Хайдеггер усматривает сущность философии в особом философском созерцании, которое является предпосылкой мышления. “Я должен через это созерцание уловить особенности мира, чтобы затем мыслить о нем”. Такое созерцание, конечно связано с рассудком, повторят Хайдеггер вслед за Кантом, “но необходимая принадлежность чувственности и рассудка к сущностному единству не исключает, а подразумевает тот факт, что существует иерархичность в структурированном на основании мышления созерцании...”
Наука, по мнению Хайдеггера, – выступает лишь средством упорядочивания (конструирования, интерпретации, моделирования, идеализации и т. д.) мира. А это представляет собой опредмечивание сущего, то есть выявление лишь отдельных сторон бытия, его состояний. Это наглядно проявляется в создании понятийного аппарата каждой из наук, различие которых как раз и связано с описанием разных предметных областей. Немецкий философ задает справедливый вопрос об обоснованности такого подхода в качестве познания сущности бытия в целом и указывает, что в философии существует область, связанная с разработкой общей онтологической картины мира, которая лежит в основе конкретных наук, является наукой самой по себе. Науки описывают как бы локальные картины мира, по сравнению с общефилософским представлением его в целом. Без этого достичь понимания мира невозможно, но оно недостаточно, полная картина может быть представлена лишь в философии.
Бытие средствами науки познать нельзя, им лишь можно овладеть с помощью философии, которая и представляет собой истинное мышление. Философия мыслит о смысле, который делает вещь именно таковой, какой она есть. Истина бытия не связана с ее практическим использованием, как это осуществляется в науках. Цель наук – овладение миром, но не понимание смысла. Философия же не стремится овладеть бытием, а направлена на постижение его смыслов. Поэтому философское мышление так близко стоит к поэзии и вообще к слову. Постигая смысл бытия философ самоосуществляется в нем.
Ученый при исследовании все время смотрит на мир как бы сквозь “предметные очки”. Философски же мыслящий человек должен не отворачиваться от бытия при помощи предметного ограничения, а напротив, повернуться к нему лицом и слушать его зов, постигать его тайны, которые современный мир науки и техники все больше закрывает от нас. При этом вслушивающегося в “зов бытия” совсем не должен смущать тот факт, что он может ослышаться. Здесь нет готовых истин, а есть лишь постижение смысла. Человеку не дано проникнуть в смысл бытия, но оно само может приоткрыть свою тайну человеку.
Поскольку бытие само должно раскрыться человеку, то метафизика и должна заниматься человеком. Но не индивидом, а человеком как особой структуры бытия - вот-бытием. Соответственно, это требует особого обоснования места вот-бытия в бытии как таковом. "Раскрытие бытийной конституции вот-бытия есть онтология. Поскольку в ней должна быть заложена основа возможности метафизики, – фундамент которой суть конечность вот-бытия, – она называется фундаментальной онтологией ".
Онтологическая система, говорит философ, есть всегда конструкция или проект. Проектируя мы постигаем. Но это не просто свободная и анархичная мыслительная конструкция, а та которая дает нам понимание бытия. "Каждая фундаментально онтологическая конструкция осуществляет себя в том, что позволяет увидеть ее проект, т.е. в том, как она проводит вот-бытие к его открытости и позволяет его внутренней метафизике вот-здесь-быть (da-sein läßt)". Такая конструкция, как бы обнажает перед нами внутреннею сущность бытия. Это процесс " схватывания " того, что лежит в основе метафизического "перво-факта". Или иначе, конечность вот-бытия.
"Конечность вот-бытия – понимание бытия – лежит в забвении" Онтологическая конструкция вырывает из забвения. Поэтому метод такого вырывания – " припоминание " (Widererinnerung)". Главный (решающий) способ бытия, дающий бытийное понимание человека (вот-бытия) – повседневность. Но это не просто психологическое описание переживаний индивида. Оно важно, но недостаточно. "Экзистенциальная аналитика повседневности не станет описывать, как мы обходимся с ножом и вилкой. Она должна показывать, что и как в основе всякого обхождения с сущим, для которого именно так все и выглядит, как будто бы дано только лишь сущее, – уже лежит трансценденция вот-бытия – в-мире-бытие". Метафизика вот-бытия имеет свою истину, которая всегда сокрыта.
Фундаментально-онтологическая аналитика вот-бытия, интерпретируя трансценденцию вырабатывает " страх " как основное состояние в возможности понять бытие. Страх заставляет переосмыслить понятие "забота", как "дрожь всего существующего". Понятие заботы есть первая стадия фундаментальной онтологии.
Вот-бытие временно или есть временность, но не в обыденном понимании времени. Временность – это смысл бытия сущего, это горизонт понимания бытия.
Далее Хайдеггер говорит о том, что метод исследования онтологии, не может быть основан на только мыслительной спекуляции. Необходимо исследовать вещи сами по себе, в их сущности, то есть, иначе говоря феномены. Таким образом, это феноменологический метод. Феномен нельзя путать с явлением. Явление указывает на что-либо в сущем, то есть на одну сторону предмета, но оно может не указывать на сущность как таковую. Феномен – это само себя показывающее бытие, то есть очевидное для нас сущее. То есть, феноменология это прямое понимание предметов, которая, в конечном счете, показывает бытие сущего. Феномен и есть то, что составляет бытие. Поэтому современная онтология "возможна лишь как феноменология". Онтология – это предметно-содержательная феноменология. То есть она решает вопрос о смысле бытия вообще.
С методологической точки зрения, поскольку бытие представляется мыслящему человеку, смысл феноменологии заключается в истолковании феноменов бытия. То есть феноменология есть, по существу, герменевтика. Последняя, с одной стороны, выполняет методологическую задачу истолкования. А с другой – разрабатывает условия "возможности каждого онтологического исследования". И, наконец, герменевтика здесь содержит третье значение. Она "онтологически разрабатывает историчность "здесь-бытия" как онтическое условие возможности истории". То есть сохраняет за собой традиционное значение как методология исторических наук о духе.
Таким образом, М. Хайдеггер строит экзистенциальную метафизику, в центре которой стоит фундаментальная онтология и методом исследования которой выступает феноменология или герменевтика.