Уже на холме они съели остатки еды, тем не менее этого было недостаточно. Однако Эмма не была голодна. Клубок переживаний поселился у неё в животе.
Она не могла забыть то, что увидела, проснувшись в одиночестве лёжа на траве.
Вставая, она оглянулась в поисках Джулиана. Он ушёл, даже след на траве в том месте, где он лежал, уже исчез.
Воздух был тяжёлым и серо-золотым, голова гудела в то время, как она карабкалась на вершину гору, чтобы позвать Джулиана.
Затем она увидела его, он стоял почти спустившись с холма, сырой воздух приподнимал его волосы и рукава. Он был не один. Рядом с ним стояла девушка-фейри в чёрной, рваной сорочке. Её волосы, цвета сгоревших лепестков розы, своего рода серо-розовый, струились вокруг её плеч.
Эмме показалось, что девушка на мгновение взглянула на неё и улыбнулась. Хотя, она могла и вообразить это. Однако она знала, что не придумала следующие действия: девушка-фейри приблизилась к Джулиану и поцеловала его.
Она не была уверена в том, что произойдёт впоследствии: какая-то её часть ожидала, что Джулс оттолкнёт девушку. Он этого не сделал. Вместо этого он обнял её и привлек к себе, его рука запуталась в её мерцающих волосах. Желудок Эммы вывернулся наизнанку, когда он прижал её к себе. Он крепко обнимал фейри, их губы двигались вместе, её руки скользили по его плечам и спине.
Было в этом зрелище что-то прекрасное, несмотря на весь ужас ситуации. Воспоминания о том, каково это - целовать Джулса, были сродни пыткам. И он не сомневался, не испытывал отвращения, не пытался сдерживаться, как если бы он сохранил какой-то кусочек себя для Эммы.
Он вложил всего себя в этот поцелуй, и он был также прекрасен в этот момент, сколь осознание того, что он потерян для неё, было ужасным.
Эмме казалось, что она чувствует, как её сердце разбивается, словно хрупкий кусок фарфора.
Фейри убежала, затем туда пришли Марк и Кристина, а Эмма была не в состоянии наблюдать за тем, что там происходило: она отвернулась, свернулась на траве, пытаясь не сдаваться.
Её руки сжались в кулаки. Вставай, сказала она себе яростно. Она столь многим была обязана Джулсу. Он сумел спрятать свою боль после её решения о разрыве, она должна сделать то же самое.
Каким-то образом ей удалось подняться, выдавить улыбку и говорить спокойно, когда она спустилась с холма к остальным. Кивнув, они сели и разделили еду к тому моменту, когда появились звёзды, и Марк решил, что может ориентироваться по ним. Они казались равнодушными, отправляясь в путь, Джулиан шёл позади своего брата, она и Кристина за ними, следуя за Марком неизведанным, извилистым тропинкам страны Фейри.
Небо озаряли разноцветные звёзды, каждая из которых светилась своим индивидуальным цветом. Кристина была удивительно тиха, пока они шли, она пинала камни носками своих ботинок. Марк и Джулиан шли впереди них, достаточно далеко, чтобы быть вне пределов слышимости.
- ¿Qué onda? - спросила Кристина, смотря на Эмму.
Эмма плохо знала испанский, но даже она поняла «что происходит».
- Ничего. - Она ненавидела лгать Кристине, но её собственные чувства были хуже. Поделиться ими значило сделать их более реальными.
- Что ж, хорошо, - сказала Кристина. - Потому что у меня есть что сказать. - Она глубоко вдохнула. - Я целовалась с Марком.
- Ого, - сказала Эмма, отвлекшись. – Ого-го!
- Ты только что сказала «ого-го»?
- Да, - призналась Эмма, - И на что это похоже пятибальное-попадание-в цель или О-Боже-мой-что-мы-будем-с-этим-делать ситуация?
Кристина нервно потянула прядь волос. - Я не знаю. Он мне очень нравится, но сначала я думала, я поцеловала его только из-за напитка фейри....
Эмма задохнулась. - Ты пила вино фейри? Кристина! Именно в таких случаях ты отключаешься и просыпаешься на следующий день под мостом с татуировкой в виде надписи: Я ЛЮБЛЮ ВЕРТОЛЁТЫ.
- Это не было настоящим вином. Скорее это было похоже на сок.
- Хорошо, ладно. - Эмма понизила голос. - Ты хочешь, чтобы я порвала с Марком? То есть, ты понимаешь, сказала семье, что всё кончено?
- Но Джулиан, - Кристина выглядела озадаченной. - Что насчёт него?
На мгновение Эмма потеряла дар речи - она вспоминала Джулиана и то, как симпатичная девушка-фейри шла по траве к нему, то как она касалась его тела, то как его руки сомкнулись на её спине.
Никогда раньше она не испытывала столь сильной ревности. Это всё ещё приносило ей боль, словно шрам от старой раны. Но странным образом она приветствовала эту боль. Она считала, что заслужила её. Если Джулиан страдает, она тоже должна страдать, она порвала с ним, освободила его - он мог целовать девушек фейри, искать любовь и быть счастливым. И он не делал ничего плохого.
Она вспомнила слова Тессы о том, что Джулиан разлюбит её, если она сумеет убедить его, что ничего к нему не чувствует. Убедить его. Кажется, у неё получилось.
- Мне кажется, всё моё представление с Марком сделало то, что было нужно, - Она сказала. - Так что если хочешь...
- Я не знаю, - сказала Кристина. Она глубоко вдохнула. - Я должна кое-что тебе рассказать. Марк и я поругались, я этого не хотела, но я...
- Стойте! - Это был Марк впереди. Он обернулся, Джулиан был рядом с ним и протянул к нему руку. - Вы это слышали?
Эмма напрягла слух. Она хотела было нанести руны, но не стала их наносить.
Она покачала головой. Марк переоделся в одежду, которую он, видимо, носил в Дикой охоте, более тёмная и оборванная, он даже натёр волосы и лицо грязью. Его разноцветные глаза сверкали в сумерках.
- Послушайте, - он сказал, - Звук становится громче, - и неожиданно Эмма смогла расслышать это: музыку. Такой музыки она ещё никогда не слышала, жуткая и безмолвная, казалось, будто нервы начинали извиваться под кожей.
- Двор уже близко, - сказал Марк. - Это дудочники Короля. - Он нырнул в более глубокий лес рядом с тропинкой, обернувшись только, чтобы сказать остальным. - Бежим!
Они последовали за ним. Эмма осознала, что Джулиан шёл прямо впереди неё; он достал
короткий меч и использовал его, чтобы расчистить подлесок. Груды листьев и ветвей, усеянных маленькими кроваво-красными цветами, падали к его ногам.
Музыка стала громче и становилась все громче, когда они проходили через густой лес, деревья над ними мерцали блуждающими огоньками. Многоцветные фонарики свисали с ветвей, указывая путь к самой темной части леса.
Неблагой двор появился внезапно - взрыв более громкой музыки и ярких огней, которые причиняли боль глазам Эмме после столь долгого нахождения в темноте. Она не была уверена в том, что именно себе представляла, когда пыталась вообразить Неблагой двор. Возможно, массивный каменный замок с мрачной тронной комнатой. Темная россыпь камеры на вершине башни с извилистой серой лестницей. Она вспомнила темноту города Костей, тишину этого места, холод воздуха.
Но Неблагой двор находился снаружи - несколько палаток и будок, непохожих на те, которые были на Сумеречном рынке, сгруппированных на поляне в окружении густых деревьев. Основной частью был массивный драпированный павильон с бархатными знамёнами, на которых была изображена эмблема сломанной короны, отпечатанная золотом, летящим от каждой части рисунка.
В павильоне стоял высокий трон, сделанный из гладкого, мерцающего черного камня. Он был пуст. Спинка была украшена двумя половинами короны, на этот раз висящими над луной и солнцем.
Несколько фейри в темных плащах расхаживали по павильону рядом с троном. На их плащах были знаки короны, они носили толстые перчатки, похожие на ту, которую Кристина нашла у руин дома Малкольма. Большинство из них были молоды; некоторые из них выглядели старше четырнадцати или пятнадцати.
- Сыновья Короля Неблагого двора, - прошептал Марк. Они присели за кучей валунов, всматривались в даль, у всех было оружие в руках. - Во всяком случае, некоторые из них.
- Разве у него нет дочерей? - пробормотала Эмма.
- Они для него бесполезны, - сказал Марк. - Говорят, что девочки были убиты при рождении.
Эмма не могла остановить вспышку гнева. - Просто позволь мне приблизиться к нему, - прошептала она. - Я покажу ему, на что годятся девушки.
Внезапная вспышка музыки. Фейри в том районе начали двигаться к трону. Они были потрясающими в своих нарядах: золотых, зеленых, синих и огненно-красных, мужчины были одеты также ярко, как и женщины.
- Уже почти время, - сказал Марк, вглядываясь. - Король призывает дворян.
Джулиан выпрямился, все ещё прячась позади валунов. - Тогда мы должны идти прямо сейчас. Я посмотрю, сможем ли мы приблизиться к павильону. - Его короткий меч мерцал в лунном свете. - Кристина, - сказал он. - Пойдем со мной.
После секундного недоумения, Кристина кивнула. - Конечно. - Она вытащила нож, бросив в сторону Эммы извиняющийся взгляд, когда она и Джулиан исчезали в деревьях.
Марк наклонился вперед к массивному валуну, прикрывающего их со стороны поляны. Он не смотрел на Эмму, только говорил тихим голосом. - Я не могу этого сделать, - сказал он. - Я больше не могу лгать моему брату.
Эмма замерла. - Лгать ему о чём? - Спросила она, зная ответ.
- О нас, - сказал он. - Ложь о том, что мы влюблены. Мы должны покончить с этим.
Эмма закрыла глаза. - Я знаю. Ты и Кристина...
- Она сказала мне, - перебил её Марк. - Что Джулиан влюблен в тебя.
Эмма не открывала глаза, но она все еще могла видеть яркий свет факелов, окружающих павильон, и отчётливый свет напротив своих век..
- Эмма, - сказал Марк. - Это не ее вина. Это был несчастный случай. Но когда она рассказала мне об этом, я всё понял. Ничего из этого никогда не имело никакого отношения к Кэмерону Эшдауну, не так ли? Ты пыталась защитить Джулиана от его собственных чувств. Если Джулиан тебя любит, ты должна была убедить его, что для тебя испытывать к нему ответные чувства невозможно.
Его сочувствие почти сломало ее. Она открыла глаза – сидеть с закрытыми глазами было трусостью, а Карстаирсы не были трусами. - Марк, ты знаешь о Законе, - сказала она. - И ты знаешь секреты Джулиана - об Артуре, Институте. Ты знаешь, что произойдет, если кто-нибудь узнает, что они могут сделать с нами, с вашей семьей.
- Я знаю, - сказал он. - И я не сержусь на вас. Я бы стоял рядом с тобой, если бы ты нашла кого-то другого, чтобы обмануть его. Иногда мы должны обманывать тех, кого любим. Но я не могу быть инструментом, который причиняет ему боль.
- Но это можешь быть только ты. Ты думаешь, если бы был кто-то еще, я бы попросила тебя? - Она слышала отчаяние в своем собственном голосе.
Глаза Марка затуманились. - Почему именно я?
- Потому что больше нет никого, к кому бы ревновал Джулс, - сказала она, и она увидела, как в глазах его мелькнуло удивление, когда у неё за спиной хрустнула ветка. Она повернулась, и Кортана вспыхнула.
Это был Джулиан. - Ты должна знать лучше, когда хвататься за оружие перед своим парабатаем, - сказал он с кривой улыбкой.
Она опустила клинок. Слышал ли он, о чём они с Марком говорили? Не похоже на то. – А ты должен знать лучше, перед кем шуметь во время ходьбы.
- Никаких беззвучных рун, - сказал Джулс, и перевел взгляд с нее на Марка. - Мы нашли позицию ближе к трону. Кристина уже…
Но Марк уже ушёл. Он смотрел туда, на что Эмма не обращала внимания. Взгляд Джулиана встретился с её, полный беспечной тревоги, а затем Марк двинулся прочь, пробираясь сквозь подлесок.
Двое осташихся бросились вслед за ним. Эмма чувствовала, как пот собирается во впадинку на её спине, в то время как она старается, чтобы не наступить на ветку, которая может сломаться, на лист, который может хрустнуть. Было больно, и почти унизительно осознать, насколько сильно нефилимы полагаются на свои руны.
Она быстро подошла, чуть не врезавшись в Марка. Он не зашел далеко, только к самому краю поляны, где он был все еще скрыт от взглядов за зарослями папоротников.
Они видели поляну беспрепятственно. Эмма увидела, что фейри Неблагого двора собрались возле трона. Вероятно, их было сто, а может и больше. Они были одеты в потрясающие наряды, гораздо более элегантные, чем она себе представляла. Женщина с темной кожей носила платье из перьев лебедя, суровое и белое ожерелье украшало её тонкое горло. Два бледных мужчины были одеты в розовые шелковые пальто и жилеты из мерцающих синих птичьих крыльев. Женщина с кожей цвета пшеницы и с волосами из розовых лепестков приблизилась к павильону, ее платье - замысловатая клетка из костей мелких животных, скрепленных вместе нитью из человеческих волос.
Но Марк ни на кого не смотрел, он не смотрел на павильон, где стояли одни принцы Неблагого двора, ожидая. Вместо этого он пристально смотрел на двух других принцев Неблагого двора, оба они были одеты в черный шелк. Один был высок с насыщенной коричневой кожей, а череп ворона, покрытый золотом, висел у него на шее. Другой был бледным и черноволосым, его лицо было узким и бородатым. Между ними висела фигура заключенного, его одежда была окровавлена, его тело безвольно поникло. Толпа расступилась, их голоса снизились до тихого шёпота.
- Киран, - прошептал Марк. Он двинулся вперед, но Джулиан поймал его за рубашку, столь крепко хватая брата, что его костяшки побелели.
- Не сейчас, - прошипел он на одном дыхании. Его взгляд был твёрдым, глаза сверкали; В них Эмма видела безжалостность, которая, как она однажды сказала ему, пугала её. Она боялась не за себя, а за него.
Принцы достигли высокого дерева с белой корой чуть слева и прямо перед павильоном. Бородатый принц сильно ударил Кирана. Принц с подвеской в виде ворона резко говорил с ним, качая головой. Другой принц рассмеялся.
- Тот, который с бородой, - принц Эрек, - сказал Марк. - Любимец короля. Другой - принц Адаон. Киран рассказывал, что Адаон не любит смотреть на страдания людей. Но Эреку это приносит удовольствие.
Это казалось правдой. Эрек создал веревку с шипами и протянул ее Адаону, но он покачал головой и отошёл к павильону. Пожав плечами, Эрек начал привязывать Кирана к стволу дерева. Его руки были защищены толстыми перчатками, но Киран был одет только в разорванную рубашку и бриджи, и когда Эрек потянул к себе конец верёвки, шипы врезались в его запястья и лодыжки, а затем и в его горло. После всего этого, Киран упал, его глаза были полузакрыты, словно ему всё равно.
Марк напрягся, но Джулиан сдержал его. Кристина присоединилась к ним, она прижала ладонь ко рту; Она видела, как Эрек закончил с Кираном и отступил назад.
Кровь била ключом там, где шипы порезали кожу Кирана. Его голова была запрокинута назад; Эмма могла видеть его серебряный глаз, так же как и чёрный, оба полузакрытые. На его бледной коже были синяки, на щеке и над бедром там, где его рубашка была разорвана.
На крыше павильона началось волнение, и одинокий звук рожка разрушил тихий шёпот на поляне. Знать посмотрела вверх. Позади трона появилась высокая фигура. Он был весь в белом, словно цвета белой соли, с камзолом из белого шелка и рукавицами из белой кости. Белые рога закручивались вокруг его головы с обеих сторон, поразительно белые по сравнению с волосами. Золотая лента окружила его лоб.
Кристина выдохнула. – Король.
Эмма могла видеть его в профиль: он был прекрасен. Ясный, точный, чистый, словно рисунок чего-то прекрасного. Эмма не могла описать форму его глаз или скул или рта, у неё не было способностей Джулиана к рисованию, но она знала, что это было жутко и замечательно, и что она запомнит лицо Короля Неблагого двора на всю жизнь.
Он обернулся, давая возможность рассмотреть всё его лицо. Эмма услышала слабый вздох Кристины. Лицо короля было разделено пополам. На правой стороне было лицо молодого человека, сияющего элегантностью и красотой, хотя его глаз и был красным, как пламя. Левая сторона была нечеловеческой маской, серая кожа была тугой и похожей на кору дерева, глазница была пуста и черна, испещрённая отвратительными шрамами.
Киран, привязанный к дереву, взглянул на чудовищное лицо своего отца и отвернулся, опустив подбородок, спутанные черные волосы упали ему на глаза. Эрек поспешил к павильону, присоединившись к Адаону и толпе других принцев со стороны отца.
Марк тяжело дышал. - Лицо Короля, - прошептал он. - Киран говорил об этом, но…
- Успокойся, - прошептал Джулиан. - Подождите, чтобы услышать, что он говорит.
Как по команде Король заговорил. - Народ Неблагого двора, - сказал он. - Мы собрались здесь для печальной цели: засвидетельствовать справедливость в отношении одного из фейри, который взял в руки оружие и убил другого в мирном месте. Киран Хантер осужден за убийство Иарлата одного из Неблагого двора, одного из моих собственных рыцарей. Он заколол его своим клинком здесь, в Неблагих Землях.
В толпе пробежал ропот.
- Наш народ платит свою цену за мир, - сказал король. Его голос звучал как звон колокола, прекрасный голос отдавался эхом. Что-то коснулось плеча Эммы. Это была рука Джулиана, та, которая не сжимала руку Марка. Эмма удивленно посмотрела на него, но он смотрел вперед, на поляну. - Нет такого фейри в Неблагом дворе, которому позволялось бы поднять руку на другого. Цена непослушания - это справедливость. Смерть оплачивается смертью.
Пальцы Джулиана быстро перемещались по коже Эммы поверх её рубашки, старый язык их общего детства. О-С-Т-А-В-А-Й-С-Я З-Д-Е-С-Ь.
Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но он уже двинулся вперед. Она услышала дыхание Марка, и схватила его за запястье, не давая ему идти за братом.
Под звездным светом Джулиан вышел на поляну, полную Неблагих дворян. Эмма, сердце которой колотилось, крепко сжала запястье Марка; Всё в ней жаждало броситься за ее парабатаем, но он попросил ее остаться, и она останется и будет держать Марка. Поскольку Джулиан двигался так, как будто у него был план, и если у него есть план, она должна верить, что он может сработать.
- Что он делает? - Застонала Кристина, пребывая в тягостном ожидании. Эмма только покачала головой. Некоторые феи на краю толпы заметили его и задохнулись, отошли назад, когда он приблизился. Он не сделал ничего, чтобы покрыть черные, постоянные руны на его коже - руна Войны на тыльной стороне его руки словно глаз смотрела на Неблагой народ, на безвкусные наряды. Женщина в платье из костей закричала.
- Сумеречный охотник! - закричала она.
Король сидел прямо. Через мгновение шеренга рыцарей-фейри в черных и серебряных доспехах, среди которых были принцы, которые тащили Кирана к дереву, окружили Джулиана, образовав круг. Мечи из серебра, латуни и золота вспыхнули вокруг него, как мрачное подношение.
Киран поднял голову и уставился на него. Шок на его лице, когда он узнал Джулиана, был абсолютным.
Король поднялся. Его раздвоенное лицо было мрачным и ужасным. - Приведите шпиона Сумеречных охотников ко мне, чтобы я мог убить его собственноручно.
- Ты не убьешь меня, - голос Джулиана, спокойный и уверенный, поднялся над шумихой голосов. - Я не шпион. Меня послал Конклав, и если вы убьете меня, это будет означать войну.
Король колебался. Эмма почувствовала дикое желание посмеяться. Джулиан лгал так спокойно и уверенно, что она сама почти верила в это. Сомнение мелькнуло на лице короля.
- Мой парабатай, - подумала она, глядя на Джулса, стоящего с прямой спиной, наклонив голову назад, - единственный семнадцатилетний мальчик в мире, который может заставить Короля Тёмного двора усомниться в себе.
- Конклав послал тебя? Почему не официальная группа? - сказал король.
Джулиан кивнул, словно ожидая такого вопроса. Возможно, так и было. - У нас не было времени. Когда мы услышали об угрозе для Кирана Хантера, мы поняли, что нам нужно выдвигаться немедленно.
Киран задохнулся. На шее у него была колючая верёвка. Кровь хлынула на его ключицу.
- Что заботит Конклав или Консула в жизни мальчика из Дикой Охоты? - сказал Король. - И к тому же преступника?
- Он твой сын, - сказал Джулиан.
Король улыбнулся. Это было странное зрелище, так как половина его лица вспыхнула светом, а на другой отразилась ужасная гримаса. - Тогда никто не сможет, - сказал он, - обвинить меня в фаворитизме. Для Неблагого двора незыблема рука правосудия.
- Человека, которого он убил, - сказал Джулиан. - Иарлат. Он был убийцей родов. Он замышлял с Малкольмом Фейдом убивать других членов Дивного народца.
- Они были из Благого двора, - сказал король. - Не из наших людей.
- Но вы говорите, что управляете обоими дворами, - сказал Джулиан. - Разве не в такие моменты люди, которые когда-нибудь будут вашими поданными, могут от вас требовать справедливости и милосердия?
В толпе раздался ропот, более мягкий по тону. Король нахмурился.
- Иарлат также убил нефилима, - сказал Джулиан. - Киран не дал другим Сумеречным охотникам стать потерянными для нас. Поэтому мы должны ему, а мы платим наши долги. Мы не позволим вам забрать его жизнь.
- Что ты можешь сделать, чтобы остановить нас? - Отрезал Эрек. - В одиночку?
Джулиан улыбнулся. Хоть Эмма и знала его всю свою жизнь, он был похож на другую часть себя, от холодной уверенности в его улыбки кровь замерзала в жилах Эммы. - Я не один.
Эмма отпустила Марка. Он шагнул вперед на поляну, не оглядываясь назад, Эмма и Кристина вышли следом. Никто из них не прятал своё оружие, Кортана, привязанная к спине Эммы, была видна всем. Толпа расступилась, чтобы позволить им пройти и присоединиться к Джулиану. Эмма поняла, что, когда они вошли в круг охранников, ноги Марка были все еще голыми. Они выглядели бледными, словно белые кошачьи лапки на длинной темной траве.
Не то, чтобы это имело значение. Марк был грозным воином, даже босиком. У Эммы была хорошая возможность узнать это.
Король посмотрел на них и улыбнулся. Эмме не понравилось то, как выглядела эта улыбка. - Что это? - сказал он. - Отряд детей?
- Мы — Сумеречные охотники, - сказала Эмма. - Мы несем законы Конклава.
- Итак, ты сказала, - сказал принц Адаон. - Каковы ваши требования?
- Хороший вопрос, - сказал король.
- Мы требуем выяснения правосудия в бою, - сказал Джулиан.
Король рассмеялся. - Только один из Дивного народа может принять участие в судебном бою на Неблагих землях.
- Я - один из фейри, - сказал Марк. - Я могу это сделать.
В этот момент Киран начал пытаться развязать верёвки. - Нет, - сказал он, яростно, кровь текла по его пальцам, его груди. - Нет.
Джулиан даже не взглянул на Кирана. Киран, возможно, был именно тем, кого они пришли спасать, но если бы им пришлось пытать его, чтобы спасти, Джулиан бы сделал это. Ты мальчик, который делает то, что нужно делать, потому что никто другой не станет, сказала ему Эмма однажды. Казалось, прошли годы с того момента.
- Ты из Дикой охоты, - сказал Эрек. - И наполовину Сумеречный охотник. Ты не связан никакими законами, и твоя преданность принадлежит Гвину, а не правосудию. Ты не можешь сражаться. - Он выпятил губы. - А другие вовсе не фейри.
- Не совсем так, - сказал Джулиан. - Часто говорят, что дети и безумцы относятся к народу фейри. Что между ними существует связь. А мы дети.
Эрек фыркнул. - Это нелепо. Вы выросли.
- Король назвал нас детьми, - сказал Джулиан. - Отрядом детей. Ты мог бы назвать своего господина лжецом?
Толпа вздохнула. Эрек побледнел. - Мой господин, - начал он, поворачиваясь к королю. – Отец…
- Молчи, Эрек, ты сказал достаточно, - сказал король. Его глаза были прикованы к Джулиану, блестящий глаз и темный, пустая глазница. - Интересный, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, - этот мальчик, который выглядит как охотник и говорит, как дворянин. - Он поднялся на ноги. - У вас будет бой. Рыцари, опустите мечи.
Переливающаяся стена яркого металла вокруг Эммы и ее друзей исчезла. Вместо этого их рассматривали каменные лица. Некоторые из них были принцами, в них отчетливо проявились тонкие угловатые черты лица Кирана. Некоторые из них были испещрены шрамами в результате прошлых сражений. У многих из них были лица, скрытые капюшонами или вуалью. За ними дворяне размахивали и восклицали, явно возбужденные. Слова «суд в бою» блуждали по поляне.
- У вас будет ваш суд, - снова сказал король. - Только я выберу, кто из вас станет драться.
- Мы все хотим, - сказала Кристина.
- Конечно же. Это характер Сумеречных охотников. Глупое самопожертвование. - Король повернулся, чтобы взглянуть на Кирана, бросив резкую тень на костяную часть лица. - Теперь, как же выбрать? Я знаю. Это загадка.
Эмма почувствовала, как Джулиан напрягся. Ему не понравилась идея с загадкой. Слишком случайная. Джулиану не нравилось то, что он не мог контролировать.
- Подойди ближе, - сказал Король, поманив пальцем. Его руки были бледны, как белая кора. Крючок, как короткий коготь, был вытянут от каждого пальца чуть выше костяшки.
Толпа расступилась, чтобы позволить Эмме и другим подойти ближе к павильону. Когда они подошли, Эмма почувствовала странный запах, окружавший их. Густой и горько-сладкий, как древесный сок. Это усилилось, когда они приблизились к трону, пока они не поднялись на него, и Король навис над ними, как статуя. За ним стоял ряд рыцарей, лица которых были закрыты масками из золота, серебра и меди. Некоторые были в форме крыс, некоторых золотых львов или серебряных пантер.
- Истину можно найти во сне, - сказал король, глядя на них. Со своей точки зрения Эмма видела, что странное разделение его лица кончилось у него на горле, которое было покрыто обычной кожей. - Скажите мне, Сумеречные охотники: Вы входите в пещеру. Внутри пещеры находится яйцо, освещенное изнутри и светящееся. Вы знаете, что оно наполнено вашими снами, не теми, что бывают в течение дня, но теми, которые вы наполовину помните по утрам. Оно раскрывается. Что выясняется?
- Роза, - сказал Марк. - С шипами.
Кристина удивленно посмотрела на него, но осталась безэмоциональной. - Ангел, - сказала она. - С кровавыми руками.
- Нож, - сказала Эмма. - Безупречный и чистый.
- Решётка, - тихо сказал Джулиан. - Решётка тюремной камеры.
Выражение лица короля не изменилось. Шёпот дворян вокруг них казался смущенным, а не сердитым или заинтригованным. Король протянул длинную белую когтистую руку.
- Ты, девушка с яркими волосами, - сказал он. - Ты будешь представителем своего народа.
Облегчение пронеслось через Эмму. Это она. Другие не рискуют. Она почувствовала себя легче, словно могла снова дышать.
Кристина повернулась лицом к Эмме, выглядя пораженной; Марк, казалось, сдерживался из последних сил. Джулиан поймал руку Эммы, приближаясь к её уху, нетерпеливость сквозила в каждой линии его тела.
Она стояла неподвижно, ее взгляд сосредоточился на его лице, она позволила хаосу двора течь вокруг нее. Холод битвы уже начинал опускаться на нее: холод, который притуплял эмоции, позволяя всему, кроме борьбы, отойти на второй план.
Джулиан был частью этого, началом битвы, холодом середины и яростью сражения. Ни на что больше она не хотела смотреть в моменты перед сражением, кроме его лица. Ничего из того, что заставляло ее чувствовать себя более полноценно в своем доме, более похожей на Сумеречного охотника.
- Помни, - прошептал Джулиан Эмме на ухо. - Ты проливала кровь фейри и раньше, в Идрисе. Они бы убили тебя, убили всех нас. Это тоже битва. Не проявляй милосердия, Эмма.
- Джулс. Она не знала, слышал ли он, как она произносит его имя. Рыцари внезапно окружили их, отделив от других. Ее рука ускользнула из хватки Джулиана. Она посмотрела в последний раз на троих, прежде чем её грубо подтолкнули вперёд. Пространство прямо перед павильоном расчистилось.
Резкий звук рожка разрезал ночь. Один из принцев выскочил из-за павильона рядом с рыцарем в маске. Рыцарь носил толстые серые доспехи, похожие на шкуру животного. Его шлем закрывал лицо. Грубый рисунок был нарисован на передней части шлема: широкие глаза, рот растянулся в усмешке. Кто-то дотронулся до шлема руками мокрыми от краски, по бокам были красные полоски, которые, скорее, вызывали зловещую атмосферу вместо привычной шутовской.
Принц проводил рыцаря в маске к свободному пространству и оставил его там, лицом к Эмме. Он был вооружен длинным мечом из мастерской фейри, лезвие меча было из золота, и рукоять, украшенная драгоценными камнями. Края были острыми, как лезвия бритвы.
Сильный меч, но ничто не способно сломить Кортану. Оружие Эммы не подведет ее. Только она сама могла подвести себя.
- Вы знаете правила, - сказал Король скучающим тоном. - Как только начнется сражение, ни одному воину не поможет его друг. Борьба - это смерть. Побеждает тот, кто выжил.
Эмма вытащила Кортану. Она вспыхнула, как заходящее солнце, перед тем, как утонуть в море.
Рыцарь в раскрашенном шлеме никак не отреагировал. Эмма сосредоточилась на своей позиции. Он был выше ее, имел большую досягаемость. Его ноги были тщательно поставлены. Несмотря на смешной шлем, он был явно серьезным бойцом.
Она поставила свои ноги в положение: левая нога вперед, правая нога назад, небольшой наклон тела к ее противнику.
- Пусть начинают, - сказал король.
Как скаковая лошадь, вырвавшаяся из коробки, рыцарь бросился к Эмме, меч устремлён вперёд. Эмма на пределе своей скорости, отпрянула от лезвия. Но это был поздний старт. Она должна была раньше поднять Кортану. Она рассчитывала на быстроту, которую давала ей руна Скорости, но она больше не работала. Острый ужас, который она давно не испытывала, поднялся в ней, когда она почувствовала, как свист кончика меча, скользящего в нескольких дюймах от неё.