Утренний город продрог, серые дома невесело стояли съежившись, т.к. осень. Она была еще ранней и день сулил солнце. Приятно пахло.
Утро было снисходительней еще и тем, что было пятничным. В воздухе веяло каким-то распездяйством, будь то опоздание на работу, разглядывание фасадов домов выше уровня глаз и остановками плюнуть с моста, глядя на круги на воде, улыбаясь ветру.
В это утро гражданин, он же горожанин проснулся в диком похмелье и долго заставлял встать себя с раскладушки. Испугавшись опоздания на работу, он все же встал и бесцельно слонялся по комнате, собирая свою сообразительность в одну конструкцию минут 20.
Далее, не завтракав, почистил зубы и отправился в путь.
Жуя жвачку, он все же ощущал перегар в своей носоглотке, на что обращал внимание свое крайне редко и недолго, т.к. был заворожен тазобедренными суставами женщин окружающих.
Вожделенно представлял он, как вводит свой член туда.
Особенно выдающимся формам он готов был целовать ноги, что воспринимал не всерьёз, т.к. понимал похмельность своего состояния.
Мысленно переспав примерно с 15 женщинами, он явился на работу.
Потом все пошло наперекосяк. После работы гражданин, он же горожанин был в метро остановлен милиционером, который в его же документе обнаружил его имя - Эпитафий Плохович Мудозвонцев.
- Что ж, Эпитафий Плоховичь Мудозвонцев, жаль, что не нарушаете норм правопорядка, а то отпиздил бы вас с удовольствием и деньги бы все забрал. Доброго пути!- козырнул улыбающийся милиционер.
- Спасибо!- ответил Мудозвонцев и пожал ему руку.
Выйдя из метро, Эпитафий отправился в магазин, в котором был введен в крайнее замешательство. Возле кассы стояла женщине, в корзине которой были продукты идентичные продуктам, лежавшим в его корзине. Мудозвонцев сглотнул, а посмотрев на её лицо, чуть не поперхнулся. Она ему подмигнула и облизала губы, хотя сама была мерзким чудовищем.
- Первая касса свободна!- раздался женский голос и он проследовал на ее клич, хотя здесь очередь его уже подошла.
Простояв в очереди еще 5 минут Эпитафий Мудозвонцев вышел на улицу.
На улице было автомобильно и, не желая идти средь шума, он решил пройти через дворы, что немного и удлиняло ему путь.
В переулке, на который вступил Мудозвонцев, в знакомом месте между стеной дома и канализационным люком было смачно наблевано. Ни в каком другом месте не происходило подобного - только здесь. И обновлялось с заметной частотой. В народе за переулком закрепилось название «Блевотный».
В окне дома номер 6, что на Блевотном переулке, показалось лицо и тут же исчезло.
Эпитафий как раз проходил мимо этого дома, как вдруг дверь распахнулась, и оттуда выскочил старичок, и, ударившись об молодого человека, распластался по тротуару. Мудозвонцев лишь только пакет обронил.
Из пакета выпал другой пакет с изображением звезды и словом STAR.
- О, стар!- обнаружил пакет старичок:- А знаете ли вы, молодой человек, что такое стар?
На ум Мудозвонцева пришло несколько вариантов ответа, из-за чего он попал в некоторое затруднение.
- Стар, молодой человек, это раза в 3-4 больше, чем вам!- затем старичок воровато оглянулся по сторонам и, подойдя ближе, спросил:- Хотите посмотреть, как я онанирую?
Мудозвонцев опешил. Его откинуло назад, он вытянулся и занес нос к верху.
- Ну что вы, в самом деле, будто не знаете.- Приближался старый извращенец.
Эпитафий начал предпринимать попытки к бегству как из-за гаража выскочило двое подростков с повязками на руках. От них прямо сквозило неприязнью к старику.
- Ах ты, долбаный педофил!- закричал один и, подбежав вплотную, застрелил извращенца.
- Да еще и долбаный гомик!- подбежал другой и начал пинать застреленного.
В этот момент из рук охуевшего Мудозвонцева выпал пакет. Один из нападавших обернулся:
- А ты чё встал? Вали давай отсюда пока мы рапорт не составили с привлечением тебя как свидетеля, вот потом заебешься с его родственниками судится.- Давай, пока время есть.
Не поднимая пакета, он пошел.
- Что это делается то? – думалось ему. – Какой вывод можно из этого сделать? Что нужно предпринять? Раз вчера я пил и мне было хорошо, а сегодня похмелье и плохо, то значит снова нужно напиться.
Пройдя пару кварталов и повернув налево, он обнаружил бар «Утопия». В помещении, в котором он находился, с внешнего взгляда было странно. Как будто верхние четыре этажа его достраивал Август Августович Монферан, а этаж первый был прямоугольный с бетона. Из арки выявился невозмутимый тип в строгом костюме с вопросом: - Вы куда?
- В «Утопию» - последовал ответ.
Повернувшись, Мудозвонцев обнаружил рядом с собой очень довольного, но не очень трезвого господина.
- Граждане США присутствую? – снова спросил в костюме человек.
- Ват хим вопрошать? – развеселился в сторону Мудозвонцева не очень трезвый.
Костюм выдвинул челюсть и надвинул брови.
- Нет!
- Проходите!
Внутри стало ещё страннее. В большом зале стояли добротные, длинные столы в несколько рядов, однако ширина проходов была достаточно, чтобы по ним беспрепятственно могли шествовать люди в костюмах. В целом было довольно тихо, не считая компании из трех человек, к которым подошел сотрудник заведения и сказал, что смеяться нельзя и сделал им первое предупреждение.
Стены внутри были близнецами наружных. На них висели категорические плакаты, выполненные в красно-черных тонах.
Подошел администраторша.
- Здесь будете сидеть. – Повелительно указала она вошедшим на места.
Через каждые два метра в столах были вмонтированы динамики, из которых вещали: - Наши доблестные колхозники, засуча рукава и скрепя сердце, всё же перевыполнили план по добыче хмеля и солода, что привело к колоссальному увеличению производства такого напитка, как пиво. Так пей же этот пенный напиток, товарищ! Пей. Пей, не стесняйся!
Тут в зале погас свет и сбоку выявилась сцена. На ней стоял человек, тоже в костюме, но более изящном.
Аккомпанемент заиграл тревожный мотив и мужчина, слегка покачиваясь, страстно запел: «В неравном бою со смертельной усталостью
На работу встает наш колхозник спозаранку
А ночью бдительный сторож метко
По расхитителям собственности стреляет из бердянки».
К припеву напряжение стихает, и аккомпанемент взрывается, заставляя исполнителя преисполнившегося благодати и преданности, распростирая в зал руку, запеть:
«Направо пшеница, налево пшеница
И в море её утонуть очень просто
Спасибо колхозник и сторож спасибо
За пенный напиток соответствующий госту».
Во время проигрыша сосед Мудозвонцева перегнулся через столик и спросил:
- А как вас зовут?
- Эпитафий!
Собеседник подавил смешок и после тактично прокашлялся:
- Слушай, Эпитафий, тебе здесь нравится?
- Среднестатистическое заведение, даже получше других, здесь хоть пиво водой не разбавляют и репортажей с этих морей пшеницы не показывают.
- Это всё я знаю, но ты так и ответил на мой вопрос.
Мудозвонцев недоверчиво взглянул на собеседника.
- Я понимаю, что мой вопрос звучит немного не естественно в реалиях нашей жизни, но, тем не менее, тебе, Эпитафий, я хочу кое-что предложить. Здесь, неподалеку, находится одно заведение, - тут он посмотрел на костюм проходивший мимо, - оно, конечно, обладает некоторой сомнительной репутацией, но поверь мне веселее места не найти ни по этой стороне реки, ни по той.
- Почему я?
- Ты мне просто понравился. Ну, так что?
Эпитафий Мудозвонцев не решался.
- Ладно, я пошел, - сказал сосед и встал из-за стола.
К этому времени песня закончилась, и свет в зале снова зажегся, через мгновение раздался смех от той же веселой компании. К ним проследовало четверо. После краткой беседы они увели их из зала. Тут снова появился один из этой четверки и поднялся на сцену.
- Товарищи! Товарищи! Взываю к вашей сознательности. Всем вам известно, что наше заведение славится строгостью и серьезностью и поэтому у руководства и мы – персонал не терпим смех в пределах этих стен, расценивая его, как насмешку над нами. Тем не менее, мы проявляем терпимость и даем смеющимся возможность исправиться в течение трех раз. Только что нами была обезврежена компания молодых людей, которая не справилась с этой задачей. Люди эти были препровождены в специальные комнаты, где им ввели сонную сыворотку, которая действует на всех по-разному, от четырех до двенадцати часов сна, в зависимости организма. После пробуждения, учитывая такой расчет, что среднестатистический человек выпивает три кружки пива в час, мы выставим им счет, который они обязаны, будут оплатить. Я взываю к вашей сознательности. Товарищи, не повторяйте их ошибок!
Под аркой стоящий человек в костюме уже чуть задремал, как его толкнул Мудозвонцев, на ходу обернулся, сказал: Простите! И побежал дальше.
Он не знал, в какую сторону ему двигаться. И побежал наугад. Пустая улица смотрела на него черными очами домов. Вдруг он завидел светящуюся вывеску и побежал к ней. На полпути он споткнулся и упал.
- Далеко собрались?- услышал он над своей головой. Подняв ее, он увидел недавнего знакомого.
- Я решил пойти с вами.
- А от чего вы взяли, что вас теперь возьму я?
- Мне так показалось.
Незнакомец перешагнул через него и пошел по глухому переулку. Шаги его цокали, отдаляясь в пустом пространстве. Шагов через 10 он остановился и, освещаемый тусклой иллюминацией переулка, обернулся:
- Ну что, идем?
Место куда они зашли, и в правду отличалось от предыдущего заведения. Снаружи незаметно, но внутри как будто собравшее все краски света, так, по крайней мере, думалось на контрасте.
Зайдя внутрь, обнаружилось, что все столики заняты, поэтому пришлось обосноваться возле барной стойки.
- А откуда вы знаете об этом месте? – спросил Мудозвонцев.
- Знаешь ли, Эпитафий, я не очень простой человек. – Бармену – Две водки и одно пиво. Кстати, вот этот человек, - он указал на вошедшего с улицы – расскажет сейчас, призабавнейшую историю.
Вошедший с улицы оголтело осмотрелся на входе и, сев рядом, принял как должное бокал пива. Смачно отпив от него, сказал, смотря прямо:
- Педики взбунтовались!
- Я же сказал, - сказал не очень простой человек и выпил водки.
Допив бокал до дна, вошедший продолжил:
- История такова. Главенствующий гомосеко-диаспоры, некий Саша-Блонди, являющийся довольно крутым нравом бандитом, долганул денег одному из своих приспешников. И вот настал день возврата денег. Приспешник тем утром прогуливался со своим другом в парке под ручку, как тут нагрянули нравственные защитники в большом количестве и призвали их к ответственности. Застрелить никого не застрелили, но штраф выплатить обязали. И вот чувак платит денежки, а за долг нечем отдать. В слезах приходит к Блонди, так и так. Тот свирепеет не на шутку, собирает братков. Решает искать обидчиков. В итоге двое заколотых, трое выебаных в жопу. – после паузы вошедший добавил: - Андрей Миронов уже об этом знает.
Кабак гремел музыкой, довольные посетители пили, танцевали и наслаждались моментом, как произошло несусветное.
Из стены, разбрасываясь кирпичом, въехал броневик, крича из громкоговорителя: «Всем оставаться на своих местах!».
В образовавшуюся прореху стали проникать люди и хватать посетителей. Один из подобных скрутил Мудозвонцева, он вмазался в барную стойку и исказился в лице. Его недавний попутчик подошел к нему и глубоко поцеловал в нос. После засмеялся со словами: «Красота!» и исчез. У Мудозвонцева в ушах звенело: «Сатана!».
Из броневика вылез рыжий самоопределяющийся, воинствующий депутат Андрей Миронов. В след за ним вылез его подельник, служитель Бога Иммануил Виторган.
- Так, так! – заговорил Миронов: - И что тут у нас? Ещё один притон?
- Вчера анафеме придал всё я это дьявольское приплодие и вот Господняя сила. Мечом судьбы караем мы заблудших. – Произнес умиротворенный Виторган и застрелил из своего маузера одного из посетителей.
- Воистину! – воскликнул Миронов и выстрелил в потолок.
Пуля отрикошетила и попала в глаз держащему Мудозвонева, который тут же повалился навзничь, обрызгав кровью держуемого.
Мудозвонцев закричал.
- А что это у нас там такое? – присмотрелся Миронов.
Иммануил Виторган глянул в сторону крика. Перед ним предстал рассказчик о бунте педиков, который своей спиной загораживал Эпитафия.
- Не может быть! – воскликнул Виторган: - Ведь это же Луи Хумпомпуйцев. Ну что ж, попался богохульник.
Сойдя с броневика, услуживатель Божий подошел к Хумпомпуйцеву, тыча маузером ему в бок, спрашивал:
- Теперь поговорим о правде? – и смеялся лукаво: - Теперь признаешь во мне Бога?
Почувствовав слабину, Хумпомпуйцев сказал:
- Не победишь никогда, Эммануил Виторган! – и пнув пяткой в голени держащего, оттолкнул того и побежал.
- Гнида! – воскликнул Виторган и выстрелил. Луи Хумпомпуйцев выгнулся, закинув руки к верху, сделал пару шаркающих шагов, повалился на Мудозвонцева и, сползая по нему, скончался.
- А это кто? – спросил Миронов.
- Ты кто? – спросил Эммануил Виторган Мудозвонцева.
- Я…я…
- Ну?
- Эпитафий Плохович Мудозвонцев!
- Онанист? – строго спросил Миронов: - Руки покажи.
Осмотрев их, Виторган сказал:
- В мозолях!
- Значит онанист.
- Я просто на заводе работаю, тяжелый труд.
- Не нравишься ты мне. Пристрелить бы тебя, - произнес Миронов и спросил у подельника своего: - Врет?
- Врет! – ответил подельник.
Так закончился день Эпитафия Плоховича Мудозвонцева.