Сехуна тошнило ото всего этого. Он сидел на полу у стальной решетки. Раньше парень и не подозревал, что у них в подвале не только тренировочный зал, но и настоящая темница. Любимый старший брат объяснял что-то про средневековье и прочее, но Сехун не слушал. Зачем ему все это? Говорят, если не встретишь свою родственную душу, это не конец света. А если встретишь…
Парень зажмурился, прислушиваясь к происходящему по ту сторону решетки. Острый слух юного вампира улавливал тяжелое дыхание и легкий шорох. Больше ничего. Тишина. Сехун считал это несправедливым по отношению к себе любимому. Почему-то в прошлом кто-то кого-то не любил и проклял, а ему досталось больше всех. Хотя нет. Больше всех досталось, все же, Тао, в красках расписавшему дорогому братику, что из себя представляло родство душ на самом деле. Только все это не имело смысла. Соулмейт у него уже был и от этого не отмахнешься. До того, как все стало настолько безнадежно, Сехун общался с Чунменом всего несколько раз. Из них в себе тот, практически, ни разу не был.
- Мы могли бы стать иллюстрацией термина «невезение», малыш, - хриплый голос Чунмена прозвучал совсем близко. – Зачем ты приходишь?
Сехун промолчал. Не приходить он не мог. Задыхался, в самом прямом смысле этого слова. Знал, что Чунмену тоже несладко. Это не походило на полубезумную страсть Тао. Или не менее странные отношения Минсока. Агония. Вот вполне подходящее определение. Чондэ пытался что-то объяснять про проклятия и откаты. Его Сехун так же не слушал, как и брата. Зачем? Теория не помогала никак. Есть он. Есть Чунмен. А между ними решетка, сотни чужих смертей и откат от проклятья больной на голову родственницы Чунмена. Этот самый откат связал их крепче, чем Тао с его Ифанем.
- Ты мог бы просто дать мне сдохнуть, - Чунмен сжал пальцами прутья решетки, вглядываясь в сидящего напротив парня. – Это не так уж сложно.
- Я без тебя умру, - прошептал Сехун, отворачиваясь. – Я тебя знать не знаю толком, а без тебя не могу. Спрашивается, за что? Ты, хотя бы, маньяк. А я?
- А ты очень красивый мальчик, - Чунмен вздохнул. – Ну, мы можем познакомиться поближе. Хотя, Чен сказал, нормальным стать мне никакая магия не поможет. Я, как ты правильно заметил, маньяк. А еще наркоман, бредящий кровью сводного брата. Знаешь, кровь охотников совсем другая.
- Знаю, - Сехун снова посмотрел на него. – Тао рассказывал.
Он придвинулся ближе. Так, что при желании Чунмен мог коснуться его плеча.
- Вряд ли он до конца понял, как это работает, - старший усмехнулся. – Матушка погорячилась, взяв с Чена клятву. И ему жизнь испортила вдобавок к моей. Проще было меня прибить с самого начала, а не поить своей кровью в попытке спасти. И ты бы не знал меня. И всего этого не было.
Он обвел жестом подземелье. Сехун был склонен согласиться. Однако от мысли о смерти Чунмена перехватило дыхание и на мгновение потемнело в глазах.
- Даже так? – уточнил тот, наблюдая за сжимающим виски парнем. – Нас не освободили, а только сильнее прокляли. Я все еще хочу убивать вампиров. Но это уже наследственность.
- Ты и сам вампир, - не преминул напомнить Сехун, знавший об охотниках на вампиров только то, что в выдержках из древних книжек.
То есть, ровным счетом ничего. Охотники убивали вампиров. Вампиры – охотников. Зачем? Этого нигде и никто не объяснял. Может те, кто постарше знали, но поскольку охотники считались вымершими, то младшим не объясняли ничего. Словом, не готовили маленького Сехуна к соулмейту-полукровке. Да еще и проклятому.
Глядя на мужчину, Сехун думал, что он тоже очень красивый. Даже с этим безумием в глазах.
- На это был расчет, - усмехнулся Чунмен. – Только дедулины гены внезапно оказались сильнее вампирских и все получилось, как получилось. Кровь опьяняет, знаешь ли.
Сехуну хотелось зажать уши и сбежать подальше. Только потом все равно пришлось бы возвращаться. Он подобрался вплотную к решетке. Чунмен не мог причинить ему вреда. Это все равно, что сделать больно себе самому. А до такого старший не доходил даже в часы самого глубокого отчаяния, когда воспоминания накрывали с головой и тошнило от отвращения к себе. Когда то, что осталось от воспеваемой многими религиями души сходилось в схватке с сутью охотника, пробужденной проклятием родной бабки. Чунмен мог бы рассказать, какими были первые охотники на вампиров. Бойцы созданные убивать детей ночи. Для них все вампиры были врагами. И каждый убитый враг делал охотника сильнее. Вампиры, в отличие от противников, с древности были разными. Некоторые смерти не заслуживали.
- Мне, правда, жаль, - прошептал Сехун, вновь привлекая к себе внимание.
Чунмен просунул руку сквозь решетку и погладил юношу по щеке. Малыш просто убийственно красив. Можно сказать, повезло хоть в чем-то. Можно вот любоваться и даже касаться иногда. Сехун судорожно вздохнул, вплотную прижимаясь к решетке. Целоваться в подобных условиях не самое приятное занятие. Но другие у них в ближайшее время не предвиделись. Чунмена не выпустит из клетки даже сам Сехун, хоть порою очень хотелось. Даже освобожденный от проклятия он, все еще, опасен. Жажду убийства усмирить не так просто, как казалось.
- Ты уж точно ни в чем не виноват, малыш, - Чунмен отоврался от его губ. – Если бы я наткнулся на тебя раньше, тебе пришлось несладко.
- Можно подумать, сейчас все в шоколаде, - с обидой буркнул парень отодвигаясь.
Ему до слез обидно, что шансов, как не поверни, не было изначально. Еще с того момента, как отец Чунмена отшил его бабку, предпочтя ей его мать. Эта запутанная история, достойная экранизации для показа в прайм-тайм, не закончилась бы хэппи-эндом в любом случае.
- Ну, ты не подчинен магией.
- Серьезно?! А как это называется? - Сехун посмотрел на него с сомнением. – Я тебя даже ненавидеть не могу, потому что ты не виноват в том, что мы родственные души. И в том, что бабка твоя больная на голову была, тоже не виноват. Это, конечно, не оправдывает того, что ты творил столько лет. Но все твои выкрутасы – это только следствие.
Юноша закрыл лицо руками, справляясь с эмоциями. Он не лгал. Ненавидеть так и не получилось. Не за что. Ничего ему Чунмен сделать не успел. Никому из близких не навредил. Никого не убил. В страданиях Тао тоже прямой вины Чунмена не было. С такой же радостью можно было и Ифаня в грехах их общего отца винить.
- Мы повторяемся, - справедливо заметил Чунмен. – Вчера мы об этом говорили уже и позавчера. Ты все равно возвращаешься.
- Все очень плохо, - Сехун снова придвинулся к решетке, цепляясь пальцами за прутья. – Я тебя чувствую. Всего тебя. Даже эту пресловутую ненависть к вампирам. Она такая дикая и обжигающая. У Чондэ такой нет.
- Чен – нормальный! – Чунмен погладил тонкие дрожащие пальцы. – Тот, кто создал охотников, вовремя опомнился и приглушил все эти инстинкты. А потом время и разбавленная кровь сгладила жажду убийства. Драгоценная бабуля со своими проклятиями влезла в то, что создали более сильные и древние.
- Ты такой, как в старых книжках описывали? – тихо уточнил Сехун, вспоминая обрывочные сведения о кровожадных охотников. – Тогда ты и меня должен ненавидеть.
Чунмен горько усмехнулся. Тогда он и себя должен ненавидеть. Но он цеплялся за жизнь, потому что в противном случае этот чудесный мальчик тоже пропал бы. Между ним и кровавым безумием стоял Сехун. Почти так же, как до него Чен, добровольно надевший браслет подчинения. Нет, по материнской линии у них явно и без проклятий психи были. Иначе как объяснишь все, что драгоценные предки наворотили. И Чунмен, как бы, заслужил все это. А вот Сехун совсем ни при чем. Малыш снова держал его за руку и смотрел с неподдельной тоской. Чунмену с каждым разом страшнее становилось. Как долго он выдержит? Мужчине не улыбалось, что его мальчик может так же сойти с ума.
- Чондэ предложил кое-что, - пробормотал Сехун, предварительно глубоко вздохнув, словно перед прыжком с моста. – Он там что-то считал и прикидывал. Потом колдовал. И вот.
Он выложил перед решеткой два знакомых браслета. Чунмен покачал головой. Он бы, не раздумывая, согласился, но однажды носивший браслет, больше не подвержен его влиянию.
- Чондэ очень сильный теперь, - Сехун посмотрел в потолок. – Он последний ведьмак в роду. В смысле, после этого вашего проклятья, только вы и выжили.
- Бабуля в плане геноцида переплюнула фашистов, - усмехнулся Чунмен, приглядываясь к браслетам. – Совсем, что ли, никто не выжил?
- Никто, - юноша покачал головой. – Побочные ветви рода. Дальние родственники. Случайные внебрачные дети. Даже от людей. Чондэ долго проверял. Никого. Только вы двое.
- Собственно, те, кто не должен был выжить, - мужчина взял в руки браслет. – И что будет, если надену? Стану твоим ручным песиком?
- Не сможешь убивать без моего разрешения. Сможешь выйти отсюда.
- Они серьезно хотят меня выпустить? – нахмурился Чунмен, крутя в пальцах потенциальные рабские кандалы. – Ладно, Чондэ, он клятвой о моем спасении связан. А тот же Хань, как на это смотрит?
- Ему не до этого, - Сехун взял второй браслет. – Чондэ, в целом, тоже, но Мин-хён сказал, что пока страдаю я, им тоже ничего не обломится.
Чунмену стало любопытно познакомиться поближе с тем самым Мин-хёном, который умудрился Ханя построить. Только ради этого стоило отсюда выбраться. Да и мальчику не место в подвале.
- Хуже точно не будет, - сам себе кивнул он, надевая браслет.
- Не будет, - согласился Сехун, следуя его примеру.
Ничего не изменилось. Они и без того связаны больше, чем это возможно. Юноша посмотрел на свои руки, а затем вытащил из кармана ключ, который таскал уже давно, точно зная, что не рискнет. Сейчас риска не было, но он не спешил, а Чунмен не торопил его.
Наконец, Сехун вставил ключ в замок и повернул. Решетка отъехала в сторону. В следующее мгновение Чунмен прижал его к стене, обжигающе целуя. Юноша только растерянно подумал, что тому даже разница в росте не помешала. И как он сможет контролировать кого-то настолько сильного и опасного? Поцелуй совсем не походил на все предыдущие. Ни решеток. Ни шанса на сопротивление. Да и не хотелось никакого сопротивления. И плевать, что совсем недавно Сехуну нравились блондинки, а соулмейты не обязаны становиться парочкой. У них совсем не тот случай. Все запущено до невообразимой степени, как и у всего, что так или иначе связано с семейкой Ву.
- Чунмен, - прошептал Сехун, когда старший оставил в покое его губы и переключился на шею. – Я против первого секса в подвале.
- Я не чувствую этого, - отозвался Чунмен и юноша почувствовал, как в шею впиваются клыки.
Стало страшно, что Чондэ где-то ошибся, и он никогда не сможет остановить монстра, живущего внутри его соулмейта. При этом Сехун знал, что лично ему ничего не грозило. А вот за окружающих как-то страшно, на самом деле.
- Хватит! – мысль о возможных новых жертвах придала решимости.
- Уже лучше, - протянул Чунмен, отстраняясь и облизывая с губ кровь младшего. – Ты сладкий, малыш. Пойдем отсюда или ты решил запереть меня обратно?
Сехун бы запер, но это самая настоящая трусость. Так он подвел бы всех, кто с чего-то поверил в его способность контролировать зверя. Парень вздохнул и взял Чунмена за руку. Всего-то и надо не позволить ему перебить всех вампиров в доме и за его пределами. Это ведь проще, чем запретить себя целовать.
- Идем! – сказал он, поворачиваясь в сторону лестницы. – Братьев мне не убивать!
Чунмен тихо хмыкнул, чувствуя, как чужая воля сковывает жажду охоты. Неуверенно пока, но достаточно жестко, чтобы вздохнуть свободно и встретится с возможными жертвами лицом к лицу. Впрочем, встретился им только рыжий мальчишка. Обманчиво хрупкий и безобидный. Чунмен сглотнул. Пробужденные проклятьем древние инстинкты забили тревогу, требуя то ли убить на месте, то ли сбежать подальше. Ни того, ни другого он сделать не мог. Просто стоял и смотрел на старшего брата Сехуна, осознавая, что ему очень повезло, что они с малышом связаны.
- Мы толком не общались, - усмехнулся рыжий. – Я здесь старший. Меня зовут Минсок.
Чунмен кивнул, понимая, что тут только один вариант подходящий. Бежать. Не сейчас, а вообще. Это милый мальчик старше, чем кажется и это нормально для вампира. А еще он никогда не светил даже треть той силы, что таится внутри.
- Ты очень сильно должен Чену, - прошептал Минсок, подойдя к Чунмену вплотную.
Чунмен кивнул, крепче сжимая ладонь Сехуна. Страшно было, если совсем уж честно. Против таких, как Минсок даже первые охотники в одиночку не ходили. Чистокровных настолько, что родословную можно проследить до тех времен, когда люди учились точить камни, ведьмы зелья в пещерах варили, а об охотниках даже не слышали.
- Хён, перестань, - пробормотал Сехун мрачно. – Мне уже страшно.
С этими словами он потащил Чунмена куда-то на второй этаж.
- Ты видишь больше, чем другие, - буркнул парень, открывая дверь спальни. – Тут посидим. А то Чанель-хёна шуганешься еще. У них с Мин-хёном одни родители. В смысле общие мама и папа. Вот у меня мама какая-то ведьмочка. Я ее не видел даже. Она меня отцу оставила и свалила. Мин-хён меня растил.
Чунмен вздохнул, садясь на кровать и утягивая Сехуна себе на колени. Шугаться малознакомого пока Чанеля он не планировал. Были проблемы поважнее. Он свободен. Он мог беспрепятственно обнимать своего мальчика и потребность истребить окружающих вампиров не слишком мучила. Так что Чену он точно должен и очень много.
- Слушай, раз уж все стало не так безнадежно, давай будем узнавать друг друга снова, - предложил Чунмен задумчиво. – Правда, я почти все время убивал и больше мне поведать не о чем. А ты?
- Мне восемнадцать не так давно исполнилось и ярких событий, помимо тебя, в биографии нет, - Сехун покрутил браслет на запястье. – Что?
- Почему он ничего не сказал? – Чунмен осторожно коснулся места укуса.
- Потому что это теперь моя личная жизнь, - чуть нервно проговорил младший, чувствуя себя кем угодно, но не хозяином положения. – Вреда ты мне не причинишь, а все остальное…
Он замолчал, вглядываясь в идеальные черты лица. Потом подумал и поцеловал Чунмена в губы. Браслет ощутимо нагрелся, намекая, что одной магии мало, чтобы удержать все то древнее и темное, что живет в его соулмейте.
- А все остальное? – усмехнулся Чунмен, укладывая парня спиной на кровать и глядя ему в глаза. – Знаешь, все так странно. Я конченый псих. Ты, по сути, еще птенец.
- А это уже не важно, - отозвался Сехун, меняя положение и оказываясь сверху. – Нет больше тебя или меня. Есть мы.
Он прижал запястья старшего к покрывалу, отлично понимая, что «как у всех» не будет. Даже пресловутого «неплохо», как у любимого старшего брата не будет. Сехуну восемнадцать и ему страшно, на самом деле. Только выбора все равно нет. Парень усмехнулся и поцеловал Чунмена снова, вспоминая рассказы Тао. Тот слишком беспокоился о брате, чтобы скрывать от него что-то важное. Впрочем, Сехун и без этого знал, что альтернативой сосуществования с Чунменом являлась смерть. Для обоих. Умирать совсем не хотелось. Мучиться дальше, считая Чунмена монстром, тоже надоело. Потому что не монстр он. И те первые охотники, чья память и сущность жили в нем, не были монстрами. Только орудием для борьбы с «исчадиями тьмы». Не на пустом месте легенды о кровожадных вампирах возникли. Среди них монстров тоже не мало.
- Ищешь мне оправдание? – усмехнулся Чунмен, даже не пытаясь вырваться.
- Нет, пытаюсь принять все, как есть, - покачал головой Сехун, отпуская старшего. – И не хочу страдать больше, что вот у всех пары, как пары, а мне достался ты.
- Я ж говорю, малыш, - мужчина сел и обнял его за плечи. – Мы неудачники. Нет, это ты неудачник. Мне повезло в итоге. Проклятия нет и красивый мальчик, как бонус. Сладкий мальчик.
Он снова прошелся губами по шее Сехуна, отчего тот вздрогнул, но остался на месте. Разговаривать больше не хотелось. Они столько говорили за это время. И было больно. Страшно. Тоскливо. Безнадежно. Сехун устал от всего этого. Хотелось просто жить уже.
- Мён, - прошептал парень. – Ты не самый плохой вариант. Могло быть, как у Мин-хёна.
Чунмен понятия не имел, что там у Минсока, кроме Ханя. Но Хань совсем не ангелочек, если подумать. Только плевать мужчина хотел на всех других, получив возможность не просто Сехуна за руку держать.
- Ты мне тоже нравишься, малыш, - отозвался он, обнимая парня. – Ты, главное, убивать мне не разрешай, а остальное переживем.
Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/5975153