Рудольф Штайнер
МИСТИКА НА ЗАРЕ ДУХОВНОЙ
ЖИЗНИ НОВОГО ВРЕМЕНИ
«Отче наш»
Разрешенный автором перевод Е. П. Машковцевой
То, что я хочу сегодня сказать, относится к вопросу:
«В чем религиозные исповедания обнаруживают нам, на совершенно определенных примерах, свою духовно-научную, или, скажем так, тайноведческую основу?»
Лишь совсем небольшой, но зато бесконечно важный отрывок из этой главы о тайноведческой основе религии хотел бы я сегодня вам сообщить. Вы увидите, что здесь речь идет о факте, известном всем, даже самым наивным людям нашей культуры; о духовном факте, скрывающем в себе глубочайшие истины и основания тайноведения, которые нужно только отыскать, чтобы увидеть, как мудро и таинственно переплетено все между собой в духовной жизни человечества.
Исходной точкой послужит нам вопрос о христианской молитве. Все вы знаете, что называется теперь христианской молитвой. Об этом уже часто говорилось здесь, и многие из теософов, конечно, спрашивали себя, как относится эта христианская молитва к теософскому миросозерцанию. Благодаря этому миросозерцанию участники теософского движения услышали за последние годы кое-что о другой форме, скажем мы, возвышения человека или человеческой души к божественно-духовным мировым силам: о медитации, о способе переживать в себе духовное содержание, что-нибудь из того, что дано нам великими духовными вождями человечества, или что-нибудь из духовного содержания великих культур, погружение в которые дает человеку средство сливаться на короткое время в душе воедино с божественно-духовными течениями в мире.
Кто медитирует, хотя бы самым простым образом, над какой-нибудь из медитативных формул, берущих начало от духовных водителей человечества, – медитирует и ставит перед собой, таким образом, в духе какую-нибудь формулу, какое-нибудь значительное мысленное содержание (вы знаете, что это не может быть любое мысленное содержание, но только такое, которое дано Учителями мудрости и согласия ощущений), – кто медитирует и дает этим формулам жить в своем сердце, тот переживает слияние с более высокой духовностью, его пронизывает более высокая сила, он живет в ней. Он создает прежде всего силу, чтобы укрепить ею свои обычные духовные силы, чтобы поднять, оживить их; и если у него достаточно терпения и выдержки, чтобы дать этой силе вливаться в себя до достижения, быть может, известной моральной и умственной крепости, то наступит мгновение, когда такое содержание медитации сможет пробудить глубокие силы, дремлющие в каждой человеческой душе. От простого морального укрепления и усиления и до высших областей ясновидения существуют всевозможные ступени, которые могут быть достигнуты подобным медитированием. Для большинства людей достижение более высоких ступеней ясновидческой способности есть только вопрос времени, терпения и энергии. Это медитирование рассматривается обыкновенно как более восточный способ возвыситься к своему Богу. На Западе, особенно в христианском сообществе, пользуются вместо него молитвой, – молитвой, при помощи которой христианин поднимается к своему Богу, при помощи которой он пытается получить в своем роде доступ в высшие миры.
Теперь мы должны прежде всего уяснить себе следующее: то, что в наше время рассматривается обычно как молитва, отнюдь не может быть сочтено молитвой в смысле первохристианском, и еще менее – в смысле самого Основателя христианской религии, Иисуса Христа. В действительно христианском смысле это совсем не молитва, когда какой-нибудь человек испрашивает себе у своего Бога что-нибудь, удовлетворяющее его собственные, личные, эгоистические желания. Когда кто-нибудь испрашивает или вымаливает исполнение своих личных желаний, то он, естественно, очень скоро теряет момент всеобщности и всеобъемлемости в даровании того, чего он стремится достигнуть посредством молитвы. Он предполагает, что Божество должно удовлетворить в особенности именно его желания. Крестьянину, который посеял те или иные плоды, нужен, может быть, дождь, а другому рядом с ним нужна, может быть, солнечная погода. Один молится о дожде, другой – о солнечной погоде; как же быть тогда божественному миропорядку и попечению? Не говоря уже о том, как быть божественному порядку и попечению, когда два войска стоят друг против друга, и каждое из них молится, чтобы ему была дарована победа, и каждое смотрит на свою победу как на единственно справедливую. Здесь тотчас же видно, как мало в такой молитве, вытекающей из личных желаний, вселенскости и всеобщей человечности, а также и то, что исполнение ее Богом может отвечать только одной части просящих. Молясь таким образом, забывают молитву, в которой Иисус Христос дал основное настроение, которое должно господствовать в каждой молитве, – забывают молитву, которая гласит: «Отче, да минует Меня чаша сия, однако не Моя воля, а Твоя да будет». Это – основное настроение христианской молитвы. О чем бы ни молились и чего бы ни спрашивали, во всем должно жить это основное настроение как светлый сопутствующий тон в душе молящегося, если только он хочет молиться по-христиански. Тогда молитвенная формула для человека явится только средством, чтобы подняться в более высокие духовные области, чтобы мочь почувствовать в себе Бога. Но тогда эта молитвенная формула не будет содержать в себе никакого эгоистического желания или побуждения воли, по слову: «Не Моя воля, но Твоя да будет». Результатом ее будет подъем и внутреннее погружение в этот божественный мир. Когда бывает достигнуто это душевное настроение как настоящее настроение молитвы, то христианская молитва оказывается тем же самым – только с преобладанием чувства, – что и медитация: первоначально христианская молитва и была не чем другим, как именно медитацией. Медитация носит только более мыслительный характер, и в ней человек пытается достигнуть, опираясь на мысли великих вождей человечества, созвучия с проходящими через мир божественными течениями. В молитве достигается то же самое, но на пути, который характеризуется преобладанием чувства.
Таким образом, мы видим, что как в молитве, так и в медитации ищут того, что можно назвать соединением души с проходящими через мир божественными течениями – того, что на высшей ступени является так называемой unio mystica, мистическим соединением с Божеством. Начало его в молитве, начало его и в медитации. Никогда не мог бы человек соединиться со своим Богом, никогда не мог бы он вступить в союз с высшими духовными существами, если бы он сам не был излиянием этого божественно-духовного Существа.
Человек, как мы все это знаем, имеет двоякую природу. В нем есть прежде всего те четыре члена человеческого существа, о которых мы уже не раз упоминали: физическое тело, эфирное или жизненное тело, астральное тело и Я. Затем в Я человек имеет зачаток будущего: Манас, Будхи и Атма, или, Самодуха, Жизнедуха и Духочеловека.
Если мы хотим правильно понять связь этих двух сущностей, то мы должны несколько вернуться назад, ко времени возникновения человечества. Вы знаете из предыдущих лекций, что человек, каков он есть теперь, представляет собою согласный союз двух сущностей: трех зачатков будущего: Манаса, Будхи, Атма, или трех высших членов и четырех низших членов: физического тела, эфирного тела, астрального тела и Я; и что он развился как таковой человек в отдаленнейшем прошлом, которое мы называем лемурийской эпохой Земли. – Если мы вернемся назад, минуя нашу теперешнюю расу, к греко-римской, египетско-ассирийско-халдейской и вплоть до персидской и индийской рас, и если мы углубимся затем все дальше и дальше назад, мы придем постепенно к великому атлантическому потопу, о котором упоминается в сказаниях всех народов, – и мы придем тогда к нашим предкам, которые жили в стране, лежавшей между Европой и Америкой и называемой нами Атлантидой. Углубляясь еще дальше назад, мы приходим еще к другим предкам, которые жили в древнейшие времена в стране, лежавшей тогда между Австралией и Индией. Лишь в середине этой эпохи соединилось то, что мы называем высшею троицею человека (Самодух, Жизнедух и Духочеловек), с тем, что мы называем низшими членами человеческой природы (с физическим телом, эфирным телом, астральным телом и Я).
Мы представим себе это правильно, если будем мыслить так: в то время, в лемурийскую эпоху, еще не было на этой земле физического человека в нашем смысле как существа высшего; существовала только как бы высшая животная оболочка нашего современного человека, существо или совокупность существ, состоявших в то время из четырех низших членов человеческой природы. То, что является высшей сущностью человека, то вечное в человеческой природе, которое в грядущем будет развиваться все дальше и дальше через три зачатка: Манас, Будхи, Атма, – оно покоилось дотоле в лоне Божества. Если вы хотите наглядно – хотя и несколько тривиально – представить себе этот факт, как он происходил в то время, представьте себе, что все люди, живущие теперь во всем человечестве, строили себе до того мгновения тела, позволявшие им принимать в себя человеческую душу, подобно тому как губка может вбирать в себя воду.
Представьте себе сосуд с водой. В этой воде вы никак не можете различить, где кончается одна капля и где начинается другая. Но представьте себе теперь некоторое количество маленьких губочек, погруженных в эту водную массу: каждая из губочек всосет в себя часть этой водной массы. То, что было перед тем в сосуде как единая водная масса, теперь распределено на множество губочек. Так было в то время и с человеческими душами, если нам будет позволено употребить это тривиальное сравнение. До тех пор они покоились несамостоятельно в недрах божественного Перводуха, без индивидуальности, но потом они были впитаны человеческими телами и через это индивидуализировались, как вода при помощи губок. То, что впитали тогда в себя отдельные тела, наши четыре низших члена, – это продолжало жить далее вплоть до нашего времени, развиваясь все более, и будет продолжать жить и еще далее в будущем, и будет развиваться все выше и выше. В так называемой духовной науке или тайноведении это всегда называлось высшею троицею; и как схема для этого человека, возникшего в середине лемурийской расы, были выбраны – а именно в пифагорейской школе – треугольник и квадрат, так что для всего состава человека получается следующая схема:
Но можно рассматривать, как вы теперь легко себе представите, это высшее, это вечное, которое проходит через все воплощения, – с двух точек зрения. Можно рассматривать его, с одной стороны, как исконно вечную составную часть человечества, но с другой стороны – и как часть божественного Существа, отданную Им тогда как часть или как каплю своего собственного содержания и погруженную теперь в четырехчленный человеческий сосуд; таким образом, то, что покоится теперь в нас, людях, есть капля Божества, индивидуализировавшаяся и ставшая самостоятельной. Так приходите вы к признанию, что три высших члена человеческой природы, ее вечное, можно рассматривать не только как три высших начала человеческой природы, но и как три начала в самом Божестве. Дело обстоит, следовательно, так, что три высших члена человеческой природы представляют собою одновременно и три низших члена ближайшего к человеку Божества. Если бы вы захотели перечислить начала тех Божеств, которые отдали тогда человечеству его каплю души, то вам пришлось бы – между тем как у человека вы начинаете с физического тела, переходите затем к эфирному телу, астральному телу и Я, поднимаетесь к Манасу, и так до Атма, – вам пришлось бы начать с Манаса, перейти к Будхи и Атма и подняться дальше к таким началам, которые лежат еще выше Атма и о которых современный человек может составить себе представление, лишь ставши учеником Посвященных. Таким образом, вы видите, что три начала человека, которые он заключает в себе как свое содержание, мы можем рассматривать как три божественных начала.
Теперь мы попробуем постигнуть их не как человеческие, но как божественные начала, и описать их согласно их природе. То высшее начало, которым в человеке является Атма и которое оно разовьет в конце своего земного или, скажем мы, своего теперешнего планетарного пути, мы можем охарактеризовать в смысле духовной науки или тайноведения, сравнив его основную сущность с тем, что современному человеку известно пока еще только в намеке – а именно с тем, что человек имеет в себе как волю. Основной характер этого высшего божественного начала в человеке носит черты воли или своего рода воления. То, что выработано в настоящее время слабее всего во внутреннем существе человека, а именно его воля, – это будет в грядущем, когда человек поднимется все выше и выше, его главнейшим и высшим началом.
В настоящее время человек есть главным образом существо познающее, и его воля является еще в сущности ограниченной с самых разнообразных сторон. Человек может понимать мир вокруг себя до известной степени в его целом. Но подумайте, как мало из того, что он может понимать, может он также и хотеть; как мало имеет он власти над тем, что может познавать. Но чего у него еще нет в настоящее время, это принесет ему будущее; его воля будет все могущественнее и могущественнее, пока он не достигнет своей великой цели, которую в тайноведении называют великой Жертвой. Она состоит в том могуществе воли, когда волящее существо бывает в состоянии вполне отдать себя; отдать не только то малое, что может отдать человек с его слабыми силами чувства и воли, но отдать все бытие; когда он может излить себя как существо, проникающее вплоть до вещественного.
Вы получите представление о том, что здесь разумеется под великой Жертвой, этим высшим выражением воли в божественной природе, если вы представите себе следующее: подумайте, что вы стоите перед зеркалом и ваш образ глядит на вас из зеркала. Этот образ – иллюзия, совершенно похожая на вас. Подумайте далее, что вы умерли через то, что пожертвовали вашим собственным бытием, вашим чувствованием, мышлением, вашим существом, чтобы оживить этот образ, сделать этот образ тем, чем вы являетесь сами. Пожертвовать самим собою и передать образу свою жизнь, это есть то, что тайноведение всех времен называло эманацией, истечением. Если бы вы могли это сделать, вы увидели бы, что вас уже больше нет, – ибо вы отдали все для пробуждения жизни и сознания в образ.
Когда воля достигла такой ступени, что она в состоянии совершить то, что называется великою Жертвою, тогда она создает, творит вселенную, великую или малую, и эта вселенная есть отражение, которое получает свою задачу через существо самого творца. Этим мы охарактеризовали, что такое творческая воля в божественном Существе. То, что нам предстоит охарактеризовать как второе начало в Божестве, поскольку оно влилось в человечество, это также дано уже в этом сравнении: это – само отражение.
Перенеситесь со всей живостью в некое Божество, которое, творя мир, является средоточием вселенной. Если вы здесь, в этом пространстве, представите себе точку, окруженную, вместо этих шести стен, отражающей с внутренней стороны шаровой поверхностью, тогда вы увидите себя отраженными во все стороны, как средоточие. Перед вами образ Божества как средоточия Воли, Божества, которое отражается во все стороны, и это зеркало есть одновременно и образ самого Божества, и вселенная. Ибо что такое вселенная? Она не что иное, как зеркало сущности Божества.
Но вселенная живет и движется, и это происходит оттого, что Божество эманирует, когда Оно приносит великую Жертву, когда Оно отражает свою вселенную, – как мы только что наблюдали это на примере оживления отражения.
Вся вселенная оживлена вселенской Волей, выражающейся в бесконечном многообразии. Этот процесс создания бесконечного многообразия, бесконечного умножения, это повторение Божества, во всякой духовной науке или во всяком тайноведении называется в противоположность Воле – Царством. Воля есть, таким образом, средоточие, а зеркало Воли есть Царство; так что вы можете сравнить Волю с Атма, с Духочеловеком, а Царство или зеркало Воли – с Будхи или с Жизнедухом. Но это Царство таково, что оно повторяет в бесконечном многообразии сущность божественного. Взгляните на это Царство во всей его окружности, поскольку оно есть наше царство, наше многообразие, наша вселенная, – взгляните на него в его видимой части, в минералах, растениях, животных и людях. В каждом из этих отдельных существ проявляется Царство, и это смутно чувствуется еще и теперь в выражении нашего языка, поскольку эти великие области нашей вселенной называются царствами: минеральным царством, растительным царством и животным царством. То же самое и при рассмотрении отдельных частностей: все эти частности оказываются божественной природы. Во всех них природа отражается именно так, как отразилось бы средоточие в полом шаре. Таким же образом и человек, взирающий на мир в духе тайноведческого исследования, видит в каждом минерале, в каждом растении, в каждом животном и каждом человеке отражение Бога, выражение и отпечаток божественного. В расположенных по бесконечным ступеням и бесконечно многообразных существах является в Царстве Божество, и в духе тайноведения различают отдельных существ – когда стоят на такой высокой ступени, с которой могут рассматривать их как излияние божественного – тем, что дают им их имена. Имя есть то, что человек мыслит затем как отдельное существо; оно есть то, чем отдельные члены этого великого многообразия отличаются друг от друга; оно есть третье из трех высших человеческих начал, проистекающих из божественного, и отвечает Манасу или Самодуху. – Так учило тайноведение различных религий, наивно учило тому, что излилось из Божества, и влилось в вас, и стало вашим вечным образом.
Если вы хотите разобраться в том, к чему вы должны подняться в конце, то вы найдете, что оно носит черты Воли.
Если вы хотите подняться к тому, что есть носитель этой Воли, этого Атма, – подняться к Будхи, то в божественном оно представляет собою Царство.
И если вы хотите подняться к тому, что вы познаете в именах, понятиях и идеях вещей, то в божественном это представляется как Имя.
То, что мы теперь рассмотрели, есть древнее учение, гласящее, что из Имени, Царства и Воли состоит тот член Божества, который влился как вечная часть в человеческую природу. Так познали мы как часть божественного то, что называется высшею троицей человека.
Чтобы дополнить наше рассуждение, бросим еще взгляд на четыре низших члена преходящего человека. О трех высших членах мы знаем, что на них можно взглянуть собственно и с другой точки зрения, рассматривая их как члены Божества. Подобным же образом и четыре низших члена человеческого существа мы можем рассматривать и как члены преходящего мира, и как члены человека.
Взгляните на физическое тело. Оно состоит из тех же веществ и из тех же сил, как и окружающий нас, по-видимому, безжизненный мир. Это физическое тело не могло бы существовать, если бы к нему не притекали постоянно вещества и силы из окружающего его физического мира и если бы они не восстановляли его все снова и снова. В сущности, физическое тело есть только место постоянного прохождения всего, что мы имеем в нем. Вытекают и втекают вещества, которые в сущности совершенно так же образуют внешнюю вселенную, как они временно пребывают и в нас. Здесь уже не раз упоминалось, что в течение семи лет весь вещественный состав человеческого тела обновляется. Сейчас ни в одном из вас нет тех веществ, которые были в вас десять лет тому назад. Человек все снова и снова обновляет вещество своего физического тела. То, что было некогда в нас, теперь находится совсем в другом месте, вовне, в природе, и совсем другое вошло в нас. Жизнь тела обусловливает постоянное вхождение и выхождение вещества.
Подобно тому как мы рассматривали три высших члена человеческой природы как части Божества, так можем мы рассматривать и четыре части низшей человеческой природы как части природы божественной.
Физическое тело мы можем рассматривать как часть вещественной части нашей планеты; его состав взят от нашей вещественной планеты и возвращается опять к ней. При рассмотрении эфирного тела мы должны взглянуть на него равным образом как на часть того, что нас окружает здесь; точно так же и астральное тело.
Рассмотрим жизненное, или эфирное, тело и астральное тело в их взаимной связи. Вы знаете, что астральное тело – носитель всех живущих в человеке влечений, желаний и страстей, носитель всего, что приливает и отливает в человеческой душе как ее радость, наслаждение и страдание; что же касается жизненного, или эфирного, тела, то оно представляет собою более постоянные, более длительные душевные свойства и является их носителем.
Я уже не раз сравнивал развитие жизненного, или эфирного, тела с движением часовой стрелки, а астрального тела – с движением минутной стрелки; я обращал ваше внимание на то, что если вы припомните все, что вы узнали и пережили восьмилетним ребенком, и сравните с тем, что вы знаете и пережили теперь, то вы заметите большую разницу. Вы бесконечно многому научились, восприняли множество представлений; многое из того, что вы тогда делали, прошло перед вашей душой в переживаниях радости и горя, и прошло не только перед нею, но и через нее. Но сравните это теперь с тем, чем является ваш темперамент, ваш характер, ваши постоянные склонности, и тогда вы убедитесь, что если в восемь лет вы были вспыльчивым ребенком, то, вероятно, остались таким же и теперь. Большинство людей сохраняет, таким образом, в течение всей своей жизни заложенные в основании их существа черты. Здесь уже не раз подчеркивалось, что тайноведческое обучение состоит не в теоретическом заучивании, а в том, что человек подвергает развитию обычно столь неподвижные, сложившиеся формы эфирного тела. Ученик сделал уже много, если он изменил одну из этих черт своего темперамента или своих основных наклонностей и тем самым передвинул стрелку вперед несколько быстрее, чем это произошло бы иначе.
Все, что так медленно развивается, – все постоянные наклонности, постоянные черты темперамента, постоянные привычки, – все это коренится в эфирном, или жизненном, теле; все же то, что сравнительно быстро меняется, подобно минутной стрелке часов, – коренится в астральном теле.
Если вы теперь примените это к окружающему человека, к нашей жизни во внешнем мире, вы увидите, что посредством ваших привычек, темперамента, постоянных наклонностей вы будете связаны с вашей эпохой, вашим народом, вашей семьей. Те самые свойства, которые человек имеет в себе как пребывающие и постоянные, мы найдем не только в нем, но и во всех, с кем он так или иначе связан, то есть в его семье, в его природе и т. д. Отдельных членов какого-нибудь народа можно узнать по тому, что у них общие привычки и темпераменты. Этот основной стержень человеческих наклонностей и привычек, который надо изменить, если человек хочет пройти высшее духовное развитие, – и есть то, что составляет тогда его высшее существо. О таком человеке говорят тогда, что он не имеет отечества, так как он должен изменить свое эфирное тело, посредством которого он бывает связан со своим народом.
Таким образом, если мы рассмотрим нашу совместную жизнь в сообществах, в которые мы поставлены нашим рождением, то мы найдем, что свойства, благодаря которым мы принадлежим к семье или к народу и чувствуем нечто родственное с прочими членами этого народа, оказываются сходными вообще с теми свойствами, которые живут в нашу эпоху. Подумайте, как мало вы могли бы понять друг друга, если бы перед вами предстал кто-нибудь, принадлежащий к древнему греческому народу. Его эфирное тело слишком отличается от эфирного тела современного человека. Благодаря общим свойствам в эфирном теле люди понимают друг друга. Но то, благодаря чему люди выделяются из общей среды, то, благодаря чему они составляют нечто отдельное в семье или в народе и делаются отдельными, самостоятельными существами, а не только французами или немцами или членами своей семьи, но именно отдельными членами народа и семьи и т.д., способными перерасти совокупность признаков своего рода, все это коренится в астральном теле, носитель всего этого – астральное тело. Астральное тело заключает в себе, таким образом, скорее черты индивидуального, личного.
Совершая, таким образом, какой-нибудь проступок, благодаря своему эфирному, или жизненному, телу человек может скорее согрешить против своих собратий, пренебречь скорее своими общественными обязанностями, простирающимися от человека к человеку и обусловливающими общественную жизнь людей. Грехи же, которые носят более индивидуальный характер и благодаря которым человек прегрешает только как особая личность, – это проступки, вызываемые свойствами астрального тела.
Всюду в тайноведении то, что является прегрешением против общественности, что проистекает как ошибка из эфирного тела, определялось издавна как вина или долг. Обыкновенное, тривиальное слово «долги» имеет совершенно такое же происхождение, как и нравственное слово «долг», обозначающее то, что мы морально задолжали другому. Вина, следовательно, есть нечто такое, что проистекает от погрешностей эфирного тела; то же, что как погрешность связано с астральным телом, называют искушением. Искушение есть то, благодаря чему отдельный человек возлагает на себя личный грех. Теперь остается еще погрешность самого Я, личности в собственном смысле. Эта погрешность Я, то, благодаря чему Я в отдельности может пасть, указано в мифе о рае; в те времена, когда душа человека спустилась из лона Божества и впервые вступила в земное тело, т. е. была впитана земным телом, как губкою капля воды, тогда высшая душа человека достигла самости, своего Я-бытия.
Эта высшая душа, эта самость, может совершать ошибки внутри Я. Человек может пасть не только через погрешности эфирного и астрального тела; существует еще другая основная возможность грешить, обусловленная тем, что человек вообще достиг самостоятельности. Чтобы постепенно сознательно подняться к свободе и самостоятельности, человек должен был пройти через самоугодие и эгоизм. Он спустился как душа, которая была членом Божества, не могущего впасть в эгоизм. Никогда член какого-нибудь организма не воображает себе, что он есть нечто самостоятельное. Если бы, например, палец вообразил себе это, он оторвался бы и засох.
Эта самостоятельность, до которой человек должен развиться и которая получит свое полное значение лишь тогда, когда основной чертой самостоятельности будет самоотверженность, никогда не смогла бы возникнуть, если бы она не произошла из самоугодия.
Самоугодие вступило в человеческое тело, и через это человек стал самоугодливым, эгоистическим существом. Мы видим, как Я следует всем влечениям и наклонностям тела. Человек поедает своего ближнего, он следует всевозможным влечениям и желаниям, он совершенно погряз в своем земном сосуде, как капля воды, впитанная губкой.
Что человек может погрешать, став таким самостным, в собственном смысле слова самостоятельным существом, – это и указывается в мифе о рае. Между тем как раньше он черпал из всеобщего, подобно капле, находящейся еще в воде и черпающей свою силу из общей водной массы, так теперь он имеет все свои побуждения в себе самом.
В мифе о рае это обозначается вкушением яблока; и недаром – ибо все действительные значения слов, поскольку они принадлежат к тайноведению, имеют глубокую внутреннюю связь, – недаром в латинском языке malum означает и «зло», и «яблоко». Слово «зло» никогда не применяется в тайноведении ни для чего другого, как только для прегрешения, исходящего из Я.
Таким образом, зло есть прегрешение, исходящее из Я; долг (вина) есть прегрешение, совершаемое эфирным телом в общественной, в совместной жизни с людьми. И искушение есть то, что может произойти с астральным телом, поскольку оно способно на личную, индивидуальную погрешность.
Итак, прегрешение эфирного, или жизненного, тела есть долг (вина). Прегрешение астрального тела есть искушение. Прегрешение Я есть зло.
Рассматривая отношения четырех низших членов человеческой природы к окружающему миру, к окружающему планетарному телу, мы видим, что физическое тело постоянно принимает в себя физическое вещество в виде пищи и тем поддерживает свое существование. Мы видим, что жизнь жизненного, или эфирного, тела в конечном обусловливается для человека поддержанием общности со своими собратьями, в сообществе которых он вырос; мы видим, что астральное тело поддерживается тем, что не поддается искушению, и мы видим, наконец, что Я поддерживается и правильно проходит свое развитие тем, что не подпадает так называемому злу.
Теперь представьте себе всю эту человеческую природу, низшую четверицу и высшую троицу, перед вашей душой, так что вы можете сказать себе: в отдельном человеке живет божественная капля, и развитие человека направлено к божественному, к отпечатлению его глубочайшей внутренней природы. Если он отпечатлел эту глубочайшую внутреннюю природу, то путем постепенного развития он претворил свое собственное существо в то, что в христианстве именуется «Отцом». То, что покоится сокровенно в человеческой душе, то, что предносится человечеству как великая цель, это – Отец на небесах. – Если человек хочет развиться до этого, он должен иметь силы доразвить свою высшую троицу и низшую четверицу до такой точки, чтобы они правильным образом сохраняли его физическое тело; эфирное, или жизненное, тело должно жить с людьми так, чтобы было заглажено все живущее в нем как долг (вина); астральное тело не должно побеждаться искушением, а тело Я – злом. Человек должен стремиться ввысь, к Отцу на небесах, посредством трех высших членов, посредством Имени, Царства и Воли. Имя должно ощущаться таким, чтобы оно святилось. – Взгляни на вещи вокруг себя: в своем многообразии они суть выражение Божества; когда ты произносишь их имена, ты постигаешь их как члены в божественном миропорядке. Все, что ни есть в твоем окружении, пусть будет для тебя святым, и в имени, которое ты даешь ему, умей видеть нечто такое, что делает его членом божественного Существа. Святи его и врастай в Царство, которое есть излияние Божества, и развивайся ввысь, к той Воле, которая есть Атма, но в то же время и член Божества.
Теперь представьте себе человека, всецело погруженного в медитацию в смысле описанного развития, и этот смысл, эти семь членов развития, ему надо сочетать в семи прошениях молитвы. Как скажет он тогда?
Чтобы выразить то, что должно быть достигнуто этой молитвой, он, прежде чем произнести семь прошений, скажет: «Отче наш, который на небесах». Этим указывается на глубочайшую душевную основу человеческой природы, на самое внутреннее существо человека, принадлежащее по христианской эзотерике к духовному царству. Три первых прошения относятся к трем высшим членам человеческой природы, к божественному содержанию человека: «Да святится Имя Твое, да приидет Царство Твое, да будет Воля Твоя».
Затем мы переходим от духовного царства к царству земному: «Да будет Воля Твоя, на небе как и на земле». – Четыре последних, прошения относятся к четырем низшим членам человеческой природы.
Что скажем мы о физическом теле, чтобы оно сохранилось в планетарной жизни? «Хлеб наш насущный дай нам на сей день».
Что скажем мы об эфирном, или жизненном, теле? «И прости наши долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». – Заглаживание того, что происходит благодаря прегрешениям эфирного, или жизненного, тела.
Что скажем мы в отношении астрального тела? «Не введи нас в искушение».
И что скажем мы в отношении Я? «Избави нас от лукавого (от зла)».
Таким образом, в семи прошениях «Отче наш» вы видите не что иное, как выражение человеческой души, – когда она правильно поднимается ввысь, – испрашивающей от божественной Воли приведения отдельных частей человека к такому развитию, чтобы человек нашел свой правильный жизненный путь во вселенной, чтобы он правильно развил все части своей природы. «Отче наш» есть, следовательно, такая молитва, посредством которой человек в необходимые для него мгновения должен подниматься к смыслу развития своей семичленной человеческой природы; эти семь прошений, возникая даже в самом простом человеке, который их совершенно не понимает, тем не менее являются выражением теософского воззрения на природу человека.
Все медитативные формулы, существовавшие когда-либо в великих религиозных обществах, возникли из тайноведения. Возьмите все настоящие молитвы и разберите их слово за словом, и вы никогда не найдете в них лишь произвольно нанизанных друг за другом слов. Никогда не бывает так, чтобы люди следовали в них только смутному влечению и нанизывали друг за другом прекрасные слова: нет, великие мудрецы черпали молитвенные формулы из учений мудрости, которые ныне называются теософией. Нет ни одной настоящей молитвенной формулы, которая не родилась бы из великого познания, и великий Посвященный, Основатель христианства, Иисус Христос, в то мгновение, когда Он учил этой молитве, имел в виду семь членов человеческой природы, – дал в своей молитве выражение этой семичленной природы человека.
Так построены все молитвы; если бы они не были построены так, то у них не было бы силы действовать на протяжении тысячелетий. Только таким образом построенное обладает силой действовать и в простом человеке, совсем не понимающем даже смысла слов.
Сравнение того, что живет в душе человека, с тем, что совершается в природе, еще больше уяснит нам это. Взгляните на растение: оно вас восхищает, и вам не нужно ничего знать о великих всемирных законах, которые его произвели. Растение существует, и вы можете возвыситься, глядя на него; оно не могло бы быть создано, если бы в него не излились извечные законы. Простой ум не нуждается в познании этих законов; но для создания растения необходимо было, чтобы оно произошло из этих законов. Чтобы молитва была действительной молитвой, ей нельзя быть произвольно сочиненной; надо, чтобы она произошла из извечных законов мудрости, подобно тому как из извечных законов мудрости происходит растение. Никакая молитва не будет иметь действительного значения как для разумных, так и для неразумных, если она не произошла из извечной мудрости.
В настоящее время для людей, так долго взиравших на растение и назидавшихся на нем, настала пора, когда они могут быть приведены к исполненному мудрости содержанию закона. В течение двух тысячелетий христианин молился так, как простой человек смотрит на растение. В будущем он будет познавать силу молитвы из глубокой первомудрости, откуда излилась молитва. Все молитвы – особенно же основная молитва христианской жизни «Отче наш» – суть выражение этой первомудрости; и как свет являет себя в мире в семи красках, а звук в семи тонах, так и семирично восходящая к Богу человеческая жизнь выражается в семи различных чувствах возвышения, относящихся к семичленной природе человека, в семи прошениях молитвы «Отче наш». – Так «Отче наш», для души теософа, становится выражением семичленного человека.
Рождество.
Размышление из жизнемудрости (Vitaesophia)
(По рождественской лекции,
прочитанной 13 декабря 1907 г.)