Таинство Евхаристии
Духовный смысл Таинства Евхаристии
Для начала зададимся вопросом: что такое Евхаристия? Евхаристия - это когда мы под видом хлеба и вина вкушаем самое Тело и Кровь Христову. Мистическое содержание происходящее с нами в Евхаристии благодатного преображения невозможно до конца изъяснить на языке самого возвышенного богословия.
Евхаристия с греческого означает благодарение. В древнейшую эпоху христианской Церкви это слово могло означать и молитву вообще. Почему же оно так называется? Разные церковные авторы дают разные толкования, например, Иеремия, патриарх Константинопольский 16 в. говорил: «Ибо мы здесь более получаем, нежели просим, и даже ничего не остается совершенно, чего бы не даровал нам здесь Бог.» Именно поэтому многие священники не служат после Литургии ни каких молебнов, так как Литургия — это венец богослужения, по словам Архимандрита Киприана Керна: «центральный нерв христианской жизни.» Так, например, делал святой праведный Иоанн Кроншатцкий.
Что же мы получаем в Таинстве Евхаристии? Как учит свт. Григорий Богослов: «Что не воспринято, не уврачевано», «Подобное освящается подобным». В Евхаристии мы достигаем единения с Господом той человеческой природы Сына Божия, которую воспринял при Воплощении и исцелил в Себе Спаситель. Это тот образ бытия к которому призван всякий пребывающий в искупленном мире человек.
Евхаристия всегда одна и та же? Мы всякий раз присутствуем за очередным богослужением Евхаристии, но сама Евхаристия как Таинство всегда одна единственная. Святитель Иоанн Златоуст говорил: «Веруйте, что эта вечеря все та же, на которой председательствовал Иисус Христос.»
Через Евхаристию реализуется важный принцип бытия Церкви - это ее соборность: Церковь осознает себя как единое и всецелое Тело Христово, а мы отдельные члены, по пониманию ап. Павла: «И – вы Тело Христово, а порознь – члены.» (1 Кор 12:27). Церковь не ограничена ни каким местом, ни временем, ни народом, но сочетает в себе всех истинно верующих всех мест, времен и народов. Например, человек стоит в храме Сибири, между ними сотни километров, но, если они не просто постояли, а причастились, то какое бы не было между ними расстояние, оно уже не имеет место быть, так как они оба духовно соединились с телом Христовым в Евхаристическом приобщении. Поэтому мы превосходим не только ограниченность времени, но и ограниченность места нашего пребывания.
Как прилагается Хлеб и вино в Евхаристии в Тело и Кровь Господа?
Существуют 2 основных синонемичных понятия «пресуществление» и «преложение». Согласно пониманию, святых отцов хлеб и вино таинственным образом прелагаются в Тело и Кровь Христовы, то есть меняют свою сущность. Этого взгляда придерживаются большинство святых отцов православного Востока: Вот что говорил К. Иерусалимский: «Видимый хлеб не есть хлеб, хотя вкусом чувствуется, но Тело Христово, и видимое вино не есть вино, но Кровь Христова.» Свт. Иоанн Златоуст: «Не полагай, что это хлеб, и не думай, что вино». Среди восточных отцов изредка встречается иная точка зрения. Мысль о мистическом соединении сущностей хлеба и вина с сущностями Тела и Крови Христовых. По данному вопросу существует известное разногласие между христианским Востоком и Западом, продолжающие вызывать споры.
В латинской традиции во втором тысячелетии утвердилось мнение, что во время Евхаристии хлеб и вино «пресуществляются» в Тело и Кровь Христа. Учение о «пресуществлении» основано на теории Фомы Аквинского, согласно которой хлеб и вино после освящения утрачивают свою «сущность», превращаясь в Тело и Кровь Христа. Аквиант пользуется философскими категориями Аристотеля, различием между субстанцией (сущностью) и акциденциями (свойствами): субстанция делает вещь вещью, является ее онтологической основой, а акцинденции суть вторичные свойства, воспринимаемые нашими чувствами. В момент пресуществления Святых Даров их онтологическая сущность меняется, тогда как свойства остаются прежними, почему они продолжают выглядеть как хлеб и вино. По словам Фомы Аквинского сохранение свойств хлеба и вина необходимо потому, что, во – первых, у людей нет обычая есть человеческую плоть и пить человеческую кровь, а во – вторых, вкушая Тело и Кровь нашего Господа в их невидимом присуцтвии, мы увеличиваем заслуги нашей веры. Данное учение было догматизировано Тридентским Собором (1545 – 1563).
Собор постановил: пресуществление – это когда через освящение хлеба и вина совершается изменение всей субстанции хлеба в субстанцию Тела Христа Господа нашего и всей субстанции вина – в субстанция Его Крови (Декрет о святой Евхаристии). У католиков во время Литургии ангел Божий невидимо возносит Евхаристические Дары к престолу Небесного Отца, и Он принимает эту Бескровную жертву как Тело и Кровь Своего Сына. Само же Таинство совершается силой произносимых священником установленных слов на Тайной Вечери: «Сие есть Тело Мое…» и «Сия есть Кровь Моя…».
Учение о пресуществлении стали использовать в полемике против протестантов, отрицавших реальность преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христа. В качестве антипротестанского полемического оружия термин «пресуществление» вошел также в лексикон некоторых православных богословов. В дальнейшем термин «пресуществление» вошел в так называемые Символические книги Православной Церкви и в семинарские курсы догматического богословия.
Начиная с XIX века и в течении всего XX века многие православные авторы выступали с критикой католического учения о пресуществлении. По мнению наиболее крайних противников латинского учения, православное понимание таинства Евхаристии предполагает веру в то, что естественные свойства хлеба и вина сохраняются после преложения Святых Даров.
Однако находились в православной среде и умеренные сторонники учения о «пресуществлении». Они не принимают полностью концепцию изменения сущности при сохранении свойств, однако настаивают на том, что после превращения хлеба и вина в Тело и Кровь Христа естество хлеба и вина в евхаристических Дарах не сохраняется. Учение о пресуществлении принимается этими богословами по сути, а термин «пресуществление» объявляется эквивалентным традиционному восточнохристианскому термину «преложение». Таким образом, расхождением между Востоком и Западом оказывается не разногласием по существу, а лишь терминологическим спором.
Полностью решить вопрос на основании цитат из творений восточных отцов Церкви вряд ли возможно, так как в них нет однозначного мнения. Причиной его отсуцтвия в восточнохристианской святоотеческой традиции, сохраняется ли естество хлеба и вина после преложения или нет, является прежде всего таинственный и необъяснимый характер Евхаристии, неподвластный человеческому рассудку. Кроме того, вопрос, о том, что именно происходит с хлебом и вином на Евхаристии, не был предметом спора в эпоху Вселенских Соборов, а потому на православном Востоке не был догматизирован тот или иной ответ на данный вопрос. Как подчеркивал прп. Иоанн Дамаскин: «Преложение Святых Даров на Евхаристии, несомненно, происходит, но способ преложения нам неизвесттен» Также прп. Иоанн Дамаскин проводит параллель между двумя природами Христа и Евхаристией. Он говорит о двуприродности Святых Даров после освящения. То есть во Христе два естества – божественное и человвеческое – соединены таким образом, что ни одно из них не утрачивает присущие ему свойства, ни одно из них не поглощается другим. Человеческое естество Христа при соединении с Божеством не уничтожается, в то же время оно становится всецело обоженным. Точно так же хлеб и вино после евхаристического преложения не утрачивают своих естественных свойств, в то же время они становятся реальным Телом и истинной Кровью Спасителя.
Очень интересно об этом рассуждает протоиерей Кирилл Копейкин: «Материя, лишенная внутреннего источника движения, неизбежно подразумевает существование источника внешнего, каковым является Бог»
Один из творцов квантовой механики Вольфранг Паули совместно с швейцарским психиатром Карлом Густавом Юнгом пришел к выводу, что: «объективно воспринимаемые физическое и психическое на деле представляют собой два взаимо – дополнительных способа проявления единой природы – в противном случае они не могли бы взаимодействовать».
Восточные отцы Церкви безусловно сходятся в том, что евхаристические дары соединены с Божеством и в силу преложения становятся реальным, а не призрачным Телом Христа.