Средневековый университет

Первые университеты берут свое начало в латинских школах, наследиях Платоновской Академии[15] и Ликея Аристотеля[16], а также в деятельности знаменитых преподавателей древности¹. «Латинские школы» появились в Европе в период раннего средневековья. После прихода на континент христианства рядом с крупными храмами или монастырями стали открываться школы, в которых все лекциидавались на латыни (отсюда и название школ). Латинский квартал в Париже, до сих пор сохранивший свое старое название, получил его благодаря расположенным там когда-то многочисленным латинским школам. Основное внимание латинских школ было направлено на сохранение драгоценного корпуса философских и научных текстов античности в эпоху варварства. Хотя они не пытались поставить под сомнение этот корпус знаний, знаменитые латинские школы, действовавшие в таких городах Франции как Реймс, Тур, Анже, Лане и во многих других, определенно могут считаться предшественниками созданных позднее университетов.

Рисунок 1.1. Исторические этапы развития университетов

Однако ранние университеты возникли не вследствие трансформации латинских школ, а выросли из формирующейся в этот период практики чтения публичных лекций, разрешения на которые лекторам-индивидуалам выдавали городские власти и Церковь. Такие отдельные преподаватели становились знаменитыми в масштабах Европы и привлекали к себе студентов со всех уголков континента. Одним из таких преподавателей был французский богослов и педагог Пьер Абеляр (1079–1142), которого часто считают «прародителем» Парижского университета, хотя он открылся только в 1200 г., через 60 лет после смерти Абеляра². Как писал в 1889 г. доминиканский монах Генрих Денифле, редактор издания об истории Парижского университета: «Хотя Абеляр преподавал задолго до основания Парижского университета, его метод обучения естественным наукам, а в наибольшей степени — богословию и гуманитарным наукам, тем не менее оставался образцом, которому затем следовал будущий университет»³.

Блестящий схоласт и сторонник обновления принципов обучения и воспитания, юный Абеляр (в возрасте 20 лет) выступил с резкой критикой теоретических взглядов своего учителя, представителя школы реализма Гийома де Шампо13. Выдающийся оратор, Абеляр собирал тысячные аудитории студентов, оказывая огромное влияние на слушателей силой аргументации и логикой своих рассуждений.Учение Абеляра можно назвать «христианским рационализмом». Суть его сводится к использованию разума для осознания постулатов веры, или, другими словами, к праву человека формировать убеждения путем свободного мышления, а не только следовать официальной богословской доктрине. Высшей формой логического мышления Абеляр признавал диалектику; этот метод аргументации, считал он, освобождает разум человека и придает ему уверенность в собственных силах. Данные воззрения возбуждали любопытство в умах других людей. Метод Абеляра стал сердцем схоластической философии, развивавшейся на протяжении пяти веков — с VII в. и до начала эпохи Возрождения⁴.Католическая церковь неоднократно осуждала Абеляра за еретические воззрения, но только Св. Бернарду Клервоскому[17] удалось добиться осуждения его учения[18].

Человек огромной эрудиции, обладавший невероятной памятью и широким кругом интересов, Абеляр оставил после себя не только диалектический инструментарий рассуждений и корпус научных трудов, но и собрание блестящих образцов любовной лирики (написанной на разговорном языке), посвященной его возлюбленной Элоизе и ставшей очень популярной. Трагическая история любви Абеляра и Элоизы — одна из интереснейших страниц европейского средневековья.Абеляр познакомился с Элоизой, когда, находясь на вершине славы и занимая должность магистра престижной школы при Соборе Парижской Богоматери, он стал ее учителем. Абеляр воспылал страстью к юной девушке, и она ответила ему полной взаимностью. Узнав, что Элоиза ждет от него ребенка, Абеляр отправил ее к родителям в провинцию, где любовники были вынуждены тайно обвенчаться, поскольку открыто провозглашенный брак означал бы его увольнение с занимаемой должности. Под угрозой оказалась бы его философская деятельность, которую Абеляр рассматривал как свой долг и главную цель жизни. Узнав о случившемся, дядя и воспитатель Элоизы, парижский каноник Фульбер, приказал своим родственникам оскопить Абеляра. Абеляр удалился простым монахом в монастырь в Сен-Дени, а 18-летняя Элоиза постриглась в Аржантейле.Абеляр умер в 1142 г., а Элоиза пережила его на 21 год, став одной из самых выдающихся аббатис Церкви. К месту их захоронения на кладбище Пер-Лашез туристы и парижане до сих пор ежедневно приносят цветы⁵.

Университетывозникли не по мановению волшебной палочки. Они создавались постепенно, шаг за шагом, «в результате объединения способных людей, которые стремились чему-то научить, и молодежи, которая хотела учиться»⁶. Такой «способный человек» привлекал других ученых, к которым, в свою очередь, тянулись студенты, и в результате формировалась studium (школа). Со временем школа получала разрешение на обучение от гражданских или церковных властей, которые становились ее покровителями и защитниками. Изначально в состав учебного заведения входила только одна или две школы. Например, Парижский университет состоял только из школы философии и школы теологии. Такую группу школ начали называть studium generale (лат. — всеобщая школа), а позднее университет. В средние века термин universitas (лат. — буквально «совокупность» или «целостность») использовался для целого ряда обществ и объединений. Поэтому потребовались уточнения, и в обиход вошли universitas magistrorum et scholarium (лат. — объединение учителей и учеников) или universitas studii (лат. — объединение наук)⁷.

Университеты разных стран имели свою специализацию, выросшую из исторического наследия. Итальянские университеты, как правило, специализировались в области римского права, в то время как испанские — на изучении медицины, развивая знания, полученные от арабских врачевателей. Слово «университет» было выбрано для обозначения сообществаили корпорации преподавателей и студентов (doctores et docendi). Такие объединения не могли существовать без благословения папы римского и одобрения со стороны светских властей. В обоих случаях официальная поддержка давала университетам значительные привилегии. Церковь содействовала развитию и распространению образования «во славу Божию и на благо Церкви». Более того, обучение и преподавание рассматривались как лучшее оружие против ереси, а университеты становились средством поддержания веры; они учили повиноваться Богу и его слугам — Церкви и императору. Папы Римские поддерживали университеты по трем причинам:«…они хотели укрепить позиции… (официальной церковной) доктрины в условиях разнообразных и противоречащих друг другу воззрений различных религиозных орденов и богословов, заботясь при этом о ведении борьбы против набирающих размах ересей. Кроме того, они стремились… укрепить центральную папскую власть перед лицом поползновений светских властей⁸».Выпускники университетов пополняли персонал церковных канцелярий, а выдающиеся ученые становились кардиналами. Так, папы Целестин II (1143–1144), Целестин III (1198–1208) и Александр III (1159–1181) были учениками Абеляра.

Светские власти поддерживали университеты и из-за статуса, который те придавали их территориям, и из-за доходов, связанных с приездом иностранных студентов. Кроме того, считалось, что университеты своей деятельностью способствуют поддержанию действующих властей; юридическое образование могло способствовать стабильности государства так же, как теологическое образование –стабильности Церкви. Заинтересованные в развитии университетов, власти предоставляли им множество привилегий. В 1158 г. император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса (1122–1190) писал преподавателям и студентам Болонского университета: «Мы желаем, чтобы студенты, и прежде всего те из них, кто исповедует божественные и священные законы, смогли поселиться и проживать в полной безопасности в городах, где практикуется изучение литературы. Нам подобает оберегать их от любого зла»⁹. Вследствие этого, студенты университетов не подчинялись юрисдикции местных городских властей и отвечали только перед своими профессорами или епископом города. Кроме того, студенты и сотрудники университетов, подобно дворянству и духовенству, обычно освобождались от налогов и сборов. Наконец, они имели право на забастовку в случае какого-либо недовольства. Последнее оказалось мощным оружием, и во многих случаях университетам удавалось выигрывать в конфликтах с церковными и светскими властями. В городах студенты составляли особый класс, который отчетливо выделялся на фоне других жителей. В ХV в. их численность могла достигать 15 000 (более обычной была численность в 4 000 человек); фактически это были «государства в государстве».

В университеты потекли студенты, которые предпочли эту форму объединений вольному ученичеству даже у самых именитых преподавателей не столько в силу своей amor sciendi (лат. — любви к науке), сколько из желания получить привилегии и приобрести более стабильный социальный статус. Студенты образовывали разновидность гильдии. Обучение в университетах было публично доступным и открытым не только для местных жителей, но и для иностранцев. Студенты объединялись в так называемые nationes (лат. — землячества) по территориальному или языковому принципу. Студенты, принадлежавшие к одному землячеству, часто селились вместе, носили одинаковые мантии и береты, сохраняя тем самым обычаи своих стран. В землячества также могли входить и профессора. Землячества становились настоящими корпорациями, каждая из которых обладала относительной автономией, имела своих лидеров, и эти корпорации действовали на принципах самоуправления в рамках университетов.

Факультеты, второй составной элемент структуры университета, отличались более низким уровнем организации, чем землячества. Факультеты корреспондировались с различными областями знаний, которые преподавались профессорами, специализировавшихся на отдельных разделах конкретной области знаний. Деление на факультеты соответствовало рекомендациям Аристотеля, которые оставались в силе вплоть до XIX в. Главным признаком «полноты» университета считалось наличие четырех основных факультетов: теологии (самый значимый факультет), права, медицины и свободных искусств[19] (свободные искусства считались наименее «важными»; в большинстве университетов студентам необходимо было закончить факультет свободных искусств, прежде чем получить возможность поступления на другие факультеты). Обучение на факультете свободных искусств предполагало изучение семи различных дисциплин, разделенных на ступени: «тривиум » (грамматика, риторика и диалектика (логика) и «квадривиум » (арифметика, геометрия, астрономия и музыка).Современные естественные и гуманитарные факультеты «выросли» из тех давних факультетов свободных искусств; а факультеты теологии, права и медицины дожили вплоть до сегодняшнего дня. Изначально факультеты создавались спонтанно, когда профессора, представлявшие конкретную область знаний, образовывали свои обособленные группы, чтобы регулировать все аспекты университетского образования, относящегося к их специфической области знаний. Только во второй половине XIII в. приняли более устойчивую институциональную форму, обзавелись своими уставами, предписаниями и печатями. Постепенно они завоевывали власть и влияние.Факультетская система была характерна для Франции и Германии, а вот в Италии термин «факультет» практически не использовался. Профессора объединялись в организации, которые хотя и назывались «университет», но часто состояли из одного факультета. Как известно, множество таких вузов существует и в наши дни.

Будучи практически независимыми республиками, университеты, состоявшие из землячеств, факультетов и колледжей (см. ниже), обладали широкими полномочиями самоуправления и избирали большинство своих должностных лиц. Руководящие должности занимались только на короткий срок, возможно, для того, чтобы исключить излищнюю концентрацию власти в руках отдельной группы или конкретного человека, хотя это создавало определенные проблемы, связанные с частой сменой лидеров. Например, до 1266 г. ректор (от лат.regere — править) Парижского университета избирался только на период от одного до полутора месяцев; трехмесячный срок считался уже исключительно долгим. Позднее этот период был продлен до одного или двух лет. Должностные лица не имели реальной власти и только исполняли волю своих избирателей; а главной обязанностью ректора было парадно шествовать во главе различных церемоний. В ранние годы становления университетов ректором избирался студент из наиболее состоятельных учащихся, поскольку эта должность была сопряжена со значительными расходами. Кандидат не мог быть членом какого-либо религиозного ордена и, как правило, не должен был состоять в браке. Поэтому часто в кресло ректора попадали юнцы не старше 25 лет.Тем не менее ректор университета считался персоной высокого ранга и мог рассчитывать на уважение, соответствующее этому статусу. Например, на одной из официальных церемоний в Испании король Фердинанд[20] пригласил ректора университета Алкала занять место между собой и кардиналом Хименесом[21]. Неудивительно, что официальная церемония вступления ректора в должность представляла собой один из самых величественных ритуалов средневековья. Несмотря на это, реальная власть ректоров была ограничена: прокураторы (секретари) университета и землячестваобладали куда большим влиянием, чем ректор. Еще более широкой властью были наделены канцлеры(от лат. cancellarius — привратник; начальник канцелярии), которых назначал епископ и которые не всегда находили общий язык с другими преподавателями университета. Распространенным среди них выражением поэтому было такое: «Нашим врагом является наш владыка». Канцлеры предоставляли и отзывали разрешение на преподавание, утверждали документы университета, отлучали студентов от церкви и могли посадить их в тюрьму. Однако со временем канцлеры потеряли свою власть, тогда как влияние ректоров увеличилось. В конфликтах между церковной властью и университетами папство часто оказывалось на стороне преподавателей, а не назначенных им канцлеров. Постепенно большинство университетов стали совершенно независимыми организациями, в которых канцлеры выполняли чисто символические функции (дань церковному происхождению университетов). Именно так до сих пор обстоят дела в Великобритании.

Совокупность землячестви факультетов и являлась университетом. В Парижском университете было семь таких структурных единиц: три факультета и четыре землячества. В Болонском университете землячества были организованы в две группы: Ultramontanes (буквально «По ту сторону Альпийских гор», иностранцы, 18 землячеств) и Citramontanes («По эту сторону Альпийских гор», итальянцы, 17 землячеств). Студенты из Болоньи не имели землячества, поскольку считалось, что они не нуждаются в защите. В этом городе профессора был объединены в собственную корпорацию, которая называлась Collegium Doctorum и была полностью обособлена от студенческих корпораций¹⁰. В городе действовало два университета (которые в других местах называли бы факультетами): права, а также свободных искусств и медицины. Ученые степени присуждались коллегией (ученым советом), состоящей из профессоров. Одна ученая степень называлась licentia docendi (буквально «разрешение преподавать»; в теории – во всем христианском мире), а другая (более высокая) — докторская степень, jusubiquedocendi. Присуждение ученых степеней налагало на профессоров коллективную ответственность.

Университеты быстро распространялись по всей Европе. Болонский университет получил свой устав в 1158 г. и считается старейшим университетом в мире¹¹. В 1200 г. был основан Парижский университет, а следом открылись университеты в Оксфорде (ок. 1188 г.), Кембридже (1209 г.), Паленсии (1212 г.), Ареццо (1215 г.), Падуе (1222 г.), Неаполе (1224 г.) К концу XIII в. в Европе существовало уже около 20 университетов; в XIV в. было основано еще 25, в том числе в 1347 г. начал работать первый немецкий университет в Праге (Прага в то время являлась частью Германской империи). В XVI в. под влиянием Реформации и Контрреформации появилось множество новых университетов (университеты иезуитов). Постепенно университеты превратились в нечто большее, чем просто средства воспитания людей в духе послушания. В XV в. университет Саламанки[22] добился больших успехов в области морской навигации, что позволило Колумбу совершить свое историческое путешествие, завершившееся открытием Америки. Здесь же учение Коперника преподавалось даже в то время, когда Галилей находился в тюрьме.

Постепенно сформировались две модели организации университета. Болонский университет можно было назвать «студенческим», в нем студенты фактически подписывали с профессорами контракты на чтение лекций. Парижский университет считался «профессорским», так как доминирующей силой в нем были преподаватели. Болонский и Парижский университеты часто рассматриваются как два архетипа средневековых университетов.В дополнение к землячествам и факультетам в XII в. в Парижском университете появился третий организационный элемент — университетский колледж (коллеж Сорбонна, 1257 г.), который первоначально имел латинское название domus scholarium. Затем появились и другие университетские колледжи: Харкорт (1280 г.), Мертон-колледж (1263 г.), Баллиол (1261 г.) и Университетский колледж (1280 г.) в Оксфорде, а также Питерхаус (1284 г.) в Кембридже. В 1300 г. насчитывалось 19 университетских колледжей в Париже, шесть в Оксфорде и один в Кембридже. В течение XIV в. их количество быстро росло. Редкий средневековый университет не имел колледжей. Сначала колледжи представляли собой общежитие для бедных студентов. В XIV и XV вв. колледжи превратились в привилегированные учреждения, где студенты не только жили, но и учились. Так формировалась студенческая элита. Благодаря щедрым пожертвованиям колледжи имели своих преподавателей, собственные библиотеки и использовали передовые методы обучения. Колледжи превратились в подлинные центры интеллектуальной жизни, гораздо более динамичной, чем в остальной части университета. Они в определенной степени соперничали с факультетами, роль которых все более сводилась к присуждению ученых степеней¹². Значение колледжей со временем стало менее заметным, но эта система по-прежнему преобладает в Оксфордском, Кембриджском и Даремском университетах.

При создании новых университетов их профессурой становились обладатели докторских степеней от уже существующих университетов, которые воспроизводили на новом месте модель этих архетипов, прежде всего модель Парижского университета. Рассредоточение научных кадров усиливалось почти кочевым образом жизни, который вели ученые и студенты того времени. Легкости перехода из университета в университет способствовал латинский язык, повсеместно использовавшийся в преподавании, да и сам вольный университетской дух. «Течение, которое оказалось сильнее национального соперничества, объединило все университеты Европы в своеобразную федерацию», чему способствовал и тот факт, что «большинство университетов были детьми Парижского университета»¹³.

Резюмируя, можно сказать, что средневековые университеты были крепкими организациями как сами по себе, так и благодаря покровительству церковных и светских властей. Они являлись «государствами в государстве» и имели множество привилегий, в том числе собственные законы и юрисдикцию, и этим сильно напоминали монастыри. Благодаря использованию латыни в качестве linguafranca они образовали неофициальный союз. Коллегиальность была сильнее, чем конкуренция, и этот дух сохранился до сих пор. Из-за своей «академической свободы» и независимости взглядов преподаватели часто оказывались не в ладах с официальным учением Церкви, но это не помешало университетам вести исследования в области естественных и гуманитарных наук. Однако основной целью средневекового университета было не стремление к новым знаниям, а «защита мудрости прошлого и обучение повиновению догматам Церкви»¹⁴.

Университеты были демократическими организациями с выборными должностными лицами (кроме канцлеров). Они имели большое влияние, принимали участие в политической жизни, университетские профессора были как доверенными лицами, так и критиками членов королевской семьи, направляя их тем самым на путь совершенства, и занимались образованием будущих иерархов Церкви и монархов. Вместе с тем, как пишет В. Рюгг, «они оказались не готовы к завоеванию высот науки, поскольку были рождены в эпоху, когда единственный вопрос заключался том, как сохранить накопленный запас традиционных убеждений», и, добавим от себя, из-за необходимости поддерживать дисциплину в Церкви и политическую стабильность в периоды бурных исторических событий. «Они комментировали и дискутировали, но ничего не изобретали. Они растратили свои силы на обсуждение нюансов, тонких различий и препирания. Но они заложили основу для великих урожаевнауки шестнадцатого и последующих веков».

Жак Ле Гофф[23]справедливо писал:«Необходимо отметить, что в средние века ничто не могло стать предметом осознанных размышлений вне религии. Средневековый менталитет не способен был выражаться иначе, чем через обращение к религии. Так продолжалось вплоть до конца XVI века. Гильдии ремесленников относили орудия своей профессии к атрибутам святого праведника, включенным в житийную легенду… В средние века технический прогресс воспринимался как чудо, поскольку господство над природой не могло возникнуть иначе, как по Божьей милости»¹⁵.