к участникам.
Приэльбрусье, группа новичков сделав радиальный выход на "Песчаные гостиницы", тем же путем по знакомой тропе спускается на лед. Бол.Азау. После обхода "бараньих лбов" обнаружилось, что два отставших участника стали обходить их с другой стороны. Руководитель останавливает их криками, услышав которые один из них поворачивает назад и присоединяется к группе. Другой участник проигнорировав команды руководителя, продолжил спуск прямо через “бараньи лбы”. Два участника подошли снизу возможно ближе к скалам и вновь потребовали его возвращения назад, на тропу. Бесполезно! Срыв и падение в глубокий рантклюфт с водой. Поиски спасателей, начатые через 2 часа, не дали результатов…
Горные туристы героически штурмуют свой первый 2Б-перевал. “Напоминаю, как правильно крепить буры, - начинает руководитель. “Да знаем мы, знаем!”, - обрывают его участники. Один из “знатоков” выходит на всю веревку вверх и уверенно завинчивает бур в зафирнованную линзу: “Страховка готова!”. Первая же попытка нагрузить перила приводит к их вырыванию и травмированию участника.
Не менее “знающие” совершают восхождение простейшим маршрутом на Главный Домбай:
- “Августин, мой милый Августин….” Нет Вань, ты глянь: где они спусковые петли-то оставляют, а еще - аль-пи-нис-ты! Гы-гы!
- Хе-хе! И не говори! Да здесь же ногами запросто спуститься!
Проходит несколько часов, “не альпинисты” успешно достигают высшей точки Западного Кавказа, но - погода меняется! Начинается снегопад, скалы покрываются льдом. И тогда “асы” ПОНИМАЮТ, зачем на 45-градусных скалах нужны спусковые веревки.
К сожалению, утрата способности посмотреть на себя со стороны не сразу (да и не всегда) поддается лечению. Имеется и такая категория руководителей, которых обвинения в гибели участников задевают меньше, чем обвинения в некомпетентности и неопытности. Особенно, если у субъекта имеется “железный” аргумент - положительная личная практика. Как заметил тот же М.Отуотер: “ У меня было достаточно ошибок, чтобы удержать свое самомнение на разумном уровне. Дело в том, что лавины помимо всего прочего, учат скромности ”. И не только лавины. Жаль только, что цена за обучение скромности оказывается порой слишком высокой.
ОСТОРОЖНО – УСПЕХ
Если вы с оптимизмом смотрите на горы – это еще не
означает, что горы с оптимизмом смотрят на вас.
Представьте двух отруководивших (отучаствовавших) примерно одинаковым числом походов (восхождений) людей. У первого формально не было ни одних спасработ. У другого – допустим, имели место тяжелое ЧП и одни спасработы. Вопрос: кто из них в опытнее и насколько? Если исходить из логики, то первый должен быть примерно в 1,5 раза более квалифицированнее. Вас, читатель, ничего не смущает в таких логических построениях? Ответьте сами себе: положительный или отрицательный опыт заставил вас ДУМАТЬ О БЕЗОПАСНОСТИ? Не приучает ли нас логика видеть не правду, а то, что привыкли, ожидаем, хотим увидеть? Убедить даже обычного человека с положительным опытом в необходимости самокритического осмысления своих действий очень непросто. А уж гении, загипнотизированные своими успехами, значительно чаще, чем обычные люди, склонны уверовать в свою непогрешимость. “Логично” не связываться на ровном закрытом леднике – трещин быть “не должно”. Когда со временем это оказывается не так – “логично” идти вторым по следам – не провалишься. Или в лыжах: площадь опоры гораздо больше – “логично”? Пока однажды не убедишься, что проваливается идущий след в след и третьим и четвертым. Затем “логично” будет идти уже в связках, но - как удобнее. Вот ведущий связки делает несколько шагов и уходит с головой в трещину. Вж-и-и-к – веревка пропиливает в снежной подложке тонкую борозду и тот оказывается десятью метрами ниже и в стороне от провала в полной темноте! Потихоньку потрескивают гнилые нитки на давно не проверяемой “системе” - без всякого рывка. И обнаруживается, что до сих пор не было настоящей страховки и опыта – только имитация! И - появился ОПЫТ, основанный на памяти о тех часах и минут, которые ты провел в трещине. Но – только опыт хождений по закрытым ледникам!…
Лет двадцать назад турист с опытом походов 6 к.с. руководил несложным походом студентов на Зап. Кавказе. Увидев большое бревно, по которому надо переходить горный поток, одна участница сказала, что ей страшно. Тогда руководитель достал веревку и дал команду остальным удерживать ее внатяг вдоль бревна. На первый взгляд все сделано было правильно. А что делает человек, которому предлагают пользоваться перилами? Правильно – грузит их. А веревка при нагрузке все больше отклонялась от бревна и на его середине девушка сорвалась в воду. Спасти ее не удалось…
“Ну ты представляешь, а нам говорили, что сванов надо опасаться! Мы вот верхами обходили с юга ГКХ и со сванами-пограничниками повстречались. Отличные ребята! Просто отличные! Они даже нашим девчонкам рюкзаки помогли нести, как джентльмены” - рассказывал один руководитель. Через год цирк того же ледника пересекала другая группа туристов. Только перевал был повыше и посложнее, чтобы избежать встреч с “пограничниками”.
- Смотри, Джумбер, - “нарушители”! И пообщаться не желают. Жалко, далеко.
- Это тебе бичо, – “далеко”. А я вот тот красный анорак и отсюда достану!
- Что-то я сомневаюсь!
- Ах, ты мне не веришь?!… выстрел оказался метким.
Несколько лет назад на этом сайте была опубликована статья о лавинах, автор которой, будучи замруководителя, описывал достаточно опасную ситуацию при прохождении сложного перевала в районе ледника Иныльчек: “зрелище падающей лавины здесь не редкость, к нему БЫСТРО ПРИВЫКАЕШЬ. Но по этим "зрелищам" надо стараться реально оценить опасность этого явления. Вот сошла еще одна, по кулуару слева. На нее не обращают внимания, но у меня в душе появляется смутная тревога не от самого факта схода лавины, а от того, по КАКОМУ кулуару она сошла. Это самый обычный кулуар, не особенно крутой, - такие мы часто используем при подъеме на перевалы. На Кавказе и Памире таких пройдено множество и без особого риска. А здесь … Меня очень тревожили явно просматривающиеся отрывы снежного пласта в верхней, гребневой части склона. Ниже снег не держался из-за большой крутизны. Было ясно, что на переходе лед-снег этот самый снег очень непрочен”. Однако часть группы и руководитель считали, что "надо ломить" – узнаваемый вариант В.Абалакова образца 1936 года. Ну подумаешь, ведущий тогда едва не уехал на зыбком снегу, ну подумаешь, спустил на группу парочку небольших лавинок. Ну, погнулись буры после лавинок-оползней. Но перевал-то в конце-концов - пройден! Не в этом ли положительном результате крылось агрессивное нежелание участников похода признать мысль автора, что не все тогда делалось правильно? Выдержала бы точка страховки рывка, если бы крепилась в снегу? Так бы ее тщательно готовили нацеленные “ломить”? Может быть, начинать поход, пусть даже высшей категории сложности, с первопрохождения определяющего перевала – тактически безукоризненно при планируемых пяти первопроходах 3Б к.с. (с запасными обходами не ниже 3А)? Реально ли было пройти намеченного за отмеренный срок? Если мы собираемся ходить в горах долго, искать ответы на подобные вопросы необходимо.
В тех же местах в далеком 1964-м, при попытке проложить новый маршрут на Хан-Тенгри с севера, уже под самой вершиной на подобном “простом” снежном склоне оказалась группа альпинистов. Передовая связка еле успела зарубиться, когда на нее обрушилась лавина: “ Рядом с нами бесшумно обрываются в пропасть ее остатки. Обойти склон негде: скал нет…Впереди Игорь пытается наметить след ледорубом, и тотчас слева от него с шуршанием устремляется вниз большой снежный пласт. Новая лавина. Насколько это возможно, быстро выходим с Вилей наверх; перегиб где-то рядом, но нет ни льда, ни скал. Страховку не организовать. Может все обойдется? А если нет?…Ставка слишком велика. Нужно быстро принимать решение. Мы не картежники. Рисковать жизнью можно, только спасая жизнь других. Вряд ли кто-нибудь поймет, как это тяжело. Не уверен, что и все ребята поймут сейчас решение. Но они поняли, и медленно, все время оглядываясь, мы уходим вниз ”. Эти слова принадлежат будущему руководителю первой советской экспедиции на Эверест Е.И.Тамму.
Ну-у, это ж совсем другая ситуация, скажет читатель, загипнотизированный авторитетами. А может – другая культура горовосхождения? Ведь руководитель вовсе не был уверен, что участники разделяют его мнение, но дисциплина – есть дисциплина. А через несколько дней пятерка из “второго эшелона” под руководством К.Кузьмина прошла таки злополучный участок и достигла вершины: сильные ветры и многочисленные лавины резко изменили обстановку.
Десятки лет альпинисты при восхождении на “безобидный” пик Ленина пользовались удобным, но не совсем безопасным местом в центральной части “сковородки” на 5300 м для промежуточного лагеря. Лавины со склонов останавливались задолго до лагеря. К ним ПРИВЫКЛИ. Но горы - постоянно меняются. И однажды (в пятницу, 13 июля 1990 года) снежно-ледовая обстановка оказалась такой, что откололся гигантский кусок ледового панциря, покрывающего северный склон пика и с километровой высоты обрушился на лагерь. И в одночасье погибли 43 альпиниста. Сложно найти другую катастрофу такого масштаба. Было ли такое развитие событий непредсказуемым, непрогнозируемым? Конечно, не обладая даром предвидения, точно указать время обвала – дело безнадежное. А вот оценить вероятность опасности – можно. Был июнь - период с большим количеством снега и повышенной опасностью схода лавин. Вогнутая горная основа над лагерем способствовала накоплению снежно-ледовых масс. Наличие такого большого количества людей в промежуточном лагере может свидетельствовать о том, что ранее непогода и осадки “держали” восходителей внизу. А затем на несколько дней установилась жаркая солнечная погода. Начали ли сходить лавины? Скорее всего. Добавьте сюда еще месторасположение лагеря и предположение о том, что на лагерь МОГУТ СОЙТИ ЛАВИНЫстановится вовсе не беспочвенным. Но такие робкие голоса интуиции скорее всего заглушались неотразимым громкоголосым “А РАНЬШЕ ТУТ ВСЕ БЫЛО НОРМАЛЬНО!” Чего же суетиться? Вон и остальные группы стоят, и раньше тут стояли…Американские психологи проводили эксперимент: на людном перекрестке ставили человека, уставившегося в небо и фиксировали процент прохожих, обращавших на это внимание. Так вот: когда “провокаторов” становилось 5-6 человек, то примерно половина прохожих тоже начинала изучать небо, а когда ставили десяток статистов – движение на улице практически останавливалось.
Популяризатор семейного туризма В.Симаков упоминает: “ Вечером поставил палатку на краю луга – у чистой речки, на мягкой травке, под красивым развесистым дубом. Ночью случилась гроза. Она запомнилась: ветром сорвало полиэтиленовую крышу, пришлось выскочить под ливень, чтобы укрепить ее. Ясным утром над палаткой посвистывала чечевица, почти все было идеально. Года три спустя мы с Верой оказались на том же лугу. На месте “моего” дуба стоял обгорелый пень. Прямое попадание молнии!… Наглядный урок науки о биваках был нам преподан в Домбае. Это был еще старый, патриархальный Домбай. На “диком поле” было тесным – тесно. Пришлось ставить свой “дом” в стороне, на неудобном, лысом, неровном пятачке. И палатку- то растянуть по-человечески было невозможно: мешал большущий камень, зарывшийся в землю выше по склону. И на этом месте нас застала мощная гроза. Через десять минут после начала ливня весь лагерь на поле был затоплен. Два ручья, которые обтекали “наш” камень (а заодно и нашу палатку), сливались в один стремительный поток, и он впадал прямо в ближайшую от нас палатку. Групп двадцать терпели бедствие. Наша палатка оказалась единственной, не пострадавшей в тот вечер…Легко понять, почему с некоторых пор я начинаю искать место для бивака с геодезической разведки ”. Поскольку на биваках мы проводим около половины времени в горах, поэтому никакие соображения удобства не должны стоять выше безопасности. Никакие.
Недавно в Интернете появилось: “ … взойти в составе тура на гору, да еще летом и с юга - это как-то "не круто". Экстремалы идут зимой! Встретить Новый год на вершине Европы - последний писк! Но и летом тоже можно устроить себе необычное восхождение, если пойти на Эльбрус с севера и, что называется "с корабля - на бал", без акклиматизации, что мы и сделали. Правда, надо признаться, что обстоятельства заставили, но ведь зачастую так оно все и происходит, почти случайно ”. Еще с утра “экстремалы” были в городе, в обед - на 2500м, к вечеру добрели до Сев. Приюта (ок. 3850м): “Русские гиды советуют нам одеть все теплое, что есть. С удивлением узнают, что уже завтра утром мы собираемся на вершину.
- Без акклиматизации???
-У нас нет времени.
-???!!! Удачи!
…Вечером стандартно болела голова. Надеюсь, что за ночь немножко акклиматизируюсь”. В шесть утра “экстремалы” выходят на восхождение: “В этом году идется намного тяжелей”. С чего бы это? ах да: “необычное восхождение” заказывали – уплачено. Тем не менее в 16:00 две трети состава группы достигают вершины. Спуск (тоже, естественно, без веревки) проходит удачно. Автор сообщения снабдил его ремаркой: “Никого не призываю к скоростному восхождению на Эльбрус, просто мы почувствовали, что это можно сделать, имея за плечами некоторый горный опыт, и хорошую физическую подготовку”. Кажется, можно и поздравить ребят, но поздравлять - как раз и не хочется. Они даже не поняли, КАК им повезло и СКОЛЬКО, воодушевленных их примером решат, что так ходить - можно. И главное, чтобы им теперь не говорили – всё это НЕ БУДЕТ ЗНАЧИМО ПО СРАВНЕНИЮ С “ОПЫТОМ”.
Хочу привести один пример о том, КАК воспринимаются советы. Вот группа молодых туристов решила штурмовать в январе Эльбрус. Правда, все же решили проконсультироваться перед выездом:
“ Мы идем зимой уже в 3-4 раз; были походы в зимних Карпатах с –300 без лыж, до 2А к.с., все успешно, по предварительному плану. На Эльбрус все ходили летом…У нашего плана есть очевидная слабая сторона – мало времени на все:
1 день- приезд в Азау, тренируемся, последним вагоном – на “бочки”;
2 день – рад выход на Приют или Пастухова;
3 день – рад выход на Пастухова, заброска;
4 день – до седла со всем барахлом;
5 день – Вост. вершина и по погоде до 3800.
6 день – вниз и Нальчик. Если погода плохая, то есть два дня запасных ”.
На чтоавтор данной статьи отвечает: “Странно, что вы находите время и средства на такое мероприятие, а вот заложить запас времени на надежную акклиматизацию и непогоду – увы. Если бы так поступали организаторы коммерческих туров – это хоть понять можно: формально они обязательства выполняют, а то что вы не поднялись – это не их проблемы. Но вас-то результат интересует! Хочу предложить вам надежный график акклиматизации (следовательно - и восхождения) хотя бы потому, что акклиматизация на высоте может оказаться важнее погоды:
1 день – Терскол – обживание на пол. Азау
2 день – рад выход на “Мир” (3500)
3 день – ночевка на “Мире”
4 день – обед на “бочках” - ночевка на “Мире”
5 день – рад выход на 4200 – ночевка на “бочках”(3800)
6 день – рад выход на Пастухова(4700)
7 день – рад выход до 5000- ночлег на 4200
8 день – перенос лагеря на 4700
9 день – попытка подъема на В.Эльбрус
Единственный недостаток плана – топтание на одном месте. Поэтому на первые три дня можно сделать радиалку в соседнее ущелье. Добавьте сюда еще хотя бы 3-4 дня запасных и …с Богом. Не говоря о повышении шансов восхождения, вы не “наступаете на грабли” ночевок на первой реальной опасной для жизни высоты 4400± 100м ранее шестого дня - периоду перестройки к ней организма. Можно на 4500м ночевать и ранее – но всегда имеется риск срыва акклиматизации. Да и холодовая адаптация требует около недели. Пожалуйста, будьте с этим осторожны!” После похода от группы приходит следующая информация: “ Все было замечательно. По приезду стояла прекрасная погода. В первый день мы полдня тусовались в Азау, потом заехали до “Мира” и пешком до “бочек” за 2,5 ч. Вроде не сдохли, но три рюкзака отдельно вытащили на “бочки”. На второй день – рад выход до 4400м и назад на “бочки”. Третий день – перебрались на 4200м и рад выход до Пастухова, даже немного выше. Самочувствие у всех вечером (каждым вечером) хреновое, но утром, после разминки – все ОК. Четвертый день – испортилась погода, явно надолго. Обидно, но внизу все видно. Пошли на Хотю-Тау. Фирн, сугробы. Трещины засыпаны, но иногда видно. Назад дошли только по компасу и своим следам: видимость 20 м. Ночью, на шестой день у одного участника – непрерывный кашель, лежать трудно, задыхается. Посадили, накормили “колесами”. С утра - “молоко”, ветер; повели вниз. Ноги у больного заплетались - все как по бумаге - отек легких. За 2 часа довели до “бочек”, а там от канатки с провожатым до Азау… ”. Трагедия не состоялась только потому, что и участники и руководитель заранее были ознакомлены с симптомами и действиями при отеке легких и отеке мозга. Извлечен ли урок из случившегося, если реализовывать планируемое (пока не согнала непогода с 4800) продолжила двойка – руководитель и всего один участник? А он и не мог быть извлечен, раз все остались живы!
Почему, когда болит голова – это “стандартно”? Почему успешным считается выход на вершину не всей группы, а только части? Почему “выползти” на последнем издыхании в промежуточный лагерь на “семитысячнике” - это и есть “акклиматизация”, а не элементарное ее нарушение? Ну а заболевание и сход в начале маршрута кого-нибудь из участников – это только его “неподготовленность”? У В. Солоухина в “Прекрасная Адыгене”, описано посещение альпинистского кладбища в Ала-Арче: одного убило камнем, двое погибли в лавине, а двое умерли от перегрузки и высоты 4600!. Двое из пяти – 40%. Полагаю, дело не только в “сердечной недостаточности” или “высотном потолке” - в тактике.
Году в 89-м одна группа туристов участвовала в Казбекиаде под девизом: “Казбек за три дня!”: метеостанция 3700 - плато 4200 - вершина 5030. План был выполнен, но ночью на четвертые сутки у одного участника на плато начался кашель. Ему повезло трижды: руководитель, подрабатывавший на “скорой”, заметил это и кашель ему - не понравился. Был сыгран подъем и начались спасработы. Ночной спуск до метеостанции был сравнительно прост; дальше к транспортировке подключился люд со станции. Заболевший потом вспоминал: “Тащат, значит, они меня и “развлекают” беседами:
- Ну, как, Юр, думаешь, успеем мы?
- Да вряд ли. Эт уже не жилец!..”
- А чего ж несем?
- Авось повезет.
Это язык у нас сложный, а люди - они простые. Можно, конечно, делать ставки при умирающем но, наверное, при условии, что он же и будет их принимать. Той группе повезло: сбросить в течение суток 1000м высоты – это уже заполучить 50%-е шансы на спасение. НО не проще ли не попадать в такие ситуации?
Когда-то опытный и осторожный руководитель успешно и грамотно провел поход высшей категории сложности на Памире. При этом он, по его же словам “ весь поход тихонько старался удерживать от неосторожных действий немного бесшабашно настроенную свою группу ”. Но очень трудно привить группе осторожность, если все складывается гладко. Почти невозможно.
- Лавины на Памире? Я вас умоляю!
- Высота опасна? Ну, может на 7000 или 8000 м что-то и опасно, а мы вот по 6000 только что не бегали! Такие или примерно такие впечатления остались у тех участников. Одного из них я видел через год, когда он руководил “четверкой”: сильный турист, вот только показался самоуверенным, что ли? Еще через год, руководя сложным походом на Тянь-Шане он получил лавинный опыт, подрезав снежную доску и навсегда оставшись в ней с напарником. Другой участник того успешного памирского похода погиб несколькими месяцами ранее уже с четырьмя своими участниками на майском Эльбрусе. Он ведь собирался акклиматизироваться к Эльбрусу, а не к “каким-то 4500м”! И именно ночевка на этих “4500” на третий день приезда в горы вывела людей из строя. Но, нарушив главное правило горовосхождения, мы порой скурпулезно начинаем соблюдать второстепенные: “Нельзя двигаться в условиях плохой видимости (непогоды, ночью)”. А лежать и умирать “в условиях плохой видимости” – это по каким правилам??? Кому-то покажется некорректным проводить сравнение между этой Эльбрусской трагедией и трагедией 1974 г на Ленина. А между тем общего очень много. Оба руководителя сознательно вели группы наверх в условиях непогоды. Женская команда вышла на траверс и ночевку(!) “семитысячника” с не очень надежной акклиматизацией 5500 – туристы ночевали совершенно неакклиматизированными без надлежащего снаряжения и продуктов в неудобной пещере на 4500м. Уже через несколько часов после выхода на Ленина у одной из участниц началась рвота - точно также довольно скоро вышел из стоя один из туристов. И в обеих случаях руководители или “не видели”, или не хотели признать этот факт. Главный вывод из данных трагических историй как раз и состоит в том, что независимо от погодных условий, времени суток, если группа или хоть один участник находится в критической ситуации, можно и должно идти вниз! Иначе: отсиживаться наверху можно, если резерв сил не снижается. Уважаемые руководители! Если вы не готовы морально заранее сходить с самой дальней точки маршрута в самых неблагоприятных условиях, спросите себя: зачем я туда иду? Ну зачем?..
Ну хорошо, пусть положительный опыт отчасти может приводить к ЧП, скажет недоверчивый читатель. А из какой личной практики исходят новички, попадающие в аварии? Но разве отсутствие отрицательного опыта не есть практика успеха? Именно из нее - и исходят и поступают так, как удобнее. Потому что мероприятия по безопасности далеко не всегда подразумевают удобство. И перед глазами у них есть примеры более “опытных” товарищей. В книге П. Лукоянова “Безопасность в чрезвычайных ситуациях зимних условий” приводится статистика гибели в лавинах в лыжных походах с 1975 по 1990 г.г.: НИ В ОДНОМ СЛУЧАЕ ЗА 15(!) ЛЕТ В ГРУППАХ ОТ 1-ПО 6 К.С. НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИСЬ ЛАВИННЫЕ ЛЕНТЫ. Дело по-видимому не только в лентах, а в том, что склон оценивали “нелавиноопасным" или полагались на “авось пронесет”. И высокая смертность в горах от, казалось бы, не столь распространенных, как другие бедствия, лавин объясняется не только их масштабами. Тот опыт – реальный опыт знакомства с лавинами - часто оказывается и последним. Не верьте своему положительному опыту! Доверяйте интуиции и правилам: за каждое из них заплачено не одной человеческой жизнью. Пожалуй, единственная польза положительного опыта – помощь в выпутывании из экстремальных ситуаций. Кстати говоря, если внимательный читатель еще раз обратится к примерам из предыдущей главы, то он почти во всех случаях может обнаружить кроме тщеславия и нескромности мотив положительного опыта.