Замуж за богатого
Человек
Жуховицкий Леонид
НРАВЫ
Шикарная жизнь, бушующая по соседству, сметает не только моральные нормы, но и обычный здравый смысл
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
Девятилетняя девчушка мечтательно произносит: «Если у меня будет богатый муж, обязательно куплю «Ягуар». Между прочим, дочка рядовых и достаточно интеллигентных родителей, которые скромно ездят на многократно битых «Жигулях». Взрослые посмеиваются – вон куда глядит юное поколение!
А у меня лёгкая тревога. Не из-за мечты о шикарной тачке, тут всё нормально, не о «Запорожце» же ей мечтать. Но почему – богатый муж? Могла бы, например, сказать, что вырастет, выучится, заработает кучу денег и купит всё, что душа захочет. Так нет же, уповает именно на мужа. Выходит, уже и в младших классах угнездилась идея о браке как средстве заработка…
Особенно удивляться нечему. В переломные моменты истории всё меняется быстро и резко. Карьеры делаются за недели, крупные состояния создаются стремительно, слава буквально лежит на земле: кто первый нагнулся, тот и знаменит. Конечно, как и во всяком деле, везёт единицам, талантливым, решительным или просто удачливым. Но с миллионами самых рядовых людей, не талантливых, не отчаянных и не шибко везучих, произошло то, что называется психологическим шоком. Или, в переводе на наш обыденный, – поехала крыша. Вон, сосед разбогател – а я?
Шикарная жизнь, бушующая по соседству, сметает не только моральные нормы, но и обычный здравый смысл. Где добро, где зло, где разумный риск, где откровенная дурь – пойди разберись. В моду вошли небывалые прежде профессии: дилер, брокер, маклер, риелтор, топ-менеджер, депутат, рэкетир, банкир, валютная проститутка. Всех этих специалистов объединило одно, но важное: высокий заработок. В этом ряду логично возникла ещё одна очень доходная профессия – замуж за богатого.
Каким-то ремёслам в последние годы начали обучать в густо расплодившихся экономических, юридических и управленческих академиях. Рэкетиры, депутаты и проститутки повышали квалификацию на практике, по месту работы. Но больше всего учебных пособий, отечественных и переводных, публиковалось по специальности «богатая жена».
По телеэкранам нынче толпами бродят разного рода прекрасные няни, длинноногие секретарши, начинающие певички из провинции и прочие золушки, на каждую из которых в конце сериала находится свой принц. У принца чаще всего уже есть семья, но удачливым золушкам, как правило, удаётся вытряхнуть устаревшую жену из супружеской постели. Десятки дамских журналов обстоятельно описывают охотничьи угодья, где водятся миллионеры. Молоденькие звёзды кино и эстрады то и дело выходят замуж под телекамеру, и на просторной лужайке перед дворцом состоятельного избранника поздравить молодых собираются знаменитости, которых всех вместе увидишь разве что на правительственном концерте в честь Дня милиции.
Дети телевизор смотрят в полглаза, дамские журналы, как правило, не читают, но в этом и нет нужды – идея носится в воздухе.
Из всех денежных профессий работа богатой жены, пожалуй, самая привлекательная. Рэкетир рискует не только свободой, но и жизнью. Банки лопаются. Проституток то и дело убивают вместе с клиентами. Богатые жёны рискуют меньше – даже в случае развода они уходят в новую жизнь не с пустыми руками.
Конечно, есть проблемы и у них. Их очень не любят рядовые россиянки, работающие, ведущие хозяйство и растящие детей. Более того, ухоженных охотниц за готовым богатством они называют жабами. Жабы обижаются, и вполне справедливо: ну что стоило назвать тигрицами, волчицами, акулами, хотя бы щуками. А то – жабы! Но что поделаешь – слово прижилось.
Ещё охотнее, чем о роскошных свадьбах, дамские издания пишут о роскошных разводах. Какой иск подан в суд, какие доказательства представлены, сколько берёт адвокат, сколько обещает высудить. Всё это, конечно, не точно, по слухам, что осторожные журналисты разумно оговаривают – но какие же красивые слухи! Голливудская звезда требует с другой голливудской звезды три виллы, два дворца, двенадцать «Мерседесов» и дачный участок на Аляске. Отставная жена Пола Маккартни собирается отсудить у последнего живого битла половину миллиардного состояния. Бывшая супруга российского металлургического олигарха разошлась с ним много лет назад, но теперь при горячей поддержке популярной газеты взыскует алименты на сына в количестве 20 миллионов долларов в месяц.
Надо сказать, успешных жаб в России не так уж много. По той простой причине, что миллионеров у нас куда меньше, чем не только в США, но и в какой-нибудь Голландии. К тому же в большинстве своём состоятельные россияне уже не молоды, давно женаты и вовсе не собираются менять жён на жаб. Тут вполне годится старинное присловье офицерских жён: хочешь стать генеральшей, выходи замуж за лейтенанта. Но это правило, естественно, не для тех, кто хочет всё и немедленно.
Шансы на супервыгодное замужество ничтожно малы. Почему же тяга к нему так велика? Возможно, дело в том, что на их иллюзиях жиреет целая индустрия, в которой крутятся огромные деньги.
Чтобы журналу давали дорогую рекламу, нужен солидный тираж. А где его взять? Вот и приманивают сладкой жизнью бесчисленных секретарш и парикмахерш, продавщиц и станочниц. Конечно, с деньгами у бедных девушек перебои – но стоит ли жалеть сотню в месяц, если в перспективе почти гарантированный миллион! Телеаудитория ещё масштабнее, рейтинги каналам ещё нужнее. Хотите знать, с помощью какого дезодоранта медсестра из провинции вышла замуж за лорда? А ещё она носила ажурное бельё нашей фирмы и пользовалась нашей краской для волос. «Л’Ореаль», Париж – ведь вы этого достойны. Не переключайтесь, реклама пройдёт быстро!
Одна из самых стойких иллюзий – иностранцы без ума от русских женщин, а всякий иностранец уж точно богач. Пословица про бесплатный сыр не работает – любое импортное предложение принимается практически без рассмотрения. Изрядно поездив по заграницам – сорок стран пятнали своими штампами мой паспорт, – попробую объяснить любовь иноземцев к нашим соотечественницам.
Практически везде парни женятся на тех девушках, что рядом: общий язык, общие нравы, общая культура, общая компания, общие представления. Но действительно, во многих европейских странах есть мужчины, которые поглядывают в сторону русских жён. Кто они? Тут вариантов несколько.
Прежде всего студенты, учившиеся в России. Смешно думать, что молодой парень сможет пять лет обходиться без женщин. Он и не обходится. К тому же российская подруга или жена – хороший гид по нашей нестандартной действительности. Естественно, на родину молодой специалист возвращается с русской семьёй.
Второй вариант – вдовец или разведённый с детьми. Ему нелегко найти новую пару: европейки предпочитают делать собственную карьеру и не горят желанием провести жизнь, поддерживая огонь в чужом очаге. Вот мужчина и ищет home wife, домашнюю жену, женщину без претензий, бесплатную домработницу.
Есть и третий вариант. Социальные аутсайдеры, не наделённые ни внешностью, ни обаянием, ни профессией, ни богатством, – те бедолаги, что просто не могут найти женщину в силу своей крайне низкой конкурентоспособности на брачном рынке. Часто они живут на пособие по безработице, которого хватает на общение по Интернету, а если полгода ужиматься, то и на авиабилет для виртуальной избранницы.
В жизни бывает всё, в том числе и вполне удачные браки с иностранцами любых категорий – даже в лотерее кто-то выигрывает. Но на это «бывает» всё-таки лучше не делать ставку. Вот несколько житейских историй.
Красивая студентка гуманитарного вуза, к зависти подруг, вышла замуж за итальянца из богатой семьи и уехала на родину мужа. Знакомые обнадёживали: не понравится – разведёшься, хуже не будет, вернёшься не нищей. Возвращаться Марина не собиралась, муж ей нравился, да и Ломбардия – всё же не Рязань. В Италии семья мужа считалась, правда, не богатой, но вполне состоятельной – это состояние оценивалось то ли в пять, то ли в восемь миллионов евро. Однако семейные деньги были вложены в виноградники и молочное хозяйство, поскольку отец завидного мужа был фермером. До ближайшего города километров сто, до ласкового Адриатического моря все двести. Денег на тряпки и туфли хватало с избытком, но куда было в этих тряпках пойти? Ресторанчик да кино на чужом языке – вот и все радости.
Семья оказалась трудовая: вставали с рассветом и трудились до темна, как и положено крестьянам. Русскую невестку поначалу щадили, пусть осмотрится да подучит язык. Потом прозрачно намекнули, что надо бы работать вместе с другими женщинами. Она обиделась и сказалась больной. Со временем, однако, пришлось выздороветь. Остался выбор – крестьянствовать или разводиться. Марина предпочла развестись. К тому времени она уже немного подучила итальянский и была уверена, что в красивой южной стране и ей выпадет новый шанс.
Расходы и хлопоты муж благородно взял на себя. А дальше случился шок: оказалось, что Марина не имеет никаких прав не только на семейное имущество, но и на итальянское гражданство. Езжай, девушка, домой. В маленьком городке Бальцано дель Граппа её привела ко мне сердобольная итальянская тётка, бухгалтерша местного радио. Марина была на грани истерики. Но чем я мог помочь? В Италии закон есть закон, и изменить решение суда не может не только заезжий писатель, но и президент республики. Девушка рыдала и жаловалась, что её обманули. В этом была доля истины – только обманул её не муж и не судья, обманула легенда о богатой и глупой загранице, где стоит выйти замуж за местного, и ты навек в шоколаде.
Совсем уж анекдотичный случай произошёл с нашей соотечественницей, тридцатилетней горничной в одной из гостиниц областного приволжского города, простоватой женщиной со многими материальными и жилищными проблемами. Она вышла замуж за весьма пожилого немца, предпринимателя очень средней руки. С её стороны не было не только любви, но даже намёка на симпатию – она вышла замуж, чтобы развестись. В крохотном городишке, где всё ей было безнадёжно чужое, она прожила с немцем месяца три, составив за это время реестр его имущества, включая два банковских счёта, для него скромных, для неё колоссальных. Будучи наслышана, что в Германии суды справедливые, при разводе она уверенно потребовала делиться «по честному» – то есть располовинить маленькую мастерскую, магазинчик и счета. И была искренне возмущена, услышав, что ей не причитается ничего, да и сам брак признан не действительным. Она с трудом добралась до ближайшего российского консульства, где ей смогли помочь только в одном – отправить домой. Бедная жаба вернулась в свою гостиницу и долго рассказывала всем желающим, какие нехорошие немцы и какие предатели наши дипломаты.
Вообще во всех нормальных, то есть демократических, странах не существует никаких специально женских или специально мужских прав – есть равные права супругов. В случае развода каждый остаётся с тем, что имел до брака, и только имущество, нажитое совместно, делится пополам. Кто зарабатывал в этот период больше, кто меньше или не зарабатывал ничего, существенного значения не имеет, что, в общем-то, справедливо – крайне трудно определить, как делились обязанности в семье, да и надо ли определять? Поэтому краткосрочные браки практически ничего не меняют в материальном положении разведённых – ведь они просто не успевают что-то нажить совместно. Примерно такие законы и в России, и суды, как и в Европе, не могут выходить за их рамки.
Любопытно, кстати, как закончились самые громкие и скандальные тяжбы. Бывшая жена Пола Маккартни получила раз в десять меньше, чем хотела. Да ещё и потеряла репутацию – английская общественность отнеслась к собранному ею компромату, да и к ней самой, с понятной брезгливостью. А недавно в печати появилась маленькая заметка о судьбе иска бывшей жены к российскому металлургическому олигарху. Вместо 20 миллионов долларов в месяц она получила трёхкомнатную квартиру в провинциальном городе, машину отечественного производства, 64 тысячи баксов наличными и 500 зелёных ежемесячно на сына. Однако нельзя сказать, что от этой истории никто не выиграл: выиграли конкуренты предпринимателя, затеявшие и оплатившие весь этот нечистый скандал, и, конечно же, дорогие адвокаты, которые получают своё при любом решении суда.
Недавно, участвуя в одном из наших бесчисленных телевизионных ток-шоу, я узнал, что в России создан профсоюз домохозяек. Объявила об этом невысокая женщина в сером, мужского покроя, костюме, по профессии адвокат, председатель этого самого профсоюза. Присутствующие удивились – чьи профессиональные права должна защищать эта новая контора? Права жён защищает закон, права детей – тем более. Оказалось, новому профсоюзу предстоит представлять интересы неработающих бездетных женщин. Можно согласиться, эту категорию российских гражданок тоже требуется оберегать от разных житейских невзгод. Но кто они, эти женщины? Жёны станочников, инженеров, врачей и учителей, будучи бездетными, конечно же, работают: рядовому россиянину даже маленькую семью в одиночку содержать нелегко, да и что станет делать целыми днями молодая здоровая женщина одна в скромной квартирке?
Наверное, есть и такие. Однако кое-что сразу вызвало сомнение. Профсоюз дело дорогое – тут и офис, и транспорт, и филиалы по стране, и зарплаты служащим, включая саму председательшу, которая, естественно, вправе рассчитывать на достойный адвокатский доход. На какие шиши создана эта контора? На что станет существовать? Вряд ли жена токаря, пекаря или лекаря станет тратиться на членские взносы в пользу нового чиновничьего аппарата.
Из ответов на недоумённые вопросы кое-что прояснилось. Речь, оказывается, шла не обо всех бездетных домохозяйках, а лишь о тех, кто собирается в возможном будущем делить нефтяные компании, алюминиевые комбинаты, заводы, газеты, пароходы, городские особняки и загородные дворцы. То есть о тех неработающих домохозяйках, которых домохозяйки работающие как раз и именуют жабами – о так называемых рублёвских жёнах. Их мало, очень мало, но уж им-то вполне хватит средств на содержание новой конторы. Видимо, они и скинулись на необычный профсоюз во главе с председательшей в костюме мужского покроя.
Короткий отрезок узкой подмосковной дороги оказывает всё большее влияние на российскую действительность. У жаб с Рублёво-Успенского шоссе уже появились свои моды, свои клубы, свои тусовки, свои развлечения, свои телевизионные программы и даже своя литература. Почему бы не появиться и своему профсоюзу – ведь этим дамам есть что защищать. Масштабно и агрессивно они рекламируют свой стиль существования, множа бесчисленные стада несчастных дурочек, которые в погоне за чужой жизнью безнадёжно упускают свою. Те юные провинциалочки, что толпятся в переулках и подворотнях близ гостиниц или дежурят ночами на обочинах Ленинградского шоссе, – они ведь не родились проститутками. В большинстве своём это жабы-неудачницы, легковерные золушки, которым никогда не добраться до бала в королевском дворце. Скорее всего, их будущее – до обидного короткая дорожка из бедной молодости прямиком в нищую старость. Вот их бы объединить в профсоюз! Но кому они нужны – им ведь нечем платить предприимчивой адвокатше…
Справедливости ради надо заметить, что и до жаб добралось равноправие. Нынче брак стал средством заработка не только для женщин. Правда, в России мужики пока не афишируют свои материальные победы при разводах, но, судя по чужеземному опыту, ждать этого недолго. Молодой муж Элизабет Тейлор (они познакомились в лечебнице для алкоголиков) прожил с великой актрисой полтора года и при расставании высудил полтора миллиона долларов. Видимо, очень уж нелёгкой оказалась работа! Брачные контракты у нас в новинку, а в Европе и Америке обычное дело. И вовсе не обязательно они защищают права женщин. Знаменитый писатель Гарольд Робинс в известном романе «Искатели приключений» привёл условия брачного контракта между сыном русского эмигранта Сергеем Никовичем и влюблённой в него дочерью парижского банкира. После долгого торга с адвокатами будущего тестя «они пришли к соглашению относительно приданого в сто тысяч долларов и ежемесячного содержания в две с половиной тысячи долларов. По обоюдному согласию в договор был добавлен ещё один пункт: в случае требования развода со стороны Сью-Энн Сергей должен был получить по пятьдесят тысяч долларов за каждый год их супружеской жизни»… Всё вышло по писаному: Сью-Энн пожелала развестись, и Сергей полностью получил положенное. Следует учесть, что действие романа происходило в середине сороковых прошлого века, когда месячная зарплата столичного журналиста составляла 100 долларов, за один доллар можно было пообедать в ресторане, а самая шикарная машина стоила в пределах тысячи. Так что жабы мужского пола тоже своего не упускали и не упускают.
...Я человек действия, и если уж ставлю какую-нибудь проблему, мучительно пытаюсь понять: а как её решить? В данном же случае никакого решения не вижу. Запретить ложь в СМИ? Но как её запретишь? И кто станет отделять откровенное враньё от смелых гипотез?
Выход вижу только один – напрямую обратиться к авантюрным старшеклассницам, загодя планирующим свою сладкую жизнь. Милые вы мои, не рассчитывайте на олигархов, не надейтесь на иностранцев, не напрашивайтесь в дочки к Полу Маккартни. Надейтесь на себя! Тогда, авось, не придётся собирать остатки собственных иллюзий на обочине Ленинградского шоссе.
ФАБРИКА ДЕБИЛОВ
Я человек лояльный, и очень люблю, когда мои взгляды на жизнь вдруг совпадают со взглядами высшей власти. Например, правительства в лице его лучших представителей.
Недавно именно так и произошло. В последние годы я не раз писал, что через посредство говорящего ящика происходит массовая дебилизация населения. А потом прочитал, что приблизительно то же самое на заседании правительства заявил Сергей Иванов. Мало того, он даже предложил удалить с экрана убогую программу «Аншлаг». На что другой член правительства, демократичный Герман Греф, возразил, что не министерское это дело запрещать телепрограммы, что кому—то может не нравиться футбол – но не отменять же из—за этого репортажи.
Проще всего было бы сказать обоим уважаемым государственным деятелям, что этот вопрос, вообще, не входит в сферу их компетенции. И пусть один занимается обороной, другой экономикой, а у СМИ свои специалисты и свои вожди. Но я готов наших ведущих политиков защищать. К сожалению, дебилизация народа прямо касается их прямых обязанностей. Потому что дебилы органически не способны ни удвоить ВВП, ни победить в хотя бы маленькой войне. Дебилы способны только терпеть поражения во всех сферах и на всех фронтах.
Правда, на одном фронте дебилы в уходящем году энергично наступали – я имею в виду телевизионный фронт. Если так пойдет и дальше, они одержат тут полную победу, и телевизор снова, как при коммунистах, станет фабрикой дебилов или, как тогда говорили, «ящиком для дураков». Видимо, руководители каналов так хотели угодить власти, удаляя с гладкой поверхности экрана все неровности, что пересуетились: власти стало тошно.
Тем не менее, я против оздоровления ТВ административным путем. Слишком хорошо знаю, чем кончаются благие порывы начальства: в процессе борьбы с дебилизацией уберут с экрана Познера и Задорнова, а «Аншлаг» останется.
Однако, что же все—таки делать с телевидением? И – почему оно так заметно деградирует?
Самое забавное, что оно абсолютно никому не нравится, включая самих телевизионщиков – и, тем не менее, работает так, как работает. Если это можно назвать работой.
Влияние ящика на народ у нас не слишком исследовано. В Европе и США этим занимаются давно. И, прежде всего, очень тревожатся за детей. Например, в Швеции выросло уже два или три глухонемых поколения. С ушами у этих славных ребят все в порядке, и слова знают, какие надо. Но общаться практически не способны – телевизор с детства приучал их только слушать. И с мышлением слабовато: привыкли, что за них думает ящик. А ящик во имя рейтинга излагает свои выводы из происходящего на планете в предельно доступной форме, на уровне «хорошо» – «плохо». Без оттенков.
Впрочем, в странах развитой демократии у агрессивной дебилизации есть противовес: у разных каналов разные хозяева, разные политические пристрастия, и, соответственно, разные точки зрения. Что бы там ни было, у западного телезрителя все же есть выбор. А выбирать – уже интеллектуальный процесс, худо—бедно развивающий мозги.
У нас сегодня с телевыбором слабовато. Даже острейшие события последних лет или месяцев обсуждала одна и та же депутатская тусовка, на три четверти серая, как валенок, а четвертая четверть могла лишь слегка разбавить этот войлок. Что уж говорить о рутинных передачах, оживить которые способна лишь неожиданная мысль – но мысль лучше искать не в ящике.
Мне кажется, основная беда в том, что пока ни общество, ни власть не определились с основным вопросом: чем должно быть в нашей жизни телевидение, прежде всего, центральное телевидение? В чем его роль? Информировать? Конечно. Забавлять? Допустим. И это все? Или – что—то еще?
Наверное, все—таки, что—то еще.
Наша общественная жизнь сложилась так, что в стране при сильной центральной власти практически нет оппозиции. Не только потому, что у партии власти в Думе решающее большинство, но, прежде всего, потому, что остальные прошедшие в парламент партии просто по качеству не годятся для генерации мало—мальски свежих идей. Справедливо говорят, что истина рождается в споре. Но с кем спорить правительству и партии власти? В такой ситуации у истины слишком мало шансов появиться на свет.
Впрочем, отсутствие реальной политической оппозиции может и не привести к идейному склерозу – но лишь в том случае, если интеллектуальной оппозицией действующей власти станет часть СМИ и, прежде всего, самое массовое из них, телевидение. Есть у телевидения такие возможности? Есть – если вспомнит, что, кроме правительства и парламента, в России существует очень плохо организованное, но очень ярко мыслящее общество. Сегодня, пожалуй, это главная обязанность ТВ перед страной: за неимением иных претендентов выполнить роль второй стороны в необходимом споре – интеллектуальной оппозиции.
Но это я могу понимать. Это могут понимать еще пятьдесят россиян, или пятьдесят тысяч, или пятьдесят миллионов. Но ведь не эти миллионы определяют репертуарную политику электронных СМИ. И не они назначают руководителей каналов. И не они дают им установки.
Понятно, что оппозиционное телевидение нередко мешает власти выполнять свои обязанности. Но отсутствие оппозиции мешает еще больше. Может, имеет смысл во имя конечного результата привыкнуть к укусам домашнего экрана? Ведь в конечном счете дилемма достаточно проста: либо оппозиция, либо дебилизация.
Прекрасно понимаю власть предержащих: критический анализ деятельности любят только дураки, и то лишь потому, что не способны отличить хулу от хвалы. Противно, когда тебя хают не по делу, втройне противно, когда при этом еще и привирают – а оппозиция, увы, и на это горазда. Но что делать, выбор—то скуден! И уж коли приходится его делать…
Оппозиция, даже среднего уровня, даже не слишком приятная, все же дает России шанс на рывок вперед. Дебилизация никакого шанса не дает.