Я, Галимская Наталья Васильевна, родилась 24 июля 1949 года в Китае, в г. Цзиньчжоу.
Мой папа был офицером и служил тогда в Китае. В первый класс я пошла в 1956 году в городе Владивостоке. А окончила школу, 10 классов, в 1966 году в поселке Краскино Хасанского района, который находился у самой границы Китая.
В 1967 году я поступила в Уссурийский государственный педагогический институт на филологический факультет по специальности русский язык и литература. Окончила названный институт в 1971 году и получила квалификацию учителя русского языка и литературы средней школы. Годы студенческой моей юности были полны светлыми надеждами на будущее, стремлением больше узнавать. Мы, девчонки, были дружными, веселыми, радостными и, конечно, думали, что весь мир крутится вокруг нас. Это было замечательное время, ничем особо не омраченное.
Но есть у меня одно воспоминание, которое оставило свой след на всю жизнь. И странно то, что оно не забывается и приносит такую же сильную боль от пережитой несправедливости, хотя, я знаю точно, что не злопамятна.
Мы уже учились на 3 курсе, когда в середине года, зимой нам предстояло пройти практику в школах. Меня и мою подругу Светку направляют в одну из школ города Уссурийска. Руководитель по практике из института, Татьяна Ивановна, прикрепляет нас к одной из самых опытных педагогов школы, Галине Петровне. Нам предстояло вести русский язык и литературу: мне - в 9 «А», Светке - в 9 «Б», в которых преподавала Галина Петровна. Для нас это было ответственно, немного страшновато, но и очень интересно. Тщательно готовились к урокам, старались применять все полученные нами знания, узнавали новое. Галина Петровна нам помогала, но в то же время не лишала нас довольно большой самостоятельности. Светку, мою подругу, она считала более эмоциональной, и, мне казалось, она ей больше нравилась. Да и сама Галина Петровна была эмоциональной и немного нервной. Я не особенно обращала на это внимания, меня увлекал сам педагогический процесс. Нас она хвалила, поощряла и относилась с пониманием, если что-то не получалось. Все было хорошо. Практика подходила к концу, и Татьяна Ивановна, институтский руководитель, попросила нас провести какое-нибудь внеклассное мероприятие, охватив два класса. Мы подумали, и решили со Светкой провести читательскую конференцию по зарубежной литературе, по творчеству Чарльза Диккенса. Я очень увлеклась этой идеей, произведения Ч. Диккенса мне нравились. Началась подготовка. Все свободное время я проводила в институтской библиотеке, собирала материал. Не могла понять, почему Светка не готовится и довольно равнодушна. Говорю ей: «Пойдем в библиотеку. Подумаем». Она не хочет. Честно говоря, я не особенно придавала этому значения. Ну, не хочет и не хочет, что сделаешь?
И получилось так, что два класса готовила я одна и не задумывалась, почему не интересуются, как идут дела ни Галина Петровна, ни Татьяна Ивановна. Как будто забыли. Я же готовила конференцию с большим энтузиазмом и ни на что не обращала внимания. В конце концов я и Светке подобрала материал и сказала, что ей надо делать. Не подводить же подругу! А ее класс был подготовлен вместе с моим. И вот настал день конференции! Я вся в волнении. Приходит Татьяна Ивановна со всем 1 курсом, я этого не знала, но приняла как должное. Пришла, конечно, и Галина Петровна, она наш куратор, я очень хотела ее присутствия. Конференция прошла замечательно, я была горда своими учениками и собой, и Светкой. После наши руководители стали подводить итог, и… что я слышу? Они говорят, какая молодец Света, как она все замечательно подготовила. Что же ты Наташа не проявила такой активности, такого интереса к конференции. Она нам рассказывала, как она все это делала. Я не могла поверить, что это происходит со мной. Я и сейчас, когда пишу об этом, вся в волнении и негодовании. Но это сейчас, а тогда я не могла вымолвить ни слова в свою защиту. Была повержена и опустошена. Как такое могло случиться!? Я же так старалась, и Светку пыталась привлечь и не выдала ее. А в результате оказалась виноватой. Я так ничего и не сказала. Только после спросила у своей «подружки», почему она в мою защиту не выступила. Она только фыркнула, дернула плечами и отошла. А я не могла почему-то тогда сказать своим руководителям, что это не Света, а я все готовила. Она палец о палец не стукнула. Мне было стыдно подводить подругу. Она за моей спиной с ними вела разговор, а со мной они не посчитали нужным поговорить, узнать, что я делаю, как готовлюсь. Но я поняла еще и другое: нужно было назидание для первокурсников, показать, как хорошо можно работать, а как плохо. К сожалению, этим плохим объектом оказалась я. Мне было очень плохо от такой несправедливости, но как исправить, я не знала. Так оно все и осталось, поэтому и помню. Конечно, мои руководители были неплохими людьми и педагогами, я это понимала. Но всем свойственно ошибаться, где-то они недоглядели. За практику мне все-таки поставили «5». Но зато я поняла, что в жизни не бывает все так просто и гладко. Как не странно, я довольно быстро успокоилась и стала прежней, общительной, и зажила своей студенческой жизнью. Но вот с годами, хотя и редко вспоминаю это происшествие, боль от несправедливости стала сильнее и еще от того, что промолчала, не защитила себя. Но никакого зла, ненависти, Слава Богу, не ощущаю. Это был жизненный урок!
Но хочется не только о печальном поведать. На самом деле, как я уже писала выше, студенческая наша жизнь была насыщенной, интересной, веселой, романтичной.
Вспоминается еще одно событие и тоже из педагогической практики, только летней. После экзаменов мы разъехались по пионерским лагерям, где нам предстояло работать пионерскими вожатыми. Мой лагерь «Березка» находился под Владивостоком. И вот мы едем на электричке по длиннющему побережью Амурского залива. С одной стороны – морская вода, а с другой – в зелени расположились пионерские лагеря, которые объединились вскоре во Всесоюзную детскую здравницу, в пионерский лагерь «Океан», такой же, как «Артек». В моем отряде дети были 12 лет, довольно большие. Я с ними очень подружилась. Погода в том году была прекрасная. Известно, что во Владивостоке часто идут дожди, но не в том году, по-моему, в 1970. Было жарко, солнечно, красиво. Каждый вечер – костры, самодеятельные концерты. И запомнился наш 3-х-дневный поход на бухту Шамора. Дни были незабываемыми и очень романтичными. Мы купались, загорали, пели песни. Я же, смуглая от природы, стала просто черной от загара. Это яркое, чудесное лето осталось в памяти, как одно из самых замечательных дней моей студенческой юности. И я гордилась тем, что мне довелось поработать в пионерском лагере «Океан», таком же прекрасном, как и «Артек». И все лето пели песню: «У моря, у синего моря со мною ты рядом со мною. И солнце светит, и для нас с тобой целый день поет прибой…»