Алла А. Соловьёва
Затемненная серебром
Затемненная серебром – 1
Текст предоставлен издательством https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=3946215
«Затемненная серебром»: Альфа‑книга; Москва; 2012
ISBN 978‑5‑9922‑1239‑6
Аннотация
Злата, верлаф, или вампир‑оборотень с серебром в крови, – студентка Академии Хранителей света, где учат защищать жизни смертных. С самого детства Злата знала, что мракауры, вампиры из враждебного клана, наделенные телекинезом, – зло. Но она даже не догадывалась, что влюбится в парня, который должен быть врагом… Не знала, что дружба и любовь – вечные, но меняющие траекторию спутники, а чаша любви может оказаться горькой. И уж совсем не хотела стать марионеткой в войнах «ночных» Охотников.
Алла Соловьёва
Затемненная серебром
Если б в сердце тебя я не грел, не ласкал,
Ни за что б я тебе этих слов не сказал;
Я боялся б тебя возмутить, оскорбить
И последнюю искру в тебе погасить.
Афанасий Фет
Пролог
Страх исчез… Так случается, когда боишься слишком долго. Последние три месяца меня во сне преследовал один и тот же кошмар, и вот сейчас, когда он стал настоящим, реальным, ощутимым, все пропало: боязнь, ужас, опасения. Страшусь ли я смерти? Должна бы, ведь этого боятся многие. Я знаю, что сейчас произойдет, с точностью до щелчка зажигалки, но страх испарился, улетучился эфемерной иллюзией, будто его никогда и не было. «Безысходность», – напомнила я себе. Именно она лишила страха, она загнанным зверем гонит в ловушку.
Лапы с силой врезались в снег, оттолкнулись, оторвались и вновь продавили его. Я углублялась в лес дальше и дальше. Тишина оглушила, вползла в сознание, медленно разлилась по телу. Теперь – только я. Гулкое биение моего сердца: раз, два, три… оно стучит ровно и размеренно, отсчитывая секунды до моего финала. Хруст снега под мощными лапами и еще – серебристое сияние. Маленькие сверкающие столбики ведут вперед, увлекают дальше, настойчиво зовут за собой, а я и не сопротивляюсь. Уже не сопротивляюсь. Лязг металла, грохот камней – все давно позади, но о том, что осталось за спиной, лучше не думать. Слишком больно… Наивная: я полагала, есть время что‑то исправить, поступить правильно, но промахнулась – не угналась за тем будущим, которого теперь не поправишь, не исцелишь, не изменишь.
|
|
Чувства обострились, напряглись. Мощные сгустки телекинетической энергии ворвались в сознание, и лишь сейчас я поняла, что он не один. Они очень сильны. Очень! Значит, все произойдет быстрее, чем я думала.
Тело подалось вперед: цепляя замерзшую ветку низкого, словно присевшего куста, я выпрыгнула на поляну, взглядом выхватывая из полукруга вампиров только одно лицо. Черные глаза в ночном свете кажутся зияющими дырами. В их глубине, как расплавленная лава, плещется кровь. Увидев такие однажды, не забудешь их никогда. Вампир напрягся, носом втянул воздух и сразу понял, что я одна, – почувствовал. Красивые губы искривила хищная холодная усмешка…
Глава 1
Враг
Чувство тревоги заставило резко вскинуть голову. Взгляд заскользил по многовековому лесу, окружающему ущелье, стараясь разглядеть источник беспокойства. Что‑то не так… Скалы, водопады, столетние сосны, поваленные стволы деревьев, поросшие мхом. Даже сквозь гул бурной горной реки, эхом раскатывающийся по ущелью, чуткий слух пытался уловить незначительные звуки: стрекот цикад, шелест листвы, тихий стук капель, срывающихся с листьев папоротника… Тонкие ноздри с шумом вдохнули пропитанный сыростью воздух, мгновенно осевший водной пылью на стенках носа. Запах гнили, присущий старому лесу, резкий пряный аромат травы… запах птиц… где‑то неподалеку крадется рысь…
|
|
Кажется, никого. На мгновение я облегченно прикрыла веки…
Мы находились далеко за пределами нашей территории, и рисковать я была не должна. Но кто же думает о риске, если тебе совсем недавно исполнилось восемнадцать, ты свободна от опеки (на время, конечно) и отдыхаешь с друзьями. Зачем осталась, ведь следовало задуматься об опасности. Чувство прекрасного пересилило осторожность, к тому же, боюсь, благоразумие и осмотрительность никогда не входили в число моих достоинств.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я снова взялась за кисть. Взгляд устремился на водопады, скрытые в самом сердце горного ущелья и сверкающие мириадами водных стразов.
Невесомые прохладные пальцы легкого ветерка ласкают кожу, касаются длинных черных волос, играя блестящими локонами. Приятное ощущение. Быстрые танцующие движения кисти заполняют девственную белизну холста, но меня не покидает беспокойство: в груди что‑то сжимается в тугой скользкий комок, заставляя то и дело вздрагивать и оглядываться по сторонам.
Бесполезная затея! Я раздраженно бросила кисть в отсек этюдника. Как можно сосредоточиться, когда тебе кажется, что ты не одна?
|
|
Издав чмокающий звук, испачканная красками тряпочка отправилась вслед за кистью. Нужно уходить. Рука потянулась к карману джинсов, нащупывая мобильник. Нет, не сейчас, Кире и Роману позвоню позже. Уходить нужно немедленно. Что‑то не так…
Я замерла. Тело напряглось, как туго натянутая струна. В мозг вторглось что‑то странное, не поддающееся объяснению: неизвестное, пугающее, мощное и темное… Что это? От затылка вниз по позвоночнику пробежал ледяной холодок.
Внезапно воздух рядом со мной как будто загустел. Время на секунду остановилось, и я почувствовала дикий страх. На верхней террасе ущелья скользнула, рассекая воздух, быстрая тень, в лучах ослепительного солнца совсем черная. Вампир, но в нем есть что‑то чудовищное!
Зрачки расширились. Паника забилась в груди, выталкивая наружу придушенный, сдавленный крик. Липкая тошнота подкатила к горлу, грозя выбросить из желудка ранний завтрак. Молниеносно развернувшись на сто восемьдесят градусов, я сорвалась с места и бросилась в лес.
Деревья замелькали, сливаясь в стены. Тонкие ветки хлестали по лицу и телу, цеплялись за одежду, впивались острыми, хваткими щупальцами. Перепрыгивая поваленные стволы, я набирала скорость, почувствовав, что глаза быстро меняют цвет, как будто прямо на ходу я меняла одни цветные линзы на другие. Треск проламывающихся кустов совсем рядом, но топота ног не слышно. Слишком большая скорость. Вампир так же быстр, как и я.
– Да подожди же ты! – раздался сбоку от меня немного раздраженный голос. Он был совершенно завораживающий.
Я вздрогнула. Голос влечет, заставляет остановиться, но останавливаться нельзя. Иначе мучительная смерть. Иначе конец!
Вампир не отставал. Страх подхлестнул с удвоенной силой, заставив ноги двигаться быстрее. Виски сдавило пульсирующей, бьющейся в венах, переполненной адреналином кровью. Тело вздрогнуло: раз, другой, третий. «Только не сейчас», – пронеслось в голове. Явно не согласившись со мной, тело начало содрогаться волнами, еще и еще. Кровь двигалась с такой скоростью, что мне показалось, я сейчас взорвусь изнутри. Голова запрокинулась назад, руки напряглись… Спина выгнулась дугой, грудь исторгла протяжный звериный рык. Ногти удлинились, заострились на кончиках, стали серебряными. Я ощутила не боль, а что‑то среднее между покалыванием и легкой, обволакивающей, неприятной дрожью. Кости заныли…
Издав треск, джинсы лопнули по швам. Зрение изменялось, наезжало, как телевизионная камера: становилось то резче, выхватывая из леса мельчайшие детали, даже пылинки казались трехмерными, то ухудшалось, и это мешало. Деревья то подступали близко, то отпрыгивали назад. Началась трансформация, моя первая трансформация. Мощные черные лапы с силой продавили землю. «Я пантера?» – прожгла раскаленная мысль. Как узнала, и сама не поняла, но точно знаю, что не ошиблась. Так не должно быть, но времени на раздумья нет.
Тень сбоку заставила резко повернуть голову. Я прыгнула вперед, желая увеличить скорость. Зрачки сфокусировались, давая четкую картинку. Когда я снова повернулась, стало поздно.
Мощный удар сотряс тело, повалил на землю. Дыхание заклинило. Ребра и заднюю лапу полоснуло острой болью. Взор затуманился, но даже сквозь красно‑серую пелену тумана я увидела черные кожаные кроссовки – размер сорок пятый, не меньше. Я посмотрела выше. Перед глазами возникла темная высокая фигура.
Силуэт резко сломался – вампир присел на корточки рядом со мной. По телу прошла дрожь. Кажется, я снова трансформировалась в вампира. Веки налились свинцовой тяжестью. Сознание померкло, я провалилась в кромешную тьму, освобождаясь от страха, боли, вампира, чудовищной силы, живущей в нем.
Некоторое время спустя я почувствовала, что жива. Не торопясь открывать глаза, прислушивалась к собственным чувствам. В голову вторгалось что‑то мощное, отвлекая и дезориентируя. Тихая работа двигателя и характерное покачивание на кочках объяснили, что я в машине. Щека касалась чего‑то твердого. Кажется, это чье‑то плечо. Сильные горячие руки обхватили тело. Тело покалывает. Жарко. Виски покрылись мелкими каплями пота. Лодыжка отозвалась небольшой, словно ослабленной воздействием анальгетика, болью. Ребра, как обручем, чем‑то стянуты, но так дышать легче.
Я осторожно вдохнула. Легкий, немного терпкий запах защекотал нос. Он не такой навязчивый, как у людей. Очень приятный запах вампира, точнее, запахов два. Кто они? «За рулем – созданный вампир», – поняла я. Справлюсь я с ним легко: в академии весь прошедший год нас учили сражаться именно с ними, даже поднадоело. Созданные вампиры – это бывшие смертные, укушенные мракаурами, но они слабы и не наделены способностями. Мысль о мракауре заставила насторожиться. Что‑то не давало покоя. Голова прояснялась, и постепенно я вспомнила, что произошло в ущелье. Сила – огромный сгусток телекинетической энергии. Это ее я чувствую. Она вторгается в сознание, мешая сосредоточиться. Раньше я никогда не сталкивалась с подобным. Вампир из ущелья – мракаур.
От этой мысли я вздрогнула. Мракаур почувствовал это и мгновенно напрягся. Руки сильнее сдавили тело. Ребра незамедлительно напомнили о себе тупой болью. Лицо опалило горячее дыхание: похоже, он наклонился, разглядывая мое лицо. Я постаралась расслабиться и дышать ровнее, чтобы не показать, что пришла в себя. Он успокоился и вновь ослабил хватку.
«Странно, что я еще жива», – мелькнуло в голове. О вампирах из многочисленного клана мракауров я могла бы рассказать многое, хотя и не сталкивалась с ними ранее. Злобные ничтожества, убивающие смертных. Жестокие, неспособные любить или сострадать. Верлафов гораздо меньше, и на своих территориях мы защищаем от них людей. Их главное и страшное оружие – телекинез, хотя и других способностей у них предостаточно. Такие вампиры способны создавать энергетическую защиту – что‑то вроде щита, защищающего их. Убить любого вампира можно лишь одним способом – разорвать и сжечь. Казалось бы, что может быть проще, если ты вампир‑оборотень и у тебя есть серебряные когти, только способности мракауров делают их уничтожение крайне сложным. Все мракауры обладают разным уровнем силы. А у этого, что рядом со мной, она огромна. Я трансформировалась впервые и отнюдь не уверена, что смогу свободно проделать это вновь. Когти могут оказаться и недоступны. Сердце сжалось от страха. Я не смогу уничтожить его: слаба, не обучена и до сегодняшнего дня все мои способности спали во мне.
Не все вампиры‑оборотни из клана верлафов защищают людей. На протяжении тысячелетий смертных защищали Хранители света – верлафы, закончившие академию, где их обучают сражаться с созданными вампирами и мракаурами. Я тоже будущий Хранитель, но пока мои способности не раскрылись – я училась на младшем курсе академии. Теперь все могло бы измениться, если бы я не оказалась в руках убийц. Враги не пощадят. Мы на нейтральной территории. Макс и друзья не знают, где я нахожусь. Так что от жизни ничего хорошего ждать не следует. «Черт!» – выругалась я про себя.
Мракаур опять наклонился, разглядывая мое лицо.
– Она еще не пришла в себя? – раздался нежный, переливающийся голос. – Если она трансформируется в машине, нам придется нелегко.
«Созданный вампир за рулем – девушка», – поняла я и начала настороженно вслушиваться.
– Кажется, нет, но в любом случае я смогу ее удержать.
Я затаила дыхание, чтобы не задрожать – от страха и от его необыкновенного, грудного, завораживающего голоса одновременно.
– Не думала, что ты способен сломать девушке ребра, – упрекнула она.
– Альбина, я не хотел ранить ее! – с досадой сказал мракаур. – Я находился высоко и всего лишь смотрел, как она рисует. Она не должна была почувствовать меня, но почувствовала. Наверное, я подошел слишком близко. Естественно, я ее напугал, – добавил он. – Бросив все, она понеслась, как скоростной локомотив. Я всего лишь хотел остановить ее, извиниться и отдать ей ее вещи. У нее необычная трансформация и, похоже, первая. Она не справилась со зверем, а я не рассчитал скорость. Мы столкнулись, и только поэтому она ранена. Мне ее очень жаль. – Горячая ладонь вампира осторожно коснулась моей.
Я едва не отдернула руку, но сдержалась.
– С каких пор тебя интересует живопись, Елизар? – захихикала девушка.
«Елизар», – пронеслось в голове. Необычное имя. Начало вкусное и сладкое, как карамель, а окончание – пряное, как корица. Вампир рядом со мной скрипнул зубами, но собеседнице не ответил.
– Она верлаф, и мы для нее враги. – Теперь девушка стала серьезной. – – Не думаю, что она обрадуется нашей помощи, когда придет в себя. Объяснить что‑либо будет очень трудно. А если о нас узнают другие оборотни, они захотят нас уничтожить. Сражение нам не нужно, и нам придется уходить. Я устала от бесконечного бегства. Это место казалось безопасным.
Из груди мракаура вырвался вздох.
– Прости. Ты права. Но я не смог оставить ее в лесу. Она ранена и раздета, – едва слышно отозвался он.
Вампир замолчал, а я лихорадочно пыталась переварить все, что услышала.
Значит, мы с ним столкнулись. Я сломала ребра и ногу об него, как об скалу. Хотя это неудивительно: скорость у обоих была огромной. Только сами вампиры доверия не внушали. «Решили помочь? Они что, настроены дружелюбно?» – потрясенно думала я. От этих мыслей глаза распахнулись сами собой…
Сердце забилось неровными, рваными толчками, норовя выпрыгнуть. Встретившись взглядом с мракауром, я медленно начала тонуть в двух темных омутах: не черных, а отливающих сапфировым блеском. Не думала, что бывают такие глаза. Пространство машины вдруг сузилось до двух точек, мешая сосредоточиться, оказать сопротивление или хотя бы пошевелиться. Глаза покоряли, сковывали, подчиняли себе. Прекрасные, выразительные, бесконечно добрые… Добрые?! Я резко выдохнула, сбрасывая чарующие оковы. Это невозможно!
Мракаур, наблюдая за мной, напрягся: не испугался и по‑прежнему старается удержать. Его руки сжали меня сильнее. Я снова ощутила страх и огромное желание оказаться от него подальше. Выпустив клыки, зарычала, отчаянно пытаясь вырваться. Трансформироваться, как я и подозревала, не получилось.
Ногти вонзились в предплечье, оставляя глубокие царапины. На миг он ослабил хватку, и этого оказалось достаточно. Выдернув правую руку, я с силой ударила его в челюсть. Руки парня обхватили меня и сдавили с такой силой, что стало трудно дышать. Извиваясь ужом, я старалась выбить дверцу машины здоровой ногой, но мракаур не позволил. Быстро перехватив руками тело, сгреб в охапку, прижав мои колени к груди и удерживая стальной хваткой. Сломанную лодыжку пронзила резкая боль. Ребра заныли с новой силой. Я осознала свое бессилие, и из глаз потекли злые слезы.
– Мы всего лишь хотим помочь, – спокойно сказал парень.
Так я и поверила. Не говоря ни слова, попыталась вырваться… Бесполезно. Наши взгляды скрестились. Ненависть и страх заполнили до отказа, но лишь на миг. Меня окутала теплая нежная волна, пришедшая извне. Это ощущение возникло где‑то в голове и медленно растеклось по всему телу, проникая в каждую клеточку. Разум затуманился, на меня снизошло умиротворение и спокойствие. Страх рассеялся. Тело обессиленно обмякло. «Что за?.. Откуда эта безмятежность?» – мелькнуло в голове. Я моргнула, на миг почувствовав на глазах что‑то вроде пленки, – глаза поменяли цвет. Сейчас они, скорее всего, серые. Да и чему радоваться?
Совсем не понимая, что происходит, я растерянно взглянула в глаза мракаура, снова попадая под их пленительное обаяние.
На вид ему года двадцать три. Мужественное лицо с высокими скулами, которых захотелось коснуться кончиками пальцев. Я впитывала в себя каждую черточку, будто именно от того, как он выглядит, зависит моя жизнь. Прямой нос с чуть расширенными ноздрями придает лицу немного хищное выражение. Черные волосы отливают синевой – не такие, как у меня, мои более теплого оттенка. Модная короткая стрижка. Тронутые легкой улыбкой губы – чувственные, четко очерченные, как будто вырезанные рукой опытного скульптора.
«Интересно, как это будет, если поцеловать эти губы?» – неожиданно пронеслось в голове. Испугавшись своей мысли, я нервно сглотнула слюну.
Наверное, в моем взгляде было что‑то такое, что заставило его отстраниться. Еще какое‑то время он изучал мое лицо. В темных глазах загорелись странные огоньки, словно разглядывать меня доставляло ему удовольствие. Парень обезоруживающе улыбнулся. Это заставило проглотить засевший в горле острый комок.
– Привет. Я Елизар Тагашев, – представился мракаур. – Она, – он кивком указал на девушку за рулем, – Альбина Малышева. Ты не должна бояться.
С трудом оторвавшись от его улыбки, я посмотрела на девушку.
Она быстро повернулась. Золотисто‑карие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, смотрели весело и дружелюбно, что удивляло. Тонкие черты лица, светло‑русые волосы. Интересно, кем она доводится мракауру?
– Привет, – улыбнулась Альбина и, отвернувшись, снова сосредоточилась на пыльной горной дороге.
Я повернулась к парню. Он улыбался самыми кончиками губ. На лице проступает любопытство, а вот угрозы или ненависти, которые должны там быть, – нет.
– Злата Демина, – прошептала я.
– Злата, – повторил Елизар, словно пробуя мое имя на вкус.
Его взгляд стал необыкновенно теплым. Сильные руки все еще удерживали меня, но не крепко, а скорее бережно. Это удивляло и волновало одновременно. Взгляд переместился на его руки. Пальцы длинные, гибкие. Заметив, как внимательно я его разглядываю, он тихо рассмеялся. Мысленно выругавшись, я тут же покраснела.
– Отпусти, я не буду сопротивляться, – попросила я.
– Елизар, будь осторожен! – предупредила его Альбина.
– Все в порядке. – Глядя на меня, мракаур улыбнулся. – Если хочешь сесть, то делай это очень медленно. Во‑первых, у тебя сломаны нога и четыре ребра, а во‑вторых – может сползти плед.
Опустив глаза, я поняла, что по грудь плотно завернута в мягкий шерстяной плед. Щеки залила краска стыда. Соскользнув с его коленей, я отодвинулась. Прислушалась к ощущениям, стараясь определить, много на мне одежды или совсем ничего… «Кажется, что‑то сохранилось», – облегченно подумала я. Но вот насколько сохранилось? Конечно, после того, как я обернулась пантерой, моя одежда была разорвана в клочья, но на груди точно что‑то есть, а об остальном думать не хотелось. «Пора заказывать костюм для трансформации», – промелькнуло в голове. Эта мысль мгновенно вернула меня с небес на землю. И о чем только думаю? Сижу рядом с врагом, а мечтаю о костюме, который вряд ли мне когда‑нибудь понадобится. Нужно бежать. Взгляд метнулся на дверцу машины. Определить трудно, но, кажется, не заблокирована…
– Я могу узнать, куда мы едем, или вопросов задавать не следует? – спросила я, делая вид, что сосредоточенно разглядываю стену леса за окном внедорожника.
Этот вопрос рассмешил мракаура. Он посмотрел дружелюбно и весело. Хочет убедить, что неопасен?
– На базу отдыха, где мы остановились. Это поселок Горный, в десяти километрах отсюда. Мы всего лишь хотим помочь. Альбина даст тебе что‑нибудь из своей одежды. А когда ты восстановишься, я отвезу тебя на окраину вашего поселка.
«Горный», – задумалась я. Видела это название на трассе. Поселок, в котором остановились мы, – почти рядом, километров двадцать пять, не больше. А вот это уже очень интересно… Для Хранителей это не расстояние. Тогда почему Макс и другие не обнаружили вампиров? Патрулировали только наш поселок? Вероятно, да. Я сосредоточенно кусала губу. А вот вампиры о нас, похоже, знали. Конечно, территория нейтральная и они могли появиться когда угодно, но Николай тщательно подбирал место нашего отдыха. Нас уверяли, что это спокойный район. Вот только сейчас я бы с этим сильно поспорила. В любом случае надо бежать. Следует сообщить Хранителям о моих новых знакомых и уничтожить их, пока не пострадали смертные.
Пошевелив больной ногой, я прислушалась к себе: боль не такая сильная, но полностью я не восстановилась, что делает побег затруднительным. О ребрах на время можно и забыть, но вот нога – это серьезно. Нужно выиграть еще немного времени. Я взглянула на мракаура:
– Мне не нужна ваша помощь. Оставьте меня здесь. Я восстановлюсь и спокойно дойду сама.
– Очень скоро тебя начнут искать. А это значит, что появятся другие оборотни. Прости, но встреча с ними не входит в мои планы.
– Да, меня начнут искать. Вас выследят в любом случае и уничтожат, – холодно сказала я.
Девушка за рулем усмехнулась. Мракаур протянул руку, желая взять меня за запястье. Я дернулась и спрятала ладонь. Странно взглянув на меня, парень вздохнул.
– Мы не враги, Злата. Тебе всего лишь нужно поверить, – тихо сказал он.
Я зачарованно, словно под гипнозом, вглядывалась в темные глаза. Он так красив и кажется дружелюбным. На какую‑то долю секунды мне захотелось поверить ему. Глаза, сверкающие драгоценными камнями, страстные губы. «Или могут быть страстными», – поправила я себя. «Он мракаур! – громко возмутился разум. – С какой‑то целью лжет, очаровывает, тянет время и заставляет довериться. Такие, как он, – чудовища. Вспомни! Из‑за таких, как он, погиб твой отец. Или для тебя это больше ничего не значит?!»
В голове возникло воспоминание, точнее, обрывки воспоминаний, глубоко отложившееся в сознании крошечного ребенка и преследующее меня в ночных кошмарах до сих пор. Воспоминание, таившее в себе причину моего желания стать Хранителем света…
Все казалось необыкновенно ярким: солнечный день за окном, моя комната с нарисованным на потолке голубым небом и белыми, словно сахарная вата, облаками, голубые шторы с крылатыми лошадками. Шторы колебались от ветерка, задувающего из открытой форточки, и казалось, что лошадки летят. Пухлые детские пальчики сжимают яркие разноцветные колечки от пирамидки. Я сосредоточенно пытаюсь надеть колечко на палочку, но палочка постоянно падает. Мной завладевает раздражение. Швырнув колечко в сторону, я залилась громким ревом. Слышу легкие быстрые шаги: в комнату вошел папа. Сильные большие руки подхватили меня, подняли в воздух. Я лечу… Снова лечу! И снова! Губы растянулись в счастливой улыбке. Я счастлива и начинаю смеяться: весело, окрыленно. Его необыкновенные глаза изумрудного цвета сияют.
– Я люблю тебя, мое солнышко!
Голос у папы нежный и бесконечно добрый…
Ночь… Резкий крик мамы. Я знаю, что кричит именно она, потому что не перепутаю ее голос ни с чьим иным. Крик пугает. Хочется разразиться плачем, но что‑то в голосе мамы настораживает. Крик сменяется громкими надрывными рыданиями. Я очень мала, но понимаю: что‑то произошло. Почему она плачет? Ударилась и ей больно? Тихий, приглушенный, пугающий шепот. Страшно…
Медленные шаги. В комнату вошла мама, тяжело переступая ногами, шаркая, будто они связаны. Взяв меня на руки, прижала к себе. Я рада, что она пришла, и улыбаюсь, но улыбка сползает с лица, неуверенно, медленно. Нежные, любимые руки обнимают, но что‑то не так. В серых глазах – боль. Мама начинает плакать: сдавленно, безутешно, громко всхлипывая. Я никогда раньше не видела ее слез.
– Его больше нет, малышка!
Голос у мамы какой‑то чужой, хриплый. Я не понимаю, что происходит, но мне ее жалко. Пухлая ручка ложится на волосы: нет, не тянет, я хочу ее успокоить, но почему‑то от моих прикосновений она рыдает еще громче.
Резкий оглушающий взрыв… Еще один. Завопив, я обхватила шею мамы. Прижав мою голову к своему плечу, она молча бежит. Свет погас, и теперь все озарено короткими яркими вспышками. Лязг металла и бьющегося стекла. Крики на улице… Мы бежим по лестнице к выходу в сад. Мой взгляд привлекают трубы, они двигаются, извиваются, словно змеи, а потом лопаются. Пахнет чем‑то неприятным (теперь я знаю, что это был газ). Темная огромная фигура у нас на пути. Лицо скрыто капюшоном, но видны черные, отливающие красным злые глаза. Мне страшно, но я не кричу, понимаю, что нельзя: услышат те, кто на улице. Звон битого стекла. В окно гостиной врывается огромный коричневый волк. Серебряные когти рвут того, кто у нас на пути. Прижав мою голову к груди, мама не дает смотреть…
Я снова вижу волка. Его когти перепачканы кровью, но я знаю – это не людская кровь. Кровь смертных пахнет совсем не так. Какой‑то странный фокус – и волк обернулся мужчиной. (Увы, о том, что мы оборотни и что существуют мракауры, я тогда не знала.)
– Ирина, быстро из дома!
Мужчина вырывает меня из маминых рук, хватает ее за плечо и выталкивает далеко в сад, затем, не выпуская меня из рук, выпрыгивает сам. Взрыв позади сотряс землю, оглушил, заставил вцепиться в мужчину и закричать…
Единственное воспоминание об отце накануне его смерти… Оно исчезло, как и мысли о той ночи, когда мы с мамой чуть не погибли и только благодаря Николаю остались живы. Мгновенное проявление слабости по отношению к мракауру сменилось жгучей, неистовой яростью.
– Мракаур? Не враг? – опасно тихим голосом спросила я. Из груди вырвался утробный рык.
Миг, и я распахнула дверь машины. Девушка за рулем испуганно повернулась. Вампир бросился ко мне, стараясь удержать. Буквально выскальзывая из его рук и путаясь в пледе, я вывалилась на пыльную дорогу. Кубарем пролетев по камням грунтовки, скатилась в траву на обочине. Внедорожник остановился, обдавая меня клубами пыли, частички которой забились в нос, просочилась в рот и легкие. Я закашлялась. Грудь раздирало от боли. Злосчастный плед обмотался плотнее, мешая вскочить. Ногу пронзила острая боль.
Елизар медленно вышел из машины. Очень высок. Под серой футболкой проступают стальные мышцы. Стройность ног подчеркивают светло‑голубые джинсы. В его глазах читалось легкое раздражение, словно ему надоело возиться со мной и убеждать меня. «Не стоило его злить», – промелькнула запоздалая мысль. Я ничего не добилась и не смогла убежать. Осознавая свою слабость и незащищенность, я зажмурилась. Руки сжались в кулаки. Ненависть выжигала душу, превращая ее в пепел. Тихие шаги. Он остановился рядом со мной и, помедлив, присел. Я вздрогнула, ожидая укуса или удара. Гибкие пальцы коснулись подбородка.
– Злата, – позвал Елизар.
– Что тебе от меня нужно? – зашипела я, боясь открыть глаза и показать обнаженные, исступленные чувства. – Ты говоришь, что не враг, но ведь это ложь! – выпалила я. По щекам потекли слезы. – Ты убийца! Жизнь ближнего для тебя ничего не значит! Пытаешься убедить, что ты другой, но так не бывает!
Из груди Елизара вырвался рык раненого зверя, словно мои слова рвали его больнее, чем когти оборотня. Он сжал мне подбородок и тут же разжал пальцы.
– Открой глаза, Злата! – повторил Елизар. Теперь в его интонации послышалось раздражение.
Подчиняясь ему, я холодной ненавистью посмотрела на него…
Теплая волна окутала тело: опять умиротворение, словно меня укачивало на волнах теплого безбрежного океана. Чувство безопасности. «Он управляет моими эмоциями, успокаивает» – обессиленно подумала я. Засунув руку в карман, Елизар достал свой телефон и протянул его мне.
– Звони. Пусть за тобой кто‑нибудь приедет. Честно сказать, твои обвинения поднадоели. Я действительно мракаур, но никогда не убивал смертных и верлафов, – отчеканил он. – Оставить тебя посреди дороги мне не позволит совесть, но раз тебе противно находиться рядом со мной, я подожду в стороне. Я должен убедиться, что с тобой все в порядке, и тогда я уйду. Для тебя я не враг, Злата!
– Почему ты не отпустишь меня, а прикрываешься помощью, которая мне не нужна?
– Считай, что я чувствую себя виноватым. Ты пострадала из‑за меня! – Теперь в его голосе послышалась досада.
Тагашев сверкнул темными глазами и резко выдохнул, словно объяснения его утомили. Целую минуту он смотрел на меня и снова вздохнул. Плечи опустились, будто под тяжестью непосильного груза.
Подняв голову, я разглядывала его: хотела найти, почувствовать в нем ложь, но не видела даже ее признаков. Спокойное, серьезное лицо. Возможно, он огорчен или разочарован, но в двух чарующих, темных озерах глаз – доброта, а она несвойственна мракаурам. В них нежность и душевное тепло. Глаза друга, любимого, но не врага.