Итак, Иисус удалился из синагоги. Ему не нужны были опасные для Него Самого и для Его земной миссии конфликты, которые явно назревали, и поэтому Он со Своими учениками удалился подальше от фарисеев, которые замыслили погубить Его. Но с коварными фарисеями в Евангелии контрастирует простой народ. Люди большими толпами (так в оригинале) потянулись за Иисусом, ибо они чувствовали, что из Него исходит спасение. В Евангелии от Луки уточняется, что все эти люди «пришли послушать Его и исцелиться от болезней своих… И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех» (Лк 6:18-19). Всем исцеленным Он запрещает говорить о Нем. Этот мотив запрета уже звучал в рассказе о чудесном исцелении прокаженного (Мф 8:4). А в параллельном месте Евангелия от Марка Иисус запрещает нечистым духам, которые, «когда видели Его, падали пред Ним и кричали: Ты Сын Божий. Но Он строго запрещал им, чтобы не делали Его известным» (Мк 3:11-12). Для всех этих запретов распространять о Нем слух имелась веская причина. Иисус не желал вызвать к Себе преждевременного внимания. Его истинная земная задача не сводилась к целительству. Но даже эта благая деятельность находилось бы под угрозой, если бы о Нем стали говорить как о Мессии, о Сыне Божием. Это могло вызвать только бессмысленные волнения, какие частенько возникали при появлении всяких самозваных лжемессий.
Вслед за кратким обобщением исцеляющей деятельности Иисуса Христа евангелист приводит цитату из пророка Исаии: всё это произошло «чтобы исполнилось сказанное через пророка Исаию, который говорит:…».
Мы уже неоднократно отмечали, что глагол «исполняться» (в страдательном залоге, так называемом «страдательном Божественном») в Евангелии от Матфея всегда используется только в смысле исполнения пророчеств Ветхого Завета. Читатель Евангелия, встречая этот глагол, понимает, что в жизни и деяниях Иисуса Бог «исполнил» все Свои прежние спасительные обещания, то есть сдержал и осуществил их. Жаль, что в привычном нам Синодальном переводе этот важный глагол «исполняться» не переводится, или, точнее, переводится другим глаголом – «сбываться», в котором совсем отсутствует даже намек на Бога.
Итак, исцеляющую деятельность Иисуса, с точки зрения Матфея, подтверждает пророчество Исаии, которое уже совсем кратко упоминалось ранее, в Мф 8:17, после рассказа об исцелении тещи Петра. В нашем случае цитата не краткая, а очень длинная, самая длинная из всех цитат Евангелия от Матфея. Это говорит о том, что для евангелиста содержание цитаты важно для богословского осмысления значения личности Иисуса, Который – не только воплощение Премудрости Божией, – о чем говорилось в 11-й главе, – но и тот таинственный и кроткий Отрок Господень, Который возьмет на Себя грехи всех людей, и о Котором пророчествовал Исаия. С давних пор этот «Отрок» иудеями толковался как пророчество о грядущем Мессии, а христианами, естественно, как пророчество об Иисусе Христе.
Евангелист вольно обходится с библейскими текстами, выбирая из Исаии нужные ему отдельные места и даже несколько их изменяя. Напомню, что отношение к тексту в древности было значительно более свободным, чем в наше время, так прочно прикованному к букве. Вот то место из пророка Исаии, которое вольно цитирует Матфей:
«Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку,
избранный Мой, к которому благоволит душа Моя.
Положу дух Мой на Него,
и возвестит народам суд.
Не возопиет и не возвысит голоса Своего,
и не даст услышать его на улицах.
Трости надломленной не переломит,
и льна курящегося не угасит;
будет производить суд по истине.
Не ослабеет и не изнеможет,
доколе на земле не утвердит суда,
и на закон Его будут уповать острова » (42:1-4).
Слово, которое у нас переведено как «отрок», по-гречески звучит как paij, означающее «дитя, сын» (корень paid-, знакомый нам по словам «педагогика, педиатрия» и тому подобное). Это перевод с еврейского דבֶעֶ ('ebed, эвед), означающего «раб, слуга». Конечно, Матфей придает слову «paij, отрок» смысл «Сын». Это видно вот почему: В нашем месте Исаия цитируется так: «Вот, Отрок (paij) Мой, … Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя. Положу Дух Мой на Него». Но ведь эта цитата из Исаии фактически уже звучала в сцене крещения Иисуса Христа, когда на Иисуса с небес сошел Дух Божий и небесный голос провозгласил: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф 3:17).
И вот этот возлюбленный Сын Божий «возвестит народам Суд». Словом «народ» переводятся два разных греческих слова: lao,j и e;qnoj. Первое (lao,j) постоянно обозначает избранный народ Израиля, а второе (e;qnoj) – языческие народы. В нашем месте говорится о «языческих народах». И можно было бы ожидать, что у Исаии (и Матфея) речь идет о том, что Сын Божий возвестит осуждение язычников. Но это не так. Во-первых, потому, что слово «суд» (kri,sij) означает не только суд, но «правосудие», «справедливый суд». Во-вторых, в той же цитате сказано о том, что «на имя Его будут уповать народы (e;qnh, язычники)». Иначе говоря, Сыну Божию пред назначено быть спасительной надеждой всего человечества.
Он не будет гордым, грозным и тщеславным судией или властителем, не будет спорить, обличать и громко кричать на улицах: «не возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его». Интересно, что это противоположно тому, что сказано о Законе Моисея, то есть о ветхозаветной Премудрости, которая, обличая, «возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой» (Притч 1:20.23). Новозаветная Премудрость не такова. Напротив, как мы видим, Иисус избегает излишней огласки, удаляется от перебранки, ибо Он «кроток и смирен сердцем» (Мф 11:29). Он «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит», то есть не погубит даже надломленную тростинку и не загасит даже едва мерцающий дымящий фитиль, ибо Он придет не губить, а спасать. Он и тростинку выпрямит, и фитиль поправит, чтобы его пламя было ярким.
Мысли, вложенные евангелистом Матфеем в пророческую цитату, радикально расходились с пред ставлениями о грядущем Мессии современников Иисуса Христа.
Икона: Богородица с Младенцем и прор. Исаия. Фрагмент иконы «Неопалимая Купина». Нач. XIII в. (мон-рьвмц. Екатерины на Синае)
[1] Иисус, вероятно, не хотел, чтобы люди видели в Нем только чудотворца-целителя. Другая возможная причина – растущая популярность, которая мешала Его служению (см. Мк. 1:43-45).
[2] Ср. Ис. 42:1-4.