Профессору
Скажите, что нас тянет к Вам, Профессор,
Вы – светлый гений, но и интересно
Узнать всю подноготную творца
Миров блаженных, коим нет конца
Средь строк легенд о подвигах, и мне
Узнать у Вас о Зле и о Добре
Всё ж предпочтительнее, чем из взрослых уст,
Из книг серьезных, признанных на вкус
Моралью общества ханжей и пошляков
Достойными для тягостных оков
Ума, не жаждущего свежести лугов
И запаха невянущих цветов,
И радостей историй про героев,
И тех преданий, что собой порою
Являют дивный и прекрасный образец
Того, каким явился нам Отец
Небесный – через творческий экстаз
Профессора английского, что враз
Преобразил реальность, вынес мозг,
И от реальности отличнейший наркоз
Вколол, да так, что нету избавленья
Спустя десяток лет, и вновь в смятенье
Брожу меж строк по рощам и лугам
Средь эльфов, орков… Меч и прочий хлам
Из текстолита снова нам являет
Шкаф того опыта, которому внимает
Душа, что строит светлый идеал
И жизни, и любви, всего – по Вам…
Всё в ваших книгах – дальше лишь мечты,
Что мы средь бесконечной суеты
Из духа нашего порою извлекаем
И скуку дней печальных разбавляем:
Становимся порою мы мудрее,
Как будто бы почти Галадриэлью,
И смелыми, как будто Феанор,
И храбрыми, как Турин и Туор.
Да, знаем мы, что нет сейчас героев,
Линяют гении – печальнее их доли
Нет на земле, но всё же иногда
Хоть на секунду, коль не навсегда,
Поближе стать желаем к волшебству,
Облагородить дух, который Тьму
В скорбях порой готов благословить
И душу дьяволу навеки подарить.
Бессмертны Вы, Профессор, в наших душах
Ваш образ вместе с вечной этой стужей –
Печалью дней земных – запечатлён навек,
Ваш дух, Ваш образ, мир… Хоть целый век
Прошёл с момента Вашего рожденья,
Однако данное с небес воображенье
Нам подарило то, что к раю нас
Приблизило... Божественный экстаз
Любви и гордости, и славы дух святой,
И огнь вечный духа неземной,
И радость первого в Нан-Эльмоте свидания,
И радости труда и созиданья,
И многое, что перечислить я
Здесь не могу, Вы дали… Та стезя,
Что дух Ваш проложил во тьме времён
Для всех земных народов и племён
На веки вечные явилась образцом
Законченного замысла, Творцом
Чрез гений Ваш явленный на земле…
Так будьте ж счастливы в небесной высоте!
Испытание
Дни проходят вереницей…
Знай же, вещий Келеборн,
Что уж лучше мне забыться
Навсегда тяжёлым сном,
Чем провидеть даль, покуда
Прозревает тьму времён
Взор мой… Счастлива не буду
До тех пор, пока вдвоём
Мы с тобою в Лориэне
Наблюдаем ход вещей:
Бесконечные боренья,
Знай, любимый, не по мне.
Я сильна, я это знаю,
Только дух мой изнемог
По покинутому раю…
Боже, как ты только смог
Вслед за всеми в путь пуститься?..
Я же знаю: мог бы ты
На краю остановиться
Этой бездны темноты…
Впрочем, дух мой – тоже пламень,
Я желала новых снов,
Власти, твёрдой, точно камень…
Приговор всегда суров,
Но не знаешь ты, как тяжко
Мне бывает в тишине:
Посмотри на эту пряжку –
Мать её вручила мне
И сказала: «Знай же, дочка,
Будут дни твои трудны,
Будет скорбь, и будет ночка,
Будет песня темноты,
Не исчахнешь ты: не будет
Девы, что с тобой смогла б
Смерить удаль, но нас судят
Силы высшего суда.
Вижу я: судьба достойный
Жребий на твоё чело
Наложила, пусть же стройный
Будет стан твой, как перо
Поцелуй пусть будет нежный
Для избранника, того,
Кто в пути тебе поможет,
Хоть неясен мне твой путь,
Если друг твой только сможет
С этой тропки не свернуть…»
Ты со мной, и вечность в прошлом,
Тяжка память сотен лет,
Вот Хранителям я должный
Подарила свой совет:
Свет звезды хранить во мраке,
Но сама я – как звезда,
Но не Утренняя – в браке
С солнцем, - я угасла… Да!
Знала я, что честолюбье
Не сослужит службу мне,
И придётся мне в безлюдье
Этих сумрачных земель
Вместе с братьями моими
Тяжкий рок судьбы нести,
Рада лишь тому, что ныне
Я одна могу вести
Светом Нэньи радость к людям
От прекраснейших времён,
Но иных милей мне судеб
Ноша тяжкая – вдвоём
Мы с тобою, но как будто
Я на свете всём одна,
Я одна, хотя прилюдно
Среди всех я навсегда.
Может быть, мой тяжкий жребий
Эру мне предначертал:
Быть надеждой, но, поверь мне,
Меня душит пустота.
Наказание за грёзы
И мечту пустую – то,
Что лелеет, будто розы,
Дух, и колет заодно,
Точно злой мороз Ангбанда,
Видно, такова цена
И назначена расплата
Мне за то, что не была
Я с иными в тьме темницы,
Что не так сражалась я,
Как они, но, лишь зарница
Возвестит начало дня,
Ворожила я, из духа
Извлекая благодать,
Мыслями всегда я с другом,
И надеюсь, точно мать,
Что когда-нибудь настанет
В Средиземье вечный рай,
Хоть меня вконец печалит
То, что вижу я… Но знай:
Мне кольцо не искушеньем –
Завершением пути
Вековечного боренья
Фэа, сшедшего с пути,
Было… Нет уже, наверно,
На душе былого зла:
Бремя явлено мне верно –
Испытание прошла.
Кузнецы
Воспомни блеск прекрасных дней,
Что эхом в глубине твоей
Души живут…
Они неугасимы, знай:
То был предвечный, нежный рай,
Но тяжкий спуд
Над веществом немым лежит,
И гулким отзвуком звенит
Секиры сталь…
То – глубь земная, мира дно,
И нам покоя не дано,
И нам – печаль
Досталась от ушедших дней,
Когда ковали мы цепей
Лихую медь,
Теперь лишь в блеске чудных снов
Кристаллов образ явлен вновь,
Чтоб мира твердь
Слилась в подобие камней,
Что на рассвете нежных дней
Впитали свет
Дерев, светивших нам, и в прах
Поникли в сумрачных трудах
Мы. Знай же: нет
Покоя нам теперь… Трудись,
Да поживей-ка, не ленись,
Яви венец
Трудов – цвет мощи древних дней -
Творением руки своей!
Есть образец
На небесах – один горит
И бледным светом золотит
Он край земли:
Эарендилу шлют мольбы
Все кузнецы своей судьбы -
Ему внемли.
Осень Средиземья
Как порою грустно это:
Видеть осень Средиземья.
Миновало его лето,
Миновало это время,
Когда блеск созвездий Варды
Был возвышенней и чище,
А теперь же строгий Запад
Только инеем лучистым
Блещет на ветвях продрогших...
Ариэн в лучах умылась
Солнца, в неге изнемогшем
Дня и ночи… Как случилось,
Что теперь часов бессменных
Ход стал медленней и туже,
Точно Время, мудрость древних,
Умолкает с зимней стужей?..
А ведь люди веком раньше
Будто были бы добрее…
То ли мы вдруг стали старше,
Раньше будучи пьянее
От беспечной круговерти
Дней, бегущих с облаками,
А теперь как будто смерти
Предаёмся мы с веками.
Пусть рассыпалось цветами
Древо Гондора, спокойней
Стал Восток, и сны печали
Больше не тревожат воли
Нашей спящей, но куда-то
Закатилась юность мира…
Вместе с солнышком отрада
Нашей младости почила.
Я гляжу на холод неба:
Серп Валаров блещет ясно,
Колосятся всходы хлеба,
Осень как всегда прекрасна…
Но нет сил сказать, что это –
То, чем раньше красовался
Мир перед Детьми Рассвета,
Он иным каким-то стался…
Мне не выразить словами
Эту грусть конца эпохи:
Это – сумерки печали,
Это – горестные вздохи
Ветра, буйного в ненастье,
Это – песня снеговея,
Это - сон ушедший счастья,
Это - скорби менестреля,
Что пытается в тревогах
Прошлых дел величья снова
Пламя вдохновений новых
Обрести у злых просторов
Моря, что давно забыло,
Как оно нам пело песни
Отражённых переливов
Дальних западных создвездий…
Эти дни осенних ливней
Будто стали бы длиннее,
Будто стали бы старинней
Песни, что недавно спели.
Всё уходит… Время снова
Ждёт своих героев верных…
Жаль, что в этом сне спокойном
Нет уж ветров переменных…
Может статься, вся эпоха
Будет тихим отголоском
Тем деяниям и срокам,
Что назначены нам роком…
Может, это завершенье –
Лишь продление мгновенья
Утихающего пенья
Перед новым днём Творенья…
Так уж вышло, что судьбою
Жить в нам мире изменённом,
Человеческая доля –
Лишь надеяться спокойно
На прекрасное далёко,
Пусть не будет грусти края,
Пусть узнаем мы до срока
То что будет, засыпая.
Наши краткие мгновенья
В этом мире уходящем –
Звон торжественного пенья
О великом настоящем…
Пусть конец эльфийских песен
Завещает нам безмерной
Грусти дни и пляску весен –
Этих циклов неизменных
Славословия мгновений
Эха пламенного лета,
Будем рады тем, что жили,
Мир меняется, и это –
Жизнь, которой мы служили.
Прощание
Грусть поют нам эти воды,
Но тебе ли, друг, не знать,
Все печали и невзгоды,
Все предвестья… Может стать,
Что один ты со вселенной
Говоришь на языке,
Непонятном для надменной
Тьмы… По сумрачной реке
Две ладьи крылатых мчатся
К устью на краю миров –
Мы надеемся на счастье,
Утопая в неге снов.
Может статься, Средиземье
Вновь вдохнёт надежду в нас,
Хоть такими же, как прежде,
Мы не будем – тихий глас
Из Заморья нам расскажет
О бессмертии немом,
Том, что убивает жалость
Ту, что вечно мы поём.
Наши скорбные вещанья
Дней надежд, скорбей и слёз
Отголоском предсказанья
И печалью нежных грёз
В думах братьев Валинора
Отзываются – так тень
Вековечных гор Пелоров
Их мрачит бессмертный день.
Кто судьбу провидит мира?
Может, точно ровный штиль,
Бледным сумраком могилы
Окружит Таникветиль
Эта странная преграда
Для возвышенных умов –
Предсказание разлада
В мире совершенных снов.
Может, этот мир холодный
Станет раем наконец,
И, возвышенно-свободный,
Сбросит скорбный свой венец.
Так бывало, так и будет,
Всё изменчиво, мой друг…
Вспомни то, как первым людям
Враг химеру создал вдруг:
И предательств бесконечных
Череда судьбу царей
Разрешила, и беспечным
Был урок заката дней
Древних царств: доверье высшим
Силам вряд ли оправдать
Может разум, тот, что слышит,
Как беда грядёт опять.
Всё изменчиво… Хоть тени
Отошли в пещеры зла,
Можешь ли сказать: «Отныне
Будем счастливы всегда»?
Этот перстень на прощанье
Я дарю тебе, ведь он
Излучает предсказанье…
О судьбе былых миров
Ты проведаешь, лишь глянешь
В средоточье огня –
В сей рубин, и, может, станешь
Тем, кого ведёт стезя
Светлых сфер, от мира дальних –
Так, увы, предрешено…
И седых земель бескрайних
Ты удел провидишь… Но
Опасайся дней разлуки,
Опасайся странных снов,
Что обманом бледной скуки
Затуманили чело
Мне в конце пути… Возможно
Древней гордостью царей
Ты сердца, что бьются ровно,
Огнем доблести своей
Опалишь, и будет слава
Вечных подвигов и дней
В мире, что теперь отраву
Изживает… Сны степей,
Горы Гондора, просторы
Стран и башни городов
От дорог Эриадора
До пустынь Харада вновь
Пробуждаются к расцвету,
Будешь пастырем людей.
Этот мир лишился света
Валинора, но не дней
Благовестья… Я прощаюсь,
Друг, с тобою на века,
Может, статься, повстречаю
Я в иные времена
Тебя снова обновлённым,
И скажу тебе: Кольцо
Было силой, той, что новым
Светом над землёй взошло.
Пророчество Мелиан
Славный Белег, ты уходишь
В путь за другом дорогим.
Ты ни слова не обронишь,
Дай же мне сказать иным
Словом: мне дано вещанье
От великих сил земли.
Изрекаю предсказанье,
И ему, благой, внемли.
За стенами Менегрота,
Где вращается туман,
Где таятся в водах броды,
Где крадётся по стопам
Тайный страж, отменный пастырь
Для таинственных гостей,
Разделить с другим припасы
Можешь: лембаса святей
Дара нет – даю в дорогу
Этот хлеб, храни его,
Ведь до дальнего отрога
Тебе будет нелегко
По следам бродить бродяги,
Может, вовсе не пройдёшь
Ты в горах, а вдруг в овраге
Тело Турина найдёшь?..
Вижу я, хоть тяжко сердце
Мне врага связал морок:
Есть одна в прозренье дверца,
Чрез неё я зрю зарок
Вечной дружбы, пред которой
Смерть отступит, как и тьма
Злых разлук… Ведь мне не ново
Узнавать – твоя судьба
Для меня как на ладони,
Хоть её недолог срок
Для того, кто на приволье
Средь развилистых дорог
Тебя ждёт. Гонимый местью,
С новой грустью стал знаком
Человек, который с вестью
Для врага и с злым концом
На челе ушёл на битву
С тем, кто втрое нас сильней...
Ваши судьбы точно бритва:
Нет печальней и острей.
Вижу рок, хотя неясен
Мне исход твой… Не всегда
Мне бывает весь понятен
Ход судеб, но никогда
Не предчувствую я всуе,
Говорю тебе: судьба
Будет Турина вслепую
По равнинам и долам
Долго гнать, мрача величье
Славных подвигов… И я
Слышу в песнях этих птичьих
То, что будет для тебя
Странной участью… Страннее
Я не знала никогда.
Лучший друг тебе вернее
Скажет, смерть твоя когда
Обретёт тебя, и… Горе!
Вижу сумрак без конца…
Замолкаю! На просторе
Будет явлен блеск венца
Вашей дружбы… Неужели
Снова смерть двоих друзей
Вижу я?.. Прощанье пели
Вайрэ майары о ней…
Отправляйся же с надеждой
Белег, в путь, хоть и она
Так слаба… Смыкаю вежды:
Предсказанье изрекла.
Дар Илуватара
Что нас ждёт, ты скажи, друг мой милый,
После смерти в печальном краю,
Где лишь мрак да раздумий унылых
Бремя тяжкое душу твою
Поджидает, да тень неизбежных
Мук сомнений и совести глас?
За волной океанов безбрежных
Острова безмятежности нас
Встретят вдруг, а за ними – преддверье
В те чертоги, где солнечный свет
Слаб настолько, что там, по поверью,
Слепнут все, кто спустился, и нет
Там печали, но нет и прекрасных
Дней весны, только часто во сне
К нам приходят в обличиях разных
Души тех, кто на горькой земле
Знал, любил, проклинал и печалил
Нас, и нет нам спасенья от них –
От призраков, которых заслали
К эльфам в память как тяжесть ночных
Размышлений. Дар смертных – короткий,
Утомительный жизненный путь,
И наградою может лишь кроткий
Им привет от валаров блеснуть
Звёздной пылью за теми морями,
До которых никак не доплыть
Тем, кто жив: они в бледном тумане
Потеряются. И не избыть
До конца сроков Мандоса память,
Что бессмертным дана на века;
У Последышей – точно на зависть
Силам Мира – она так легка,
Что и в смерти они о печалях
Думать рады, как будто они -
Не печали, а светлые дали,
До которых в итоге дошли
Их уставшие души. Быть может,
Хор Айнуров потом воспоёт
То, что мысли их светлые множит –
Радость Смерти и мира исход.
Лориэн
Как прекрасен, мой друг, золотой Лориэн,
В миг, когда по волнам невесомо скользит
Жёлтый лист, иль когда в дни печальных измен
Здесь покой обретает душа… И молчит
Стародавний приют утомлённых гостей
И хранителей этих прекрасных селений
Где горят, будто сотня волшебных огней,
Нифредили на склонах холма. Нежных пений
И прелестных рассказов, что нежат порой
Дух, уставший от мира, здесь множество дивных.
Чувств бессмертных изящный и строгий настрой
Тебе дарит покой, и напевом старинным
Тех преданий, которые часто наш ум
Утомляют несхожестью с тем, что мы ждали
От рассказа, когда он медлительных дум
Эльфов вдруг воплощает ушедшие дали
И звенит, и чарует, и мучает дух
Злой тимпан уходящих в былое восторгов
И безмерных печалей… Становится вдруг
Всё понятным, родным, и знакомым, и новым
Одновременно с тем непонятно-глухим
Чувством грусти, что дарят нам эти поляны:
Мы как будто навеки застыли одни
Средь красот и блистаний, что дальние страны
Говорить о величии здешних владык
Заставляют одно за другим поколенья.
Здесь родного, печального, вечного стык –
На границе осенне-прозрачных селений
И лесов, что вскормили божественный свет,
Излучаемый золотом листьев полночных,
Когда мнится, что в мире ночей уже нет,
А есть только мерцанье, что звонче и звонче
Повторяет за пеньем ручья свою песнь,
Что прекрасней всего, что поют менестрели,
Что бессменно поют нам в беспечности дней
Сказ возвышенней, чем золотые капели,
Что деревья с своих бесконечных высот
В море осени нежно и грустно роняют,
И волна их в далёкую даль унесёт,
Где смешают моря их с другими волнами.
Нет прекрасней на свете чертогов лесных,
Где свой ход замедляет то время, что смертным
Отмеряет судьба, и где сказочный стих
Бесконечною песней смягчает ленный
Ход раздумий, и блеск золотых фонарей
Нам напомнит о блеске благом Валинора,
Том, в котором нам звёзды даруют ясней
И прекраснее свет на бессмертных просторах.
Думы короля
Финарфин - Феанору
Есть созданья, чьи зароки
Вечно тяготят чело:
Их удел – удел высокий,
Дух великий одинок.
Если б мог я весть отправить
С этим белым кораблём
В край Ламмот, где ты оставить
Мог свой след!.. Но не вдвоём
С братом ты искал величья
В Эндоре: твоя стезя
Слышна в море песне зычной
Мне, и, знать, тогда нельзя
Мне судьбою в сумрак дальний
Следом за тобой идти
Чтобы, может, чёрный пламень
В нём проклятья разделить.
Что же, может, легче было б
Ношу нам нести втроём,
Мудрость, видно, позабыла
Племя эльфов с королём,
Что в величии просторов
Зрели вечный свой удел,
Я же совести укоров
Снесть спокойно не посмел
И теперь в бессмертных землях
Жду скончания времён,
В блеске звёзд и в вечных пеньях
Вижу бесконечный сон,
В грёзах коего, бывает,
Судьбы мира промелькнут:
То, что будет, было ране…
Отвернутся и вздохнут
Мои эльфы, на мгновенье
Суть грядущего узрев.
Мне же лучше ослепленье,
Чем печальный сей напев
Валы скорби: в песне мира
Твой удел печалит дух,
До конца сей песни лира
Горче не восславит мук.
Пусть же сон, беспечно-нежный
Иногда шепнёт тебе
О величии ушедших
И о том, что на земле
Нет преград для зова брата,
Пусть и дальнего… И нет
Для тебя дороже клада
И камней, чем вечный свет
Дум святого Валинора,
Не забудет никогда
Он ни вас, ни тех, кто снова
Ждёт сурового суда:
Рок ваш тягостен, и слабо
Мнится мне, что он иссяк,
Точно древний блеск Валмара
Без камней твоих. Маяк
Часто в море в знак привета
Чайкам шлёт свой нежный свет,
Только, жаль, Эндора свету
Он не бросит луч в ответ.
Зов Улумури
Как бывает порой нам печально внимать
Улумури зовущую песнь на ветру,
Как порой рады мы нашей песней встречать
Восхождение солнца, что нам поутру
Из глубин сотворённого мира несёт
Отзвук песен глубинных, и часто тайком
Повторяем мы эхом всё то, что зовёт
Нас из вечности в даль. И морской окоём
Безмятежен, как светлая неба лазурь…
Заливает волнами то северный бриз,
То ветра, приносящие натиски бурь,
Скалы берега, зло нисходящие вниз,
В жерло вод, поглощающих всё наугад…
Но прекрасны порой эти скалы, когда,
Вдохновеньем мы полны, и мощно бурлят
Наши чувства, лобзая души берега,
Где волнуются мысли: ведь так, исходя,
Из спирали волшебной Властителя Вод
Песнь звучит, и забыть её голос нельзя,
Это, друг, из живых никому не дано.
Древа Валинора
В мире нет ни одной, кроме песни Айнур,
Удивительней песни, чем песнь Йаванны.
Когда мир, что под звёздами, тёмен и хмур,
Заживлял свои первые горькие раны,
Твой напев беспечальный вознёсся над ним,
Как молитва, из первых, что мир сотворили,
И курган внял ей эхом, и был перелив
Тот живительней силы любой, что есть в мире.
С ней сплелась жажда жизни и вечной красы,
До поры задремавшие в думах валаров,
Жажда света, и нового блеска часы
Родились для отсчёта эпохи их жара –
Двух Дерев, что воздвиглись к звездам из земли
Заливать бесконечно прекрасным мерцаньем
Валинор в те ушедшие светлые дни,
О которых поют менестрели в печали
По смешению света, и схожесть судеб
Их роднит ещё больше, чем схожесть рожденья,
Их при жизни эльдары воспели, и нет
Песни ранней, в которой о них бы не пели.
Жаль, быстрее красы истекают часы,
Чем хотелось бы нашему скорбному миру,
И за радость божественно-нежной весны
Миру выплатить тяжкую выпало виру:
Что быть может печальнее памяти дней,
Когда дивное нам безмятежно сияло?
Знал ли кто тогда, как нам - томиться теперь
По ушедшим Светильням, которых не стало?..
Песенка Эарендила
Я славу пою Феанору, когда
Отходит с причала ладья,
«И память о нём будет жить навсегда», -
Страж Мандоса рёк, уведя
Его навсегда из кругов бытия,
Но блеск изумительных Древ
Вобрал в себя камень, и свет его я
С собою ношу: под напев
Сфер неба и духов его я лечу
В пространстве над спящей землёй,
И светом бессмертным я вечно свечу
Идущим, плывущим… Порой
Затмят блеск иных величавых светил
Над морем седым облака,
Но вечен Светильник, и всем, кто в пути,
Он дарит свой блеск маяка.
Так дух был силён в том, кто камень создал,
Что долго ему не дано
Гореть в теле эльфа, и дар его стал
Для всех кузнецов образцом
Изысканных мыслей и опытных рук,
И замысла вечного. Знай,
Создатель Прекрасного, вечного друг,
Как искренне не создавай
Из лучших глубин существа как ответ
Огню древних лет – идеал
Земных, рукотворных трудов, лучше нет
Того, в чём божественным стал
Когда-то беспечно струящийся свет
С Дерев Валинора… Увы!
Того, что ни блеск золотистых комет,
Ни свет серебристый Луны
Не сможет сменить в небесах, на земле
Потерян навеки исток.
Но чудо творенья, что светит во мгле,
Нам вечный дарует урок
О краткости дней совершенства… Как знать,
Быть может, искусник, не зря
Созданья твои вряд ли смогут сиять
Как свет на челе у меня,
И, может, рубеж, что проложен для нас,
Разумен, как всё от валар,
И этот предел совершенства не даст
Сгореть, тебе, мастер, дотла,
Как тело сгорело под натиском сил,
Сильнейших на этой земле,
Славнейшего эльфа, который вместил
Свет Вечный на жизни заре?..
Ариэн и Тирион
В те дни далёкие, когда в краю лучистом
Поила Древа ты нектаром золотистым,
Валары подарить тебе решили власть
Над миром неба, где упиться всласть
Смогла ты светом звёзд. Где млечный путь полог,
Где только чистый дух ещё пройти бы мог,
Ты сбросила свои одежды, обнажив
Свой блеск, который, миру подарив
Ужасный в полноте своих огней
Лик чистый света, счёт для новых дней
Вести стал в установленный урок.
Вознаграждением за то, что ни порок,
Ни зло Отступника не властно над тобой,
Весь свод небесный стал отныне твой.
И в спутники тебе приставлен Тилион,
Что так любил святой Тельперион,
Дремал под ним и пел, и о цветке
Его заботиться в небесном далеке
Отныне стал. Но он, тебя любя,
Стремится дотянуться до тебя
В беспечном странствии по сферам серебра…
Вот почему так не спешит Луна
Сойти с небес, когда светило дня
Дарует вновь свой блеск святой огня.
Хоть Тилион не столь силён, как ты,
Он нежен в своей песне чистоты
Любви к тебе, о, Солнечная Дева,
В мечте когда-нибудь избавиться от плена
Однообразия и скуки восхожденья
На небосвод, где сонма звёзд горенье
Разбавит бремя лунного пути,
Где, может, рад порою он пройти
С пылающей богиней рядом: вдруг
Она забудет про своих подруг
И бросит взгляд, доселе равнодушный,
На путь Луны, такой, казалось, скучный.
И, может, ночью выйдут как-нибудь
На небо ослепительно блеснуть
Два светлых гения, что знали мир иным,
Таким, каким до сотворенья явлен был
Немногим сотворившим он: привета
Их хватит всем, кто жаждет славы света.
Величие прошлого
Летописец из Раздола
Как-то раз сказал мне: «Знай,
Сын людей, прекрасно слово
Дней былых, ушедших в даль
Тех времён, когда мы с пеньем
Танцевали на заре
Света чудного Деревьев -
Блеска в предначальной мгле.
Как прекрасны ароматы,
Чей исток – сады лугов
Благодатной Йаванны,
Недоступных для снегов!
Как прекрасны звёзды ночи
Тех веков, когда была
Память эльфов чуть короче,
Чем сейчас, и тени зла
Не простёрлись к волнам юга,
Не тревожили наш рай,
Были ближе мы друг к другу,
Был прекрасен месяц май…
Что же нынче? Память злая
Нам сознанье тяготит
Долгих лет, и дальше края
Нет, чем край валар… Горит
В Тирионе свет Миндона –
Только этот свет сродни
Блеску прошлого, и снова
Нам такой не сотворить.
Этот край для снов о прежнем -
Пристань, как для кораблей
Серых Гаваней – Надежда
На благой исход вещей:
Наш черёд настанет вскоре.
Отплывая в Валинор,
Путь Прямой в волшебном море
Нам укажет через шторм
Воля светлых сил… И знаю,
Что когда-нибудь и я,
Когда дни мои истают
В Средиземье, корабля
Ход направлю к Валинору
Через край седых морей,
Встречу радость вечно новых
И прекрасных юных дней.
То, что было, вряд ли можно
Навсегда былым назвать,
Это, хоть тебе и сложно
Эльфов разумом понять, -
Торжество исхода, радость
Встречи Вечности и дней
Нам отмеренных, и сладость
Их не передать верней
В этой песне, если только
Я, сравнив, не умалю
Торжество бессмертных доли
С встречей с матерью в раю».
Сон Феанора
Я долго бродил по просторам Амана
И мудрость веков постигал, и учил
Всему, что валары да я только знали
О недрах земли и о силах светил,
Прообраз которых в первейших твореньях
Обрёл совершеннейший свой образец
Для тех, кому было от духа веленье
Продолжить дела, что я начал. Венец
Я знаю достойный: любви Мириэли
Венок несплетённый рассыпанных трав,
Да песен неспетых волшебные трели
Той птицы, что, раз прилетать перестав,
В садах Лориэна рыдает над телом,
Не снесшим рождения Духа Огня,
Где нежноцветущие зелени стены
Хранят его, чтобы, покинув меня,
Отец, ты хранил о возвышенном чувстве
И память, и грусть уходящих годов,
Быть может, моё неземное искусство
Подарит забвенье тебе о былом.
Взгляни в эти камни, и мы перестанем
Наш спор о судьбе недостойных вести:
О тех, кого нам в Валиноре оставить,
О том, что, как бремя, с собою нести.
Пока охраняют железные стены
Покой наших душ, подскажи мне, отец,
Возможно ль избегнуть проклятой измены,
Что в тёмных сердцах предвещает конец?
Я горд, и гордыня моя тем жесточе,
Чем ярче пытаются камни сиять
В надежде рассеять проклятие ночи,
Которая будто б нисходит опять
На мир безмятежный… И эти виденья
Терзают, возможно, меня одного,
И трудно рассеять мне эти сомненья –
О таинстве света и судьбах его.
Смотри: заключённый в камения эти,
Он будто бы ярче вдвойне засиял,
И, мнится мне, в этом загадочном свете
Пророчество можно прочесть про меня.
«Куда нам идти?» - часто думаю, глядя
На дальний Восток. Где же наша стезя?
Быть может, зазря света вечного ради
Мы бросили наши родные края,
И здесь, в заточении дум, без надежды
На лучшую участь сидим и глядим
Всю ночь, не смыкая уставшие вежды,
На свет, заточённый в кристалл Сильмарилл.
Небо над Средиземьем
Мир уставший засыпает,
На закате гаснет свет
Солнца – скоро тихо станет,
Как в преддверье мрачных лет.
Всё на время остывает,
Лишь светило томный луч
Бросит на прощанье с края
Утомлённых бегом туч.
В море обновленья ищет
Ариэн: в седых волнах
Лик её прощаньем дышит
К смертным, что питают страх
К власти тьмы, что сердце часто
Холодит, как Иллуин -
Дни эпох начальных, властно
В бурях изменивших мир.
Отголоски предрассветных,
Ранних лет в сердцах у нас
Навсегда – ведь в днях бессветных
Только звёздный свет не гас.
Пенье струй и водопадов
Души бередит опять,
Но мы вряд ли бы когда-то
Повернули время вспять -
На пути через столетья
К непонятным снам мечты,
К блеску радостей бессмертья
И беспечной красоты.
Нам дороже сумрак мира,
Тот, что в памяти у нас
Звонче, чем любая лира
Воскрешает нежность фраз,
Радость глаз и зов предвечный
Моря, неба и земли,
Из которой вековечный
Вознесла Таникветиль
Шпиль к небесным сферам, дальним,
Как ушедшие года…
Зри: на них супруга Манвэ
Звёзды первые зажгла.
Пожелание ролевикам
Прошёл один невероятный год
Под гул назойливый моих печальных лир,
Мы были счастливы, мы ныли от невзгод,
И как-то странно изменился мир.
Мои однообразные стихи
О том, как смерть проходит с жизнью рядом,
Я думаю, не так уж и плохи.
Как в диадему влитые Плеяды,
В тумане самой долгой из ночей
Горят светильни в славу вечной дружбы,
Пусть огнь сердца, точно сто свечей,
Мерцающих в церквях во время службы,
Так полыхает, чтобы блеск зари
Не смог соперничать с их трепетным сияньем,
О, ролевик! Их пламя сохрани
В душе своей - как звёзды без названья
Они вдруг вспыхнут новою звездой
На удивленье всем земным племенам,
И за сияющей, волнительной мечтой
Народ пойдёт: надежду иудеям
Давал ведомый Господом пророк,
Так станет пусть звездою путеводной
Профессора великого урок
Тебе в скрижалях "Сильмариллиона".
Напутствие ролевику
В печалях уходящих дней
Л овлю прощальные мгновенья,
А ты же сторожишь бессменно
Д ворец бесстрастья: в этой всей
И зобличительной юдоли
С частливой юности твоей
Л юбовь – бездонное есть море.
А укнется ли эхо в ней,
В о глубине души твоей?
К лянутся рыцари главою,
О становившись, чуть дыша,
З а Чашею, а их душа,
Л юбовью полная, как море,
О ковы сбросив, не спеша
В ещает им про ролевое.
Эсте
Из всех, кто пришёл в неоформленный мир,
Мне, может быть, высший дан Дар - Исцеленье,
И все, кто истомлен, и скорбен, и сир,
В чертогах моих обретут вдохновенье.
Таинственны сени мои средь лугов,
Пестрящих бессменно цветами бессмертья,
Здесь даже сам воздух целебен - таков
Завет, мне предчертанный - дать долголетье
Невзгоды познавшим и грусти удел:
Их не было в песне до нот Искаженья.
Лишь после Моргота, чья песня Предел
Своим диссонансом смутила, служеньем
Ниэнна** благая себе избрала -
Петь песню печали до поздних мгновений,
Ту песню, с которой сродниться мирам
Пришлось, как со злом: его не было в пенье
И в замыслах Эру: противны ему
Любых дисгармоний пустые созвучья,
И, если б не Враг, не бывать бы тому,
Что вала омыла слезою горючей.
Увы, так случилось: есть в мире печаль,
Есть горе, что, точно Пелоры, затмило
Всю радость бессмертных от мира, есть сталь,
Есть тягость, которой бессменно томимы
Живущие в Арде... И я снизошла
Со многими прочими в мир для поддержки
Всех тех, чья иссохла в печали душа:
В палатах моих нет для времени спешки.
Источник моих безмятежных ручьёв -
Лореллин, что благостью вспоена мира,
Вспитала её вековечных снегов
Благая гора Ойлоссэ. Часто виру
За радости жизни бывает не снесть
Созданьям Всевышнего, да и валарам,
Но в доме моём для усталого есть
Всё то, что его с Вековечным Началом
Сроднит, даст от бремени тяжких забот
И тягости мира тот сон-передышку,
Что смертным во снах - не в последний черёд -
Проглянет, как некая яркая вспышка.
То - отблеск моих исцеляющих глаз,
Чья сила равна лишь сиянью Анора,
И вечно пребудет, как пламенный газ
Звёзд вышних, их свет - до Последнего Хора.
Властна я дарить исцеленье, и