СТРУКТУРАЛИЗМ. Пражская школа

Общая характеристика. Господствующим направлением в языкознании 20-70-х гг. ХХ в. был структурализм. Он существовал параллельно с социологическим направлением, иногда в содружестве, но иногда и в конфронтации с ним. Годом рождения структурализма условно можно считать 1928-й: на 1-ом международном конгрессе лингвистов в Гааге было принято понимание языка как знаковой системы, восходящее к идеям Ф. де Соссюра. Такое понимание языка пришло на смену идеям младограмматиков, которых структуралисты упрекали в атомарности (изолированном рассмотрении отдельных языковых явлений). Но вместе с критикой атомарного подхода большинство структуралистов отказались и от исторического взгляда на язык, характерного для младограмматиков. Структуралисты понимали язык как имманентное (самоценное) образование: язык изучался как изолированная система знаков, сам по себе и для себя самого – один из основных постулатов Соссюра. Объединяет всех структуралистов то, что язык – система. А из каких элементов состоит эта система и как эти элементы организованы (какова структура системы) – этим различались структуралисты разных школ. Структурализм почти безраздельно господствовал в языкознании до 70-х гг.: в 1972 г. состоялся 11-й международный конгресс лингвистов во Флоренции, на котором языковеды констатировали кризис структурного направления. По материалам конгресса был составлен сборник «Языкознание на распутье», ознаменовавший начало современного этапа развития языкознания – постструктурализм.

Внутри структурализма выделяются следующие школы: а) Датская (или Копенгагенская, глоссематика); б) Американская (или Йельская школа, дескриптивная лингвистика); в) Пражская (или функциональная лингвистика); г) Лондонская; д) советский структурализм (Московско-тартуская семиотическая школа). Все школы структурализма в той или иной степени преемственно связаны с учением Ф. де Соссюра, восприняв и доведя до логического конца следующие его идеи:

1)Язык – универсальная знаковая система. Поэтому принцип системности пронизывает все структуралистские описания языка. Система есть упорядоченная совокупность элементов (единиц). Следовательно, описать систему – значит определить, из каких элементов она состоит и каковы отношения между этими элементами, т. е. какова структура системы.

2)Отношения между элементами важнее свойств самих элементов, т. е. структура важнее элементов. Структуралисты сосредоточиваются не на описании физических (акустических), физиологических и проч. свойств языковых единиц (элементов), а на выяснении места каждого элемента в системе: свойства элемента определяются его отношениями с другими элементами. Выделяются разные типы отношений: иерархические, синтагматические, парадигматические. Языковая система предстает при этом как сложная иерархически организованная (многоуровневая) сеть отношений.

3)Особое внимание к оппозициям (противопоставлениям) языковых единиц. Языковая система рассматривается как система оппозиций. Выделяются разные типы оппозиций (привативные, эквиполентные, градуальные). Языковая единица рассматривается как пучок дифференциальных признаков, т. е. таких признаков, которые отличают ее от других единиц системы, противопоставляют ее другим единицам.

4)Язык – имманентная (самодостаточная) система, т.е. подчиняющаяся своим внутренним закономерностям, поэтому для познания языка вовсе не обязательно знать историю говорящего на нем народа, историю текстов на данном языке, географию распространения языка и проч. внешние по отношению к языку факторы. Структуралисты четко противопоставляют систему и среду (социальные условия бытования языка). Социальные факторы изучаются, если они приводят к изменению языковой системы, но гораздо важнее при этом «давление системы» на элементы, т. е. то, как система самоорганизуется, возвращается в равновесие, испытав влияние среды.

5) Синхронизм, т. е. преимущественное описание состояния системы в какой-то момент ее развития, а не изменения; при этом обычно изучается современное состояние языка. История языка, если и изучается, то как правило по синхронным срезам: реконструируется система языка в тот или иной момент ее развития (синхронное состояние), затем реконструируется та же система на другом синхронном срезе и регистрируются накопившиеся изменения. Сами же изменения структуралисты объясняют «давлением системы», т. е. постоянным стремлением системы к равновесию, упорядоченности.

6)Структуралисты, вслед за Соссюром, охотно противопоставляют язык и речь, «лингвистику языка» и «лингвистику речи». При этом многие из них в этом противопоставлении идут дальше Соссюра, в частности, все лингвистические единицы делят на «единицы языка» и «единицы речи»; важнейшим при этом, конечно, считается описание отношений между «единицами языка»; «лингвистика речи», как и у Соссюра, обычно оказывается на вторых ролях.

7) Семиотизм, т. е. признание того факта, что язык – не просто система единиц, а система знаков. Поэтому главными свойствами языковых единиц признаются их знаковые свойства: а) знак социален, т.е. является общественным установлением; б) знак есть средство передачи информации, т.е. средство общения, поэтому важнейшая функция языка – коммуникативная; в) знак, чтобы нести информацию, должен быть противопоставлен другому знаку, т.е. образовывать систему; при этом сама материальная форма знака не важна (это может быть звук, жест, световой сигнал и проч.); важно лишь, чтобы один знак отличался от другого, т.е. входил в систему противопоставлений (оппозиций). Таким образом, лингвистика, как и мечтал Соссюр, закономерно включается в состав семиотики как самый главный ее раздел. Следствием этого стало то, что методы, выработанные лингвистическим структурализмом, начали распространяться на описание других социальных (культурных) явлений; со временем было заявлено, что все культурные явления имеют семиотическую природу. Структурализм стал претендовать на то, чтобы стать универсальным методом гуманитарного знания, т.е. занять то место, которое в XIX в. занимал сравнительно-исторический метод.

§2.Пражская школа. Пражская школа – первая школа структурализма, иначе ее называют еще школой функциональной лингвистики. Сложилась она на базе Пражского лингвистического кружка (ПЛК), который появился в 1926 г. Главой кружка стал Вилем Матезиус (1882-1945). Основные представители школы: Йозеф Вахек, Богумил Трнка, Богуслав Гавранек, Владимир Скаличка, русские эмигранты Н. С. Трубецкой (работавший в Вене), Р. О. Якобсон (работавший в Праге, затем, с началом фашистской агрессии, эмигрировавший в Данию, Норвегию и, наконец, в США), С. О. Карцевский (работавший в Женеве, представлявший в равной степени и школу Ф. де Соссюра).

Основные идеи Пражской школы были сформулированы в «Тезисах ПЛК», подготовленных к I Международному съезду славистов (1929). ПЛК был достаточно жестким организационным объединением со своим Уставом, который, в частности, включал пункт, предполагавший исключение из кружка, если деятельность лингвиста не соответствовала принципам системности и функциональности, сформулированным Пражской школой. Сильной стороной Пражской школы было соединение соссюрианства с идеями русского языкознания начала ХХ в. (школ И. А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. Ф. Фортунатова): Н. С. Трубецкой и Р. О. Якобсон закончили Московский университет, были учениками Ф. Ф. Фортунатова. Якобсон был одним из основателей Московского лингвистического кружка. Ориентация на традиции российского языкознания помогла «пражцам» преодолеть некоторые крайности соссюриантсва, в частности, воинствующий синхронизм соссюровской школы.

1.Функциональный подход к языку. Пражскую школу называют школой функциональной лингвистики, поскольку в основу описания языка «пражцы» положили понятие «функция». Функция – это назначение языка в целом, отдельных его уровней (подсистем) и отдельных языковых единиц. Такой подход к языку называют еще телеологическим (греч. телеология – целеполагание). Основные принципы такого подхода к языку:

1)Устройство языковой системы и отдельных ее подсистем определяется их назначением: язык должен эффективно выполнять коммуникативную функцию, поэтому в основе устройства языковой системы лежит принцип целесообразности.

2)Перестройка языковой системы происходит в соответствии с принципом ее целесообразного устройства для выполнения коммуникативной и других функций. Причиной языковых изменений является, таким образом, их цель (отождествление причины и цели – одна из особенностей философского телеологизма).

3)Язык – не просто система, а система функционирующая (поскольку языковая система существует не просто так, для себя самой, а для чего-то, для выполнения определенных функций). Поэтому, в отличие от Соссюра, «пражцы»рассматривают язык не в статике, а динамике: это определяет своеобразие их подхода к проблемам языка и речи, синхронии и диахронии.

4)Важнейшая функция языка – к оммуникативная, все прочие функции подчинены ей («пражцы» – коммуникативисты). Коммуникация осуществляется при помощи знаков, поэтому язык – семиотическая система.

5)Все сущности в языке, единицы лингвистического описания выделяются на основе выполняемых ими функций: а) на основе выполняемых функций выделяются единицы языка (фонема выполняет смыслоразличительную функцию, морфема – строевую функцию, слово – номинативную функцию, предложение – коммуникативную функцию); б) единицы языка объединяются в уровни (ярусы), и у каждого уровня языка своя функция; в) в языке выделяются функциональные подсистемы – функциональные языки, в зависимости от выполняемых функций (коммуникативной, экспрессивной, апеллятивной, эстетической и др.).

2.Учение о языке и речи. «Пражцы» развили дальше учение Соссюра о языке и речи:

1)Вслед за Соссюром, «пражцы» считают язык и речь разными объектами, требующими обособленного изучения. Так, Н. С. Трубецкой в «Основах фонологии» противопоставляет как разные науки фонетику (науку о звуках речи) и фонологию (науку о фонемах – функционально значимых единицах языка).

2)Противопоставление языка и речи ведет, далее, к противопоставлению «единиц языка» и «единиц речи»: фонема – звук, морфема – морф, лексема – лекс, предложение – выскзывание.

3)В то же время многие «пражцы» подчеркивают, что объектом, данным в нам непосредственном наблюдении, является речь, язык же извлекается из речи в результате анализа речи. Так, В. Матезиус пишет, что естественным порядком лингвистического исследования является «движение от речи как чего-то, что дано нам непосредственно, к языку как к чему-то, что хотя и имеет идеальное существование, но что мы можем познать лишь косвенным образом (secundarně), либо при столкновении с отклонениями от нормы, либо при помощи системного и абстрагирующего научного анализа»

 

3.Учение о синхронии и диахронии. Как и Соссюр, «пражцы» отдают предпочтение синхронному описанию языка, но в то же время они вносят в учение Соссюра о синхронии и диахронии две существенные поправки:

1)Соссюр считал системным только синхронное описание языка; «пражцы» считают, что диахрония тоже системна: языковые изменения можно понять только с учетом их места в системе. «Тезисы ПЛК»: «нельзя воздвигать непреодолимые преграды между методом синхроническим и диахроническим… о претерпеваемых языком изменениях нельзя судить без учета системы, затронутой этими изменениями».

2) Синхронию нельзя отождествлять со статикой, как это делал Соссюр. Даже в синхронное описание языка (по «синхронным срезам») должен быть привнесен диахронический момент, поскольку язык – объект нестатичный по своей природе: «Синхроническое описание языка не может целиком исключать понятие эволюции, так как даже в синхронически рассматриваемом секторе языка всегда налицо сознание того, что существующая стадия сменяется стадией, нходящейся в процессе формирования».

 

4.Фонология. Фонология занимает одно из центральных мест в учении Пражской школы. Главные труды в этой области – незаконченная книга Н. С. Трубецкого «Основы фонологии» (1939) и его же работа «Морфонология» (1929).

1) Фонетика и фонология. Заслуга Трубецкого заключалась в разграничении этих двух областей, изучающих звуковую сторону языка: а) фонетику Трубецкой понимал как науку естественную, изучающую звуки с точки зрения их физических качеств (акустических и артикуляционных); б) фонологию он понимает как науку социальную, изучающую звуки с точки зрения их места в системе языка, с точки зрения выполняемых ими функций в системе языка. Трубецкой: «Фонология должна исследовать, какие звуковые различия в данном языке связаны со смысловыми различиями». Фонологию Трубецкого можно назвать учением о смыслоразличении. Оказывается, не все физические признаки звука в том или ином языке важны для различения смысла. Так, для русского звука [т] такими смыслоразличительными признаками являются:

- твердость: [т]ок – [т’]ок (тёк),

- глухость: [т]ок – [д]ок,

- дентальность: [т]ок – [б]ок,

- взрывность: [т]ок – [с]ок,

а такой признак, как напряженность, хотя и наличествует у звука т, не важен для различения смысла, поэтому не является предметом русской фонологии (фонетика фиксирует все признаки звука, а фонология – только смыслоразличительные). Признак звука, важный для смыслоразличения и позволяющий отличать данный звук от другого звука в данном языке и тем самым разграничивать смысл, называется дифференциальным. Звук, рассматриваемый с точки зрения выполняемой им смыслоразличительной функции, называется фонемой.

2) Учение о фонеме. Фонема определяется «пражцами» как пучок дифференциальных признаков. При таком подходе, проведенном последовательно, минимальной звуковой единицей языка является уже не фонема, а дифференциальный признак (ДП). «Пражцы», таким образом, «расщепили» фонему, подобно Резерфорду, расщепившему атом. Однако ДП сам по себе, вне фонемы, не существует ни физически, ни психически (в сознании носителей языка).

3) Учение об оппозициях. Фонемы образуют систему, вступая между собой в определенные отношения – оппозиции. Оппозиции – противопоставления фонем по каким-либо признакам. Два звука реально противостоят в речи не всем набором своих физических признаков, а лишь некоторыми из них. Так, напр., в паре бочка – почка фонемы /б/ - /п/ противостоят только признаком звонкость/глухость, а в паре бочка – точка фонемы /б/ - /т/ противостоят не только признаком звонкость/глухость, но и признаком лабиальность/дентальность. Трубецкой создает разветвленную классификацию оппозиций по разным основаниям. Важнейшими в этой классификации являются следующие типы оппозиций:

а) привативная оппозиция – это оппозиция, один член которой характеризуется наличием дифференциального признака (маркированный член), а другой член – отсутствием этого признака; напр., оппозиция /б/ - /п/;

б) эквиполентная оппозиция – это оппозиция, члены которой противопоставляются разным набором признаков: /б/ - /т/;

в) градуальная оппозиция – это оппозиция, члены которой различаются степенью проявления какого-либо признака, напр., в оппозиции /и/ - /ы/ фонемы противопоставляются тем, что гласный /ы/ является менее передним; оппозицией такого же типа является противопоставление мягких и полумягких согласных в некоторых языках, напр., мягкий и полумягкий /l/ в польском: /l’’ – l’/.

Выявление этих типов оппозиций оказалось важным не только для фонологии и фонологических единиц, но и для единиц других уровней. Особое значение имело открытие Н. С. Трубецким привативных оппозиций: оказалось, что немаркированный член оппозиции обладает особым свойством – способностью к нейтрализации, способностью совмещать в себе «свои» функции и функции маркированного члена; ср.: тру/п/ (труб и труп), фонема /п/ способна здесь «замещать» /б/ и /п/.

4) Фонема и аллофоны. Разновидности (оттенки) одной и той же фонемы называются аллофонами, напр., [а, ^.а, а^., ^.а^., Λ, ъ] – аллофоны фонемы /а/. Такое понимание соотношения фонемы и аллофонов является общим для большинства фонологических школ.

Два аллофона принадлежат к одной фонеме, если они: а) находятся в отношениях дополнительной дистрибуции, напр., после твердых согласных выступает аллофон [а], после мягких – [^.а]; б) находятся в отношениях свободного варьирования, напр., [э^ы] и [ы^э]в начале слов типа этаж – аллофоны фонемы /э/.

Два аллофона принадлежат разным фонемам, если они находятся в отношениях контрастной дистрибуции, т. е., находясь в одной позиции, они различают слова и формы: /д/ – /т/, /и/ – /ы/ (ср.: дом – том, икать – ыкать и др. под.).

Из критерия дополнительной дистрибуции вытекает, что один аллофон может принадлежать разным фонемам, напр., аллофон [Λ] может принадлежать фонеме /а/: стран – стрΛна, сад – сΛды, [ а ]и [Λ] находятся в отношениях дополнительной дистрибуции ([а] – под ударением, [Λ] – в первом предударном слоге); с другой стороны: в[о]д – в[Λ]да, с[о]в – с[Λ]ва – здесь [о] и [Λ] находятся в отношениях дополнительной дистрибуции, значит аллофон [Λ] в таких случаях принадлежит фонеме /о/. Таким образом, аллофон [ Λ ] принадлежит фонемам / о / и / а /. В этом точка зрения Пражской школы сходна с точкой зрения Московской фонологической школы и расходится с точкой зрения Ленинградской фонологической школы. Представители Ленинградской школы считают, что один аллофон не может принадлежать разным фонемам ([Λ] – во всех случаях аллофон фонемы /а/).

5) Нейтрализация и архифонема. Нейтрализация (позиция нейтрализации) – это фонетическая позиция, в которой устраняется противопоставление двух (реже нескольких) фонем. Напр., в русском языке оппозиция / д – т /, проявляющая себя перед гласными и сонорными согласными (дом – том, для – тля и под.), нейтрализуется (устраняется) на конце слов: / д – т / >/Т/ (гоТ, коТ, пруТ и под.).

/ д / / т /

 

/Т/

С понятием нейтрализации связано понятие архифонемы. Архифонема – это фонема в позиции нейтрализации; или фонема с неполным набором дифференциальных признаков. Напр., в словах дом, дуб – фонема / д /, в словах том, туп – фонема / т /, но в словах горо/Т/, пру/Т/, ко/Т/ – не /д/ и не /т/, а архифонема /Т/, обладающая неполным набором дифференциальных признаков (ДП). Итак,

фонема /д/	фонема /т/
обладает ДП: - взрывность, - дентальность, - твердость, - звонкость	обладает ДП: - взрывность, - дентальность, - твердость, - глухость
	архифонема /Т/ обладает только ДП: - взрывность, - дентальность, - твердость

Про нее нельзя сказать, звонкая она или глухая, с точки зрения признака «звонкость/глухость» она – «никакая», этот признак «не работает» в позиции нейтрализации как дифференциальный признак. С понятием «архифонема», соотносится, но не тождественно ему понятие «гиперфонема», используемое Московской фонологической школой.

6) Морфонология – наука, стоящая на стыке морфемики и фонологии, у истоков которой стоит Н. С. Трубецкой. Морфонология изучает фонологические явления, происходящие в морфологически обусловленной позиции, напр., на границе морфем (на морфемном шве). Одним из основных понятий морфонологии является понятие морфонемы – морфонологическая единица, объединяющая фонемы, чередующиеся в определенной морфологической позиции, напр., русск. { г//ж//з’ }: друг – дружить – друзья; {о//а}: спор – оспаривать, толкать – отталкивать, осмотр – осматривать и т. п.

7) Диахроническая фонология. Большой заслугой «пражцев» была разработка проблем диахронической фонологии. Как уже было отмечено, «пражцы» распространили принцип системности на диахроническое исследование. Если младограмматики изучали каждое звуковое изменение в основном изолированно, вне связи с другими, то «пражцы» провозгласили: понять отдельное звуковое изменение можно только с учетом характера всей звуковой системы (фонологической системы) данного языка. Н. С. Трубецкой: «Фонологическая эволюция приобретает смысл, если используется для целесообразной перестройки системы… Многие фонологические изменения вызваны потребностью к созданию устойчивости…, к соответствию структурных законов языковой системы». Р. О. Якобсон: «Звуковое изменение может быть понято только в том случае, если выяснена его функция в языковой системе».

5.Морфология. В области морфологии «пражцы» пытаются использовать категории, разработанные ими на материале фонологии: а) дифференциальный признак; б) оппозиция; в) нейтрализация. В результате возникает идея межуровневого изоморфизма – сходства в организации (устройстве) разных уровней языковой системы. Закономерности устройства, открытые в фонологии, оказываются приложимыми к морфологии.

1) Морфема и сема. В. Скаличка в работе «О грамматике венгерского языка» пытается представить грамматические значения как пучки дифференциальных признаков. Подобно тому, как Трубецкой расщепил фонему на дифференциальные признаки, Скаличка находит элементарную, далее неделимую единицу значения – сему. Морфема – не элементарная значимая единица, она членится на семы. Напр., стол-ов: флексия -оввключает две семы: (1) Р.п. и (2) мн. ч.

2) Грамматические категории рассматриваются как системы грамматических оппозиций, т.е. грамматические значения, закрепленные за теми или иными морфемами (аффиксами), рассматриваются не изолированно, а включаются в систему противопоставлений – оппозиций. Напр., Р. О. Якобсон в работе «Очерк общего учения о падеже» (1936) рассматривает систему падежных значений как систему привативных оппозиций:

а) объемность/необъемность – предмет полностью либо не полностью охвачен действием: выпить чай (весь) – выпить чаю (некоторое количество);

б) периферийность/непериферийность – предмет является основным участником действия либо неосновным: читать книгу (прямой объект, непериферийный) – читать брату (косвенный объект, периферийный);

в) направленность/ненаправленность – падеж имеет значение направления либо не имеет: идти в лес (направленный пад.) – гулять в лесу(ненаправленный пад.).

Итак, получаем три двучленные оппозиции, с их помощью можно описать 2³=8 падежей. В «идеальном» языке, таким образом, 8 падежей. В реальном языке падежей может быть больше или меньше, поскольку между планом выражения и планом содержания языкового знака нет однозначного соответствия (тезис С. О. Карцевского об асимметричном дуализме языкового знака). В русской падежной системе можно выделить, напр., следующие падежные оппозиции (маркированный член обозначен знаком «+», немаркированный – знаком

Падежи
объемные	необъемные
периферийные	непериферийные	периферийные	непериферийные
направленный	Ненаправленный	направленный	ненаправленный
П.п. (+)	Р.п. (-)	Д.п. (+)	Т.п. (-)	В.п. (+)	И.п. (-)

3) Нейтрализация в морфологии. На материале фонологии Трубецкой заметил, что немаркированный член оппозиции способен к нейтрализации (см. выше). То же следует сказать и о морфологических оппозициях. Напр., в категории числа в оппозиции «ед. ч. – мн. ч.» маркированным членом оппозиции является множественное число. Единственное число, как немаркированный член оппозиции, в ряде случаев может брать на себя значение множественного. Ср.: Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей (в выделенных формах произошла нейтрализация значения числа: употреблена форма ед. числа, но она взяла на себя функцию выражения множественности: любую женщину = всех женщин). Или ср. рассмотренные выше оппозиции падежных значений:

а) объемность/необъемность: винительный – родительный; в этой оппозиции немаркированным членом является Р.п. (необъемный), в ряде случаев он способен брать на себя функции винительного, напр., при глаголе с отрицанием встретил сестру (только В.п.), но: не встретил сестру/сестры (В.п. и Р.п.);

б) периферийность/непериферийность: В.п. (непериферийный, немаркированный) в ряде случаев способен замещать П.п. (периферийный): напр., при глаголах речи, мысли говорить, думать, размышлять – о друге, о любви, об искусстве (только П.п.), но: знать о жизни/жизнь (П. п. и В. п.);

в) направленность/ненаправленность: Т.п. (ненаправленный, немаркированный) – Д. п. (направленный, маркированный), поэтому Т.п. способен в ряде случаев брать на себя значения Д.п.: идти к лесу (только Д.п.), но: идти по лесу, идти лесом (Д. п. и Т.п.).

Во всех случаях значение маркированного члена оппозиции, которое берет на себя немаркированный член, является для немаркированного члена неосновным.

6.Синтаксис. Главное достижение Пражской школы в области синтаксиса – учение о высказывании (или об актуальном членении предложения) В. Матезиуса (ст. «О так называемом актуальном членении предложения» и нек. др. работы). Основные положения этого учения сводятся к следующему:

1)В синтаксисе противопоставление языка и речи проявляется как противопоставление предложения и высказывания: «В языке слово выступает в своем концептуальном аспекте, а предложение – как абстрактная модель; в речи же слово соотносится с конкретной действительностью, а предложение реализуется как конкретное высказывание».

2)Следует разграничивать формальное (логико-грамматическое) и актуальное членение предложения. Формальное членение – это членение предложения как единицы языка, выделение в нем главных и второстепенных членов; актуальное членение – это членение высказывания как единицы речи. При формальном членении в предложении, прежде всего, выделяется субъект и предикат (подлежащее и сказуемое); при актуальном членении также выделяют два элемента – тему (данное, известная информация) и рему (новое, то, ради чего создается высказывание).

3)Актуальное членение может совпадать с формальным: Иван Иванович приехал (подлежащее здесь является темой, а сказуемое – ремой, так как новой информацией является факт приезда). Актуальное членение может не совпадать с формальным: Приехал Иван Иванович (здесь факт приезда – известная информация, а новой информацией является – кто именно приехал; следовательно, тема – приехал, а рема – Иван Иванович). Таким образом, тема – это не обязательно подлежащее, а рема – не обязательно сказуемое.

4)Актуальное членение всегда двучленно (тема – рема). При формальном членении в распространенном предложении выделяются главные и второстепенные члены. Напр., в предложении Иван Иванович приехал в Москву три члена предложения (подлежащее, сказуемое, обстоятельство места). Актуальное членение может быть разным: а) Иван Иванович приехал в Москву (тема – приезд Ивана Ивановича, рема, новое – в Москву); б) В Москву приехал Иван Иванович; приезд в Москву – известное, тема; рема, новое Иван Иванович (кто именно приехал?)

5)Таким образом, одно и то же предложение (как единица языка) в речи реализуется в виде разных высказываний. Средствами выражения актуального членения является интонация и порядок слов.

7.Теория литературного языка и стилистика. Будучи школой функциональной, Пражская школа особое внимание уделяла проблемам функционирования языка в обществе.

1) Функциональные языки. На основе выделения разнообразных функций языка «пражцы» предлагают выделять в структуре национального языкафункциональные языки(по другой терминологии – функциональные подъязыки или функциональные стили). Если для младограмматиков и некоторых других школ психологизма главной (а зачастую и единственной) реальностью были индивидуальные языки, то для «пражцев» такой реальностью были функциональные языки. Один из вариантов классификации функциональных языков можно представить в виде следующей схемы:

Функции литературного языка	Функциональные языки
1)коммуникативная	Разговорный язык
2)практически специальная	Деловой язык
3)теоретически специальная	Научный язык
4)эстетическая	Поэтический язык

2) Сущность литературного языка. Представители Пражской школы иначе относились к литературному языку, чем младограмматики, подавляющее большинство школ неограмматизма и структурализма. Как известно, представители названных направлений и школ отдавали предпочтение изучению разговорно-диалектных форм языка, так как, по их мнению, в этих формах законы развития и функционирования языка представлены в «естественном», «чистом» виде, тогда как в литературном языке эти законы «искажены» сознательным вмешательством нормализаторов. Литературный язык рассматривался как искусственное образование, сравнивался с оранжерейным растением, и по этой причине он якобы не представляет особого интереса для языковеда (как оранжерейное растение, являющееся результатом селекции и растущее в искусственной среде, не представляет интереса для ботаника).

«Пражцы» были не согласны с таким подходом. С их точки зрения, становление и развитие литературных языков – закономерный этап развития человеческого языка: подобно тому как человеческое общество проходит в своем развитии закономерные этапы (дикость – варварство – цивилизация), человеческий язык тоже проходит в своем развитии закономерные этапы (родоплеменной язык – язык народности – национальный язык). Литературный язык – высшая форма развития этнического языка, зарождающаяся на стадии цивилизации. Литературный язык богаче и сложнее языка народного: а) он выполняет разнообразные общественные функции (обслуживает науку, делопроизводство, художественную литературу, СМИ), с чем и связана его бóльшая сложность, т.е. он поливалентен; б) разнообразие функций является причиной лексико-фразеологического и стилистического богатства литературного языка: он богаче любого диалекта и всех диалектов вместе взятых; в) сложность мыслительного содержания, выражаемого литературным языком, обусловливает особую сложность синтаксиса литературного языка в сравнении с «примитивным» синтаксисом языка народного; г) постоянная изменчивость социальной жизни требует от литературного языка гибкости и подвижности, поэтому литературный язык нельзя считать искусственным и тем более консервативным образованием; д) в литературном языке сложным образом взаимодействуют естественные законы эволюции, характерные и для других форм языка (диалектов, жаргонов, просторечия), и факторы сознательного вмешательства нормализаторов, блюстителей языка – это придает процессу эволюции литературного языка особую сложность и неоднозначность, что представляет большой интерес для языковеда.

Представители Пражской школы активно интересовались литературным языком, занимались разработкой теории литературного языка, считали нормализаторскую деятельность важной задачей лингвистики, изучали проблемы культуры речи, языковой политики. Как и ученые Виноградовской школы, «пражцы» серьезно занимались проблемами истории литературных языков.

3) Теория нормы Пражской школы опирается на три основных положения:

а) «Пражцы» разграничили категории «норма», «узус» и «кодификация», которые до них часто смешивались или противопоставлялись нестрого: узус –это набор общеупотребительных вариантов языковых единиц, имеющих хождение в том или ином языковом коллективе (напр., в русском языковом узусе есть варианты крепкий кофе и крепкое кофе, договóр и дóговор, афера и афёра и под.); норма – это часть узуса; это варианты, являющиеся общепринятыми и обязательными для всех носителей литературного языка; норма, таким образом, это категория литературного языка (для современного русского литературного языка нормой являются варианты крепкий кофе, договóр, афера); но норма существует и в диалекте, и в жаргоне и в др. разновидностях языка, литературная норма отличается от прочих видов нормы кодифицированностью; кодификация (лат. codex – книга) – это закрепление нормы в словарях и грамматиках;

б) Норма носит конвенциальный характер (лат. conventio – договор) и призвана обеспечить эффективное выполнение языком коммуникативной функции. С другой стороны, норма носит объективный характер: она заложена в самой языковой системе, является наиболее адекватной реализацией потенциала языковой системы («пражцы» не были бы структуралистами, если бы думали иначе), и в этом смысле норма не зависит от субъективных желаний кодификаторов, поэтому норму нельзя отождествлять с кодификацией (кодификатор может ошибаться и зафиксировать архаичный вариант, может, напротив, проявить «забегание вперед»).

в) Теория «гибкой нормы». В связи вышесказанным перед «пражцами» встала важная теоретическая (в то же время и практическая) проблема: отыскать норму в системе языка. Поскольку норма призвана обеспечить эффективное выполнение языком коммуникативной функции, то она должна быть гибкой: она, с одной стороны, должна меняться вместе с изменением потребностей общества, с другой стороны, обеспечивать связь общающихся поколений. Пражцы тем самым устанавливают границы современного литературного языка: это язык трех общающихся поколений – дедов, отцов и внуков. Поэтому в любом современном литературном языке есть две крайние нормы: «старшая» (дедов) и «младшая» (внуков); для того чтобы обеспечить эффективное современное общение, кодификатор должен находить между ними компромисс, устанавливать некий «средний стандарт» (словоупотребление «отцов»). При этом гибкость нормы заключается в том, что она должна допускать известную вариативность (в пределах «старшая – младшая») и регулярно пересматриваться, корректироваться, «поспешать» за изменяющимся узусом.